Артур Чернышов


РАЗНОЛЕТЬЕ


МУДРОСТЬ ОСТАВАТЬСЯ СОБОЙ
зарисовки с натуры

ВЕСНА И ГАЛАНТНОСТЬ
Наши губы почти отучились улыбаться, наши слова словно груды булыжников — «долой, протест, к ответу», локти сами собой топорщатся, особенно в очередях и в автобусах. Что случилось со всеми нами, кто нас сделал такими? Какой там праздник Весны и милых дам? Что там на выборах, кто прошел, кому на новый круг?
Всеобщее ожесточение, нетерпимость, постоянная готовность к отпору — вот наше сегодняшнее состояние. И если ты видишь подругу студенческих лет, а она — загоревшая, похудевшая, вся в импортном, как фея среди золушек, память подсказывает: это она в Штатах два месяца пробыла. И подсаживаешься, целуешь руку, чтобы хоть этим походить на тех, иноземных мужчин. Слышишь:
— Почему тут все друг на друга кричат! Слушаю, как мама говорит с папой — почти на крике, с надрывом. Знаешь, там все не так.
С грустью ловишь эти «тут» и «там», печально киваешь головой, слушая про жениха из Сан-Франциско — и как он мил и предупредителен. Он делает подарки просто так — потому что утро согрето солнцем, ради улыбки. Конечно же, женщина, все это рассказывающая, осенью уезжает туда насовсем, в страну, где загар, океан ласково плещется у берега.
Так что же, соберемся все — и поедем! Туда, где нет очередей, свирепеющих при виде пустующих прилавков. Но я-то — русский и я хочу, чтобы всем было хорошо здесь, на этой земле, где мы родились. Как заклинание твержу: «Лишь доброта спасет мир! Лишь доброта!».
А в ответ — как пулеметные очереди, сообщения о крови, насилии, выстрелах. Это значит, что снова заплачут матери и жены, покроют головы черным.
Простите нас, женщины. Если сможете. Нас, не умеющих любить. Так долго мы воевали, привыкли убивать по примеру тех гегемонов Великого Октября, во главе с любимым Вождем! Мы привыкли уходить из дома в вонь и грязь окопов, отступать и наступать. Нас отучили любить в «черных воронках», за колючкой лагерей, на партчистках и партчитках. Ведь нам вбивали, что самое главное — это классовая сущность, и мы поторопились в это поверить. Но все же самое главное — это любовь. Любовь к женщине. А мы это почти забыли.
Простите нас, если сможете, за ту зарплату, которую мы приносим в дом. Которую как ни растягивай, а все не растянешь. Поверьте, так было не всегда. До войны мужчины могли позволить жене не работать, но потом «генсеки» и «партсеки», понуждая правительство, стоящее с ними на одной платформе, урезало зарплату наполовину, чтобы женщины пошли работать. И они пошли, родимые, и вкалывают по сей день. Еще как вкалывают!
Если бы вы только знали, как хочется и нам покупать вам цветы, дарить подарки, но этого мы делать не можем. Не на что. Лишь недавно общество обнаружило, что работающим платили лишь 30 процентов от заработанного. Все остальное перемалывалось в прах в жерновах безумной системы, где одним — все, а другим — ничего.
Именно эта система сделала нас социальными импотентами. Нищие, мы никак не могли быть щедрыми. Станем богатыми — не сразу отучимся быть нищими.
Простите нас, если можете, за нашу нерешительность, бесхребетность. Мы так часто слышим от вас — эх, перевелись мужики. Мужиков, если вспомнить, да еще каких, мы старательно ставили к стенке в революцию, потом крошили в окрошку в гражданскую, в баржах топили. И в застенках Лубянки и всяких прочих НКВД — кому стреляли в затылок? Когда раскрестьянивали родину, ее в первую очередь размужичили. И под немецкие скорострельные «МГ» первыми шли лучшие из лучших. Мужики… Лежат они в братских могилах «от Москвы до Бреста нет такого места». Мы в ту войну докатились до такого позора, что рядом с нами воевали вы — женщины. И научились вместе с нами пить, ругаться матом и умирать за Родину.
Так что же, мужикам, делать сейчас, когда на многострадальную нашу землю пришла Весна и магазины распухли от штурмующих покупателей? Да любить, дарить, хвалить, целовать руки, быть галантными. Единственное, что совсем не смогли у нас отнять, так это — ГАЛАНТНОСТЬ И ВЕСНУ.
Сегодня нам всем трудно в эти безвоенные весенние дни и годы «великих рыночных взаимоотношений». Времена засорения нашей родной речи всякими «имиджами», «плюрализмами», «измами» и раболепской завистью Демократов перед всем закордонным, Штатовским! Стыдно и еще раз стыдно! За весенний праздник без галантности, за серость прозябания, за драконовые цены на все, в том числе и наше благополучие. Но мир продолжает держаться все на тех же извечных истинах — Вера, Надежда, Любовь и Бог! Истинный, праведный! Так чудовищно попранный пожелтевшими враз и повсеместно сюсюкающими демократишками, сплотившимися вокруг бывшего свердловского «партсека» Е. Б. Н. На их совести наши невзгоды и беды, отсутствие возможности сделать счастливым и праздничным этот неповторимый день — 8-е Марта.
1993