Артур Чернышов
РАЗНОЛЕТЬЕ
НА ДОРОГАХ ЖИЗНИ
рассказы, новеллы, были
О ТЕБЕ
Она понимает, что ждать когда Он придет и сделает ее жизнь счастливой в наше время просто наивно. Но Она ждет и требует от возлюбленного, от начальника на работе, а когда жизнь утекает из пальцев, от сына, который хотя бы приличную старость смог обеспечить. Ждет, надеется, разочаровывается… И все страшнее смотрится в зеркало.
Только иногда мимолетно обманет отражение в черном стекле вагона электрички. Глянет оттуда лицо загадочное и незнакомое, прекрасное и отрешенное — твое лицо. Не отворачивайся, вглядись пристальнее — ты еще сама не знаешь, какая ты. Природа создала мужчин и женщин, чтобы женщины нравились мужчинам и волновали их. И чтобы это взаимное притяжение было разлито в воздухе, как приятный аромат духов.
Утром — не веник или деловые бумаги, не хозяйственную сумку побольше, приготовленную на работу, а капельку духов. Всего капельку! И чуточку сдержанности перед тем, как наорать на сына, который нога за ногу телепается в сторону детского сада. А может вообще без крика?
— Сыночек, я у тебя красивая? — подлизываясь вопрошает она.
— Конечно!
Кто еще с такой искренней убежденностью подтвердит твою собственную неотразимость?
Не ты ли ждала-ждала, надеялась-надеялась, и вот, когда пришел самый настоящий Он, беспечно отбросила его робкую поддержку, безоглядную способность видеть в тебе чудо женственности.
Мама… Сколько слов и красок ушло на описание этого удивительного всепрощающего существа! Но они были и пропали, слова и краски. Они — про нес. Про ее беспомощность, когда, отрывая от груди бесценное маленькое существо, рыдая безутешно, впихивающую его в ясельную группу. А потом на работу, как будто это важнее бьющегося в руках воспитательницы сына.
Но ты — женщина, ты — мать, и только ты спасешь его от беды, от боли, несчастья и страха. По тебе он будет мерить потом всех женщин на белом свете. И будет подсознательно искать либо такую же, как ты, либо — совершенно сознательно — абсолютно на тебя не похожую.
У Евтушенко есть стихи — это последний мужчина, которому хочется матери нравиться. Ведь Она — первая и самая главная женщина в его жизни. Он замечает ее новые бусы и брошку, пристально и долго разглядывает нарядное платье, ловит озорной блеск в глазах и восторженно кричит: «Мама, правда, мы сегодня с тобой веселые?». И он уже находит для тебя место в кафе, пока ты стоишь в очереди за мороженым. И вечером спрашивает: «Ты сегодня устала?».
Тяготы, тяготы… Как любишь Ты пожаловаться, благо все претензии к нам, мужчинам, да еще к непостижимому нашему государству. Вот бы в Париже, вот бы на Лазурном берегу, да с нарядами от Диора, да с косметикой от Шенье — да без очередей, да в светлом «Вольво»… Уж ты бы была раскрасавицей! Но посмотри на полотна старых мастеров, на лица, которым столетия поклоняются люди, — в этих чертах нет ничего божественного — помню один носик, чуть красноватый, видимо, от простуды. И прекрасными эти лица делает только ЛЮБОВЬ.
— Да, им было кого любить! О, эти рыцари умерших веков! — восклицаешь Ты. — Почему сегодня наши возлюбленные ни в чем не совпадают с теми идеалами, о которых мечтается в юности? Откуда, мол, взялись они, эти убогие, себялюбивые, ограниченные существа, от одного взгляда на которых тоска скручивает все тело!? Да пусть яичницу сам жарит и задавится со своим магнитофоном!..
А, собственно, от кого семя? От кого получали мы первые уроки человеколюбия, понятия чести, совести, рыцарства? От кого?.. То-то и оно. И яблочко от яблоньки далеко не падает. Как и не взрастает росток от пустого семени. А если вспомнить ту часть прекрасной, женственной, обворожительной половины общества, сдающих своих новорожденных на попечение тучных тетушек в госучреждения. Если вспомнить, да стоит ли…
Пусть лучше через твою красоту, сквозь твой облик и нежность, впитают наши сыновья те же добродушие и чуткость, нежность и красоту. Ибо единственное, чего Ты должна бояться — это вдруг оказаться некрасивой. Стыдно, стыдно быть некрасивой. И ведь, кажется, что это трудно; капельку духов — утром, теплую ванну — вечером. И ежедневный вопрос к сыну:
— Я у тебя красивая?
— Конечно! Как я тебя люблю…
И еще. Напоминай ему: будь умницей, умеющим ценить любовь окружающих и будь готовым сам полюбить бескорыстно и пылко.
1989
Артур Чернышов
РАЗНОЛЕТЬЕ
НА ДОРОГАХ ЖИЗНИ
рассказы, новеллы, были
О ТЕБЕ
Она понимает, что ждать когда Он придет и сделает ее жизнь счастливой в наше время просто наивно. Но Она ждет и требует от возлюбленного, от начальника на работе, а когда жизнь утекает из пальцев, от сына, который хотя бы приличную старость смог обеспечить. Ждет, надеется, разочаровывается… И все страшнее смотрится в зеркало.
Только иногда мимолетно обманет отражение в черном стекле вагона электрички. Глянет оттуда лицо загадочное и незнакомое, прекрасное и отрешенное — твое лицо. Не отворачивайся, вглядись пристальнее — ты еще сама не знаешь, какая ты. Природа создала мужчин и женщин, чтобы женщины нравились мужчинам и волновали их. И чтобы это взаимное притяжение было разлито в воздухе, как приятный аромат духов.
Утром — не веник или деловые бумаги, не хозяйственную сумку побольше, приготовленную на работу, а капельку духов. Всего капельку! И чуточку сдержанности перед тем, как наорать на сына, который нога за ногу телепается в сторону детского сада. А может вообще без крика?
— Сыночек, я у тебя красивая? — подлизываясь вопрошает она.
— Конечно!
Кто еще с такой искренней убежденностью подтвердит твою собственную неотразимость?
Не ты ли ждала-ждала, надеялась-надеялась, и вот, когда пришел самый настоящий Он, беспечно отбросила его робкую поддержку, безоглядную способность видеть в тебе чудо женственности.
Мама… Сколько слов и красок ушло на описание этого удивительного всепрощающего существа! Но они были и пропали, слова и краски. Они — про нес. Про ее беспомощность, когда, отрывая от груди бесценное маленькое существо, рыдая безутешно, впихивающую его в ясельную группу. А потом на работу, как будто это важнее бьющегося в руках воспитательницы сына.
Но ты — женщина, ты — мать, и только ты спасешь его от беды, от боли, несчастья и страха. По тебе он будет мерить потом всех женщин на белом свете. И будет подсознательно искать либо такую же, как ты, либо — совершенно сознательно — абсолютно на тебя не похожую.
У Евтушенко есть стихи — это последний мужчина, которому хочется матери нравиться. Ведь Она — первая и самая главная женщина в его жизни. Он замечает ее новые бусы и брошку, пристально и долго разглядывает нарядное платье, ловит озорной блеск в глазах и восторженно кричит: «Мама, правда, мы сегодня с тобой веселые?». И он уже находит для тебя место в кафе, пока ты стоишь в очереди за мороженым. И вечером спрашивает: «Ты сегодня устала?».
Тяготы, тяготы… Как любишь Ты пожаловаться, благо все претензии к нам, мужчинам, да еще к непостижимому нашему государству. Вот бы в Париже, вот бы на Лазурном берегу, да с нарядами от Диора, да с косметикой от Шенье — да без очередей, да в светлом «Вольво»… Уж ты бы была раскрасавицей! Но посмотри на полотна старых мастеров, на лица, которым столетия поклоняются люди, — в этих чертах нет ничего божественного — помню один носик, чуть красноватый, видимо, от простуды. И прекрасными эти лица делает только ЛЮБОВЬ.
— Да, им было кого любить! О, эти рыцари умерших веков! — восклицаешь Ты. — Почему сегодня наши возлюбленные ни в чем не совпадают с теми идеалами, о которых мечтается в юности? Откуда, мол, взялись они, эти убогие, себялюбивые, ограниченные существа, от одного взгляда на которых тоска скручивает все тело!? Да пусть яичницу сам жарит и задавится со своим магнитофоном!..
А, собственно, от кого семя? От кого получали мы первые уроки человеколюбия, понятия чести, совести, рыцарства? От кого?.. То-то и оно. И яблочко от яблоньки далеко не падает. Как и не взрастает росток от пустого семени. А если вспомнить ту часть прекрасной, женственной, обворожительной половины общества, сдающих своих новорожденных на попечение тучных тетушек в госучреждения. Если вспомнить, да стоит ли…
Пусть лучше через твою красоту, сквозь твой облик и нежность, впитают наши сыновья те же добродушие и чуткость, нежность и красоту. Ибо единственное, чего Ты должна бояться — это вдруг оказаться некрасивой. Стыдно, стыдно быть некрасивой. И ведь, кажется, что это трудно; капельку духов — утром, теплую ванну — вечером. И ежедневный вопрос к сыну:
— Я у тебя красивая?
— Конечно! Как я тебя люблю…
И еще. Напоминай ему: будь умницей, умеющим ценить любовь окружающих и будь готовым сам полюбить бескорыстно и пылко.
1989