499 Шамсутдинов Избранное Т. 3
Николай Меркамалович Шамсутдинов
Николай Шамсутдинов
ИЗБРАННОЕ
Том 3
Параллельный мир
ПОЭМА
Параллельный мир
Неотторжим,
воронкой черных дыр —
Нас поглощает параллельный мир,
Где, в горькой голографии невзгод
И розных слез,
вошли в наш обиход —
И одержимость очумевших масс,
И липкий «кайф», засасывая нас…
Несет прогорклой «травкой» из квартир,
Жизнь пишется, бледнея, под копир —
ку скомканных, засаленных купюр,
«Барыга» на углу, то бишь кутюр
Распадной страсти…
Страны, как вампир,
Высасывает параллельный мир,
В ловитве…
Да о чем я, песнопе —
вец жизни, посвящаемой тебе,
Любимая?!
Но — обращает в тир
Ее, родную,
параллельный мир.
Отсвечивает оптикой прицел,
И — под отстрел живое, под отстрел…
Как пуля, бьет, ломая семьи, шприц
В измученную плоть, и жертва — ниц.
Пир страшных иллюзий, он бдит,
параллельный мир,
Куда никому еще визы не дал до сих пор ОВИР…
Туда, как в кошмаре, есть вход…
А выход есть?
На пути
Промозглые груды трупов — прозревшему не пройти.
Так что (пепелище в гортани)
поведает нам сей прах
Про юность,
утонувшую в гробах и больных венках,
Бог весть куда отлетевшую?
Из будущего дня
Боль женщины — окликнула меня,
В молчании навзрыд,
документальна сушь —
В солончаках ороговевших душ…
Прожгло в железных сумерках — окно
Распадное дыхание Черно —
быля,
и вчуже ужаснулась жизнь,
Быв, по трюизму, чередою тризн,
Провыв: «Затменье разума!».
Войдя
В затмение кислотного дождя,
Тем человек надсадней — камертон
Простуженных виол и мегатонн.
Взгляни ж в себя — как в мутное окно…
Истории отшибло память? Но
Ползет страной зараза,
как пробир —
ку, покидая параллельный мир,
За годом год…
В душе открылся свищ,
Над сгорбленными холмиками, нищ,
Свидетельствует поминальный свет:
«тринадцать лет… пятнадцать… двадцать лет…».
Отщелкивая черепа, кассир,
Да будь ты проклят,
параллельный мир! —
Где человек раскис, как пластилин,
Его, ломая, сплющил героин,
Он лепит из него химеру, груб,
И привстает навстречу — полутруп,
Жене — не муж
и сыну — не отец,
Но к исступленной слабости — истец…
Из боли соткан,
параллельный мир,
В безумии детей, глядит из дыр
В раскисших венах,
Он в юнцах, с лица —
Смертельное подобие шприца…
Все впроголодь, смеркаясь, духу, и,
Больной подранок, брошенный детьми,
Сир,
оползает коммунальный Лир,
Теряя силы,
в параллельный мир,
В воронку, под бряцание костей…
Фальстаф и Гамлет,
в месиве страстей,
Что, болью обливаемый, Шекспир
Твоим тенетам,
параллельный мир?
Не сатаней,
детей не трожь, упырь,
Их будущее,
параллельный мир, —
Исчадье скуки в отмолимой (?) мгле,
Как на оси, вращаясь на игле.
Жрал недород нас,
ныне — сытость жрет.
Любви и благородства — недород,
Зато в избытке — дурь. И, что ни год,
Ожесточенней смерть приплода ждет.
Венчает, опустев, увечный век,
Узилище соблазнов,
человек,
Напоминая сам себе иглу,
Он входит в ту, что стынет на углу,
И, в кущах вен, отравленная кровь
Скрипит про суррогатную любовь…
Предмет и надежд, и боли, и счастья, и укоризн,
Слезясь,
в лице изгоя вытаивает жизнь,
И, словно слеза горячая по горькому лицу,
О, в небытие, незрячая, стекает она — по шприцу.
Предзимняя, об озими моля,
Обобрана прогнозами земля…
Из грубых пор выдавливая прах,
Испариною — проступает страх:
Безумный стайер,
рассевая мор,
Нас настигает — параллельный мир.
Безумная,
в страстях, таящих яд,
Не исчезай, любимая моя,
Неужто твой, в шипах и розах, путь —
Путь праха?
Нежнолобая, побудь
Со мною, прохладна взором,
лицом — в молодой эфир…
Сполоснут бедой и позором ты, параллельный мир.
Один,
среди закумаренных в сумерках лиц-руин,
Барыгами затоваренный, в сознании — героин…
Ну, так почему ж, нелепые,
парии по судьбе,
Гибели на потребу ли, Голгофу носим в себе?
Крепчает, как рок, равнодушие в обилье словес. И ты,
В проблемах пустой отдушины, — сам поводырь беды.
Зияют дома — подвалами
в столице либо в глуши,
Мерзлотными кавернами распадной, в слезах, души.
Неужто, на склоне осени, на влажном исходе дня,
Дождю не приснится больше, как ярко ты ждешь меня?
В пространствах,
страну предзимнюю, с рощами за душой,
Не убивайте родимую проклятою анашой,
Звереющей год от года!
Куда — ее дети бредут?
Неужто, любовь, нет брода в вязком, как топь, бреду?
При жизни, в благодаренье,
судьба затекает в судьбу,
Чтоб в горестном изумлении объятья разжать — в гробу?
Скорее прикрой ребенка! — опять воронье на пир,
Разверстый, словно воронка, зовет параллельный мир…
Как жало ни прячь он в соблазны, — перстами зряч,
Я мерзость его вскрываю — отсечь ее, словно врач.
Ни выплески конъюнктуры,
ни вздохи на злобу дня —
Похрустывая материками, он рвется сожрать и тебя…
Все беззащитней,
о любви моля,
Земля детей, горючая земля.
Как заслонить их,
параллельный мир,
Чтобы не сжег их твой, в барыгах, тир?
_1984_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
Николай Шамсутдинов
ИЗБРАННОЕ
Том 3
Параллельный мир
ПОЭМА
Параллельный мир
Неотторжим,
воронкой черных дыр —
Нас поглощает параллельный мир,
Где, в горькой голографии невзгод
И розных слез,
вошли в наш обиход —
И одержимость очумевших масс,
И липкий «кайф», засасывая нас…
Несет прогорклой «травкой» из квартир,
Жизнь пишется, бледнея, под копир —
ку скомканных, засаленных купюр,
«Барыга» на углу, то бишь кутюр
Распадной страсти…
Страны, как вампир,
Высасывает параллельный мир,
В ловитве…
Да о чем я, песнопе —
вец жизни, посвящаемой тебе,
Любимая?!
Но — обращает в тир
Ее, родную,
параллельный мир.
Отсвечивает оптикой прицел,
И — под отстрел живое, под отстрел…
Как пуля, бьет, ломая семьи, шприц
В измученную плоть, и жертва — ниц.
Пир страшных иллюзий, он бдит,
параллельный мир,
Куда никому еще визы не дал до сих пор ОВИР…
Туда, как в кошмаре, есть вход…
А выход есть?
На пути
Промозглые груды трупов — прозревшему не пройти.
Так что (пепелище в гортани)
поведает нам сей прах
Про юность,
утонувшую в гробах и больных венках,
Бог весть куда отлетевшую?
Из будущего дня
Боль женщины — окликнула меня,
В молчании навзрыд,
документальна сушь —
В солончаках ороговевших душ…
Прожгло в железных сумерках — окно
Распадное дыхание Черно —
быля,
и вчуже ужаснулась жизнь,
Быв, по трюизму, чередою тризн,
Провыв: «Затменье разума!».
Войдя
В затмение кислотного дождя,
Тем человек надсадней — камертон
Простуженных виол и мегатонн.
Взгляни ж в себя — как в мутное окно…
Истории отшибло память? Но
Ползет страной зараза,
как пробир —
ку, покидая параллельный мир,
За годом год…
В душе открылся свищ,
Над сгорбленными холмиками, нищ,
Свидетельствует поминальный свет:
«тринадцать лет… пятнадцать… двадцать лет…».
Отщелкивая черепа, кассир,
Да будь ты проклят,
параллельный мир! —
Где человек раскис, как пластилин,
Его, ломая, сплющил героин,
Он лепит из него химеру, груб,
И привстает навстречу — полутруп,
Жене — не муж
и сыну — не отец,
Но к исступленной слабости — истец…
Из боли соткан,
параллельный мир,
В безумии детей, глядит из дыр
В раскисших венах,
Он в юнцах, с лица —
Смертельное подобие шприца…
Все впроголодь, смеркаясь, духу, и,
Больной подранок, брошенный детьми,
Сир,
оползает коммунальный Лир,
Теряя силы,
в параллельный мир,
В воронку, под бряцание костей…
Фальстаф и Гамлет,
в месиве страстей,
Что, болью обливаемый, Шекспир
Твоим тенетам,
параллельный мир?
Не сатаней,
детей не трожь, упырь,
Их будущее,
параллельный мир, —
Исчадье скуки в отмолимой (?) мгле,
Как на оси, вращаясь на игле.
Жрал недород нас,
ныне — сытость жрет.
Любви и благородства — недород,
Зато в избытке — дурь. И, что ни год,
Ожесточенней смерть приплода ждет.
Венчает, опустев, увечный век,
Узилище соблазнов,
человек,
Напоминая сам себе иглу,
Он входит в ту, что стынет на углу,
И, в кущах вен, отравленная кровь
Скрипит про суррогатную любовь…
Предмет и надежд, и боли, и счастья, и укоризн,
Слезясь,
в лице изгоя вытаивает жизнь,
И, словно слеза горячая по горькому лицу,
О, в небытие, незрячая, стекает она — по шприцу.
Предзимняя, об озими моля,
Обобрана прогнозами земля…
Из грубых пор выдавливая прах,
Испариною — проступает страх:
Безумный стайер,
рассевая мор,
Нас настигает — параллельный мир.
Безумная,
в страстях, таящих яд,
Не исчезай, любимая моя,
Неужто твой, в шипах и розах, путь —
Путь праха?
Нежнолобая, побудь
Со мною, прохладна взором,
лицом — в молодой эфир…
Сполоснут бедой и позором ты, параллельный мир.
Один,
среди закумаренных в сумерках лиц-руин,
Барыгами затоваренный, в сознании — героин…
Ну, так почему ж, нелепые,
парии по судьбе,
Гибели на потребу ли, Голгофу носим в себе?
Крепчает, как рок, равнодушие в обилье словес. И ты,
В проблемах пустой отдушины, — сам поводырь беды.
Зияют дома — подвалами
в столице либо в глуши,
Мерзлотными кавернами распадной, в слезах, души.
Неужто, на склоне осени, на влажном исходе дня,
Дождю не приснится больше, как ярко ты ждешь меня?
В пространствах,
страну предзимнюю, с рощами за душой,
Не убивайте родимую проклятою анашой,
Звереющей год от года!
Куда — ее дети бредут?
Неужто, любовь, нет брода в вязком, как топь, бреду?
При жизни, в благодаренье,
судьба затекает в судьбу,
Чтоб в горестном изумлении объятья разжать — в гробу?
Скорее прикрой ребенка! — опять воронье на пир,
Разверстый, словно воронка, зовет параллельный мир…
Как жало ни прячь он в соблазны, — перстами зряч,
Я мерзость его вскрываю — отсечь ее, словно врач.
Ни выплески конъюнктуры,
ни вздохи на злобу дня —
Похрустывая материками, он рвется сожрать и тебя…
Все беззащитней,
о любви моля,
Земля детей, горючая земля.
Как заслонить их,
параллельный мир,
Чтобы не сжег их твой, в барыгах, тир?
_1984_