Избранное. Том 2
С. К. Ломакин
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ Ф. ДОСТОЕВСКОГО
Кожинов Вадим Валерианович (1930–2001 гг.) родился в Москве. Закончил Московский университет. Работал ведущим научным сотрудником Института мировой литературы Российской Академии наук. Выдающийся литературовед, писатель, историк, публицист, критик начинал свою научную деятельность с книг о современной литературе «Виды искусства», «Происхождение романа», «Как пишут стихи», «Книга о русской лирической поэзии», «Тютчев» и другие. Кожинов – автор более двух десятков книг и сотен статей по истории и литературе. Блестящий полемист, с неимоверной начитанностью, сообразительностью, Кожинов покорял всех своей эрудицией, кто сталкивался прямо или косвенно с ним. Кожинов может быть одним из первых ученых во второй половине XX века поставил вопрос о том, что русская литература не может рассматриваться вне политики, истории России. Его ссылка на Пушкина, который был гениальным историком, обществоведом, психологом, философом, был умнее и выше самых могучих владык, совершенно справедлива.
Вспомним впечатления императора Николая 1 после разговора с Пушкиным. Могущество русской художественной литературы, ее влияние на все стороны жизни признали ученые и политики всего мира. В своих статьях Кожинов открывает нам М. Бахтина – мыслителя с его полифоническим типом мышления, Н. Некрасова – с его темой православного храма, русскими святынями.
Кожинов открыл для миллионов любителей поэзии такие имена, как Ю. Кузнецов, Н. Рубцов, А. Передреев, Н. Тряпкин, Ф. Сухов, В. Лапшин, А. Прасолов и другие. У критика Кожинова понимание подлинной поэзии сплавлено с эмоциональным отношением к ней не просто с ее «осознанием», а переживанием через тончайшие движения души, любовь к ней. Его фундаментальное исследование поэзии Ф. Тютчева, кажется, не имеет аналога в истории критической мысли. Поэт А. Румянцев очень точно отразил в четырех строчках суть и значение Кожинова для России.
Суровый гимн тебе, страна,
Вадимом Кожиновым сложен.
В нем вещий ум Карамзина
На дар Белинского положен.
После Кожинова в отечественной литературе и истории сложилась традиция, которая, может быть, не дала еще новых духовных решений, но, по крайней мере, научила по-новому читать классику, находя в ней незамеченные ранее ответы на сегодняшние вопросы. Стиль Кожинова столь же своеобразен, как и его личность. Его несогласие с историками в оценке прошлого и будущего России, его парадоксы не для всех, но они расковывают, будят мысль. Его художественный, утонченный вкус помогает критику безошибочно определить прекрасное в поэзии (например, оценка поэзии Ст. Куняева. В. Соколова), искусстве, жизни.
Умение чувствовать проблемы России и то, что происходит в мире, являлось у Кожинова не просто сильной, но принципиальной стороной его многогранной деятельности. В работах «Россия. Век ХХ-й», «Загадочные страницы истории», «История Руси и русского слова. От истоков до смутного времени» рассматриваются вопросы от проблемы объяснения того или иного исторического факта до проблемы понимания, от специальных аспектов, касающихся русской культуры, литературы, истории, до неизмеримости теорий, выдвинутых современными учеными-гуманитариями, до общемировоззренческих дискуссий по поводу знаний по истории развития человечества.
Он писал: «Историческое творчество, как убеждает изучение развития любой страны немыслимо без словесного творчества, и мое обращение, прежде всего к самой истории Руси, к Русскому Слову, – это порождение, высший цвет, бесценный плод истории, и его нельзя действительно понять без глубокого изучения и осмысления исторического движения Руси».
Обобщая многосложный, иногда замысловатый и даже трагический путь развития России, Кожинов подводит некоторые итоги своего многолетнего груда, острых дискуссий и творческого поиска собственного пути. Он всегда задавался вопросом, с точки зрения методологической и мировоззренческой, насколько он адекватно смог очертить общую социокультурную ситуацию того или иного времени в истории России. И в соответствии с этими размышлениями мыслитель выявлял принципы системы, в свете которых становились, понятны исторические события, достижения и недостатки системы. Кожинов был постоянным автором журнала «Наш современник», входил много лет в его общественный совет. Его статьи, рецензии всегда ждали читатели. Я обратил внимание, Кожинов умер в тот же день, что и Ф. Достоевский, с разницей в 120 лет.
Радио и телевидение ни словом не откликнулись о смерти патриота, национального гения России.
Читатель «Нашего современника» Кушнаров так откликнулся на смерть патриота:
_Тысячелетие_на_взлете,_но_жалит_вновь_двадцатый_век:_
_Погиб_от_каторжной_работы_великий_русский_человек._
_Вадима_Кожиного_имя_в_ряду_святых_для_нас_имен,_
_Кто_с_незапамятных_времен_растили_светлую_Россию._
С. К. Ломакин
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ Ф. ДОСТОЕВСКОГО
Кожинов Вадим Валерианович (1930–2001 гг.) родился в Москве. Закончил Московский университет. Работал ведущим научным сотрудником Института мировой литературы Российской Академии наук. Выдающийся литературовед, писатель, историк, публицист, критик начинал свою научную деятельность с книг о современной литературе «Виды искусства», «Происхождение романа», «Как пишут стихи», «Книга о русской лирической поэзии», «Тютчев» и другие. Кожинов – автор более двух десятков книг и сотен статей по истории и литературе. Блестящий полемист, с неимоверной начитанностью, сообразительностью, Кожинов покорял всех своей эрудицией, кто сталкивался прямо или косвенно с ним. Кожинов может быть одним из первых ученых во второй половине XX века поставил вопрос о том, что русская литература не может рассматриваться вне политики, истории России. Его ссылка на Пушкина, который был гениальным историком, обществоведом, психологом, философом, был умнее и выше самых могучих владык, совершенно справедлива.
Вспомним впечатления императора Николая 1 после разговора с Пушкиным. Могущество русской художественной литературы, ее влияние на все стороны жизни признали ученые и политики всего мира. В своих статьях Кожинов открывает нам М. Бахтина – мыслителя с его полифоническим типом мышления, Н. Некрасова – с его темой православного храма, русскими святынями.
Кожинов открыл для миллионов любителей поэзии такие имена, как Ю. Кузнецов, Н. Рубцов, А. Передреев, Н. Тряпкин, Ф. Сухов, В. Лапшин, А. Прасолов и другие. У критика Кожинова понимание подлинной поэзии сплавлено с эмоциональным отношением к ней не просто с ее «осознанием», а переживанием через тончайшие движения души, любовь к ней. Его фундаментальное исследование поэзии Ф. Тютчева, кажется, не имеет аналога в истории критической мысли. Поэт А. Румянцев очень точно отразил в четырех строчках суть и значение Кожинова для России.
Суровый гимн тебе, страна,
Вадимом Кожиновым сложен.
В нем вещий ум Карамзина
На дар Белинского положен.
После Кожинова в отечественной литературе и истории сложилась традиция, которая, может быть, не дала еще новых духовных решений, но, по крайней мере, научила по-новому читать классику, находя в ней незамеченные ранее ответы на сегодняшние вопросы. Стиль Кожинова столь же своеобразен, как и его личность. Его несогласие с историками в оценке прошлого и будущего России, его парадоксы не для всех, но они расковывают, будят мысль. Его художественный, утонченный вкус помогает критику безошибочно определить прекрасное в поэзии (например, оценка поэзии Ст. Куняева. В. Соколова), искусстве, жизни.
Умение чувствовать проблемы России и то, что происходит в мире, являлось у Кожинова не просто сильной, но принципиальной стороной его многогранной деятельности. В работах «Россия. Век ХХ-й», «Загадочные страницы истории», «История Руси и русского слова. От истоков до смутного времени» рассматриваются вопросы от проблемы объяснения того или иного исторического факта до проблемы понимания, от специальных аспектов, касающихся русской культуры, литературы, истории, до неизмеримости теорий, выдвинутых современными учеными-гуманитариями, до общемировоззренческих дискуссий по поводу знаний по истории развития человечества.
Он писал: «Историческое творчество, как убеждает изучение развития любой страны немыслимо без словесного творчества, и мое обращение, прежде всего к самой истории Руси, к Русскому Слову, – это порождение, высший цвет, бесценный плод истории, и его нельзя действительно понять без глубокого изучения и осмысления исторического движения Руси».
Обобщая многосложный, иногда замысловатый и даже трагический путь развития России, Кожинов подводит некоторые итоги своего многолетнего груда, острых дискуссий и творческого поиска собственного пути. Он всегда задавался вопросом, с точки зрения методологической и мировоззренческой, насколько он адекватно смог очертить общую социокультурную ситуацию того или иного времени в истории России. И в соответствии с этими размышлениями мыслитель выявлял принципы системы, в свете которых становились, понятны исторические события, достижения и недостатки системы. Кожинов был постоянным автором журнала «Наш современник», входил много лет в его общественный совет. Его статьи, рецензии всегда ждали читатели. Я обратил внимание, Кожинов умер в тот же день, что и Ф. Достоевский, с разницей в 120 лет.
Радио и телевидение ни словом не откликнулись о смерти патриота, национального гения России.
Читатель «Нашего современника» Кушнаров так откликнулся на смерть патриота:
_Тысячелетие_на_взлете,_но_жалит_вновь_двадцатый_век:_
_Погиб_от_каторжной_работы_великий_русский_человек._
_Вадима_Кожиного_имя_в_ряду_святых_для_нас_имен,_
_Кто_с_незапамятных_времен_растили_светлую_Россию._