494 Шамсутдинов Избранное Т. 1
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
МАРТИРОЛОГ
КНИГА ПАВЛА
_Павлу_Васильеву_
Неуемный, медный зной и — ветер,
Пряный, в голубой полыни светел, —
Азия!
Из пыльной глубины
К нам восходят отзвуки столетий,
На крови замешанных трагедий,
Коленкором переплетены…
Книга эта — спутницею бдений
И сестрою по ночным сомненьям —
За полночь, у хмурого окна,
Древними огнями занималась
И передо мною расстилалась,
Как страна великая,
она.
Блеск пожаров на мятежных вилах…
Красный бунт широкоскулой силы…
Гнезда городов…
неспешный гуд
Караванов медленных, последних…
Дай мне разглядеть бурьянный след их
В далях, что курганы стерегут!
Слышу бубенцов поддужных лепет…
Издавна широкоскулы степи,
Гикают и пляшут — степняки!
Далеки, испытаны копытом,
Крепко сбиты,
звездами накрыты,
Грубокованны — солончаки…
Катится,
не превозмогши лени,
Иртыша дородное теченье,
Яблонные гаснут лепестки…
И плывут раздумием по лицам
Птичьи перелетные станицы,
Заливая гомоном пески.
Русые, отчаянны и крепки
По станицам «жар малина девки»!..
Но милее книга мне, когда
Дарит стон непознанной печали
«Долгий стон,
короткий сон Натальи…» —
Вторит им иртышская вода.
…Приезжаю на неделю к маме,
Припадаю жадными глазами
К памятным, натруженным листам.
Гулко грозы высятся над нами —
Павел, собеседуя с громами,
Грозен и громоподобен сам.
Вот оно, родное Прииртышье! —
Памятью, а не забвеньем, дышит,
Занят бор зеленой ворожбой…
Ты не взял всего с собою,
Павел, —
Нам на счастье, уходя, оставил,
Ибо одухотворил собой.
Потому-то, в горе или счастье,
Слово — песне выкованной в страсти!
Слово — закипающим лесам,
Облакам,
мгновеньям вдохновенья,
Поцелую милой, восхищенью,
Яростным и сумрачным слезам!
Словно жизнью полные дубравы,
В книге шумно закипают главы,
Обрастают ворожбой слова.
Мир хохочет и глядит лукаво…
Это — книга Павла!
Слава Павла!
Жизнь неудержима и права…
_1984_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
МАРТИРОЛОГ
КНИГА ПАВЛА
_Павлу_Васильеву_
Неуемный, медный зной и — ветер,
Пряный, в голубой полыни светел, —
Азия!
Из пыльной глубины
К нам восходят отзвуки столетий,
На крови замешанных трагедий,
Коленкором переплетены…
Книга эта — спутницею бдений
И сестрою по ночным сомненьям —
За полночь, у хмурого окна,
Древними огнями занималась
И передо мною расстилалась,
Как страна великая,
она.
Блеск пожаров на мятежных вилах…
Красный бунт широкоскулой силы…
Гнезда городов…
неспешный гуд
Караванов медленных, последних…
Дай мне разглядеть бурьянный след их
В далях, что курганы стерегут!
Слышу бубенцов поддужных лепет…
Издавна широкоскулы степи,
Гикают и пляшут — степняки!
Далеки, испытаны копытом,
Крепко сбиты,
звездами накрыты,
Грубокованны — солончаки…
Катится,
не превозмогши лени,
Иртыша дородное теченье,
Яблонные гаснут лепестки…
И плывут раздумием по лицам
Птичьи перелетные станицы,
Заливая гомоном пески.
Русые, отчаянны и крепки
По станицам «жар малина девки»!..
Но милее книга мне, когда
Дарит стон непознанной печали
«Долгий стон,
короткий сон Натальи…» —
Вторит им иртышская вода.
…Приезжаю на неделю к маме,
Припадаю жадными глазами
К памятным, натруженным листам.
Гулко грозы высятся над нами —
Павел, собеседуя с громами,
Грозен и громоподобен сам.
Вот оно, родное Прииртышье! —
Памятью, а не забвеньем, дышит,
Занят бор зеленой ворожбой…
Ты не взял всего с собою,
Павел, —
Нам на счастье, уходя, оставил,
Ибо одухотворил собой.
Потому-то, в горе или счастье,
Слово — песне выкованной в страсти!
Слово — закипающим лесам,
Облакам,
мгновеньям вдохновенья,
Поцелую милой, восхищенью,
Яростным и сумрачным слезам!
Словно жизнью полные дубравы,
В книге шумно закипают главы,
Обрастают ворожбой слова.
Мир хохочет и глядит лукаво…
Это — книга Павла!
Слава Павла!
Жизнь неудержима и права…
_1984_