Дрозд Память сердца
Дрозд








Людмила Дрозд

ПАМЯТЬ СЕРДЦА



Книга-воспоминание






СВАДЬБА


У церкви стояла карета...




Интересно, бывали в Тюмени свадьбы в жесто­ких сороковых годах? Не знаю... Наверное, всё-таки бывали. Конечно, как и позже, в пятидесятых, и в наших шестидесятых, без таких, как сейчас, цве­точных потоков, умопомрачительных нарядов и бес­численных авто! Самое большее - светлое платьице да иногда - маленькая фата из капрона. И всё же одну «настоящую свадьбу!» мы видели в своём детст­ве. Вот как это было.

Летом 1945-го года после долгого отсутствия из- за болезни я возвратилась в свой двор, о котором уже соскучилась. Едва ли не самую главную новость ребята почти хором сообщили на следующий день:

-  Милка, у нас церковь открыли! Завтра как раз работает, все пойдём - увидишь!

Что увижу, понять и представить я не могла. Объяснить, да и просто рассказать ни у кого тоже не получалось. Каждый говорил одно и то же, без вариантов:

-  Вот! Увидишь! Сама увидишь! И - всё.

Церковь эту я, конечно, знала, в ней какой-то склад был. Она стояла на нашей улице Свердлова и называлась - Круглая. Мама говорила, что на самом деле она называется Всехсвятская и что так же на­зывалась «прежде» и наша улица, но запомнить было слишком сложно: то ли дело - Круглая! Да и мама это говорила так, между прочим, на запоминании не настаивала, не то, что если неправильно ударение в слове сделаешь или стихотворение неточно про­чтёшь.

На следующий день всей дворовой компанией мы отправились в церковь. Она была ещё закрыта - на замок. Я заметила, что здание стало белее, на куполе красиво блестит крест, вокруг очень чисто подме­тено, а перед ступенями лежит мокрая тряпка. Мы остановились у этой тряпки и стали ждать. Вскоре подошли две хмурые женщины во всём тёмном и не очень дружелюбно обратились к нам:

-  Вы зачем пришли?

-  Посмотреть!

-  Ну, постойте здесь пока.

Они поднялись по ступеням, погремели замком, открыли дверь и исчезли. Мы стоим. Ждём. Не раз­говариваем. Вот выходит одна из женщин и говорит нам, больше никого не было:

-  Вытирайте чисто ноги и заходите.

Мы все были босиком, усердно потёрли свои ступни, поднялись и зашли внутрь церкви. Первое впечатление - темно и холодно. Пол мне показался каменным, был очень холодным, но очень чистым. Женщина строго говорит:

-  Как войдёт батюшка, встаньте на колени и мо­литесь тихонько. Креститься умеете? - и показала, как надо креститься.

Вторая женщина в это время зажигала свечи. Становилось светлее. И вдруг я увидела, как необы­чайно красиво передо мной: всё голубое-голубое и на этом голубом сверкает золотом много-много икон! Именно так увидела я иконостас (слово это, конечно, ещё не знала) и стала вглядываться в каждую икону. Оглядела и всё вокруг. Стены расписаны красивы­ми «божественными» картинами. Потолок - куполом и высоко-высоко, а в самом центре его - белая пти­ца! Я говорю:

-  Не улетит птица-то?! Смотри, вроде, шевелит­ся? Зойка хохотнула в кулак:

-  Ты чё, она нарисована! Там темно ишшо, вот тебе и чудится. Баушка мне говорила, что это Божья птица - Белый голубь.

Тут появился батюшка в чёрной одежде до пола, встал к нам спиной и начал читать что-то совершен­но непонятное. Удивило, что он даже не поздоровал­ся. Мы, как было приказано, опустились на колени, и у меня сразу стало портиться настроение! Мне не нравилось стоять на коленях, а главное - я не мо­гла видеть всю ту красоту, которая явилась, когда в церкви посветлело от зажжённых свечей! Не помню, как всё это закончилось, как мы шли домой, о чём болтали. Помню лишь это голубое светящееся виде­ние и ощущение невозможности любоваться им! Но­чью оно даже приснилось мне, но идти в церковь не хотелось.

И вот как-то слышу с улицы крик соседского Вовки:

-  Эй, собирайтесь все! Скорее, давайте! В церк­ви - свадьба!

Снова целой ватагой бежим по направлению к церкви. Именно бежим, потому что Вовка торопит:

-  Они давно уже там! Пошевеливайтесь! Уедут ведь!

Кто именно там, было непонятно, а ещё больше - что значит, уедут?! Юрка и спрашивает со смехом:

-  На чём это уедут, куда?! Мы тоже захихикали.

А Вовка:

-  Ты чё?! Там же лошадь стоит! С цветами! Ко­нечно, уедут - путешествовать!

Все замолчали и прибавили шаг. Приблизившись к церкви, мы действительно увидели неподалёку от неё красивого, вороного, коня, украшенного по дуге цветами. На кошёвке, в которую он был впряжён, раскинута большая красивая шаль - с красными ро­зами, золотыми листьями по тёмно-бордовому полю и золотыми кистями, достававшими до земли. Пом­ню, мне стало жаль, что кисти могут запачкаться: начинал накрапывать дождь. Но больше всего нас поразил конь! Мы ходили вокруг него и громко вос­хищались:

-  Какой большой! Чё-о-рный!

-  Ага - вороной! А важный какой, спокойный!

-  О, смотри, как переступает ногами!

-  Умный, наверно! Угостить бы его...

-  Отойдите-ка, ребята! Отойдите от греха! Гра­нит не любит этого! Только тут мы увидели кучера. Он стоял недалеко и курил «цигарку-самокрутку».

-  Ого - Гранит! Это имя у него такое? - отреаги­ровали мы.

-  Ну, да - так мы его кличем. Добрый конь.

Вскоре от церкви донёсся шумок, и мы поспе­шили к ней. Там собрался народ - немного, человек десять. Кто-то сказал:

-  Вставайте здесь, ребята, будьте гостями, толь­ко не шумите.

Нам понравилось, что нас приняли за гостей и не только не отогнали, а ещё и, вроде как, пригласи­ли. Мы растянулись шеренгой и стояли молча, раз­глядывая остальных. Старушка в белом платке тихо сказала:

-  Как славно - дождичек начинается, кроткий какой. Это хорошо, дождь на свадьбу-то! Примета добрая - к счастью!

Вот двери церкви раскрылись, и на крыльцо вышли две хорошо одетые женщины с кулёчками в руках. Они попросили всех встать «рядком» по обе стороны крыльца. Сами встали первыми и несколь­ким, видимо знакомым, отсыпали чего-то из кулёч­ков. Послышались голоса:

-  Молодые! Молодые! - и в дверях показались же­них и невеста.

Как выглядел жених, не помню совершенно, а невеста была - настоящая красавица! На голове, посередине лба, веночек из мелких, белых и желто­ватых, цветов. Мама потом сказала, что они были, «повидимому, восковые и шёлковые, скорее всего, старинные». Из-под веночка красиво спадала длин­ная «газовая» вуаль, а впереди, из-под неё выгляды­вали тёмные локоны. На лице выделялись огромные чёрные глаза и нежная розовая улыбка. Платье - до пола белое, блестящее - «атласное»!

Молодые медленно, осторожно стали спускаться с крыльца, и с обеих сторон их стали чем-то, кру­пой вроде, обсыпать. Невеста приближалась к нам. И вдруг мы узнали её! Это была Рита Куминова - са­мая красивая «взрослая» девушка нашей округи! От неожиданности кто-то из нас выдохнул:

-  Рита!..

Она, тоже от неожиданности, обернулась в на­шу сторону, но жених подхватил её на руки и понёс к подъезжавшей кошёвке. В это самое время к нам подошли две нарядные тётеньки и стали угощать конфетами «в бумажках»! Когда я подняла глаза от конфеты, что оказалась в моих руках, Гранит уже набирал скорость. Успела увидеть вздувшуюся вуаль и поднявшиеся, мелко дрожащие золотые кисти ша­ли, покрывавшей кошеву. Красавица Рита уехала, и больше мы никогда её не видели.

А жила она в Больничном переулке, рядом с боль­ницей-богадельней, в аккуратном деревянном доме с тремя окнами, всегда сверкавшими чистотой и бе­лоснежными занавесками. Окна смотрели в цвету­щий от весны до осени палисадник с кустами сире­ни, шиповника и клумбой разноцветных огромных георгин посередине. Рита вышла замуж, кажется, сразу после окончания школы. Она была соучени­цей моей сестры Лиды. Её младшая сестра Тамара, это она придерживала вуаль невесты сзади, стала врачом. Много позже мы общались с ней по работе. Муж Тамары, главный врач одной из больниц Тюме­ни Аркадий Асланян, был хорошо известен в городе.

Вот как запомнилась мне та свадьба - яркое со­бытие нашего детства! Гранита мы потом встречали в городе, и всякий раз такая встреча была радостью для нас.

С удовольствием вспоминаю и первое посещение Круглой церкви. И всегда думаю, что же это та-кое голубое было в ней?! Сейчас ничего голубого там нет. Что это было? Такое красивое! Такое голубое! Такое...



_P._S._ Мне давно хотелось написать - про эту свадь­бу и эту церковь, но всё что-то не случалось. А тут села, припомнила, и сразу записала - «как по наи­тию», сказала бы мама. Несколько дней так хорошо было на душе, и в то же время что-то подмучивало. Что? Что это?! Не пойму!

И вот - еду на 13-ом автобусе по Комсомольской и вдруг справа, невдалеке, мелькнула Всехсвятская... Выхожу на ближайшей остановке и иду в обратном направлении, к церкви...

Зачем? Не знаю. Давно не была? Да, давно. Но, не то... Маму с папой помянуть? Конечно. Но... и это не то. Подхожу к ограде - грязновато: многоснежье подтаяло. Вхожу внутрь. Службы нет. Тихо, безлюд­но, темновато. В глубине благолепно сияет золотом иконостас.

Беру свечи. Подхожу к аналою. Крещусь. При­кладываюсь. И поднимая голову, вижу, чуть слева - голубое! Да-да! Тот самый голубой, лишь чуть по­блекший, цвет! Это фон высокой, во весь рост, ико­ны Василия Великого и вижу - точно такая же икона справа - Андрея Первозванного (на них написаны имена). У неё тоже фон - голубой!

По щекам покатились внезапные слёзы - это тот самый цвет-свет из детства! Поднимаю глаза - купол тоже голубой! И тот же голубь, только спокойный, хотя, как и тогда, не очень светел... Да не снится ли мне всё это?!

К горящим свечам подходит служительница - в светлом платочке на светлых волосах, очень милая. Она убирает угасающие свечи и приветливо смотрит на меня, видимо, чувствуя, что я хочу обратиться к ней. Обращаюсь:

-  Не правда ли, прежде здесь был другой иконо­стас? Я видела его в детстве.

-  Да, - отвечает она, улыбаясь, - здесь был ма­ленький, _голубой,_ иконостас...

Изумлённо молчу. Слёзы капают. Видимо, поняв меня по-своему, служительница с готовностью до­бавляет:

-  Иконостас тот не утрачен. Его в 1982-м году перевезли в Абалак. Остались вот только - Василий Великий и Андрей Первозванный - на алтарных вратах.

Я не могу, да и не хочу сдержать слёз. Стою в забытье посередине храма. Перевожу взгляд вверх, влево, вправо, и сквозь слёзы льётся и льётся мне в душу голубое-голубое сияние - то самое, что обожгло её в далёком-далёком детстве!..

Благодарю, Тебя Господи, за возвращённую Ра­дость! Благодарю Тебя!! Благодарю!!!

Перед выходом сердечно прощаюсь с доброй слу­жительницей. Она приглашает: «Приходите к нам по-чаще!»

Оборачиваюсь. Поклоном ещё раз прощаюсь с моим голубым. Выхожу на свет.

Так вот зачем я шла сюда сегодня! Вот зачем. А ведь заходила и раньше: свечи ставила, родных по­минала, но не видела ничего голубого! Не видела! А оно было. Было и - не показалось. Верно, не те мо­менты случались... А сейчас подоспел - тот самый. Спасибо...