Беличий переполох
Василий Андреевич Михайлов
Василий Михайлов
Беличий переполох
_РАССКАЗЫ_ДЛЯ_ДЕТЕЙ_
Хариус и кот
До чего красива уральская природа. Редко теперь бываю на своей малой родине, но речки её звонкие, ключевые, леса непроходимые, поля и луга привольные и по сей день снятся.
Сколько здесь земляники и грибов на лесных опушках, сколько клубники на косогорах... А рыба в речках. Один хариус чего стоит. Красивая эта рыба и вкусная. Она и на засолку, и на вяление, и на уху, и на жарку годна.
Вот о хариусе и рассказ мой.
Давно это было. Полвека тому назад. Я только что перешёл в четвёртый класс и наслаждался летними каникулами. К нашей соседке по улице тёте Кате приехал внук Славка. Он уже подряд третье лето у бабушки решил провести. А поскольку в те годы мы с местными ребятами приучили его к рыбалке, он на этот раз привез настоящие снасти: складное бамбуковое удилище метров четырёх, поплавки, грузила, крючков разных - от тройников до заглотышей. Мы же рыбачили примитивными черёмуховыми удочками оснащёнными леской из конского волоса или льняных нитей. Не у всех и крючки заводские были, приспосабливали булавки или иголки мягкие. Обрубали их, загибали и напильниками старались что-то подобие жала сотворить.
Со Славкой мы дружили, но прошёл год и встретились с внутренней настороженностью. Но скованность вскоре прошла и через пару минут уже побежали на речку... купаться.
Дня через три договорились пойти на Леунку и у Красного Знамени (когда-то здесь была коммуна и осталась мельница, а при ней шесть домов) в мельничном омуте попытать счастья рыбацкого.
Рано утром в наше окно постучали. Я выглянул. Славка во всеоружии стоял под окном и махал мне рукой. Взяв кусок хлеба и луковицу, я выскочил в сенки, отыскал приготовленную с вечера банку с червями и, прихватив удочку, вышел на улицу.
- Ты чего так рано? - спросил Славку.
- Дак ты же предупредил, чтобы я не проспал - оторопел тот.
- Ну, ладно, пошли.
Через минут двадцать, протопав по тропинке, что виляла по косогору, мы были у цели. Солнце только-только показалось из-за горизонта. От воды тянуло сыростью, пахло тиной и ещё какими- то чисто речными запахами. Вода с шумом падала с щитов запруды на полевой мост, который местами уже сгнил, и устремлялась в омут. Лезть вниз желания не было и мы устроились на правом берегу омута.
Нацепив червей на крючки, минут десять усердно закидывали удочки то в одно, то в другое место, выискивая где водится рыба. Но поклёва не было.
Надо сказать, что Славка в обмен на обещание взять его в ночное, подарил мне два великолепных крючка и отмотал метра три капроновой лески. Сроду у меня такого богатства не было и в душе был маленький праздник.
Прошло с полчаса, когда поплавки наши заплясали на воде. С замиранием сердца, подсекая, мы вытаскивали удочки из воды, но вместо хариусов на них извивались мальки (так у нас называют гольцов). Но и эта рыбка! Налови побольше, да зажарь на сковороде, залив мальков яйцом... Вкуснища!
Первого хариуса поймал Славка. Небольшого, граммов на 50-60, но радости у него было! Честно признаюсь, позавидовал. Часам к девяти у каждого из нас было около десятка долгожданных рыбёшек. Самый крупный до ста граммов, не больше, у Славки.
Солнце вовсю уже припекало и мы засобирались домой. Напоследок я рискнул и спустился по сырой стенке на полевой мост. Выбрал сухую доску, встал на неё и закинул удочку. До сих пор вспоминаю то мгновение. Крючок с червяком не успел коснуться воды, как из неё выпрыгнуло что-то светло-тёмное, большое и удилище моё затрепетало в руках. Изо всех сил я старался поднять его на полевой мост. Меня тянула в омут неведомая сила. Я же упирался изо всех сил. Показалась голова хариуса. Что это за рыба, я понял сразу, но ещё не верил в своё счастье. Удилище моё согнулось, и я молил Бога, чтобы оно не сломалось. И, наконец, омут отпустил рыбину, и она шлёпнулась рядом со мной. От удара хариус на мгновение замер. Я всей грудью навалился на него и схватил за жабры. Такого великана никогда не приходилось видеть. Рыбина явно весила около трёх килограммов. Цепко схватив хариуса правой рукой, я хриплым голосом позвал Славку и, когда тот появился у края стены, подал ему удочку и стал взбираться наверх.
Когда Славка увидел хариуса, то глаза его округлились. - Ну, ты и даёшь! - вымолвил он восхищённо.
Несколько минут обалдевший от счастья я суетился возле бидона, пытаясь затолкать в него рыбину, но тщетно. Славка же просил показать место, где я поймал хариуса. Мне было не до него. Наконец, смотав удочку, и оставив Славку у плотины, я, держа в одной руке хариуса, а в другой бидон и удочку, направился домой. Через метров двести меня догнал Славка. Ничего не сказал, не упрекнул, что оставил его одного. Шли молча. Сердце моё всё ещё трепеталось от возбуждения.
Дома я почистил рыбу, посолил её и, положив в кастрюлю, вынес в сенки. «Вот родители удивятся!» - думал я. Время от времени выходил в сенки и поднимал крышку кастрюли, ещё и ещё раз разглядывал добычу. Но потом меня позвали на улицу ребята. Заигрались до вечера. Сели уже ужинать, когда я вспомнил о хариусе. Выскочил в сенки, и... остолбенел. Кастрюля валялась на боку. В ней сиротливо лежало несколько мальков и харюзенок с отгрызенной головой. Моего красавца как языком слизало: ни головы, ни хвоста. И тут на чердаке мелькнула тень. Рыжий огромный соседский кот, облизываясь, сидел на перекладине. Я всё понял. В сердцах схватил попавшийся под руку валенок и запустил им в кота. Тот недовольно фыркнул, выгнул спину и спрыгнул под крышу на улицу.
В комнату я вернулся весь в слезах и, размазывая их по лицу, поведал о своём счастье и горе папе с мамой. Они, как могли, успокаивали. Говорили, что завтра я снова поймаю такого же хариуса и даже больше.
Но никогда за свою жизнь я уже не ловил такого красавца.
Василий Андреевич Михайлов
Василий Михайлов
Беличий переполох
_РАССКАЗЫ_ДЛЯ_ДЕТЕЙ_
Хариус и кот
До чего красива уральская природа. Редко теперь бываю на своей малой родине, но речки её звонкие, ключевые, леса непроходимые, поля и луга привольные и по сей день снятся.
Сколько здесь земляники и грибов на лесных опушках, сколько клубники на косогорах... А рыба в речках. Один хариус чего стоит. Красивая эта рыба и вкусная. Она и на засолку, и на вяление, и на уху, и на жарку годна.
Вот о хариусе и рассказ мой.
Давно это было. Полвека тому назад. Я только что перешёл в четвёртый класс и наслаждался летними каникулами. К нашей соседке по улице тёте Кате приехал внук Славка. Он уже подряд третье лето у бабушки решил провести. А поскольку в те годы мы с местными ребятами приучили его к рыбалке, он на этот раз привез настоящие снасти: складное бамбуковое удилище метров четырёх, поплавки, грузила, крючков разных - от тройников до заглотышей. Мы же рыбачили примитивными черёмуховыми удочками оснащёнными леской из конского волоса или льняных нитей. Не у всех и крючки заводские были, приспосабливали булавки или иголки мягкие. Обрубали их, загибали и напильниками старались что-то подобие жала сотворить.
Со Славкой мы дружили, но прошёл год и встретились с внутренней настороженностью. Но скованность вскоре прошла и через пару минут уже побежали на речку... купаться.
Дня через три договорились пойти на Леунку и у Красного Знамени (когда-то здесь была коммуна и осталась мельница, а при ней шесть домов) в мельничном омуте попытать счастья рыбацкого.
Рано утром в наше окно постучали. Я выглянул. Славка во всеоружии стоял под окном и махал мне рукой. Взяв кусок хлеба и луковицу, я выскочил в сенки, отыскал приготовленную с вечера банку с червями и, прихватив удочку, вышел на улицу.
- Ты чего так рано? - спросил Славку.
- Дак ты же предупредил, чтобы я не проспал - оторопел тот.
- Ну, ладно, пошли.
Через минут двадцать, протопав по тропинке, что виляла по косогору, мы были у цели. Солнце только-только показалось из-за горизонта. От воды тянуло сыростью, пахло тиной и ещё какими- то чисто речными запахами. Вода с шумом падала с щитов запруды на полевой мост, который местами уже сгнил, и устремлялась в омут. Лезть вниз желания не было и мы устроились на правом берегу омута.
Нацепив червей на крючки, минут десять усердно закидывали удочки то в одно, то в другое место, выискивая где водится рыба. Но поклёва не было.
Надо сказать, что Славка в обмен на обещание взять его в ночное, подарил мне два великолепных крючка и отмотал метра три капроновой лески. Сроду у меня такого богатства не было и в душе был маленький праздник.
Прошло с полчаса, когда поплавки наши заплясали на воде. С замиранием сердца, подсекая, мы вытаскивали удочки из воды, но вместо хариусов на них извивались мальки (так у нас называют гольцов). Но и эта рыбка! Налови побольше, да зажарь на сковороде, залив мальков яйцом... Вкуснища!
Первого хариуса поймал Славка. Небольшого, граммов на 50-60, но радости у него было! Честно признаюсь, позавидовал. Часам к девяти у каждого из нас было около десятка долгожданных рыбёшек. Самый крупный до ста граммов, не больше, у Славки.
Солнце вовсю уже припекало и мы засобирались домой. Напоследок я рискнул и спустился по сырой стенке на полевой мост. Выбрал сухую доску, встал на неё и закинул удочку. До сих пор вспоминаю то мгновение. Крючок с червяком не успел коснуться воды, как из неё выпрыгнуло что-то светло-тёмное, большое и удилище моё затрепетало в руках. Изо всех сил я старался поднять его на полевой мост. Меня тянула в омут неведомая сила. Я же упирался изо всех сил. Показалась голова хариуса. Что это за рыба, я понял сразу, но ещё не верил в своё счастье. Удилище моё согнулось, и я молил Бога, чтобы оно не сломалось. И, наконец, омут отпустил рыбину, и она шлёпнулась рядом со мной. От удара хариус на мгновение замер. Я всей грудью навалился на него и схватил за жабры. Такого великана никогда не приходилось видеть. Рыбина явно весила около трёх килограммов. Цепко схватив хариуса правой рукой, я хриплым голосом позвал Славку и, когда тот появился у края стены, подал ему удочку и стал взбираться наверх.
Когда Славка увидел хариуса, то глаза его округлились. - Ну, ты и даёшь! - вымолвил он восхищённо.
Несколько минут обалдевший от счастья я суетился возле бидона, пытаясь затолкать в него рыбину, но тщетно. Славка же просил показать место, где я поймал хариуса. Мне было не до него. Наконец, смотав удочку, и оставив Славку у плотины, я, держа в одной руке хариуса, а в другой бидон и удочку, направился домой. Через метров двести меня догнал Славка. Ничего не сказал, не упрекнул, что оставил его одного. Шли молча. Сердце моё всё ещё трепеталось от возбуждения.
Дома я почистил рыбу, посолил её и, положив в кастрюлю, вынес в сенки. «Вот родители удивятся!» - думал я. Время от времени выходил в сенки и поднимал крышку кастрюли, ещё и ещё раз разглядывал добычу. Но потом меня позвали на улицу ребята. Заигрались до вечера. Сели уже ужинать, когда я вспомнил о хариусе. Выскочил в сенки, и... остолбенел. Кастрюля валялась на боку. В ней сиротливо лежало несколько мальков и харюзенок с отгрызенной головой. Моего красавца как языком слизало: ни головы, ни хвоста. И тут на чердаке мелькнула тень. Рыжий огромный соседский кот, облизываясь, сидел на перекладине. Я всё понял. В сердцах схватил попавшийся под руку валенок и запустил им в кота. Тот недовольно фыркнул, выгнул спину и спрыгнул под крышу на улицу.
В комнату я вернулся весь в слезах и, размазывая их по лицу, поведал о своём счастье и горе папе с мамой. Они, как могли, успокаивали. Говорили, что завтра я снова поймаю такого же хариуса и даже больше.
Но никогда за свою жизнь я уже не ловил такого красавца.