Весенний голубь
Елена Германовна Русанова






«Весенний голубь» - шестая книга поэта Елены Русановой. Раз­мышления о судьбах Родины, от древней Руси до современной России, о знаковых и переломных моментах в её истории, о слож­ных и многоплановых человеческих отношениях, а также эколо­гическая и духовная поэзия, занимают особое место в её творче­стве. В новую книгу вошли стихотворения, посвящённые истории Тюмени и природе Западной Сибири, поэтам - классикам и со­временникам.

















_Елена_Русанова_ 





ВЕСЕННИЙ ГОЛУБЬ



 стихотворения 






СЛОВО ОБ АВТОРЕ


Детство и юность Елены Русановой прошли в низовьях Волги, в Астраханском заповеднике. Постоянное общение с природой содейство­вало её тонкому познанию животного и растительного мира Нижнего Поволжья. Разве можно забыть редкие по красоте картины, которые ав­тор оригинально, без штампов и подражаний другим поэтам, образно и ритмично начала рисовать в своих стихах, где отдельные представители мира природы являются нам в необычных, но точных образах и характе­ристиках.

При единении с природой у поэта возникает чуткое, почти библей­ское отношение к людям, частное и общее сливаются воедино - частный человек становится общественным мыслителем. Мы видим явление по­эзии высшего порядка, не созерцательной, а отвлеченно-медитативной, когда поэт, начиная постигать вечность и очистительную силу природы, приходит к философии.

Раздумья поэта в стихах связаны и с усиливающимся антропоген­ным воздействием на дикую природу.

_«А_этот_мир_неоценимый,_
_Как_тело_матери_своей,_
_Как_жизнь_свою,_беречь_должны_мы_
_Для_жизни_будущих_людей»._

«За высокую гуманитарную ценность» стихов о природе Елена Русанова награждена Почётной Грамотой на конкурсе имени выдающе­гося российского биолога, эколога и литератора Феликса Робертовича Штильмарка, слова которого можно считать лучшей оценкой произве­дений автора. А он полагал, что экологическая поэзия может выразить мысли об охране природы лучше, чем наука, так как в основе всех чело­веческих деяний лежат в первую очередь чувства, а потом уже знания.

Своё трепетное отношение к миру Елена Русанова доносит до чи­тателя поэтически профессионально, чистым литературным языком, в формировании которого, несомненно, приняла участие и сама родная природа. Слово - нечто святое для поэта, чувствующего за него высокую ответственность. В новой книге, как и в предшествующих сборниках, звучат стихи в защиту русскою слова, русскою языка:

_«Горят_леса_родного_слова,_
_Идут_пожары_полосой._
_А_если_ничего_живого_
_Не_станет_скоро_в_речи_той?»_

Большое место в творчестве Елены Русановой занимают размышле­ния о судьбах Родины, от древней Руси до современной России, о знако­вых и переломных моментах в её истории. Это стихи о людях военного времени, о жертвах политических репрессий и многоплановости челове­ческих отношений.

В новой книге «Весенний голубь» в разделе «Будет час» собраны стихотворения, посвященные поэтам - М. Цветаевой, Н. Рубцову, Б. Па­стернаку, прозаикам - В. Шукшину, В. Белову, В. Распутину и авторам - современникам.

_«Какая_радостная_лира,_
_Весенних_гроз_виолончель,_
_В_ней_окрылённость_Велимира_
_И_слёз_Есенина_капель,_
_В_ней_тютчевских_ручьёв_раздумье,_
_Шмелёва_русская_душа,_
_И_чисто_детское_безумье_
_Ходить_по_крышам,_чуть_дыша_...»

Истории Тюмени, природе Западной Сибири, которую Елена Русанова познала и полюбила и которая стала ей второй родиной, она по­святила десятки запоминающихся стихотворений. Многие из них вошли в новую книгу.

_«Нежных_лилий_теплятся_лампады,_
_Засветились_мальвы_фонари._
_И_не_хуже_город_мой_Царьграда_-
_В_лепестках_изменчивой_зари»._



_Новомир_Патрикеев,_член_СП_России,_

_журналист,_краевед-исследователь,_г._Тюмень._






_И_В_СЛОВЕ_ВЫРАЗИ_РОДНОМ_




















 * * *


Всё восхищенья светлого достойно.
И эта тень, дрожащая, как рябь
Родной реки, что в памяти не тонет,
И мощных лип трепещущий наряд.
И у скамьи под мраморной табличкой -
Тропическая вспышка - георгин.
И храм - не во Вселенной ли один,
А за оградой только две синички?
Шум городской далече отошёл,
И мир иной здесь тайно пребывает.
Здесь так, как в доме отчем, хорошо.
И даже жизнь здесь более живая,
И так не страшен сумасшедший век.
Здесь кажется белее даже снег...



_2014_








* * *


А в день Египетской Марии
Явился зимний Кисловодск.
Снега сияли голубые
И небо плавилось, как воск,
Вокруг пылающего солнца.
Заснеженных деревьев дым
И свежесть легкого морозца,
Как альпинистов Теберды,
Пленить пытались белой сказкой.
Так за Урал сквозь времена
Всей нежностью зимы кавказской
Пришла сибирская весна.








* * *


В горниле утреннего неба
Расплавлен солнечный металл.
Как поле тающего снега,
Как лебедь,- облачная даль.

И голубь носится - счастливый
В его полете виден дух.
И рвётся так душа к заплыву
В весну, в небесный нежный пух.

А это Пасхи приближенье.
Суббота. Плащаницы свет.
Уже пришло освобожденье,
Весь мир в лучи его одет.








* * *


Как осень, не будь одинокой,
Но щедрою будь, как она.
Мы в зиму уносим так много
Её дорогого сукна.
И всё оно светит и греет,
Нам силы хранит до весны.
И даже нагие деревья
Той памятью окрылены -
Когда круговое веселье
Разносит она по лесам -
И кубок кипящий осенний
От рук переходит к рукам.



_Август_2015_








* * *


Застыло все в безветренном покое.
Глубокая подкралась тихо ночь.
Лишь редко вскрикнуть в зарослях не прочь
Певунья камышовка; над рекою
Чуть слышен комариный тонкий звон,
Да в тростниках шевелятся лягушки.
И звездочка у ивы на макушке
Блестит, и плоть охватывает сон.



_07.07.15_








* * *


Ай, да выходило утром солнышко -
Ай, да разбудило всю страну.
Ой, да упадало кругло зернышко,
Ой, да спать глубоко по весну
Ай, да где попрятались соловушки?
Ай, да куда кони забрели?
Ой, да позабыть родное словушко,
Ох, да как мы, глупые, могли?
Ох, не любим мы прямой дороженьки.
Ай, да где Макар телят не пас,
Ох, да и стоим пустопорожние.
Ой, да снизойди, Господь, до нас.








* * *


В оцепенении бескровном
Белели колки и поля.
Зари увенчана короной
Дремала древняя земля.
Где зимовал отряд казачий,
Ни поселенья, ни следа.
Теперь для нас так много значит
Сибирь - награда их труда.
Теперь в окне купе мелькают
Снегами схваченные сны,
Леса... Красавица такая
Была дороже им жены,
Покоя, счастья, утешений,-
Сибирь... Попробуй, овладей!
Но это было их решенье -
Уж не разбойников, людей,
Вполне пришедших к покаянью:
«Чтоб царь простил - наш тяжкий труд».
-  Ермак! Что будет вам признаньем?
-  Пусть мир и землю сберегут!








В кремле


Стручки акации - сухие погремушки,
Кручёных сабель тёмный шоколад.
Качает нежно ветерок их на макушке
Могучей кроны, с башни чей-то взгляд
Пронизывает высь... Здесь так уютно -
Собор, часовня, чистая трава.
В чем вечность спит и что - сиюминутно.
А это - призрак, тот, что виноват
В святых мучениях Иосифа святого.
И кто нам ближе - это наше слово.



_14.02.2016_








ПОНИЗОВЬЕ


В чеках заброшенных жухнет от зноя трава.
Кроны шелковиц клубятся пейзажем саванн.
Солнце, как бог многорукий, в сиянье златом,
И ядовито вода зацвела под мостом.

На мелководье «зелёная нефть» разлилась.
Где пронеслась саранча, всё открылось для глаз:
Без ежевики прозрачны стоят берега,
И тростника оголённого тонки рога.

Он оживает неспешно, играет у ног
Солнечным светом ползущий вдоль речки вьюнок.
Козлобородник букетом стоит у мостка.
Лотос цветёт, и змеится ко взморью река.

Бедный рыбак по ночам свою рыбу коптит.
У ребятни и жены невелик аппетит,-
Зной просит чая. Зато покупатель всегда
Рад пожинать результаты ночного труда.



_Август_2015_








* * *


Сухая верблюжья колючка,
Песочного цвета трава.
«Как долго была ты в отлучке», -
Над степью поёт синева.

Столбы вдоль железной дороги
Подобьем надгробных крестов
Темнеют, все краски убоги,-
И угли сгоревших кустов

Чернеют как шрамы пожарищ,
Так часто лютующих в сушь.
Здесь суслик песчанки товарищ
И несть человеческих душ

На сотни порой километров.
Казахские избы бедны.
Здесь ветер мне душу проветрит
До будущей самой весны.

Сибирской зимою скрипучей
Я буду с терпением ждать,
Когда за Уральские кручи
На Волгу отправлюсь опять.








* * *


Весенний голубь - палевый и сизый,
Волшебно белый, серо-голубой.
Накрытый неба праздничною ризой
Сияет город. Стай твоих прибой

Воркует, не страшась, на тротуарах.
Доверчиво сел на плечо сизарь.
Невдалеке, играя на гитарах,
Студенты ждут копеечку, как встарь.

Когда б не ты, воркун, сосед хохлатый,
Чья в пятнышках подружка так чиста,
В бетонных катакомбах скучновато
Мне было б, всё живая красота.

И небо, как магнит, неодолимо
То стай твоих, то света красотой
Притягивает взор - и вот уж мимо
Печаль проходит тёмной полосой.








* * *


Вот уже медовая неделя
Масляного золота блинов
Сарафан берёзовый надела
И идёт с улыбкой средь снегов.

Скоро-скоро светлый чин прощенья
И канун Велико Поста.
Если будет полным примиренье,
Расцветёт в России красота.

И молитв спасительная сила
Крыльями охватит всю страну.
Всё простим, забудем всё, что было,
Мирным духом празднуя весну.








* * *


Голубая ель - дитя тумана,
Сумрак утра, тени на снегах,
Легкое волненье океана,
Крыльев горлиц серебристый взмах,
Строгая седая мудрость думы,
Песня кедрам, соснам, ивняку,
Клену заповедному и дубу,
Не познавшим города тоску



_30.06.2015_








* * *


Поникли северные розы,
Блестит из бархатцев газон,
И полыхают молний лозы,
Но всё светлее небосклон.
Так нежно кличут трясогузки
Друг друга с липовых ветвей.
И гальки замерли моллюски,
Где с крыши катится ручей, -
В бурлящем море водостока.
Мятётся тёмный мотылёк.
А с криком носятся высоко
Стрижи. И гром уже далёк.



_30.06.2015_








* * *


А яблоня в саду, кокетка городская,
Всё думает к себе внимание привлечь.
Где молодой дубок лишь грёзы распускает,
Её белым-бела дурманящая речь.
Она всегда нова, не будет пресыщенья,
Заманит - ты пропал, под лепет лепестков
Душа уже летит, готова к очищенью.
И в ней цветут сады высоких облаков.



_16.05.2015_








* * *


Еловый лес стоял стеной суровой,
Был мне, приезжей, страшен, незнаком.
Мы полем шли под небом васильковым.
Нас девушки весёлым голоском
Окликнули, их окающий говор
Певучий вологодский был так мил:
«А фотки-то пришлёте нам, а скоро?»

Я вспомнила сегодня: это был
Далёкий август семьдесят шестого,
А девушки куркинские горох
На поле собирали. В дни те много
Мы исходили тропок и дорог...
Мне за весь век на Русь не наглядеться.
А это всё - сокровища из детства.



_16.05.2015_








* * *


Если можешь жить без человека,
Значит, это не твоя судьба.

Если можешь не слагать стихов ты,
Ты определенно не поэт.

Если мог бы жить ты без России,
Значит, нам с тобой не по пути.

Если говоришь ты «Пусть воюют.
Эта жизнь дана для удовольствий,
Нам с тобой о грустном думать вредно»,-
Я тебя не знала никогда.








* * *


На берегу реки они сидели,
Ганс Андерсен и Мамин-Сибиряк.
И на листву плывущую глядели,
И в этой встрече был счастливый знак.

Ганс говорил про гадкого утенка,
Про птичий двор, мышиную возню,
О том, что все прекраснейшее тонко
И нужно бы одеть его в броню,

О том, что настоящее не канет
В бездонность обывательских трясин,
И, если сам себя поэт обманет,
То все равно он чести господин.

О Серой шейке Мамин-Сибиряк
Вел разговор, лицо его смягчилось:
Как русский добр, и вовсе не простак
Старик, в его душе - любовь и милость.

«Смотри-смотри»,- тут Андерсен шепнул,-
Вдруг появился из-за поворота
Нежнее снега, крыльями взмахнул...

КТО РАЗРЕШИЛ НА ЛЕБЕДЯ ОХОТУ?..








* * *


Есть птица - ее величать Доброта.
Подвластны ей все времена и места.
Преследует, тайно летит по пятам:
«Возьми, - говорит, - я с любовью отдам.

Я думаю, где отыскать себе кров.
А кров мой под сенью небес и лесов.
Но где меня могут отблагодарить,
Не должно мне там узнаваемой быть.

Мне нужно скрываться. Ковер-самолет
Пусть лучше дары от меня принесет».

Она бескорыстна, скромна и проста.
И в том её крест и её красота.








* * *


Пойдемте! Проведу я вас туда,
Где возлежат в тиши «живые мощи».
Где сердце русской тайны, господа,
И русских соловьев святые рощи.

Там умерла Лукерьи красота,
Её судьба, как стебель, иссушила.
Но улыбалась девушка с креста -
И в том её таинственная сила.

Довольна всем, недвижима, она
В лачуге нищей брошена лежала.
«Здесь у крестьян так тяжки бремена,
Так сбавь оброк, земель у бедных мало»,-

Сказала кротко барину она,
Когда он предложил свою заботу.
Здесь русский дух: душа обречена,
Но, славя Бога, просит за кого-то.



_11.02.2016_








* * *


Зачем ты такая большая?
Пешком тебя не обойти.
Не видно из этого края,
Как стали катальпы цвести,
Кузнечик, горящие крылья
Раскинув, летит мотыльком,
Дурнишник под бархатной пылью
И дремлет на солнышке сом.
Не слышно ночных репетиций
Надменных лягушечьих прим.
А речка здесь есть, но водица
В ней всё же роднее другим.



_Весна_2015_








ВЕСНА


Как будто по Волге в стремительной шлюпке,
Врезаясь, взмывая на гребень волны,
По улице мчусь в невесомой маршрутке
Вдоль берега нежной сибирской весны.

И многоэтажки, а не теплоходы,
Не баржи с баркасами, а гаражи,
Не бакены красные, а светофоры
Вокруг проплывают, как прежняя жизнь.

Аллеи пленяют игрой светотени
Из рощи Куинджи. В гостях у Земли
По улице мчусь, где мерцают сирени,
Уже отцветают, как годы мои.






* * * 


Как, невоспетая никем,
Стоишь дичком у перекрестка,
Легенда, яблонька? Зачем
Ты здесь одна среди громоздких
И мрачных офисов, витрин,
Неандертальцев-манекенов ,
Бездушно мчащихся машин,
Среди сирен и полисменов?

Весна… Вот-вот ты зацветешь,
Никто не удивится чуду.
Тебя заметит только дождь,
Но я безмолвствовать не буду.
В слепом изяществе ветвей
Ты будто бы сошла с гравюры.
О, пыльной прелестью твоей
Как ты похожа на культуру.








* * *


Как остаться человеком, Боже?
Это знает Драйзер Теодор.
Так на ту Америку похожа
Ныне наша Родина. Позор.

Мы ль по-детски не стремились к братству,
К равенству? Он звал нас, добрый час.
Но царём прикинулось богатство
И на классы разорвало нас.

И перешагнуть уже не трудно
Брату через брата и сестру.
Мы нищаем: в сердце скудно-скудно
На родном пронзительном ветру.



_2014_








* * *


Копытцем серебряным ночью метель
Рассыпала всюду каменья.
Лучится земля, как в чешуйках форель.
На всём возлежат где меха, где фланель.
И в воздухе - свежести радостный хмель.
И просится стихотворенье.

Декабрь. 31-ое. Служба идёт.
«Святой Симеон Верхотурский».
Земля к Рождеству незаметно плывет.
У храма почти израсходован лёд.
И будет вертеп, как светящийся грот,
Во всём мироздании тусклом.








* * *


Кто на века творил богатства,
Порой жил в полной нищете,
В скорбях,
     и мог при том смеяться,
Бросая вызов суете.

Какое это утешенье -
Гранить алмазы, хрустали
И только в солнечном сплетеньи
Держать все радости земли?

Но не страшись врагов и бедствий,-
В футляре сердца дорогом
Храни бесценное наследство
И в слове вырази родном.








* * *


Чернильные брызги анютиных глазок,
Костры георгинов-медуз,
И после грозы освежающе сладок
Июльского воздуха вкус.

Кислица, гречишник и выпавший птенчик,
Шмелей озабоченных лёт.
Жасмин облетает, невинно застенчив,
И липа разгульно цветёт.

Скажи мне, не бойся, смиреннейший ландыш,
Ответь мне, красавец осот:
Ты как-то с крапивой неласковой ладишь,
А мне и с собой не везёт.

Пырей с лебедою и сумкой пастушьей,
И лилии дынным цветком
Живут, безмятежные. Ветер, послушай,
Пожить бы мне в счастье таком.

Какую гармонию я утеряла?
Когда это было и где?
Кто скинет со спящей души покрывало?
- Кто путь указует звезде.



_02.06.2015_








* * *


Мы скоро уйдём... Оставляем вам эту планету.
Она, как весна, как черёмуха в нежном цвету.
Она и в крови, и страницу не вычеркнуть эту.
Но, вот, помянёте, что надо беречь красоту:
Когда и огонь, и коварная злоба и пепел
Охватят пространство, то ярче увидится вдруг,
Как хрупко красив, сотворённый не нами, и светел,
И может уплыть из-под ног, раствориться из рук
Земной этот Шар...



_22.05.2015_








* * *


Каждую минуту бытия
Можем вдруг исчезнуть ты и я.
Отчего ж нам так неисправимо
Не живется без огня и дыма?
Нам с тобой - без ссоры и вражды...
Скоро зарастут наши следы,
Голоса пичужки разнесут,
И творить уже не сможем суд,
Беспощадный свой, - над другом друг.
Навсегда для нас замкнется круг,
Где могли любить мы на Земле
И в своем друг друга греть тепле.
Каждую минуту бытия
Можем вдруг исчезнуть ты и я.



_22.04.2016_








* * *


На пустыре полынь, малина и репей
Под ветром городским в снегу дрожат уныло.
И дом заброшенный, как гроб, стоит ничей,
И кажется, что в нём Россия опочила.

А рядом старых яблонь мощные деревья
С пустым гнездом, в котором дикий ветер и живет.
Рождались, плакали, смеялись, умирали поколенья.
И это всё прошло, и Бог не возвернёт...



03.12.2013








* * *


Завтра будет огненная встреча.
Может быть, скажу тебе всю правду,
Если только это интересно
Будет горделивому уму.
Если разговор зайдет о главном,
Я скажу (о Боже, дай мне твердость!),
Я скажу, что кто-то вынул душу
У тебя - и заменил другой.

Но Господь дает большие силы
Пережить и это испытанье...
Дружба и любовь - дары и только,
Всякий человек - туман и ложь.
Нет надежды ни на что на свете:
Всё претерпевает измененья,
Всякий в мире неблагонадежен.
Постоянен только вечный Бог.



_2014_








* * *


Не твоими ли руками, лебединая жена,
Не твоими ли крылами, в свежих свечечках сосна,
Не твоими ли слезами, не живая ль ты вода? -
Зажигается зарница, отвращается беда.

Не боярыня ль Елена сердцем правит в терему,
Сладким хлебом побеждает бедность, злобу, хворь и тьму?
Рукавом, плывя, махнула - разливался липов цвет,
Сквозь ресницы окунула в сине-озеро - и нет

Разъярённого, упрямого, шального во хмелю.
Оттого речёт: «Еленушка», - он, - «я тебя люблю».



2 _мая_2015_








* * *


Этот город стрижей, свиристелей
И туманов, и мглы над Турой
По утрам, как дитя из купели,
Под простынкой небес голубой
Так безгрешен и нежен, и кроток,
Беззащитно, беспомощно мил.
Соткан весь из мгновений и тропок,
По которым ты с детства ходил.
Но уже не похожий на прежний,
А цветущий как новый цветок,
Этот город мечты и надежды
От рыданий незримых промок.
Плачет он, что не все его дети
Осчастливлены жизнью вполне
И что даже при мирном рассвете
На невидимой гибнут войне.



_Июнь-июль_2016_








* * *


Нежных лилий теплятся лампады,
Засветились мальвы фонари.
И не хуже город мой Царьграда -
В лепестках изменчивой зари.

Царского Села отнюдь не хуже
Город мой в аллеях буйных лип.
Так же он по-питерски простужен
И за всё хвалить Творца велит.

За косые ливни, за ознобы
Летних утр, туманных и сырых.
И за тех, кто жизни отдал, чтобы
Этот мир любить за шестерых

Нам с тобой, насельникам
Вселенной. Город наш - и батюшка, и мать.
И не в праве этот дар бесценный
Мы в чужие руки отдавать.



_Лето-осень_2015_








СЕРДЦЕ ОБРУЧНИКА


Не шла работа. Руки слабли.
В душе смущение зажглось.
Как мне предстать пред Богом Славы?
О, седина моих волос!
Как мог я, старец умудренный,
Взяв на поруки сей сосуд,
Не соблюсти незамутненной
Святую воду! Божий суд!
Как я не доглядел за Девой?
Как соблазнитель преуспел?
Куда глаза твои глядели,
О, недостойный древодел!
Тебе доверили - сгубил ты
Чистейший плод... Что делать мне?
Нельзя спросить: она убита,
Наверно, тайною вдвойне.
Но, может, это наважденье?
Нет-нет, сомненья здесь пусты.
Могу открыть её паденье
И снять напраслину с четы,
Где отношенья беспорочны.
Но жаль мне Девы, пусть идёт.
Я не судья ей. Пусть, где хочет,
Теперь свободною живет.
Я отпускаю, а причину
В письме разводном умолчу...
Но стать отцом названым Сыну,
Беречь ещё одну свечу,
Так долго жданного Мессию,
Во сне Иосифу велят.
Принять безгрешную Марию.
О, как святой Иосиф рад!

Его сердечным попеченьям
Доверил Бог Младенца, Мать.
Его - с коленопреклоненьем -
Нам стоит святости внимать.








* * *


Одиночество рядится в маски
И подходит с улыбкой угодливой.
Одиночество требует ласки,
Погибает от жизни уродливой.

Хочет теплого доброго слова,
Удержать собеседника силится.
Своего невесёлого крова
Не выносит, но, бедное, мирится.

Приступает с душой напряжённой:
«Здравствуй, здравствуй! Как дети, как творчество?»
Одиночества крест неподъёмный
Все поднимут, кому и не хочется.










* * *


Она в листве неистребима.
Но только осень или сушь -
И вот - пергамент голубиней
Слетает под ноги в лесу
В глазу сверкает ястребином,
И в сердце, дикую, несу.
Её, её, хрусталь богемский
И темень речек торфяных,
Её - утробно близки всплески.
Водица - мать стихий земных.
В ней, безграничной, как во фреске,
Огни грядущего видны.








* * *


Тёплый мёд ликующего солнца
Заполняет город до краёв.
Высоко над кровлями пасётся,
Как в горах, отара облаков.
Белый храм уже почти янтарен,
Крест горит, как яркая свеча.
Вот ещё один нам день подарен,
Не прими решенье сгоряча...








* * *


Милости Божьей сокровища неистощимы,
Каждый листочек обласкан и позолочен
Солнцем любви в избежание зла и кручины.
Будь добродетелен и не пекись ни о чем.

Милости Божьей земным не измерить отвесом
И не постичь сниехожденья святого Его.
Это янтарное утро - одно из известий,
Что бережет Он нас больше, чем цвет полевой.








ОСЕННИЙ СКОРЫЙ


Дымилась степь, и в небе предзакатном
В сусальном блеске плыли облака.
Дорога серебрилась, как река.
Скупой пейзаж казался столь богатым...

Как крепости, стояли на холмах
Виденьями старинного Дамаска
Ряды захоронений мусульманских.
И голубела соль в солончаках.

В казахских сёлах, поднимая пыль,
В футбол играли взрослые и дети.
Темнели тополя, желтел ковыль,
А поезд мчался вихрем по планете,

Взрезая теплый воздух, где полынь
Пыльцой стояла, дым костров осенних...

Пусть мир худой, но только не Хатынь,
Не Нагасаки. Пусть не будет пленных
Ни в Сирии, ни в Сербии, нигде
Не гибнут, на Дону ли, во Вьетнаме.
Бог с нами, люди, что мы делим с вами,
Горит планета! Шар земной - в беде!..

За лесостепью, за рекой река,
Вдруг горы Жигулёвские возникли,
Зардели травы соком земляники
И клены заалели, как закат.

И вот уже осины зацвели,
Берёзовые рощи засветились,
Озёра, горы - и Уфа вдали...
И через небосвод - «Недопустимо!»

Что делим мы? Вот образ мира здесь -
В одном купе - чечен, башкирин, русский,
Поэт - народов дружеская смесь,
Пьём чай с беседой доброю вприкуску

О долларах, коррупции, родных,
Как все, чтоб прокормить семью, вахтуют,
И что потерпят службу кочевую
И бедность, лишь бы не было войны.

Состав летел к Уралу. Тургояк,
Челябинск, наконец, Каменек-Уральекий.
Снежок. И солнце будто бы маяк
Горит, чтоб не погиб наш поезд братский.








* * *


В березовом колке высоком
Зарделся осинок пожар,
В пруду высыхает осока,
Туманов сгущается пар.
Листва мотыльками мелькает,
Рябит в порыжевшей траве.
Раненько ты, осень, такая.
Тогда уж по дружбе развей
Кручину, - за добрую встречу
Я пью твой червонный бальзам.
Так душу родную примечу -
Узнаю её по глазам.








САМАРА 


Разливается Самара,
Хлебосольная душа,
Видно край земного шара
Сквозь просветы камыша.

Это всё поля уходят
Ввысь и вдаль за горизонт.
И, сверкнув, на небосводе
Грозовой раскрылся зонт.

Волжский воздух чист и сладок,
По нему, как по мосту,
Как по радуге прохладной,
Через город перейду.

И, сливаясь в полном смысле
С Волжской далью голубой,
Легким облаком повисну
Над зеркальною водой...

Ходят тучи в длинных платьях,
Рукавом касаясь рек,
В чьих девических объятьях
Коротает город век.

И в тиши степного жара,
И в волненьях грозовых
Не была бы ты Самарой
Без великих рек твоих.








Волга у Сызрани


По правую руку - отарой овец
Плывут облака в поднебесье.
А слева горит миллиардом колец
Кольчужная волжская песня -
Бликует и зыбится сизая гладь.
И в дымке за островом - Сызрань.
И танкеров строй приголубила мать,
И в воздухе - волжская сырость.
«Механик Погодин» у пирса горит
Огнём белоснежной покраски.
Из тысячи заводей спит лабиринт
В кувшинках безоблачной сказкой.
Рыбак по колено в воде и по грудь,
В азарте - почти с головою.
А скорый, привычно свершая свой путь,
Несётся к Самаре со мною.



_Август_ - _сентябрь_2015_








* * *


Поднять настроенье? Извольте, в момент!
Мне музыка улицы лучше концерта.
И небо горит белизною конверта,
И утро прислало звенящих монет, -
То крыши капель с козырьком сговорилась.
И голуби плавают в волнах небес.
И влага в сугробах внизу заискрилась,
И на подоконнике - луковый лес.
И то, что я здесь восседаю в коляске,
Недвижим и брошен, ведь я с ДЦП, -
Царевич Димитрий иль герцог Курляндский,
Алёша ль Попович, - не важно тебе.
А я сочиняю, есть время, сказанья -
О дальних поездках, больших городах.
Мне кажется, счастье - всей жизни названье,
Мне мнится, удача - закат в кружевах.
Всегда облака надо мною играют
Веселую шутку - то замок, то грот.
Свинцовые в центре и ртутные с краю,
То все разомлеют, то страх их берет, -
Помчатся, так что голова закружится,
Как будто войска в наступление идут.
Мне кажется, радость - от слова «родиться».
Как я благодарен, что здравствую тут!



_24.02.2016_








* * *


А вдруг настанет страшный день,
Когда зайдут грехи людские
За край, за роковой предел.
Бывали дни уже такие.

И снова будет ждать Господь,
Когда ему в толпе отыщут,
Кто душу не сквернит и плоть,
Хоть десять человек из тыщи.

«Кругом Гоморра и Содом,
Не стану я щадить посевы.
Не глядя вспять, не зря кругом,
Бегите от огня и серы».

Не превратись в библейский столп.
Тебе, привязанному к праху,
Какой во всем именьи толк?-
За душу скинешь и рубаху.








* * *


Пустыми разговорами, как тать,
Обкрадывает душу наше время.
Я научусь пустот не замечать,
Чтоб посвятить свой век любимой теме,
Любимым людям и своей душе.
Успеть хотя бы главное отчасти.
Вот день прошел - осыпался уже
Один цветок с куста большого счастья.



_10.02.2016_








_*_*_* _


Время - это Прокрустово ложе.
Вот попались - не рады теперь.
На растянутых души похожи,
А поэт, как измученный зверь,
Не вмещается в узкие рамки.
Мерки времени - не по нему.
И не ведомо славе-цыганке,
В кои веки поэта поймут.








* * *


Рябина, рябина, в какую парчу
Тебя затянули, как перед венчаньем?
Какие шелка овевают тебя,
Какие весенние носишь печали?
Рябина, рябина, ты скоро в цвету
Зайдёшься невестой в улыбке счастливой.
Как жаль, что живём мы с тобой не в лесу
А город безудержный и прихотливый...
А там-то, а там-то в осенний разлив
Купались бы в волнах лесной благодати.
Зимой бы - сугробы, подснежник - весной,
И летом - дуэтом - кукушка да дятел.



_14.05.2015_








* * *


Сегодня только ветреный апрель
Моих стихов выслушивает бредни.
Но я поэт, быть может, не последний,
И кто-то воспоет еще капель.

Как в янтаре навек застывший шмель,
На древнем минерале отпечаток,
Я буду жить как времени задаток
В стихах, стихией брошенных на мель.

И, может быть, какой-то паренёк
Иль девушка, бредущая в смятенье,
На берегу увидят вдруг у ног
Подарок мой, и в нём судьбы решенье. 








* * *


Сколько белого хлеба в родимой Россиюшке испечено
За века - весь пошёл он и сдобный, и грубый на пользу народу.
А стихи - как тайга, протянулись они, веселят, как вино,
Всё живут, кислородом любви насыщая людскую породу.

Век живи - век люби, оставайся по званию русским, а по
Устроению светлым. Ещё где-то скатерти есть в сундуках, самобранки.
Все колена - воссядем на пиршество на перекрёстке эпох.
Все мы вечные русичи, Русь - это место великой стоянки.



_16.05.15_








* * *


Невиданное диво, неслыханное чудо
К нам лебединым пухом летит невесть откуда.
Но где же, где тот лебедь вселенского размаха?
Его укрыло небо лазоревой рубахой.
И рукавом кровавым утерлось утром небо.
О, нам бы только зрелищ! О, нам бы только хлеба!
Зачем-зачем охота на лебедя в законе?
Стоят лебяжьим пухом снега на небосклоне...








* * *


Мы - крепостные нынешнего века,
С рождения ему принадлежим.
Он « вольную» не выдаст человеку
И покарает, если убежим.
Но неприкосновеннейшие блага,
На них он может только посягнуть,-
Твой карандаш и чистая бумага
И дух, который знает верный путь.



_2013-2014_








* * *


То ли пух тополиный плывет по реке,
То ли путь осыпается млечный,
То ли в клювах несут, то ли перья в гнезде -
Этот снег в этот час бесконечный.

Все вокруг побелила, как к празднику печь,
Хлопотливая наша хозяйка.
Никому не слышна ее снежная речь,
Только птиц расчирикалась стайка.

Я не знаю, зачем захватили снега,
Спеленали - не двинуться - душу.
Эта зимняя сказка для сердца - туга, -
Эти чары я скоро разрушу.








* * *


У тебя день памяти сегодня.
Знать, об этом вспомнила сирень.
Здесь она повсюду - где угодно
Можно встретить мраморную тень.

Город весь в сиреневых угодьях -
В пене волн, в светящемся цвету.
И александритовые гроздья
Так похожи на твою мечту.








* * *


Что нужно для счастья?
Для счастья?
Да в счастье нам нет и нужды.
Оно погорит в одночасье
И все уничтожит труды.
Оно невесомо, летуче
И любит свободу оно.
Пусть ластится ласточкой к тучам,
Шмелём вылетает в окно.
В шкатулке его не удержишь
И не сохранишь на спирту.
Ему дорогие одежды,
Весь мир - не заменят мечту.
Оно притворится на ветке
Синицей в рассветной тиши,
Ведь солнечных зайцев монетки
Надежней, чем наши гроши.
Но вражеский дух из кувшина
Такой напустил фимиам,
Мол, счастье кошель и машина, -
А это - смертельный обман.

Сейчас они будут смеяться
И пальцем крутить у виска:
«Ведь это настрой тунеядца,
А жизнь тунеядца легка,
Ведь то философия нищих -
Копейкой довольными быть.»
Но то, что душа наша ищет,
Не даст упакованный быт.








* * *


Я поколенья чуть заметный луч,
Уже в зените солнце молодое.
Но сила предков льется из-за туч,
Хранит и согревает всё живое.








* * *


Ярославны по Рассее гнёзда вьют,
Сеют-пашут, Дульсинеи, крест несут.
Вдохновляют, всё прощают до конца,
Машут белою косыночкой с крыльца.
Ходят по воду по сгнившему мостку,
Побеждают змей-гадюк и грусть-тоску.
И румянцем их любуется восход.
Ах какое же терпенье - приворот
Но завидует разбойник соловей.
Хочет вывести княгинь и Дульсиней.
Рассылает он кикимор всех мастей,
Да куда им до шелковых-то кистей...
Наши плечи - как кольчуга, чудо-шаль,
Наши груди - ярославская эмаль,
Наше сердце кровь далёкая хранит,
Наши думы - не под землю, а в зенит.



_05.03.2015_ 






* * *


Одного я хочу - тишины
И покоя забытого сфинкса.
Или чайкой на гребне волны
Взмыть отчаянно и обновиться.
Чтобы море, как с другом своим,
Поделилось и солью и силой.
Чтоб теперь не одной, не двоим -
Чтобы большему сердце служило.








СТРИЖИ


Темнеет небо, но они
Всё так же носятся над крышей.
И словно в час полдневный слышен,
Их голос весело звенит.

Они натягивают нити,
Вьют вензеля между домов,
И в их сетях уже улов
Моих сочувствий и открытий.

Чистейшей радости восторг -
Таким мне кажется их вечер.
Как и в природе человечьей,
Когда порок ещё росток.








* * *


Достался ангел светлоокий.
Его терпенью на земле
Моря тесны, безмерны сроки,
Не страшны ведьмы на метле.
Он рос и перевоплощался,
Сгорал дотла и восставал.
Но так не крест он нёс, а счастье.
Женой его ты называл.



_16.05.2015_ 






_БУДЕТ_ЧАС_
















СТИХИ


Они ещё в пути, как в море пилигримы,
Как в лодках под дождем и ветром рыбаки,
В брезентовых плащах, во тьме волной гонимы,
Я вижу их, они не так уж далеки.
Когда же, наконец, они на берег ступят
И, воду отряхнув, взойдут на мой порог, -
Откроют вдруг лицо, нежнейшее по сути,
Обнимут, как сестру, и лягут строем строк.








* * *


Бесконечной бледной цепью облаков стальных
Гуси-лебеди уносят век в глухую тьму.
Верю, будет где-то пристань, где же - не пойму,
Будет час, когда откроют и полюбят Стих.








Поэт


Анна Ахматова? Скипетром крепко
В царственной длани зажато перо.
Хлещут истории страшные ветки,
И не укрыться от смертных ветров.

Как на заводах точили оружие
Отроки, женщины и старики,
Плёл и поэт свое чёрное кружево -
Летопись века из жизни-строки.

Там, где стояли, как тень, с передачами,
Даже не зная, в живых или нет,
Так же стоял он и строчками-плачами
Память ковал тех мучительных лет.

Анна Ахматова? Мужество века,
В каменном холоде свежесть Невы.
Лайнером белым по северным рекам
Образ её восхищает живых.








ДМИТРИЙ КЕДРИН


Когда за окном увидал ты зарю,
Пронзила игла твое сердце, и стих
Полился. Ты оду писал глухарю,
Окончил - и мир, содрогнувшись, затих.

Лесные пичужки, проснувшись чуть свет,
Вели перекличку и замерли вдруг.
И тополь, листвой посылавший привет,
Махать перестал, чтоб не выдать испуг.

И быстрых пирог на заре облака
Как будто застыли, замедлили лёт.
И чья же твоею водила рука,
Никто никогда на земле не поймёт.

Но это искусство, душа и любовь,
Само откровенье природы, само
Грядущее скинуло плотный покров,
И ты написал, чего знать ты не мог...

Когда за окном увидал ты зарю,
Быть может, промчал стороной «воронок»,
Ты оду поэту писал, - глухарю,
И чёрная бездна стояла у ног...








_*_*_*_


Б. Ахмадулиной


_Я_дарю Вам десять белых роз,
Голос ветра с Финского залива.
На его серебряный поднос
Льётся легкий дождь неторопливо.

Так же всё, как было и при Вас:
Чаек крик, суда на горизонте,
Молодой листвы нежнейший газ...
И, прошу Вас, пригласить позвольте

Дорогую гостью за Урал.
Здесь березы встретят Вас поклоном -
Лес всегда поэта понимал,
Храм зальется колокольным звоном.

Жилой ледяной блеснет Иртыш,
На горе - видением небесным
Град Тобольск, и пропоёт камыш
О казачьем подвиге чудесном.

Приросла Сибирью наша Русь.
Я дарю Вам из моржовой кости
Снежный март, осиновую грусть
И подснежник первый на погосте.








_*_*_*_


М.И. Цветаевой


Ты не сама. Тебя сдавила жизнь
Железным тросом, якорною цепью,
Безжалостно на горло наложив
Замок амбарный, - на великолепье
Живой хрустальной соловьиной речи,
Всю пропасть безысходности - на плечи.
О, как легко трепещущую шею
Свернуть у нежной Божьей певчей птахи.
Не выдержала... как же ты,
Психея, Надела эту черную рубаху?
Как повела сама себя на плаху?
Молитва наша пусть тебя согреет.








_*_*_*_


В.В.Высоцкому


Так снежная лавина сходит с гор
Внезапно и величественно мощно,
Так истребитель бьет врага в упор,
Взмывает так молитва на всенощной.
Так горько-нежно яблоня цветет,
Невыносимой раня красотою.
Так, не колеблясь, друг кладёт живот
За Родину и мать, за все святое.
Так мрака вдруг светлеет полынья
От теплой шутки, доброй и невинной.
Так не уйти от правды бытия,
Смывающего жизнь сплошной лавиной.
Так ты стихи писал, горел и пел
Живой кометой среди душ и тел...








_*_*_*_


Ю.К.


Всё искал и ждал героев,
Всё надеялся - вот-вот
Пересветом перед строем
Вражьих сил - поэт пройдет,
Молодой, горячий, крепкий,
Чтоб живым его не взять.
И стихов его куплеты
Выйдут на поле, как рать.
Пронесет он новым Данко
Над Россией сердца свет...
Нет тебя уж. Не дождался.
И героя, видно, нет.








* * *


Милый, милый, милый, светлый Межелайтис!
Пухом пусть пребудет для тебя земля.
Ты художник мира, всем доброжелатель
Машешь с капитанской рубки корабля:
«Люди! Дети солнца и земли творенья!
С яблоней цветущей и с волной морской
Да цените мира и любви мгновенья,
Светлой братской дружбы радость и покой!»
Если б знал ты ране, тем корреспондентом,
Что в боях с германцем Родину обрёл,
Как теперь фашистом ходит разодета
 Молодёжь литовка, что теперь за стол
Русский и литовец разве сядут спьяну,
Что царят безумье, холод и вражда...

Но поэт чеканщик так же всё чеканит.
Но в искусстве дружба пусть цветет всегда.








«ВЕК ЖИВИ - ВЕК ЛЮБИ»


В. Р.


Ты ушёл собирать голубицу.
Мимо кедров тропинка ведёт.
Всё мне кажется, что небылица,
Злая небыль - твой тихий уход.

Где-то тут за крутым перевалом
Разговор ты ведёшь с лесником.
И бредёт, напевая, по шпалам
Понаехавший люд с рюкзаком.

Сколько ягоды! В этой глубинке
Не предаст тебя батюшка Лес.
Помоги нам собрать голубики,
Той, в которой сиянье небес.



_19_апреля_2015_








* * *


О, Карабах, Шуша, Тертербасар!
Где ваш визир - Вагиф, борец народный?
Где те стихи - векам потомков дар -
Его души цветенье благородной?

Кто почерпнет водицы из Куры,
Тот обретёт небес благословенье...
Так возлюбил он Грузии-сестры
Красу - и в честь неё - его творенья.

В ашугах тех радушен был Тифлис,
Стать дочерей его - чекан узорный.
И лебедями дщери нареклись,
Что пеной волн обрызганы проворных.

Молла-Панах... Ираклий им воспет.
Он добрый мир налаживал с Россией.
Приди, Вагиф, - мы в муках столько лет -
И от раздоров вражеских спаси нас!



_27.02.2016_








ГАГАРИН 


Светит нам твоя улыбка.
Ты, Отчизны лучший сын,
Вышел словно за калитку
В синь космических вершин.

Словно в поле за деревню,
В лес за речкой, на покос.
Не без палочки волшебной
Землю твой полет вознёс.

Твой высокий покровитель
Злого змея победил.
Твой почин, небесный витязь,
Мы врагу не отдадим.








* * *


Горят леса родного слова.
Идут пожары полосой.
А если ничего живого
Не станет скоро в речи той?








НА УХОД ВАЛЕНТИНА РАСПУТИНА


Всё идут... Уход всё длится, длится,
Протянулась цепь до облаков.
Всё - земляне, наши, Русь на лицах
В тихом свете незабвенных слов.

Всё грядут... И наше недалече
Расставанье с отчею землёй.
Что успеем для Земли, - не вечно,
Что для Неба - то возьмём с собой.

Вот ещё один родной скиталец
С богатырским духом - опочил.
В слёзный час сиротами остались.
Но крепка надежда светлых сил.



_20_апреля_2015_






«ПЕПЕЛ»



I

Пришел ко мне сегодня Межелайтис,
Как был силён его бесстрашный дух!
Я сжалась, я не выдержала натиск,
Закрыла книгу... Где теперь найдут
Такого вот - чтоб крыльями, как птица,
Весь шар земной от хищников прикрыл,-
Отец и мать, он, нежный, как сестрица,
Как брат, открыт. Горят, горят костры
Его стихов, огонь их негасимый,-
Они из недр глубоких светлых чувств.
Певца любви - Литвы - сестры России
Сибирский ветер гладит по плечу.




II

Ты держишь пепел, ветру не даёшь
Отнять твоё последнее богатство.
Дождю - чтобы размыл бездумный дождь,
Чтобы свеча вовеки не погасла.
Ты держишь - эту землю, что жива
Мильоном тел, чей прах её мерило.
Ты держишь память - сердце и слова
Кричат: «Нельзя, чтоб это повторилось!»








* * *


Мы породнились,- крови две слились
На той земле, где правила Тамара.
И радость переполнила Тифлис:
Он и она навеки стали парой.
Премудрая грузинская княжна,
Что с детства отличалась благородством,
Нино - отныне юная жена.
И, не дыша от счастия, смеется
Ее супруг - поэт и драматург
Московский дворянин гржибовской крови,
Сын русский - .Александр. Но вскоре тут
Его, посла России, похоронят...
И верною останется княжна
С фамилией завидной Чавчавадзе.
О, сколько добрых дел свершит она,
Чтоб с горем на один не оставаться.
И этой дружбы светлой и святой
И времени, и смерти крепче сила.
Мы связаны навек уже одной
В Тбилиси Грибоедова могилой.






_«Лад»_


Василию Ивановичу Белову



I

Археолог русской жизни,
Слова сеятель и жнец,
Заслужил в своей Отчизне
Он особенный венец.

Весь такой, как Русский Север,
Крепкий, строгий и простой,
Он в народ и землю верил
С вологодской теплотой.




II

Шли копатели колодцев,
Брали плату за обман...
Да и нынче так ведётся
Класть народное в карман.

И какой же мудрый, складный,
Кроме редких деревень,
Был порядок православный
Жизни каждый год и день.

Это руды золотые,
Это реки серебра -
Корни русские святые,
Всемогущий дар добра.




III

На скамье у тёплой печи
Под гармонь свою нет-нет
Горевал о русской речи
И о тех, чей близок свет.

«Как же, как ты, мой Василий,
Ненаглядный мой Шукшин?
А ведь сколько было силы,
Недостигнутых вершин...»

Материнскую могилу,
Как святыню, он берёг.
Так любил он край свой милый,
Только зла терпеть не смог...








_*_*_*_


В. А.


«Мне нечего сказать вам, люди»,-
Поэт в отчаяньи писал,-
Как залп из тысячи орудий
Он перед смертью посылал.

Всё отдаю я в ваши руки.
Прекрасен человечий род,
Но уж отныне на поруки
Моя душа вас не берёт.

Вы беспощадны, вероломны,
Не жалко вам родной земли.
Распять и сжечь и, безусловно,
Продать бы всю её смогли.

Не плачут реки, терпят горы,
Молчат в смирении леса,
И прячут ветры на просторах
Живой природы голоса.

А этот дар неоценимый,
Как тело Матери своей,
Как жизнь свою, беречь должны мы
Для жизни будущих людей.

Придут в семью беда с тоскою,
Когда ты в лебедя стрелял,
Не будет знать душа покоя,-
Так русский издавна считал.

Стреляют. Больше для забавы.
Охота нынче как игра.
И нет на нехристей управы.
Что толку, братья, от пера,-

Пиши и плачь,- и отказался
От мира с горечью поэт.
Но если б в вере утверждался,
То знал бы, - тайн для Бога нет.

Ему открыто всё и всюду,
Он бережёт больной народ.
Природа в муках, но покуда
Бог ждёт и терпит, - всё живёт.








ДОКТОР ЖИВАГО


Когда народ томился на кресте,-
В товарняках, на баржах и подводах,
В пустых лесах,- наверное, мечте
Всё ж было место и при тех невзгодах.

Когда его огнём мороза жгли,
Калёным выжигали дух железом,
В печах душили, всё же не могли
Так победить, чтобы душа исчезла.

Когда вели на бойню и расстрел,
Крушили семьи, всё лишали смысла,
Твой скорбный дух Россию облетел,
Твоя душа слезой над ней зависла.

И пролилась живительным дождём,-
Пусть жизнь цветёт, пусть ветер возрожденья
Залечит раны. Скоро мы уйдем,
Но вечное пребудет в поколеньях.








_*_*_*_


Б. Кустодиеву


Ко мне знакомый вдруг пришёл,
В такую даль, в такую зиму!
Земляк, как ты меня нашёл?..
И я до слёз, невыносимо
Хочу, чтоб каждый слышать мог
Природы проповедь живую
И в красоте земной меж строк
Красу увидел неземную.
Какой богатой полнотой
Окружены мы в этой жизни!
И что нас встретит в жизни той,
В небесной праздничной Отчизне!
Нежны берёзы в кружевах,
Отяжелил их ветви иней.
И город в розовых лучах,
Как будто на твоей картине.








_Издалека_


(Письмо Василия Шукшина Василию Белову)


Белович, здравствуй!..
Умер я не сам.
Но ничего, ведь каждому воздастся.
А я переживаю, как вы там,
Как без меня вам удаётся драться?

Какие всё же мы богатыри,
Астафьев, ты, Белович, я, Распутин,
Нас много Бог России подарил.
Но я шучу, писатель всё же трутень,

С народной точки зренья (сам же ты
Ведь знаешь - мы трудились, как шахтеры).
Так хочется кричать до хрипоты:
«Прочь руки, прочь, предатели и воры!

Оставьте Русь! Да здравствует народ,
Его души несметные богатства!
Ведь всё равно Всевышний уберёт,
Сотрёт в веках лихое ваше братство».








Николаю Рубцову


Твоя приближается скорбная дата.
Ты из дому вышел в крещенский мороз,
А зайцы стоят пред тобой, как солдаты,
И Филя тебе телогрейку принес.
Звезда заглянула пронзительным взглядом
В твои невесёлые заводи глаз.
И ветер, как друг, оказавшийся рядом,
Оставил щедроты свои про запас,
Тебя подтолкнул лишь тихонечко в спину:
«Иди же, к полудню окрепнет мороз...»
Но в мёрзлую русскую землю к помину
На все времена ты как памятник врос.








_*_*_*_


И. Талькову


Так роднит тебя с большим поэтом
Скорбных глаз то боль, а то мольба,
И, конечно, главное не спето,
И такая ж подлая судьба.

Видно сердце не могло беречься,
И уста сдержаться не могли,
Через песни пламенною речью
К нам твои признанья потекли.

Ты не мог не поделиться с миром
Потрясеньем жгучим, огневым.
Честь отдав поруганным мундирам,
Зло назвал ты именем своим.

Что в тебе от Пушкина, наверно,
Это образ жизни - не покой,
Не идти на компромисс со скверной,
Даже если сам ты не святой.






_*_*_*_


Е.С.


Какая радостная лира,
Весенних гроз виолончель,
В ней окрылённость Велимира
И слёз Есенина капель,

В ней тютчевских ручьёв раздумье,
Шмелёва русская душа
И чисто детское безумье
Ходить по крышам, чуть дыша.

Он шёл туда, где на пригорке
Всё в землянике, как в росе,
Но не сумел сдержать восторга,
Берёзкой в лесополосе

Остановился вдохновлённый:
«Люблю, надеюсь и молюсь...»
Ему предстала обновлённой
Святая мученица Русь.








* * *


Кисть Микеланджело тонка
И виртуозна, и весома.
Но для души она мелка.
Венецианов ближе к дому,
Где благодать и чистота,-
Его крестьянский холст бесстрастен.
С портретов светит красота,
И высший смысл её прекрасен.
И неотмирности печать
Лежит на лицах и картинах,
Земного жития печаль
Тиха и всем и всё простила.








* * *


Дорогой Евгений, ты из детства,
Там, где флоксы, как вино, пьянят
И с реки, как царские невесты,
Белые кувшинчики глядят.

Где грушовку золотые осы
На полу безжалостно сосут,
Жигулей бушующая осень
И души извечный самосуд.

Где везут останки «грибоеда»
В край родной от диких басурман,
Где ещё вчера была победа,
Вся в слезах освобождённых стран.

Это радость неслучайной встречи
Заливает душу до краёв,-
Выдать сразу, всё, в чём ты замечен,
Постелить ковер плакучих слов

Под ноги тебе, водой сибирской
Напоить из блюдечка луны
И поклон от кедров богатырских
Передать, не пожалев спины.








* * *


Едоки картофеля довольны
Тем, что день мучительный прошел.
А Ван Гогу холодно и больно
Видеть серый быт и скудный стол.

Но его восторги - в кипарисах
И в полях желтеющих живут,
 Солнце там подсолнухом повисло,
Облака кудрявые плывут.

И в его больном воображеньи
Достигает самых верхних нот
То, что умещается в мгновеньи,
То, в чем радость бьется и поет.








* * *


Стоит предо мною картина
Васильева свет Константина.
Земля моя от Свияжска
Грустна, как в дожди ромашка.
До Крыма она такая,
Туманная, голубая,
Прильнувши к стволу берёзы,
Глотает немые слёзы.



_Май_2015_ 






Поэт и Ночь


-  Открой мне, Ночь, откуда родом
Та тьма, что наш объяла свет?
Ужели час последний пробил?
Так мертв и темен мир, как склеп,
Облагороженный цветами,
Где гроб с покойником стоит.
Скажи мне, Ночь, что будет с нами?
Ужели все идем в Аид?

-  Меж двух огней твой дух томится,
То ты восторжен, то убит.
Всей правды не снесет страница,
Последний ангел вострубит -
И будет видно. Но покуда
Сильнее жизни береги -
Святи души и сердца чудо.
К поэтам ангелы строги.



_Лето_2015_ 






ВЛАДИМИРУ БЕЛОВУ


Твои стихи - укор и подтвержденье,
Что гениален русский человек.
Ты с другом пьешь вино, как в День рожденья -
Твой стих перешагнул двадцатый век
И в двадцать первом лёг передо мною,
А друг твой - наш знакомый - жив ещё...
Ты предлагаешь вновь побыть собою
И вновь понять, что друга есть плечо,
Что есть, как ни стараются стихии,
Была и будет ценность бытия,
Что мы артисты все-таки плохие,
Коль не сыграли собственное «я»,
Коли с душой своей играли в прятки,
Запутались в учениях чужих
И духа чуждого чернейшие перчатки
Носили гордо на руках своих.
Твои стихи - укор и подтвержденье,
Что человек без вечности - ничто.
И, если он не мыслит о спасеньи,
Его и не спасет никто, ничто.








О поэзии


Антонине Марковой


Дорожка света в сумрачном лесу.
Легка, прозрачна, незамысловата,
Такая, как всегда. И, как когда-то,
Все превращает в чудо - пыль, листву,
Замшелые развалы бурелома...
И папоротник сказочен, и хвощ.
А главное, что с ней в лесу, как дома,
И радостно, что плачешь и живешь, -
С дорожкой этой солнечного света.
Среди бездонных буден бытия
Освещена ей нежно и согрета
Планета одиночества моя.








ПАМЯТИ ГЕННАДИЯ ХАНЖИНА


На площади у башни
Ты воду продавал.
И этот день вчерашний
В картине оживал.

Как мерзлые дороги
«Святых» советских лет
Твои ребячьи ноги
Гоняли без штиблет.

В глазах туга немая,
Не детский холодок.
А матушка родная
Вязала узелок.

Но это на холсте ты
Изобразил другом,-
Как добрые «советы»
Ваш отнимали дом.

Ты - съежившись в повозке,
Обнявши самовар,
А мать торопит жестко
Иуда- комиссар.
Потом была работа,
Учеба и война.
Умолкли пулеметы,
Не меркнут имена.

И полковое братство
Глядело с полотна.
Гармонь - его богатство
Да стопочка вина:
Когда поёшь в землянке,
И на душе тепло,
И всех к твоей тальянке
Как к печке привело.

Летит, как лист осенний,
От нас былая Русь:
«Я эхом вдохновений
В потомках отзовусь».








_*_*_*_


А.Б.


Грешный ты человек, эх, да душа народная!
Видит Бог, что не мог - выдержать - избавил всех
От себя - от бельма на глазу; ах, вроде бы,
Плакал-жил, плакал-пел, но терпел смех...

Плакал-думал - вокруг что-то изменится,
Зазывал на хлеб-соль русские сердца.
Да кому мы нужны? Эта жизнь- мельница
Смелет так, что сынам не признать отца.

А тебе бы свирель - во поле выпустить.
Эх, Земля, принимай, узнавай - я твой!
Эх, народ, зря встречать гостя да не высыпал,
Ах, куда же глядел верный стременной!



_Весна_2015_






_*_*_*_


Н. Мордовиной


Мне от Нинели по наследству
Досталась розовая шаль,
Она меня уносит в детство,
В степную рисовую даль.

В край ильменей и эфемеров,
К подножью бэровских бугров,
Где сушь и соль, и в атмосфере
Целебен дух речных паров.

Где Кремль стоит на возвышеньи,
Как солнце белое,
                           и град
Вокруг живет его свеченьем,
И в Волге растворён закат.

Где по весне цветут катальпы,
Им равных нет по красоте,
Где мы, шутя, года листали,
И были ценности не те.








* * *


О душах ваших грустных,
Как об ушедших веснах,
О выплаканных тучах,
О пролитых дождях,
Черёмухах отцветших,
Осинах облетевших,
Простуженных оврагах
И мартовских ручьях
Веду я эту песню.
О двух друзьях поэтах,
Что в лагере дружили,
В холодной Колыме.
Один из них - Жигулин,
Жигулин Анатолий,
Другой - Владимир Филин,
Недюжинный талант
О душах ваших грустных,
Убийственных морозах
И о лесоповале,
О лагерном аду.
О нежных перепёлках
В стихах на вольной воле,
О том, как было больно
В глаза глядеть стране.



_12.05.2015_








Александру Сергеевичу Маркову


По набережной мимо арки
И старожилов-тополей
Тихонько едет Саша Марков,
Известный волжский книгочей.

Как древний Нестор летописец,
Он служит правдою перу,
Любовь к Отечеству возвысить
Сумев на жизненном ветру.

Он, как ловец, бросал свой невод
В глубины прикаспийских тайн,
Морской травой отбросив небыль,
Улов богатый обретал.

Его душа вросла навечно
Суровой нитью в полотно
Живой печатной русской речи
И крепостной стоит стеной

В истории родного края.
И кажется, что он - ключарь,
И тех, кто прошлого не знает,
Не пустит в городской алтарь.

А вездесущие каналы
И старый город, и мосты
Его давно уже признали
Поэтом местной красоты.

Акации с карагачами
С любовью долго смотрят вслед,
У них эпоха за плечами
С ним прожитых в согласьи лет.








ЛИЛИИ КУЛЕШОВОЙ


Душа твоя согрета Богом,
И, благодарная, она
Всем хочет рассказать, как много
Вокруг любви, весь мир - весна!

Смотрите, красота какая!
Не доказательство ль она,
Что жизнь богатая земная
Одним Творцом сотворена!

Все сущее стремится к свету,
Деревья, птицы, чистый взор.
И тем еще жива планета,
Что длится с Богом разговор.






_ЛЮБОВЬЮ_К_РОДИНЕ_ЕДИНЫ_







 






* * *


Было у предков смиренье в кости, -
Как же иначе ту долю нести?
Белые, красные, чехи идут -
Прячься с детьми то в подвал, то в закут.

Рвётся капустой от боли земля.
Хлебушка вдовы дают бобылям, -
Нищим, безногим солдатам, спешат
Жалостью скрасить безжалостный ад.

Слёз не хватает на мертвых сынов -
Плакать потом - закрома погребов
Подвига ждут: нескончаемый труд -
Доля крестьянская - так и живут.

Дочь угасает от горя в семье,
Душит чахотка, внучок на скамье
Около мамки беззубый сидит.
Бросил папаша - классический вид.

Старший, любимый, в промозглых ветрах
В смерть застудился на голых плотах.
Жар, без сознания, стоны и бред,
Были надежды - теперь уже нет.

Церковь закрыли, соседей свели.
Перед иконой, склонясь до земли:
«Маги- заступница!..» - тихо! Идут -
Ртом не рискни проповедовать тут.

Только любовью... Но немец идёт...
Молча кусай окровавленный рот.
Землю, скотину и внуков блюди,
Бойся, что свой же загубит бандит,

Сдаст полицай; мотоциклы трещат -
Фрицы «с деревни» увозят девчат.
Только пшеница поймёт, только рожь...  
Серп не сожнёт, не разрубит и нож,

Танк не раздавит - живуча душа.
Так и живут, сотни лет, не дыша.



_Май_2015_








У «КНИГИ РАССТРЕЛЯННЫХ»


Вело Менгсед


Вело Менгсед, Надымский район, -
 Из династии оленеводов.
Изуверы решали втроем:
«Арестуем, но нет, не сошлём,-
Расстреляем для пользы народов.
Мы - из Омского НКВД,
Нам вершить на земле этой правду».

Человек - словно след на воде,
Был - и нет. Кто восполнит утрату?

Год, как пишется, тридцать восьмой.
В Салехарде весною, в апреле,
Он, ровесник неведомый мой,
Вело Менгсед, невинно расстрелян...

Ради памяти горькой такой
Что же сделать, скажи нам на милость,
Вело, чёрной страницы герой,
Чтобы прошлое не повторилось?



_2014_






_*_*_*_


А.И.


На три дня в любую стужу
Чрез овраги и поля
В час волков на
Божью службу -
Шла, отвагою крылясь.
Кто замолвит перед Богом
О партийных детях речь,
Кто поможет их, убогих,
От доносов уберечь?
Лишь молитвой и слезами...
Слава Богу, знали честь -
Никогда не приказали
Образа за печь у несть.
Убрала сама однажды.
Зять сказал: «Верните, мать,
Где стояли» - так не каждый
Мог в то время бы сказать.



_04.05.2015_






_*_*_*_


Не средь родных на погосте,-
В центре мирской суеты
Ваши покоятся кости.
Вам не воздвигли кресты.

Только один, да сосновый,
Братский над вами стоит.
Только букетик дешёвый,
Нет ни фамилий, ни плит,

Ни ограждений помпезных,
Как у почётных братков.
Кто расстрелял вас, болезных?
Внук его - кто он таков?

Может быть, ныне за деда
Слёзы он льёт по ночам,
Терпит всегда не за дело
Да заливает печаль?

Но по большому-то счету
Мне до него всё равно.
Дед его делал работу-
Он теперь связан со мной:

А не его ли руками
Смерть к офицерам пришла?
Будет не смыта веками
Чёрная эта смола.

Были барон и сенатор,
Старый священник средь них.
Кемь, Пятигорск и Анадырь
Помнят страдальцев таких.

Он присягнувшим Отчизне
Шеи лопатой рубил?
Этой не кончиться тризне,
Эта аукнется быль.

Только не души, а жизни
Стали добычею тьмы.
К этой небесной дружине
Может, причтемся и мы...



_Июлъ-сентябрь_2015_








С. Н. МЕДЕМ[1]


Немецкий плен - свобода - Петроград.
Служитель штатский - он скрывал баронство
И офицерство. Только, как солдат,
Явился сам, - так по приказу просто
Узнать, кто присягал в стране царю,
Смогло иезуитство новой власти.
Расстрелян в Сандармохе к октябрю.
Наверно, в ночь глухую и ненастье.



_Февраль_2016_








С. А. Медем[С. А. Медем (1904-1938) - графиня Софья .Александровна Медем - дочь святого мученика Александра Медема, аре­стована по ложному обвинению, осуждена и расстреляна в Самаре.]


День моего рожденья - день ареста,
А город - ссылки каторжной твоей.
Кто мог помыслить: там же - смерти место,
На Волге... У могилы, верно, ель
Все клонится, а может быть, осина...
А если бы вся Русь заголосила?
Кто их вернет, и братьев, и сестёр?
О, только вновь не полыхни, костёр!



_24.02.2016_






ПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ





I

Между мной и тобой - пролегают века,
Косяками событья летят. Не сошелся свет клином.
Между мной и тобой - половодье, река
Разливается бурно, туманы стоят по долинам.

Где ты? Где? Я придумала, видно, тебя,
Нет на свете такого, а, значит, моей половины.
Слишком много кровавые сечи
                                                 ребят
Уложили на этой земле. Оттого поредели мужчины...




II

Нет их, братьев моих, нет рожденных от тех,
Кто чужими убит и своими, земля - из их праха.
Сколько их, не зачатых, ни плач не услышат, ни смех,
Не получат награды и прозвища «парень-рубаха».

Может, подвигов их, не свершенных, увы,
Наша Родина нынче так жаждет, и нет утешенья.
Оградите же землю от вражьей молвы,
От лютующей злобы, а ближних - от уничтоженья.

Где вы, где? Родословных деревьев скрипят
И качаются ветви, а сколько погибших - и с ними невстреча.
Свет России - огромных размеров чудеснейший сад
На корню загубила, срубила проклятая сеча.



_25.01.2016_








ПРИКАЗ ЧСК №6.18 ОКТЯБРЯ 1918


В тебе, Машук,
                    с той ночи холодеют
Все стоны,
                что страдальцы унесли
С собой,
               чтобы мучители-злодеи
Не мнили:
               «Мы - правители Земли
И судеб этих жалких генералов» ...

«Бежать? Зачем? Ведь я не виноват».
Побег, как думал Рузский, не для правых.
Приказ подписан. Жизнь в руках солдат
И смерть. И вот на кладбище холерном
Их много - князь, сенатор, генерал...
Из них слепой старик убит был первым.
«Я - Русский, генерал, - второй сказал, -
И будет за меня вам месть от русских».
И он убит, Рябухин и Орлов,
Медем и Капнист, Трубецкой, Урусов...
Убийцы уводили от следов
Обманом: «Мы их прячем понадежней».
И грабили матросы бедных вдов:
«Платите - и найдём». О, род безбожный,
Нет на Земле чудовищней сынов.
Священник[3 - Священник - отец Иоанн Рябухин]умер, всех благословляя,-
Меж трупов долго жив был, недобит,
Пока земля октябрьская сырая
От сторожей его не скрыла вид.
Они боялись - пить просил и помощь -
А как придётся красным дать ответ?
О, Пятигорск, ты день тот страшный помнишь?
Мы - после рождены, но в нас тех лет
Водой подземной скрыты потрясенья.
Мы рождены задолго до рожденья.
Без прошлого - и будущего нет,-
Дай Бог нам внять урокам прежних бед.



_17.02.2016_






* * *


Как в глубине сибирских рек холодных
Лежат десятки сотен человек,
Как длинные обозы ртов голодных
Везёт на смерть кровавый прошлый век
И правит ложь, терпеть невыносимо.
 Все это током через кровь идет.
Я вижу лет советских Хиросиму
И нищего калеку - свой народ.



_2013_








ТОМИК


Как ришелье местами томик -
Изъеден, жёлт и ветх и груб.
Он помнит слёзы, шёпот, стоны,
Прикосновенья рук и губ.

Быть может, ничего ценнее
В наследстве не было моём.
Касаюсь - сердце леденеет:
Как по этапу мы идём.

Печать на нём Кубинск-Озёрской
Библиотеки, и почти
Прозрачным грифелем неброско -
Его фамилия: прочти.

Сквозь лупу - «Л.A. Тихомиров.
Двенадцатое. Май.( Весна).
Сорок четвёртый.» Не до жиру...
А в книге Таня влюблена.
И погибает бедный Ленский,
И кони, чуя труп, храпят.
В библиотеке деревенской
Откуда взялся этот клад?

Рука надсмотрщика писала
Так: «Девяносто. Девять. Пять.»
И - «Арестованный». Считала
Страницы: «двести», чтобы знать.

На каждой - росчерк. Будь неладен
Тот исполитель страшных тайн.
Мы назовем его исчадьем.
А узник - Пушкина читал:

«Минуты две они молчали.
Но к ней Онегин подошёл
И молвил: « Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочёл.»

Не отпирайтесь: было, было,
То помнит каждая тюрьма.
Держала весь народ на вилах
Репрессий черная чума.

Что значит дата? День расстрела?
Записка в будущее нам?
И всё расплате нет предела
По злого прошлого счетам.

Оно развенчано, раскрыто
И выставлено на позор.
Но у разбитого корыта
Незримо все мы до сих пор.








9 МАЯ


Плывут, как над Площадью Красной,
В весенний парад облака.
Темнеет солдатскою каской
Укрытая свежей слегка,
А больше сухою травою,
Пригорков сырая земля.
И души солдат поневоле
Стекаются к башням Кремля.
Им нужно увидеть,- не зря же
Они полегли на полях -
Какие у Родины стражи
И так же ли пушки палят.
Теперь-то мне ясно откуда
На сердце восторг и подъём:
Мы вместе с погибшими - чудо! -
Военные песни поём!








ШКОЛЬНИКАМ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ


В окружении бархатцев жарких
И березок, как роты солдат,
Словно вовсе не памятник - в парке
Двое вечных влюбленных стоят

Это юность счастливая чья-то -
Ею жертвовал стойкий народ -
Обернулась судьбою солдата,
Что домой никогда не придет.

И теперь здесь стоят караулы,
Здесь с поклоном приносят цветы.
Юность та
              нашим детям вернулась,
Юность та
              на века растянулась
И останется в чувствах святых.








* * *


К яблоням белые льнут облака,
Легкою дымкой бутоны сирени,
Рдеют тюльпаны, и так коротка
Строчка у майского стихотворенья.

Полуразобран трибуны каркас,
В прошлом восторги Девятого мая.
Но не оставят волнения нас,
Слёзы и радость, Победа святая!

Ты нам далась выше всякой цены.
И не назвать то терпеньем, страданьем:
Что твои дочери, твои сыны
Перенесли, не имеет названья.

Разве найдутся такие слова,
Чтоб написать силой духа и крови
О злодеяньях на землях славян?
Скорбно молчание. Память сурова.



_16.05.2015_








«А ПО БОКАМ-ТО ВСЕ КОСТОЧКИ РУССКИЕ…»


В Елабугу, в Елабугу
Ходили бурлаки.
С Перми слезами радуги
Плывут вдоль синь-реки.
Вдоль Камушки по камушкам
Косы дожди идут.
Сысоюшки да Ванюшки
На всех на погостах тут.
Ах, счастьем не привечены
Сорвавшиеся с мест.
С мешками шли заплечными,
Осиротив невест.
За хлебушком - за солнышком,
За светом дня - рублем -
Ушли... Речное донышко
Всё помнит их, ремнём
Да лямкою уложенных,
Надорванных, - о них,
Нуждою злой стреноженных,
Пусть долго плачет стих.



_Октябрь_2015_








ОТКРЫТКА


В сорок третьем году сорок три ему было б вот-вот...
После многих походов на пункт призывной и возвратов
Он отправлен вдруг был командиром на Северный фронт,
Чтоб сразиться с врагом, отомстить за сестер и за братьев.

Принимая составы в свой солнечный Таджикистан-
Где с узбекских полей золотое зерно притекало-
Он, завскладом, как чудо, бесценнейшим дар тот считал,
Ведь зерно - это хлеб, это жизни конец и начало.

Он оставил с женой трех кукушек, трех светлых девчушек,
Что привыкли к тому, как отец приходил по ночам,
И всегда тот приход им дарил из-под теплых подушек
По утру мармелад иль печенье... И он горевал,

Когда в поезде ехал.. .Теперь его служба - справляться
Не с зерном, а с народом, теперь под началом его
Отделение было: двенадцать таджиков, двенадцать
Русских было, нельзя потерять из них ни одного.

Он открытку прислал: «Отправляют на Северный фронт».
На открытке - Гаврош собирает на площади пули.
В сорок пятом Победу встречал со слезами народ.
А сегодня всё плачет о тех, что тогда не вернулись.








Блокада


Холодный гипс зимы и голода
Сковал блокадный град Петра:
На чёрно-белом снимке города
В объятьях смерти жизнь-сестра.

Она водой студеной плещется
В бидонах, флягах, прорубях,
Горбушкой тёплою мерещится,
Молитвой стынет на губах.

Она записку пишет матушке,
Которой нет уже в живых.
И светит в солнечном оладушке,
В мечтах мелькает молодых.

Она теплушка и зенитчица,
Грузовиков тяжёлых пар,
Она смекалка и добытчица.
Она ещё и Божий дар.

Узкоколейку спешно строили,
Чтобы оставшихся спасти.
Сверкали взрывы по-над кровлями.
И нужно было всё снести:

Свезти на кладбище на саночках
Своих спелёнатых родных, -
Такого не расскажут в сказочках
И песен не споют таких.

Живи, живи, живи и радуйся,
Душа-цветочница, дыши!
И на сто восемьдесят градусов
Поворотить беду спеши:

Молись, молись, душа, упрашивай,
Чтоб больше не было войны.
Нельзя, нельзя забыть вчерашнего
Под лживый щебет тишины.








* * *


Зарешетил весенний дождик.
Ко Дню Победы ублажить
Решил всю землю, - вдоль дорожек
Посадок точит этажи.

И песня про платочек синий
Весь день над улицей летит.
И радость бьет с такою силой,
Что хоть черёмухой цвети.








ПОСЛЕ ВОЙНЫ 1941-1945 ГГ.





I

Когда малина вся еще в росе
Да ранний дождь сочится еле-еле,
И домочадцы в снах замлели все,
Ты уж бредешь от ели и до ели.

Грибницей земли Вологды сильны.
Суши в печи, соли в сосновых кадках.
На ней такие вскормлены сыны
У тех, что век свой прожили в солдатках.

Коль повезет, добудешь и груздей -
И угощенье к празднику готово.
Спасибо лес, что радуешь людей
И даже в голод жалуешь суровый.




II

И по грибы беги и по сушняк:
Режим у безотцовщины не детский.
Пришел со школы - ты уже батрак,
Верней, хозяин с «силой молодецкой».

Дрова, дрова, вязанки, баня, печь.
Что так согреет, кроме древесины?
Спасибо, лес, ты в нас помог сберечь
И воспитать призвание мужчины.




III

На сенокос спешил старик-солдат
На костылях, протез несла старуха.
И в том был также немец виноват,
Но при царе. И ныне всё разруха.

А где-то в дальних землях, во борах,
В краю болот, где тризна будет вечно,
Их сыновей хранился славный прах.
И скорбный лес стоял над ним, как свечи.



_27.02.2016_








СНЫ ПОБЕДИТЕЛЬНИЦЫ


Евдокии Николаевне Завалий[4]





I

«Ты молоко сначала оботри!» -
Мне военком в который раз ответил.
«Какое молоко?» - «Да ма-те-ри!
Не место на войне сопливым детям!»

Но отступали русские полки -
И принял фронт меня в свои объятья.
И до раненья имя «Евдоким»,
Носила я, как равный среди братьев!

- Как так? Ты восемь месяцев в боях,
Ты офицера вермахта пленила,
Разведки командиром, не боясь,
В атаку взвод вела - кулак и сила?

- Да, я же «Дуся», «фрау»,- фриц меня
Боится, величает «Черной смертью».
Как в гимнастёрке с галифе принять -
И не за парня? Верьте иль не верьте,

Но отобрали для передовой:
«Иди, браток, в десантную бригаду».
А враг ещё узнает норов мой,
Покажем «хлеб да соль» незваным гадам!

Немецкий бункер взвод геройски взял -
Не лучший ли сюжет военной были:
«Позорный плен!» - воскликнул генерал.-
«Нас под началом девушки пленили!»
Я вижу вас, товарищи мои!
Пятьдесят пять вас было, кто остался?
Во сне кричу: «За мной!» Идут бои
В моей душе... У вражеского танка
Облитый смесью Миша - он горит,
Но танк поджёг, вот - грудь подставил Вася -
Прикрыл меня... За штурм Сапун-горы
Награждена я Орденом.. .В Бургасе,
В Констанце, Варне, Керчи, Туапсе,
Тамани и в боях за Балаклаву
Легли...Я помню вас, родные, всех,
Мы кровью заслужили эту Славу!




II

Вот все четыре ордена мои,
Почти что сорок боевых медалей -
Не бабушки ль молитвы помогли -
Мне выжить до самой Победы дали?

Я трижды «похоронена» была,
Но тыл не спал, и Матерь Пресвятая
Вела нас в бой. ГЕРОИ! Вам хвала!
Вы вечными защитниками стали!

За мною! Вновь нагрянула война:
Теперь идёт незримый враг на душу!
Да встанет ваших подвигов стена,
Не даст Россию хитростью разрушить!

Вставайте, Вася, Жора, Михаил!
Ведь наши души впрямь непобедимы!
А почему у нас хватило сил? -
Мы все любовью к Родине едины!








* * *


Музей Восточного искусства
Был скромным домиком Москвы.
Там жили Шива, Тара, Будда,
Дары монгольского главы -
Рисунки темперною краской,
Точёный ряд японских ваз,
Блеск перламутра инкрустаций,
Шелков китайских нежный газ.
И в огненных драконах блюда,
И Бодисатва на слоне,
И в масле - урожаев чудо
В Индонезийской стороне.
И птица Сирин из фаянса,
Мечи - мятежников гроза.
Но только девочки вьетнамской
Живыми были там глаза.

О, эти золотые маски,
Ковры в рядах цветочных пальм,
Пусть захлебнётся красной краской
Пославший в Азию напалм!








* * *


Все рощи занялись зелёным пухом,
В Сибири одуванчики цветут.
Земляне! Не внимайте ложным слухам:
В России только мира в мире ждут!

Россия - колыбель своих народов,
Издревле терпеливая, как мать.
Но кто-то верен матери до гроба,
А кто-то рад ославить и предать.

Но суть не в том, а как бы там ни было,
Россия только мира в мире ждёт.
И рознь творить, как мать, она не в силах,
Но в силе постоять за свой народ.











notes


Примечания





1


С. Н. Медем (1886-1937) - барон Сергей Николаевич фон дер Медем, родственник автора.




2


С. А. Медем (1904-1938) - графиня Софья .Александровна Медем - дочь святого мученика Александра Медема, аре­стована по ложному обвинению, осуждена и расстреляна в Самаре.




3


Священник - отец Иоанн Рябухин




4


Евдокия Николаевна Завалий — единственная женщина-командир взвода морской пехоты в годы Великой Отечественной войны, гвардии полковник.