431 Еловских Рядовой Воробьев
Василий Иванович Еловских
ВАСИЛИЙ ЕЛОВСКИХ
РЯДОВОЙ ВОРОБЬЕВ
_Маленькие_рассказы_
В БАКСАНСКОМ УЩЕЛЬЕ
В Нальчике обыкновенное утро ранней весны: везде подмерзшие лужи кофейного цвета, искрится от солнца никогда не тающий снег на высоких горах, на небе нависла громадным коршуном черная туча.
Наша машина бойко бежит по прямому тракту. Проезжаем один поселок, другой… Все по-кавказски бело, ярко. Белые дома, амбары, белые изгороди и вокруг — белые горы.
Вот кусок безлесной земли: маленькая кавказская степь.
Мотор завывает все сильнее — подъем.
И стоп!.. Шофер Власыч сбавил скорость: мы попали в сплошной туман. Не видно ни зги, в свете фар едва различима дорога. В прорехе блуждающего тумана влево на метр от машины — обрыв. Там далеко-далеко внизу речка, по обе стороны от нее что-то белое с черными пятнами — видимо, камни на льду.
Баксанское ущелье.
Пошел дождь. Туман и дождь, что для езды может быть хуже?
— Власыч, останови, можем съехать в ущелье.
— Ничего, как-нибудь…
Беспрерывные повороты то влево, то вправо. Дорога, прижатая к горам, огибает ущелье.
Такой езды с полчаса.
И враз вырываемся из тумана. Обрывки его еще ползут кое-где рядом с нами. Но здесь уже господствует солнце. Небо синё. Мы на дне ущелья. На земле ни снега, ни влаги. И, к удивлению нашему, на бугорках светло-зеленая травка. Справа и слева — громады гор, одна другой выше.
— Все равно мы высоко, — говорит Власыч, — почти на километр выше Нальчика. А вон та гора — три тысячи двести метров над уровнем моря.
Гора, на которую показывал Власыч, — вся в светлых тоненьких полосках. Полоски — это дорога. И туда забираются люди: на вершине горы рудники.
А впереди, совсем близко от нас, заводской поселок — кирпичные двух- и трехэтажные здания, яркие, примечательной архитектуры. Все в тон природе.
_1947._
Василий Иванович Еловских
ВАСИЛИЙ ЕЛОВСКИХ
РЯДОВОЙ ВОРОБЬЕВ
_Маленькие_рассказы_
В БАКСАНСКОМ УЩЕЛЬЕ
В Нальчике обыкновенное утро ранней весны: везде подмерзшие лужи кофейного цвета, искрится от солнца никогда не тающий снег на высоких горах, на небе нависла громадным коршуном черная туча.
Наша машина бойко бежит по прямому тракту. Проезжаем один поселок, другой… Все по-кавказски бело, ярко. Белые дома, амбары, белые изгороди и вокруг — белые горы.
Вот кусок безлесной земли: маленькая кавказская степь.
Мотор завывает все сильнее — подъем.
И стоп!.. Шофер Власыч сбавил скорость: мы попали в сплошной туман. Не видно ни зги, в свете фар едва различима дорога. В прорехе блуждающего тумана влево на метр от машины — обрыв. Там далеко-далеко внизу речка, по обе стороны от нее что-то белое с черными пятнами — видимо, камни на льду.
Баксанское ущелье.
Пошел дождь. Туман и дождь, что для езды может быть хуже?
— Власыч, останови, можем съехать в ущелье.
— Ничего, как-нибудь…
Беспрерывные повороты то влево, то вправо. Дорога, прижатая к горам, огибает ущелье.
Такой езды с полчаса.
И враз вырываемся из тумана. Обрывки его еще ползут кое-где рядом с нами. Но здесь уже господствует солнце. Небо синё. Мы на дне ущелья. На земле ни снега, ни влаги. И, к удивлению нашему, на бугорках светло-зеленая травка. Справа и слева — громады гор, одна другой выше.
— Все равно мы высоко, — говорит Власыч, — почти на километр выше Нальчика. А вон та гора — три тысячи двести метров над уровнем моря.
Гора, на которую показывал Власыч, — вся в светлых тоненьких полосках. Полоски — это дорога. И туда забираются люди: на вершине горы рудники.
А впереди, совсем близко от нас, заводской поселок — кирпичные двух- и трехэтажные здания, яркие, примечательной архитектуры. Все в тон природе.
_1947._