408 Селиванов Ветрено
Федор Андреевич Селиванов
Федор Селиванов
Ветрено
Рассказы
Невеста философа Соловьева
Екатерина Федоровна Романова услышала радостный всхлип сестры, смотревшей в окно:
— Батюшки! Владимир Сергеевич приехал!
Выпрыгнув из коляски, юноша взошел на широкое крыльцо. Тут-то и встретила его бабушка, проворно спустившаяся со второго этажа. После объятий и поцелуев она сказала:
— Сколько же лет я тебя не видела? Дай я разгляжу тебя хорошенько!
Перед ней стоял высокий сухощавый молодой человек с гривой черных волос. Слегка сутулился. Екатерина Федоровна вглядывалась в лицо внука: прямой нос, большие темные глаза, ярко очерченные брови. Шея длинная. Отвечал на вопросы Владимир твердо, без ужимок. Голос звучный, проникновенный.
— Хорош! — подвела итог бабушка. Сестра и другие домочадцы согласно закивали головами. Среди них не было кузины Кати — подруги по детским играм.
— Почему не видно Катюши?
— Она ушла на пруд. Захотела искупаться. Сегодня ведь так жарко! — ответила бабушка.
— Можно, я пойду встречу ее?
Подошел к пруду и увидел вышедшую из купальни девушку в голубом ситцевом платье. Нежное, полувоздушное создание шестнадцати лет. Темная коса небрежно закинута за спину. Владимир не сразу узнал в красавице кузину. Когда они виделись в последний раз, ей было всего девять лет. Он был старше на два года, три месяца и три дня.
Позднее, когда философ писал рассказ «На заре туманной юности...», взяв для названия строчку из стихотворения А. В. Кольцова, он вспомнил Екатерину Владимировну Романову именно такой, какой увидел у купальни в Федоровке, имении бабушки в Херсонской губернии, у которой теперь она жила. Отец ее умер, мать была больна, через год и она скончается, девушка станет сиротой.
До приезда в Федоровку юноша окончил два курса Московского университета. За обедом рассказал о цели приезда:
— Хочу отдохнуть и поправить здоровье.
Екатерина Федоровна усердно лечила студента домашними средствами, особенно камфарой с запахом хвойного леса. Можно предположить, что синтетической, получаемой из скипидара, который производился путем отгонки с водяным паром из смолы хвойных деревьев, главным образом, сосны. Камфару получают и из древесины камфарного дерева из семейства лавровых. Но едва ли такая имелась в Федоровке.
Пишу об этом подробно потому, что после бабушкиного лечения у юноши появилась непреодолимая тяга к скипидару. Когда его спрашивали о любимом запахе, он неизменно отвечал:
— Запах скипидара.
От Владимира Сергеевича всегда пахло этой жидкостью. Он объяснял свое пристрастие так:
— Скипидар предохраняет от всех болезней.
Им обрызгивал одежду и постель, даже стены, смазывал руки пополам с одеколоном и называл запах «букетом Соловьева». Современники считали, что философ испортил себе почки этим снадобьем.
Заботясь о дорогом внуке, бабушка проглядела болезнь Катюши. Ее лихорадило, пришлось уложить в постель, у которой подолгу просиживал Владимир. Читал ей в подлиннике Генриха Гейне: оба знали немецкий. Часами разговаривали. Вспоминали веселое и проказливое детство.
Катя жадно слушала рассказы студента об университете, профессорах. Сначала он учился на физико-математическом факультете, по потом перешел на историко-филологический и усиленно занялся философией. А пока демонстрировал осведомленность в физике и биологии. Представьте, рассказывал девушке даже о мастодонтах, изучением которых увлекался.
Завязывалась тихая и светлая дружба. Да, дружба. О любви они тогда и не помышляли, хотя парень и был влюбчивым. В зрелом возрасте признавался, что влюблялся двадцать семь раз, но серьезно — только один. Имя женщины не назвал. Возможно, ею была Екатерина Владимировна Романова. Не исключено, что эта женщина — Софья Петровна Хитрово, племянница С. А. Толстой, вдовы поэта. Если первый роман продолжался более трех лет, то второй — десять. Можно предполагать и третью женщину — С. М. Мартынову.
К любви Владимир Сергеевич относился благоговейно. В 1880 году он в «Альбоме признаний» Т. А. Сухотиной так ответил на вопрос «В чем счастье?»:
— В вере в любовь.
Склонный к размышлениям о сложных явлениях жизни и к обобщениям, философ создал трактат «Смысл любви», который занимает почетное место в ряду лучших произведений об этом деликатном предмете.
В беседах с Катей оформился принцип, в свете которого Соловьев в последующие годы рассматривал любовь:
— В любви раскрывается высший смысл жизни, без любви мир потеряет все краски.
В трактате говорится не просто о любви, а об истинной: «Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловно центральное значение, которое в силу эгоизма мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни».
Незаметно прошло два чудесных месяца. Наступила пора покидать Федоровку, бабушку, Катю.
— До встречи! До встречи, — слышалось со всех сторон.
Владимир Сергеевич любил поездки и по России, и за границу.
По матери он был родственником странствующего философа Григория Саввича Сковороды, жившего в восемнадцатом веке.
Новая встреча с Катей произошла в Харькове через год. Между двумя встречами — переписка.
Сохранилось двадцать восемь содержательных писем Соловьева Романовой. Они не просто сохранились, Катя их сберегла и передала для публикации. Письма философа были изданы в 1908 году в четырех томах. В третьем пятьдесят страниц занимают письма, о которых идет речь.
Екатерине нравился почерк друга. Строчки приподнимаются в конце, что обычно свидетельствует о жизнерадостности и о больших надеждах. Буквы сливались в один поток, что служит доказательством силы логического мышления. Почерк мелкий, размашистый, своеобразный. В букве «б» верхняя часть всегда в полете.
Первые письма — это советы старшего: читать великих поэтов, учить английский язык, совершенствоваться в немецком, сохранять внутреннюю нравственную силу, которая дает свободу, не подчиняться книжным авторитетам, быть искренним.
Юноша радуется, что милая Катя «отказалась от того, что составляет всю жизнь для большинства людей — жизнь эгоизма, личных интересов, с глупым призраком счастья как последней целью».
Май 1872 года... Поезд везет Соловьева в Харьков к Кате. И надо же так случиться: ее не оказалось дома. Оставил записку и возвратился в гостиницу. Катя вернулась с загородной прогулки и успела принарядиться, когда появился сердечный друг. Увидел повзрослевшую девушку. Обнялись, поцеловались. Катя раскраснелась, начала торопливо расспрашивать о родных.
— Не волнуйся так. Я весь год думал о тебе. Кажется, люблю тебя.
Нужное слово было сказано. Весь последующий год обоюдные признания в любви заполнили переписку. В декабре того же года Владимир писал: «... Каждая твоя строчка для меня в сорок тысяч раз дороже всей писанной и печатной бумаги в мире».
Умел молодой человек писать возвышенно. Читая его письмо, невеста вспоминала его руки. Что за руки! Длинные и тонкие пальцы с заостренными концами. Не пальцы, а персты. Совершенные, медиальные руки — такие, какие художники рисуют у святых.
В июле 1873 года Соловьев отвечал Кате на письмо со всей определенностью: «Отвечаю тебе прямо: я люблю тебя, насколько способен любить...» Через пять дней снова: «Я люблю тебя, как только могу...»
Девушка и впрямь была прелестной. Ей шел восемнадцатый год, а к ней уже сватались женихи. Солидные, богатые, с хорошей репутацией. Особо надо выделить В.В. Пассека и князя Д. Дадиани. Бабушка поддерживала князя в его притязаниях. Поддерживал и Владимир Сергеевич. Странно? Нет. Тогда любовь только зарождалась и он заботился о будущем Кати. Но третье сватовство вызывает у парня прилив ревности.
Когда Катя сообщила, что откажет князю, ибо он мало нравится, последовало наставление: «Разве нужно делать только то, что тебе нравится или что ты любишь?»
Соловьев еще в юности сформулировал принцип долга в семейной жизни:
— Настоящий брак — подвиг и самопожертвование.
Этические проблемы интересовали его всю сознательную жизнь. Достаточно сказать, что основное произведение философа — это «Оправдание добра», написанное им в 1894-1895 годах.
В ноябре 1873 года состоялось новое свидание молодых людей, теперь в Петербурге, куда Е.В. Романова переехала в надежде на систематическое образование. Она получала домашние уроки, много читала, производила впечатление образованной девушки, но ей этого было недостаточно. Она хотела учиться. Она хотела просвещать народ, найти истину и правильный путь.
В гостиной дяди, у которого она жила, влюбленные подолгу беседовали. Гуляли по городу. Зашли однажды к гадалке Фильд, известной в Петербурге. Она предсказала девушке скорую свадьбу, а молодому человеку — смерть друга.
Свадьба... Мечтали о ней оба Родители Владимира Сергеевича были против: близкое родство с невестой, да и жених юн. Первое обстоятельство действительно имело место. Владимир окончил университет и готовился к защите магистерской диссертации, что и произошло в следующем году. Диссертация называлась «Кризис западной философии». Соловьев вошел в науку молодым: магистром стал в двадцать один год, а докторскую диссертацию «Критика отвлеченных начал» защитил, когда ему исполнилось двадцать семь лет.
Рано определив для себя высшие цели, он звал Катю идти вместе по пути самоотрицания воли. Говорил уверенно, взор его был устремлен вдаль:
— Я принадлежу не себе, а тому делу, которому буду служить и которое не имеет ничего общего с личными чувствами, с интересами и целями личной жизни.
Девушка слушала с задумчивым видом. А Соловьев в другой раз высказался еще определеннее:
— Я хотел бы тебе сразу сказать, что личные и семейные отношения всегда будут занимать второстепенное место в моем существовании.
Невеста недоумевала, спрашивала:
— Почему, почему, почему?
Молодой мыслитель не принимал существующую действительность, он говорил о своем времени так:
— Скверный век наш.
Мечтатель полагал, что ему предназначено принести освобождение людям. Он говорил — лицо в это время было одухотворенным:
— Я не только надеюсь, но также уверен, как в своем существовании, что истина, мною сознанная, рано или поздно будет сознана и другими, сознана всеми, и тогда своею внутреннею силою преобразит она весь мир лжи, навсегда с корнем уничтожит всю неправду и зло жизни личной и общественной — грубое невежество народных масс, мерзость нравственного запустения образованных классов, кулачное право между государствами — ту бездну тьмы грязи и крови, в которой до сих пор бьется человечество; все это исчезнет, как ночной призрак перед восходящим в сознании светом вечной Христовой истины...
Владимир Сергеевич искал средства преобразования мира, впадал в утопии и сам же их разрушал.
Вероятно, первое в жизни, еще незрелое его стихотворение было обращено к Екатерине Романовой. В одном из писем он упрекает:
_За_днями_дни_обычной_чередой_
_Идут_—_а_я_письма_не_получаю,_
_Другим_же_пишешь_ты..._что_сделалось_с_тобой?_
_Я_этого_совсем,_мой_друг,_не_понимаю._
Летом 1875 года Соловьев уехал в Лондон для научных занятий. Покинув Англию, отправился в Египет, где провел несколько месяцев.
В стихотворении, которое поэт начал в 1875 году и окончательно оформил почти через два года, он жалуется Е. В. Романовой:
_Покинут_и_один_в_чужой_земле_брожу_я,_
_С_тоской_по_небу_родины_моей._
А далее — сплошь нежность, сама любовь:
_Прости_ж_—_и_лишь_одно_последнее_желанье,_
_Последний_вздох_души_моей_больной:_
_О,_если_б_я_за_горькое_страданье,_
_Что_суждено_мне_волей_роковой,_
_Тебе_мог_дать_златые_дни_и_годы,_
_Тебе_мог_дать_все_лучшие_цветы,_
_Чтоб_в_новом_мире_света_и_свободы_
_От_злобной_жизни_отдохнула_ты!_
_Чтоб_смутных_слов_тяжелые_виденья_
_Бежали_все_от_солнечных_лучей,_
_Чтоб_на_всемирный_праздник_возрожденья_
_Явилась_ты_всех_чище_и_светлей._
Соловьев получил известность как теоретик искусства и критик. Его перу принадлежат «Общий смысл искусства», «Красота в природе» и другие эстетические произведения.
Всего в нем было с избытком, даже одаренности. Он не раз говорил:
— Хочу быть мудр аки змий и незлобив аки голубь.
Экспансивность, восторженность, порывистость сочетались в нем с молчаливостью, задумчивостью, угрюмостью. Он мог быть по-детски шаловливым, но мог и работать буквально сутками. Ученый, обладавший колоссальной эрудицией, и мистик, галлюцинации и видения, обрисованные, в частности, в поэме «Три свидания», принимавший за объективную реальность — это тоже Соловьев. Он производил впечатление человека, которому свойственны отрешенность от мира и безразличие к удобствам жизни. Было в нем нечто загадочное и таинственное.
В письме (без даты) В. С. Романовой Соловьев писал: «Уже и теперь вызываю недоумение: одни меня считают за нигилиста, другие — за религиозного фанатика, третьи — просто за сумасшедшего». А он не был ни тем, ни другим, ни третьим, но был необычен. В конце жизни, расставаясь с иллюзиями, он скажет:
— Не следует стремиться построить рай на земле, главное — не допустить ада.
Екатерина Владимировна уехала за границу весной 1874 года. Пробыла там два с половиной года. При встрече сказала Владимиру Сергеевичу, как можно предполагать на основании рассказа «На заре туманной юности...», следующее:
— Я не хочу тебя обманывать. Я ошиблась в своем чувстве. Ты слишком умен и идеален для меня, и я недостаточно тебя люблю, чтобы разделять твои взгляды и навсегда связать свою жизнь с твоею... Будем друзьями.
Да, друзьями они оставались всю жизнь. Трещина в любви, которая образовалась еще в 1873 году, стала пропастью. Третье препятствие — установки философа — оказалось непреодолимым.
Ни одна из женщин, которых любил Соловьев, не пожелала выйти за него замуж. Мы имеем все основания сказать, что в любовных неудачах виноват он сам. Всегда оберегал свой внутренний мир от внешних влияний. Не в этом ли его ошибка? Одним словом, чего-то в нем не было, что нужно женщинам.
Началась русско-турецкая война 1877-78 годов. Романова становится сестрой милосердия и отправляется в Болгарию. Уехал на Балканы и Владимир как военный корреспондент «Московских ведомостей». Уехал в начале июня, естественно, через Кишинев. И не знал он, что его ждет нечаянная радость. По дороге из Ясс в Букурешт он встретил милую Катю. Они ехали вместе несколько часов, всю дорогу проговорили про Москву, войну и Болгарию.
Владимир ехал на войну со своим револьвером, применить который ему не пришлось. Он вовремя понял, что из него военного корреспондента не получилось. Да и оружием плохо владел. Осенью вернулся в Петербург.
Война закончилась победой России и способствовала освобождению балканских народов от турецкого ига. Катя вернулась на родину. В начале восьмидесятых годов вышла замуж за М. И. Селевина, но не по любви. Селевин был молод и горяч, безумно влюбился в Катюшу, красота которой, по словам Сергея Соловьева, племянника философа, была жуткая и губительная. Селевин сватался к ней, но был отвергнут. Стрелялся. Стремился повторить попытку самоубийства. Вот тогда-то его и пожалела Катя. Селевин шел к венцу, не оправившись от раны, едва держался на ногах. В семейной жизни он оказался жестоким, вообще невыносимым. С тремя детьми — мальчиком и двумя девочками — Екатерина Владимировна ушла от него. Она прожила долгую жизнь. По крайней мере можно достоверно утверждать, что в 1916 году она была еще жива, о чем сообщил С. М. Лукьянов, автор книги «О Вл. Соловьеве в его молодые годы». А. М. Ремизов, в статье, опубликованной в тридцатые годы, утверждал, что Романова живет в Париже.
Владимир Сергеевич Соловьев прожил всего сорок восемь лет. 31 июля 2000 года исполнится 100 лет со дня смерти этого выдающегося мыслителя. Он искал и находил, но в поиске и заблуждался Можно не соглашаться с Соловьевым, но нельзя не знать, о чем и как он думал, писал.
Федор Андреевич Селиванов
Федор Селиванов
Ветрено
Рассказы
Невеста философа Соловьева
Екатерина Федоровна Романова услышала радостный всхлип сестры, смотревшей в окно:
— Батюшки! Владимир Сергеевич приехал!
Выпрыгнув из коляски, юноша взошел на широкое крыльцо. Тут-то и встретила его бабушка, проворно спустившаяся со второго этажа. После объятий и поцелуев она сказала:
— Сколько же лет я тебя не видела? Дай я разгляжу тебя хорошенько!
Перед ней стоял высокий сухощавый молодой человек с гривой черных волос. Слегка сутулился. Екатерина Федоровна вглядывалась в лицо внука: прямой нос, большие темные глаза, ярко очерченные брови. Шея длинная. Отвечал на вопросы Владимир твердо, без ужимок. Голос звучный, проникновенный.
— Хорош! — подвела итог бабушка. Сестра и другие домочадцы согласно закивали головами. Среди них не было кузины Кати — подруги по детским играм.
— Почему не видно Катюши?
— Она ушла на пруд. Захотела искупаться. Сегодня ведь так жарко! — ответила бабушка.
— Можно, я пойду встречу ее?
Подошел к пруду и увидел вышедшую из купальни девушку в голубом ситцевом платье. Нежное, полувоздушное создание шестнадцати лет. Темная коса небрежно закинута за спину. Владимир не сразу узнал в красавице кузину. Когда они виделись в последний раз, ей было всего девять лет. Он был старше на два года, три месяца и три дня.
Позднее, когда философ писал рассказ «На заре туманной юности...», взяв для названия строчку из стихотворения А. В. Кольцова, он вспомнил Екатерину Владимировну Романову именно такой, какой увидел у купальни в Федоровке, имении бабушки в Херсонской губернии, у которой теперь она жила. Отец ее умер, мать была больна, через год и она скончается, девушка станет сиротой.
До приезда в Федоровку юноша окончил два курса Московского университета. За обедом рассказал о цели приезда:
— Хочу отдохнуть и поправить здоровье.
Екатерина Федоровна усердно лечила студента домашними средствами, особенно камфарой с запахом хвойного леса. Можно предположить, что синтетической, получаемой из скипидара, который производился путем отгонки с водяным паром из смолы хвойных деревьев, главным образом, сосны. Камфару получают и из древесины камфарного дерева из семейства лавровых. Но едва ли такая имелась в Федоровке.
Пишу об этом подробно потому, что после бабушкиного лечения у юноши появилась непреодолимая тяга к скипидару. Когда его спрашивали о любимом запахе, он неизменно отвечал:
— Запах скипидара.
От Владимира Сергеевича всегда пахло этой жидкостью. Он объяснял свое пристрастие так:
— Скипидар предохраняет от всех болезней.
Им обрызгивал одежду и постель, даже стены, смазывал руки пополам с одеколоном и называл запах «букетом Соловьева». Современники считали, что философ испортил себе почки этим снадобьем.
Заботясь о дорогом внуке, бабушка проглядела болезнь Катюши. Ее лихорадило, пришлось уложить в постель, у которой подолгу просиживал Владимир. Читал ей в подлиннике Генриха Гейне: оба знали немецкий. Часами разговаривали. Вспоминали веселое и проказливое детство.
Катя жадно слушала рассказы студента об университете, профессорах. Сначала он учился на физико-математическом факультете, по потом перешел на историко-филологический и усиленно занялся философией. А пока демонстрировал осведомленность в физике и биологии. Представьте, рассказывал девушке даже о мастодонтах, изучением которых увлекался.
Завязывалась тихая и светлая дружба. Да, дружба. О любви они тогда и не помышляли, хотя парень и был влюбчивым. В зрелом возрасте признавался, что влюблялся двадцать семь раз, но серьезно — только один. Имя женщины не назвал. Возможно, ею была Екатерина Владимировна Романова. Не исключено, что эта женщина — Софья Петровна Хитрово, племянница С. А. Толстой, вдовы поэта. Если первый роман продолжался более трех лет, то второй — десять. Можно предполагать и третью женщину — С. М. Мартынову.
К любви Владимир Сергеевич относился благоговейно. В 1880 году он в «Альбоме признаний» Т. А. Сухотиной так ответил на вопрос «В чем счастье?»:
— В вере в любовь.
Склонный к размышлениям о сложных явлениях жизни и к обобщениям, философ создал трактат «Смысл любви», который занимает почетное место в ряду лучших произведений об этом деликатном предмете.
В беседах с Катей оформился принцип, в свете которого Соловьев в последующие годы рассматривал любовь:
— В любви раскрывается высший смысл жизни, без любви мир потеряет все краски.
В трактате говорится не просто о любви, а об истинной: «Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловно центральное значение, которое в силу эгоизма мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни».
Незаметно прошло два чудесных месяца. Наступила пора покидать Федоровку, бабушку, Катю.
— До встречи! До встречи, — слышалось со всех сторон.
Владимир Сергеевич любил поездки и по России, и за границу.
По матери он был родственником странствующего философа Григория Саввича Сковороды, жившего в восемнадцатом веке.
Новая встреча с Катей произошла в Харькове через год. Между двумя встречами — переписка.
Сохранилось двадцать восемь содержательных писем Соловьева Романовой. Они не просто сохранились, Катя их сберегла и передала для публикации. Письма философа были изданы в 1908 году в четырех томах. В третьем пятьдесят страниц занимают письма, о которых идет речь.
Екатерине нравился почерк друга. Строчки приподнимаются в конце, что обычно свидетельствует о жизнерадостности и о больших надеждах. Буквы сливались в один поток, что служит доказательством силы логического мышления. Почерк мелкий, размашистый, своеобразный. В букве «б» верхняя часть всегда в полете.
Первые письма — это советы старшего: читать великих поэтов, учить английский язык, совершенствоваться в немецком, сохранять внутреннюю нравственную силу, которая дает свободу, не подчиняться книжным авторитетам, быть искренним.
Юноша радуется, что милая Катя «отказалась от того, что составляет всю жизнь для большинства людей — жизнь эгоизма, личных интересов, с глупым призраком счастья как последней целью».
Май 1872 года... Поезд везет Соловьева в Харьков к Кате. И надо же так случиться: ее не оказалось дома. Оставил записку и возвратился в гостиницу. Катя вернулась с загородной прогулки и успела принарядиться, когда появился сердечный друг. Увидел повзрослевшую девушку. Обнялись, поцеловались. Катя раскраснелась, начала торопливо расспрашивать о родных.
— Не волнуйся так. Я весь год думал о тебе. Кажется, люблю тебя.
Нужное слово было сказано. Весь последующий год обоюдные признания в любви заполнили переписку. В декабре того же года Владимир писал: «... Каждая твоя строчка для меня в сорок тысяч раз дороже всей писанной и печатной бумаги в мире».
Умел молодой человек писать возвышенно. Читая его письмо, невеста вспоминала его руки. Что за руки! Длинные и тонкие пальцы с заостренными концами. Не пальцы, а персты. Совершенные, медиальные руки — такие, какие художники рисуют у святых.
В июле 1873 года Соловьев отвечал Кате на письмо со всей определенностью: «Отвечаю тебе прямо: я люблю тебя, насколько способен любить...» Через пять дней снова: «Я люблю тебя, как только могу...»
Девушка и впрямь была прелестной. Ей шел восемнадцатый год, а к ней уже сватались женихи. Солидные, богатые, с хорошей репутацией. Особо надо выделить В.В. Пассека и князя Д. Дадиани. Бабушка поддерживала князя в его притязаниях. Поддерживал и Владимир Сергеевич. Странно? Нет. Тогда любовь только зарождалась и он заботился о будущем Кати. Но третье сватовство вызывает у парня прилив ревности.
Когда Катя сообщила, что откажет князю, ибо он мало нравится, последовало наставление: «Разве нужно делать только то, что тебе нравится или что ты любишь?»
Соловьев еще в юности сформулировал принцип долга в семейной жизни:
— Настоящий брак — подвиг и самопожертвование.
Этические проблемы интересовали его всю сознательную жизнь. Достаточно сказать, что основное произведение философа — это «Оправдание добра», написанное им в 1894-1895 годах.
В ноябре 1873 года состоялось новое свидание молодых людей, теперь в Петербурге, куда Е.В. Романова переехала в надежде на систематическое образование. Она получала домашние уроки, много читала, производила впечатление образованной девушки, но ей этого было недостаточно. Она хотела учиться. Она хотела просвещать народ, найти истину и правильный путь.
В гостиной дяди, у которого она жила, влюбленные подолгу беседовали. Гуляли по городу. Зашли однажды к гадалке Фильд, известной в Петербурге. Она предсказала девушке скорую свадьбу, а молодому человеку — смерть друга.
Свадьба... Мечтали о ней оба Родители Владимира Сергеевича были против: близкое родство с невестой, да и жених юн. Первое обстоятельство действительно имело место. Владимир окончил университет и готовился к защите магистерской диссертации, что и произошло в следующем году. Диссертация называлась «Кризис западной философии». Соловьев вошел в науку молодым: магистром стал в двадцать один год, а докторскую диссертацию «Критика отвлеченных начал» защитил, когда ему исполнилось двадцать семь лет.
Рано определив для себя высшие цели, он звал Катю идти вместе по пути самоотрицания воли. Говорил уверенно, взор его был устремлен вдаль:
— Я принадлежу не себе, а тому делу, которому буду служить и которое не имеет ничего общего с личными чувствами, с интересами и целями личной жизни.
Девушка слушала с задумчивым видом. А Соловьев в другой раз высказался еще определеннее:
— Я хотел бы тебе сразу сказать, что личные и семейные отношения всегда будут занимать второстепенное место в моем существовании.
Невеста недоумевала, спрашивала:
— Почему, почему, почему?
Молодой мыслитель не принимал существующую действительность, он говорил о своем времени так:
— Скверный век наш.
Мечтатель полагал, что ему предназначено принести освобождение людям. Он говорил — лицо в это время было одухотворенным:
— Я не только надеюсь, но также уверен, как в своем существовании, что истина, мною сознанная, рано или поздно будет сознана и другими, сознана всеми, и тогда своею внутреннею силою преобразит она весь мир лжи, навсегда с корнем уничтожит всю неправду и зло жизни личной и общественной — грубое невежество народных масс, мерзость нравственного запустения образованных классов, кулачное право между государствами — ту бездну тьмы грязи и крови, в которой до сих пор бьется человечество; все это исчезнет, как ночной призрак перед восходящим в сознании светом вечной Христовой истины...
Владимир Сергеевич искал средства преобразования мира, впадал в утопии и сам же их разрушал.
Вероятно, первое в жизни, еще незрелое его стихотворение было обращено к Екатерине Романовой. В одном из писем он упрекает:
_За_днями_дни_обычной_чередой_
_Идут_—_а_я_письма_не_получаю,_
_Другим_же_пишешь_ты..._что_сделалось_с_тобой?_
_Я_этого_совсем,_мой_друг,_не_понимаю._
Летом 1875 года Соловьев уехал в Лондон для научных занятий. Покинув Англию, отправился в Египет, где провел несколько месяцев.
В стихотворении, которое поэт начал в 1875 году и окончательно оформил почти через два года, он жалуется Е. В. Романовой:
_Покинут_и_один_в_чужой_земле_брожу_я,_
_С_тоской_по_небу_родины_моей._
А далее — сплошь нежность, сама любовь:
_Прости_ж_—_и_лишь_одно_последнее_желанье,_
_Последний_вздох_души_моей_больной:_
_О,_если_б_я_за_горькое_страданье,_
_Что_суждено_мне_волей_роковой,_
_Тебе_мог_дать_златые_дни_и_годы,_
_Тебе_мог_дать_все_лучшие_цветы,_
_Чтоб_в_новом_мире_света_и_свободы_
_От_злобной_жизни_отдохнула_ты!_
_Чтоб_смутных_слов_тяжелые_виденья_
_Бежали_все_от_солнечных_лучей,_
_Чтоб_на_всемирный_праздник_возрожденья_
_Явилась_ты_всех_чище_и_светлей._
Соловьев получил известность как теоретик искусства и критик. Его перу принадлежат «Общий смысл искусства», «Красота в природе» и другие эстетические произведения.
Всего в нем было с избытком, даже одаренности. Он не раз говорил:
— Хочу быть мудр аки змий и незлобив аки голубь.
Экспансивность, восторженность, порывистость сочетались в нем с молчаливостью, задумчивостью, угрюмостью. Он мог быть по-детски шаловливым, но мог и работать буквально сутками. Ученый, обладавший колоссальной эрудицией, и мистик, галлюцинации и видения, обрисованные, в частности, в поэме «Три свидания», принимавший за объективную реальность — это тоже Соловьев. Он производил впечатление человека, которому свойственны отрешенность от мира и безразличие к удобствам жизни. Было в нем нечто загадочное и таинственное.
В письме (без даты) В. С. Романовой Соловьев писал: «Уже и теперь вызываю недоумение: одни меня считают за нигилиста, другие — за религиозного фанатика, третьи — просто за сумасшедшего». А он не был ни тем, ни другим, ни третьим, но был необычен. В конце жизни, расставаясь с иллюзиями, он скажет:
— Не следует стремиться построить рай на земле, главное — не допустить ада.
Екатерина Владимировна уехала за границу весной 1874 года. Пробыла там два с половиной года. При встрече сказала Владимиру Сергеевичу, как можно предполагать на основании рассказа «На заре туманной юности...», следующее:
— Я не хочу тебя обманывать. Я ошиблась в своем чувстве. Ты слишком умен и идеален для меня, и я недостаточно тебя люблю, чтобы разделять твои взгляды и навсегда связать свою жизнь с твоею... Будем друзьями.
Да, друзьями они оставались всю жизнь. Трещина в любви, которая образовалась еще в 1873 году, стала пропастью. Третье препятствие — установки философа — оказалось непреодолимым.
Ни одна из женщин, которых любил Соловьев, не пожелала выйти за него замуж. Мы имеем все основания сказать, что в любовных неудачах виноват он сам. Всегда оберегал свой внутренний мир от внешних влияний. Не в этом ли его ошибка? Одним словом, чего-то в нем не было, что нужно женщинам.
Началась русско-турецкая война 1877-78 годов. Романова становится сестрой милосердия и отправляется в Болгарию. Уехал на Балканы и Владимир как военный корреспондент «Московских ведомостей». Уехал в начале июня, естественно, через Кишинев. И не знал он, что его ждет нечаянная радость. По дороге из Ясс в Букурешт он встретил милую Катю. Они ехали вместе несколько часов, всю дорогу проговорили про Москву, войну и Болгарию.
Владимир ехал на войну со своим револьвером, применить который ему не пришлось. Он вовремя понял, что из него военного корреспондента не получилось. Да и оружием плохо владел. Осенью вернулся в Петербург.
Война закончилась победой России и способствовала освобождению балканских народов от турецкого ига. Катя вернулась на родину. В начале восьмидесятых годов вышла замуж за М. И. Селевина, но не по любви. Селевин был молод и горяч, безумно влюбился в Катюшу, красота которой, по словам Сергея Соловьева, племянника философа, была жуткая и губительная. Селевин сватался к ней, но был отвергнут. Стрелялся. Стремился повторить попытку самоубийства. Вот тогда-то его и пожалела Катя. Селевин шел к венцу, не оправившись от раны, едва держался на ногах. В семейной жизни он оказался жестоким, вообще невыносимым. С тремя детьми — мальчиком и двумя девочками — Екатерина Владимировна ушла от него. Она прожила долгую жизнь. По крайней мере можно достоверно утверждать, что в 1916 году она была еще жива, о чем сообщил С. М. Лукьянов, автор книги «О Вл. Соловьеве в его молодые годы». А. М. Ремизов, в статье, опубликованной в тридцатые годы, утверждал, что Романова живет в Париже.
Владимир Сергеевич Соловьев прожил всего сорок восемь лет. 31 июля 2000 года исполнится 100 лет со дня смерти этого выдающегося мыслителя. Он искал и находил, но в поиске и заблуждался Можно не соглашаться с Соловьевым, но нельзя не знать, о чем и как он думал, писал.