Марласов Раздумья
Марласов
Вторую книгу стихов Анатолия Марласова «Раздумья» объединяет не только философско-ироническое отношение к происходящим переменам в нашей стране, но и чисто формальный признак. Поэт включил в книгу написанные им восьмистишия и… картины известного тюменского художника Новика Александра Сергеевича. Автор выражает благодарность главам администраций Пуровского и Тазовского районов Ламбину Станиславу Александровичу и Харючи Николаю Николаевичу за финансовую помощь в издании этой книги.
Анатолий Марласов
Раздумья
«Свеча горела на столе…»
(Б. Пастернак)
ВЕЩИЕ ПТИЦЫ — МЫСЛИ АНАТОЛИЯ МАРЛАСОВА
Современная тюменская поэзия — материя острохарактерная, с норовом, в ней больше еретиков, чем недавних кладоискателей, укрощавших черно-маслянистые нефтяные озера, газовые фонтаны. Она принимала родовые муки нашего регионального этноса, вобравшего в себя все краски и звуки многих народов блиставшего еще вчера и одновременно с Ямало- Югорской энергией века зараженного черной энергией социоэкономического и духовного распада великого Союза.
Анатолий Марласов не ищет удачи, на пепелище утраченного дня и не собирает листья к собственному лавровому венку среди обломков прошлого. Он взял в руки «Белый посох» (первая книга поэта в 1995 г.) и пошел по своему пути, выкликая древние и надежные имена Веры, Надежды и Любви, дабы вернуть нам и себе утраченные смыслы человеческого существования. Он сохранил традицию, обретенную им на гордой земле тюменских «Северов» — в почти двадцатилетнем общении с сильными натурами, презирающими всяческую нелюдь и нечисть и более всего на свете ценивших настоящую дружбу, правдоискательство и верную любовь, победившими ямальские бураны, жившими и тогда ненасытно, яростно, распахнуто… Искатели, чей труд души воспевал тогда Марласов. И не забывшего о нем: «Я такое вытворял… Я застегивал Ямал на застежку Белую»
Вот почему первый сильный мотив его новой книги «Раздумья» — ностальгия. По «Северам», по ушедшим в иной мир друзьям и по еще удерживающим на месте Полярный круг. По всему, что согревает и сейчас Россию, вселяет в нас надежду на преображенное бытие. И хотя «и я не тот, и ты не та — Страна другая!» (то ли дурная, то ли одуревшая, то ли превратившаяся в неуверенного ребенка, делающего неожиданные шаги и бьющего родительские горшки) — но ведь «звучала музыка во мне. В тебе звучала — печально в нашей стороне». Здесь застыли многие коллеги Марласова, но он все равно оптимист и задается вопросом — «Начнем сначала?».
И начинает. Новая книга — лирико-романтическое и философическое творение мира заново, по Марласову. Для этого он избирает надежный союз пера и художнической кисти, пригласив в соавторы известного в Тюмени мастера современной символически медитативной живописи Александра Новика. Книга обрела собственный видеоряд, в чьих контурах своеобычная личность поэта, его широкая и добрая душа, звучащая в новом издании и современно, и в здравом духе и теле продолжения исторически выверенных российских гуманистических ценностей.
Спасая их, Марласов не боится бросить нам в лицо: «Под светлым именем твоим, О Бог-Россия, не пашем Землю, не творим — Все ждем мессию». Такой высоте поэтических размышлений соответствует и чеканная афористическая старая форма — жанр восьмистиший. Умный стиховод наших дней (Михаил Гаспаров) сказал про них в своей монографии «Русские стихи» (1993 г.), что восьмистишия — не только одни из самых распространенных, но и семантически нейтральных. Другими словами, дающие простор для сотворчества с другом-читателем. Так и происходит у Марласова: «Куда же, ответьте, иссякла, куда утекла и в кого Священная сила Геракла И мудрая смелость его?».
В нашей поэтической традиции Геракл — символ созидательного бытия, охотно использовавшийся в России из античного мифологического пантеона для того, чтобы разгребать авгиевы кучи дерьма в стране, где «столько забытых конюшен», где «столько забытых основ».
Поиск нового лика Добра, его новых возможностей поднять совсем уж приунывшую страну, — второй важный мотив книги Марласова: «И хочется с песней дружить и верить в неистовость лета, И так в нашем мире прожить, чтоб люди запомнили это».
Его имя теперь стоит в одном ряду с лучшими поэтами Тюменской земли последней четверти уходящего века (по алфавиту, дабы никто не обиделся): Владимир Белов, Альфред Гольд, Александр Гришин, Николай Денисов, Анатолий Марласов, Константин Михайлов, Владимир Нечволода, Роман Ругин, Андрей Тарханов, Николай Шамсутдинов, Юван Шесталов… Марласов прекрасно понимает, что живет уже в другой стране: «И я уткнусь в лицо дороги — И пусть плохое говорят». Наш поэт — не провинциален, но крепко связан с Тюменским краем. Третий основной мотив «Раздумий» — философия любви современного человека, её путь от юношеской вакханалии плотских восхищений телом, его гармонией с любимой женщиной до зрелой мудрости любви, сходной с тютчевским возгласом «О, как на склоне наших лет нежней мы любим и суеверней…». И здесь Марласов ищет свой образ, свою символику любви: «Тень от стихов на асфальте…» и «Не великую толику счастья Отдаю, дорогая, тебе».
Книгу удачно завершает лирико-ироническая поэма «Баллада о Ноле». Согласен, пока «вокруг препустого Ноля» крутится наша земля, трудно будет подняться нашей стране.
В своих восьмистишиях поэт не впадает в грех уныния: «Я чувствую — тянется к лету Простуженный голос зимы, И мы наполняемся Светом, И к солнышку тянемся мы».
В 1899 г. Дм. Мережковский написал: «Дайте человечеству роскошь знаний, утонченной культуры, дайте ему полное равенство материальных благ, справедливое удовлетворение потребностей; но если при этом вы откажете ему в божественной любви, в том «братском поцелуе», который один только утешает несчастных, то все дары будут тщетными, и люди останутся нищими и одинокими». Символичная перекличка с книгой стихов Марласова.
Вот дар — бескорыстный и волнительный, который не просто утешает нас, но и указывает на руку дружбы, протянутую читателям известным тюменским культурологом и поэтом, дабы мы с вами не пропали поодиночке.
_ВЛАДИМИР_РОГАЧЁВ_
ДИАЛОГ
«Звучала музыка
Во мне,
В тебе звучала…..
Печально в нашей
Стороне.
Начнем сначала?»
Но это пройденный
Этап,
О, дорогая!
И я не тот, и ты не та —
Страна другая!
***
Под светлым именем твоим
О, Бог-Россия,
Не пашем Землю, не творим —
Все ждем мессию.
Все чаще взгляды — в глубь небес,
И в храмах — гимны.
Мы чуда ждем, мы ждем чудес,
А села гибнут…
* * *
Тусклая, как лампочка в полватта,
Угасает деревенька Вата —
Самая последняя девчонка
Выскочила замуж за солдата.
И теперь, как утверждают слухи,
В ней остались древние старухи,
А они, при всей любви к деревне,
Не спасут родную от разрухи.
***
Куда мы катимся, куда,
О, колобки!
Не строим больше города,
А лишь лотки.
Повырубали все леса
Не на жильё,
Хоть знаем точно, что Лиса
Возьмет свое.
***
Из-за моря-океана —
Наблюдают постоянно,
Помогают нам советом
И хихикают при этом.
«Дескать, вы, в стране Советов,
Все заложники заветов.
Заложите их в ломбарды
Потекут к вам миллиарды!»
***
Одинокая страна,
Одинокая,
Никому ты не нужна
Кособокая.
Распрямила б ты себя —
Грудь и спинушку!
Только, видно, не судьба,
Не судьбинушка…
***
На покровительство правительства
Нельзя надеяться, ужо
Оно само на покровительство
Твое надеется, дружок.
Кровь у народа пьет отчаянно,
А все трезвонит о любви…
Мы у него-то различаемся
По цвету кровли и крови.
***
Кто-то машет дирижерской
Палочкой, кипя от гнева,
То толстеет, как обжора,
То худеет — пальцем в небо.
Но а мы, народ тяжелый —
Кто на домре, кто на скрипке,
Нам плевать на дирижера,
Размахался — ишь ты, прыткий!
***
Когда же, ответьте, иссякла,
Куда утекла и в кого
Священная сила Геракла
И мудрая смелость его?
Как нищей России он нужен,
Огромный силач-острослов —
В ней столько забитых конюшен,
В ней столько забытых основ.
***
Лечу над белым пламенем снегов,
Над черными ожогами оврагов
И кажется, что крылья самолета
И винт — в мое вмонтированы тело.
И это я по струям голубым
Скольжу, как птица, с болью замечая
И шрам от перекрещенных дорог,
И белую березку — медсестрицу.
***
Небо черное окно
Занавесило
Одиноко и темно
И невесело…
И не в радость даже хлеб,
Песня чайника.
Будто жил я и ослеп
По случайности.
***
Если бы меня спросили:
«Что белее всех на свете?»
Я б ответил, что в России
Нет белей березок этих.
…Улетают к солнцу птицы
И скрываются в дали.
Им березы будут сниться,
Будто белые ресницы
Нашей матушки-земли.
НА РОДИНЕ
Здесь звуки в сто крат гениальней,
Здесь каждое лыко в строку —
И где-то на хуторе дальнем
Истошное ку-ка-ре-ку,
И посвист таинственной птицы,
И русская речь воробья…
Как сладко — домой возвратиться,
Как сладко — в родные края.
БЕЛАЯ НОЧЬ
Как будто шар надули над планетой,
А после пополам перепилили
И изнутри неясным странным светом
Ту часть, что над планетой, осветили.
Такая ночь, такая ночь, ребята!
Она — как символ северного лета,
Она скользит, как девушка, куда-то,
Как девушка из музыки и света…
***
Есть в осени прекрасные мгновенья,
Которые весной не оценить,
Они как будто в лето откровения,
Воздушная волнующая нить.
И шепчем мы: «Благословенна осень —
Глоток нерукотворного вина!»
И правы мы… и хорошо нам очень…
Но все-таки прекраснее весна!
***
Зашумели леса белым взрывом берез,
Зашумели леса, зашумели…
Тихо вышел из леса краснолицый мороз
И сбежал от пронзительной сини апреля.
И тогда был весною раскрыт парашют
Голубиных небес голубого отлива,
Опустилась весна на зеленый маршрут —
Это было как в сказке или в цирке у КИО.
***
Убегает изо всех силенок,
Ничего от страха не крича,
Осени беспомощный цыпленок —
Солнышко на тоненьких лучах.
Почему-то грусть легла на сердце —
Было солнце, а теперь уж нет…
А Земля, как глупая наседка,
И не посмотрела ему вслед…
***
Морозный обморок берез
Предполагает вдохновенье —
Ах, как прекрасно и всерьез!
Природа — это светлый гений!
Но почему тогда до слез
Мне жалко, что береза стынет,
Я слышу, как хрустят берез
Суставы, на которых иней.
***
Я чувствую — тянется к лету
Простуженный голос зимы,
И мы наполняемся светом,
И к солнышку тянемся мы.
И хочется с песней дружить
И верить в неистовость лета,
И так в нашем мире прожить,
Чтоб люди запомнили это.
***
Может, будем узнаны
В будущем, потом,
Признаны безумными
Мы и общий дом.
И померкнет ад-душа,
Некуда пойти.
Эх, Россия-матушка,
Мать твою, ети!
***
В Тоболе отражаются кресты,
Они плывут,
Плывут по глади скользкой.
Все это ты, российский город, ты —
Былинная история Тобольска.
Теперь другие стали времена —
Кресты позолотели, звон поболе.
Да что Сибирь?
Теперь другой страна,
Сверкая,
Отражается в Тоболе.
***
Срываются звонкие листья
На зимнее забытие,
Но душу не мог я очистить,
Не смог я очистить ее.
Пытался то чудом, то бегом,
Но, видно, устала душа,
Ушла — и осталась под снегом,
Как будто бы в пятку ушла.
***
Один колодец неглубокий…
В нем
Вода была чуть теплой.
Даже ночью.
Другой, в отличье, был глубокий
Очень
С водой холодной
Даже жарким днем.
Неужто человек с душой глубокой
Холоден, как колодец одинокий?
***
О, Вселенная!
Порою
Вижу я тебя Атлантом.
Не сравнить тебя с горою,
Называемой гигантом.
Ночь раскроет пасть и звезды,
Словно зубы засверкают.
Давят мощь твоя и воздух.
А на сердце грусть такая…
***
Почему не видно белых птиц,
Почему нескладно мы живем?
Оторвалась
Чайка от ресниц
И пропала в море штормовом.
Ночь запеленала облака
Черной тканью и на сердце шторм…
Бьется мысль у самого виска:
«Почему нескладно мы живем?»
***
Из черепа, из черепа
Олегова коня
Я пил вино — и нечего
Обманывать меня.
Я чувствую — Викторию,
Как зверь — летящий след.
Я знаю ту историю,
Которой даже нет!
***
Зачем такая
Приснилась повесть —
Беру руками
Больную совесть,
А совесть плачет,
И нет покоя…
Что это значит,
Зачем такое?
***
Когда надежда улетит,
То станет жизнью обычною.
Надежда — это жизнь в кредит,
А я плачу наличными.
Я от сохи и от земли,
А что стихи в наличии,
То это люди помогли —
Внесли свои наличные.
***
Есть философский смысл бытия,
А есть житейский.
Дважды два? Четыре!
И все, происходящее в сём мире
Делил на эти части глупо я.
И был неправ!
Все это лишь слова,
Ведь смысл жизни сверхмногообразен:
Прекрасные оттенки — безобразны,
Уродливы штрихи у божества.
***
Тремя пальцами
Поднимают бокал,
Тремя пальцами
Лоб вытирает мудрец,
Тремя пальцами
Поддерживают костра накал.
Тремя пальцами…
Молятся, наконец!
***
Полугоре — не горе.
Не хватает мазка.
Да и лужа — не море,
Да и грусть — не тоска.
Почему же так часто
Среди смеха и слез
Полусчастье — за счастье
Принимаем всерьез?
***
Как долог путь в грозу ночную —
Низки слепые облака,
И грозно плещется река,
И та избушка далека,
В которой мы переночуем.
Как долог путь ночной дороги,
Но надо все-таки идти.
Да будут звезды на пути,
Да будет солнце впереди,
Да будут милостивы боги!
***
Философичность… Это склад ума
Или набор начитанных отмычек,
При помощи которых кутерьма
Вокруг философа?
Должно же быть отличье.
Между умом от истинной природы
И тем, которым хвастают… уроды?
***
У человека есть гнездо — земля,
Но человек куда-то вечно рвется.
Воробышком из глубины колодца
Выстреливает сердце из меня —
И я лечу… Зачем, куда лечу?
Ах, я же птица! Потому и плачу,
Что без гнезда я ничего не значу,
Что без земли и значить не хочу.
***
Философы грустят,
Предвидя всё на свете —
И завтрашних гусят,
Которых будет ветер
Гнать к озеру…
Оно
Умрет под тяжким илом…
Все так заведено,
Что все на свете было.
***
Любимой женщине своей
Я поклоняюсь ежечасно,
Как будто это мавзолей,
Где все торжественно, прекрасно.
Соперники? Мне жалко их —
Они мне не страшны отныне,
Хоть я не ставлю часовых
К любимой женщине-святыне!
***
Яхта летит по касательной.
Небо поставлено на кон
Парус, как знак восклицательный,
Солнце, как точка под знаком.
Юности страстной стремление —
Море мой ласковый идол,
Где это чудо — видение?
Где и когда его видел?
***
Я вижу все — и горизонт в тумане,
И самолет, летящий в облаках,
И женщину с невинностью в глазах,
Которая когда-нибудь обманет.
И будет лгать, едва откроет двери,
Рассыпав лжи большие пятаки,
И ей не будут верить дураки,
И, как ни странно, я ей буду верить.
***
Ах, зачем ты, невпопад
Словно ветер небесами,
Разогнала наугад
Наши чувства словесами?
Черно-белые, они,
Тучкой-облаком — и скрылись
Если встретишь, не гони —
Собери, как нищий милость.
***
То мрачнеем, то грохочем,
То смеемся, то молчим,
То любимую «не хочем»,
То случайную хотим.
Непонятные причины
Нами вдруг руководят…
Словно радуга, мужчины,
После летнего дождя.
***
Забуду все — как звать тебя забуду,
Глаза и брови, и лица овал,
И эту разноцветную посуду,
И эти разноцветные слова…
…Но в старости, в какой-то день
Ненастный,
Когда обрушит тяжести беда,
Я вспомню вдруг какое было счастье,
По глупости забытое тогда…
***
Как зверек с пушистым мехом
Пробежала между нами
Искра искреннего смеха —
И растаяла в тумане.
Да не долго мы смеялись,
Но и плакали не часто…
Не пойму — несчастлив я ли
Или ты со мной несчастна?
***
Холодный ветер расставанья
Ударит в наши паруса,
И поплывут на расстоянье,
Как два челна, твои глаза.
Придется свидеться нам снова
У островка житейских встреч,
Чтобы твое услышать слово,
Чтобы твоих коснуться плеч?
***
Ты вычеркнула память из меня,
Тебя не помнить —
Это верх блаженства.
Ужаснейшее свойство изменять
Ты довела, увы, до совершенства.
Не помню губ твоих, твои слова,
Не помню солнца яркого над нами.
Я, как Иван, не помнящий родства…
Но помню все.
Будь проклята же, память!
На пристани
У меня надежда бродит —
Вот пришел наш пароход,
И по сходням бойко сходит
Озабоченный народ.
Я гляжу, но взгляды мимо,
Все торопятся, сопят…
Только нет тебя, любимой,
Нет, любимая, тебя!
***
Нам осенью было чудесно,
Мы веселы были и юны,
От счастья охрипшие песни
Ложились под рельсы — под струны,
Тогда мы не верили очень,
Что будем с печальною миной
Звать ту распрекрасную осень
Когда-то, о ужас, старинной!
***
Я Вас, родная, не обижу,
Но эта истина проста —
Непредсказуемая, ближе
Тень от печального креста.
Вы так умны и нет тут фальши,
Но понимаете ли Вы,
Что предсказуемо мы дальше,
Все дальше от своей любви?
***
Вы замечали, что девушка любимая
Ласточку собой напоминает?
Так же ее талия тонка,
Так же рук движенье, как паренье,
И походка девушки, как росчерк
Птичьего полета в облака.
Точно так, как ласточка шутя
Кончиком крыла воды коснется,
Точно так и девушка моя —
Сердце ранит… и не улыбнется!
***
Женщина, как скрипка, —
Чем старей,
Тем ее ошибка
Все слышней,
Тем ее звучанье
Все нежней,
Тем ее молчанье
Все больней!
***
Мы не венчаемся с тобой
В прекрасном храме,
Мы не меняемся судьбой
И именами.
Мы только плачем и поем
И знаем четко,
Что в этой жизни мы живем,
Как дядька — с теткой.
***
Для меня ты — удивинка,
Повод для стиха.
Для него ты — хворостинка
Пас-ту-ха!
И жалеть тебя не надо,
Прежняя любовь…
Гонит он тобою стадо
Чувств-коров.
***
Сторона моя пустая…
Потому-то в пустоте
Хоть кого я пропускаю —
Все счастливые, не те.
Обреченная удачей,
Обрученная кольцом,
В пустоту идешь — и плачешь
С обмороженным лицом…
***
Разрывая счастье — на части,
Как положено по судьбе,
Не великую толику счастья
Отдаю, дорогая, тебе.
Виноваты, наверное, оба,
Мы в тональностях разных поем —
Ведь и ты не шикуешь особо,
Разделяя несчастье свое.
***
А любви моей-то лепета
Не услышите вы трепетно,
Потому что в ваших ушках
Денег звон — как после пушки!
Запахи моей любви
Не почувствуете вы,
Потому что в ваших лапах
Исчезает даже запах!
***
Волк осени серой завыл в междуречье,
Откликнулась сразу собака зимы,
А мы говорили по — человечески,
Но разве друг друга услышали мы,
Но разве друг другу мы подали знаки
Тоски изначальной о чистой любви?
Я даже завидую зимней собаке —
Ее сострадательность тоньше, увы…
***
Теперь тебе, родная, не поверю
И совесть ты мою не береди,
Твои я косы не захлопну дверью,
Ты уходить собралась — уходи!
Иди на юг, а может быть, на запад,
Я даже облик твой не сберегу,
Но только лишь оставь свой звонкий
Запах,
Чтоб он затих, как ветер на снегу!
***
Пришел и говорю, но ты не внемлешь,
Ты холодна, как росная трава.
Как будто семена бросаю в землю —
Беспомощные жалкие слова.
Они замерзнут на корню — и точка!
В твоей душе мне их не воскресить.
Пришел и говорю с тобою… Точно
Пытаюсь статуэтку оживить.
***
Вот и все…
И мелкие детали
Нас опустошили.
Вот и всё!
Мы с тобою к солнцу не летали,
И к вискам не ставили ружьё.
Вот и всё…
Медали разметали,
Не жалея больше о живом.
Почему мы к солнцу не летали?
Почему мы до сих пор живем?
***
Так неожиданно и властно
Ты в жизнь мою вошло тогда,
Непредсказуемое счастье,
На долгие года.
И вот теперь у той, негласной,
Но неминуемой, черты
Благодарю тебя за счастье,
Которым одарила ты.
* * *
У Альберта Эйнштейна
Спросили однажды друзья:
«Вы — великий ученый!
Зачем же подкова над дверью?»
Он ответил «Конечно,
Конечно, ей верить нельзя,
Но она помогает и тем,
Кто в нее почему-то не верит».
***
***
Как тяжело на сердце, тяжело,
Как будто бы в него со всей Вселенной
Привезено отчаянное зло
И аккуратно сложено в поленья.
Я чувствую, что надо в магазин,
Бреду к нему, конечно, по привычке,
Чтобы купить какой-нибудь бензин
И не забыть какие-нибудь спички.
***
Зашелестят мои тревоги,
Ох, как еще зашелестят…
И я уткнусь в лицо дороги —
И пусть плохое говорят.
Моя душа чиста, как спикер
Чист перед Вами, господа…
Я, даже если выпью литр,
То это ж — чистая вода!
***
Приникая к солнечному звуку
Уходящих из меня времен,
Некому подать на счастье руку —
Я собакой не обременен.
Исчезаю я полетом птичьим.
Да! Все выше, выше, но куда?
Кто-то на груди моей мурлычет —
Видимо, подсунули кота…
* * *
Для меня и ты померкнешь ведь,
Когда богу дам отчет.
Я уйду в родство бессмертное
Но не знаю — что почем?
Но не знаю я, не знаю я,
Неизвестно и тебе —
Гроб — надежное ли здание
Или… так себе?
***
Под солнечными паутинками,
Как под сетью рыбацкой,
Сверкаю своими ботинками
Ду-рац-ки-ми!
Куда я шагаю, куда я
Свое направляю тело?
Луна такая крутая —
Повеситься можно смело.
***
Ох, темно! Я не узнаю
Даже милую свою!
Я на ощупь сочиняю
И безадрестно пою.
Я такое вытворяю —
Пью рябину красную,
Я иду навстречу раю,
Говорю всем: «Здравствуйте!»
***
У Бога я, у Бога я
Спрошу — не поленюсь:
«Ну, почему убогая
И радость, да и грусть»
Я, никого не трогая,
Прожил сверчком в печи,
Я спрашивал у Бога, а…
А он же, черт, молчит.
***
Ах, как меня жизнь обманула,
Меня обманула земля,
Тропинка назад повернула —
И получилась петля!
Нарушена шумная смета,
И в лето одето пальто!
Я вечно чего-то — не это,
Я вечно чего-то — не то…
***
Друзья и близкие сказали:
«Ты впрягся, стало быть, вези!»
Я пересматриваю дали
И окружение вблизи.
И муравья вдали я вижу,
Не замечая — рядом слон.
Я, словно подпоручик Киже,
Пришел на ваш аукцион.
СТРАШНАЯ СКАЗКА
Жил-был добрый человечек,
Весь светился он добром…
Ночью он при свете свечек
Бил младенцев топором.
Жил-был злой такой — презлющий
Рожи не было кривей…
Нищих он кормил старушек
И в лесу лечил зверей!
***
Луна,
Как косточка из пальцев,
Выскользнула из туч
И глянула на землю
Так непосредственно и счастливо,
Что даже ослик в нашем сарае
Пошевелил ушами…
И улыбнулся.
* * *
С.А. Ламбину
_ДРУГУ_МОЕЙ_СЕВЕРНОЙ_МОЛОДОСТИ_
Я такое вытворял,
Я такое делывал,
Я застегивал Ямал
На застежку белую.
Я шутил и пел шутя —
Время было славное.
Я считал, что буква «Я»
На Ямале — главная!
СРАВНЕНЬЯ
Небо маленькое, как шляпа
Соседи — гуляки…
А какова же лапа
У сына моей собаки,
Тем более, что собачка,
В которой души не чаю,
Не более, чем пачка
Индийского чая?
***
Товарищи!
Добрые люди
Иль, как все теперь, господа,
Давайте открытыми будем!
На всякие-якие «да».
И время уже не осудит,
За лишний кивок и привет.
Давайте закрытыми будем
На всякие-якие нет!
***
Мне нравятся эти Чубайсы,
Что лихо немцуют страну
Под музыку венского вальса
У всех вызывая «Ну, ну…»
Мы давимся искренним матом,
Ну что ж мы боимся всего?
А Гитлер? Тот тож реформатор,
Но высекли все же его!
***
Во мне печаль полей палит
И гордость гор возносится.
Но так душа моя болит,
Что больно переносице.
Очки?
Они все тянут вниз,
Как будто гири горькие —
И я не вижу коммунизм
Сквозь слезы, сквозь прогорклые.
***
Ждет небо дождя или снега…
Печально все это, увы!
Ведь так не хватает нам смеха
И так не хватает любви.
Травы не хватает и солнца,
И солнца на сочной траве!
И мысли, довольные, сонно
Шевелятся в голове…
***
Что счастье и беда,
Что горе и разлука?
Ведь слезы иногда
Текут, но из-за лука.
А запахи любви,
А ветер в облаках!
Да, ладно. Не трави…
Дыханьем чеснока.
***
Прямо иль под боком
С детства до седин
Ходим все под богом,
Все мы, как один.
Грязный бомж, начальник…
Все услышат там
Медный матюгальник:
«Ну-ка, по местам!»
***
Ты ждешь начнет поэт — певец измен
Стихи читать про женскую любовь?
Нет! Стихи я зажимаю, словно кровь,
Клокочущую из вен.
Огни, огни… Шатается эпоха.
Туман в глазах… зеленые круги…
«Поет поэт», — злорадствуют враги,
Но замерли друзья — поэту плохо!
***
Печататься —
Не значит быть поэтом,
Как часто забываем мы об этом,
Как часто среди книжной шелухи
Мы ищем настоящие стихи.
А я считаю, что простой ручей
Гораздо поэтичнее речей…
***
В стихах юнца так смысла много,
Так мудр неокрепший бас,
Что кажется — его дорога
Уже кончается сейчас.
А вот седой, спина с горбинкой,
Так распевает о любви,
Что кажется — его тропинка
Лишь начинается… Увы!
***
Мир наш — антистатичен…
В строгих линиях здания
Есть движения птичьи,
Синий ветер каслания.
Вольный ветер движения,
Как в волнах океана,
Есть в творениях гения
И в стихах графомана.
***
И вот опять штрихи, штрихи,
Как дождик за моим оконцем.
Я не хочу писать стихи,
Ведь это — как смотреть на солнце!
Зачем мне эта чепуха —
Напиток с кровью и с игристым?
Ведь каждый образ из стиха
Летит в меня, как меткий выстрел…
***
Прислушайся к себе — и говори,
И в речи этой все переплетется —
И жалобы уставшего колодца,
И солнечные возгласы зари.
И в этой речи все переплетется,
И будет речь похожа на ручей,
Колодец — на прекрасную мечеть,
Мечеть — на отражение в колодце.
* * *
Попадаются деньки,
Что ни шаг — одни пеньки,
Ни тебе разумной мысли,
Ни талантливой строки.
Хочешь море, но в ответ —
От ближайшей лужи свет,
И такое ощущенье —
Будто счастья в мире нет!
***
И вздрогнули ружья, а птица
Ура, улетела уже.
Печальны районные лица,
Но очень я счастлив в душе.
О, господи!
Хоть не попали,
Убрали монету греха,
И рифмы мои — не в опале,
А — в сочетанье стиха.
***
Тень от стихов на асфальте,
Ты ее не затопчи,
Нет в ней ни грязи, ни фальши.
Слушай… молчи…
Музыка, как у Вивальди.
Ты ее — не тревожь.
Тень от стихов на асфальте…
Все остальное — ложь!
***
Мимолетность жизни сознаем…
Что же делать? Даже принимаем.
Не страдаем? Изредка страдаем
От того, что все-таки умрем.
Умираем тихо и светло,
Не мечтая о наивном рае,
Умираем, словно изливаем
Из груди излишнее тепло.
***
Никогда в таланты я не метил —
Мысль о том казалась мне пошла.
Жизнь прошла, а я и не заметил,
Я и не заметил — жизнь прошла.
Одеяло неба ниспадало
На мои усталые глаза.
Я воскликнул: «Как я прожил мало…
Можно ли еще?» Увы, нельзя.
***
Кого я жду, кому я нужен,
Какого надо мне рожна?
Я не отец… И даже мужем
Не назовет меня жена.
Я не люблю забавных копий,
Они — не те, не те, не те!
… По предсказанью в гороскопе
Лев умирает в нищете…
* * *
Пойти — и не вернуться
В загаженную суть,
Хоть тучкой обернуться,
Хоть облачком взгрустнуть…
Ушел — и вся недолга,
Ушел — и все забыл,
И обернулся волком —
И на луну завыл.
***
Куда бы уехать, сорваться
В любую деревню, а там
Одеться в нечаянный ватник
И молча пойти по дворам,
Чтоб снег неожиданно падал,
Мои заметая следы,
И кто-то в предверии ада
Увел бы меня от беды.
***
Через сердце пропускаю
Строки, словно лебеду,
В них таинственную кару
В них — и горькую беду.
Через сердце, через сердце!
Разве выдержит оно?
И когда-нибудь соседка
Зачернит мое окно…
***
И далеко ещё до смерти,
И горы душу веселят,
И облака на шее ветра,
Как бусы белые висят.
Рукой дотянешься до солнца,
Здесь воздух, как ребенок, чист.
Взглянул и вдруг смотрю — несется
Орел, как дельтапланерист.
***
Не читали вы Данте
И не знаете истину ту —
В пустоту уходит пространство.
Представляете — в пустоту?
И в тридцатом немыслимом веке,
Став бессмертными — дай Вам Бог!
Может вспомните о человеке,
Что ушел в пустоту дорог?
* * *
_ХАРЮЧИ_Н.Н._
Ненцы — мудрый народ, суеверный немножко,
Ведь когда умирает какой-нибудь дед,
Он родным говорит:
«Я пошел за морошкой», —
И уходит из чума…
И его больше нет…
И когда меня жизнь невзначай заморочит —
Пусть не так уж я стар, пусть не так уж я сед.
Поступлю, словно ненец.
«Он ушел за морошкой», —
Так скажите, коль спросят,
любопытным в ответ.
БАЛЛАДА О НОЛЕ
_К_ВОПРОСУ_О_ДЕНОМИНАЦИИ_
Поставили Ноль
Охранять Ничего,
Из Нечего взять
Возвели вкруг него
Огромный забор,
А зачем — не понять…
И стал этот Ноль
Ничего охранять.
Приехал из города
Родственник — зять
Хотел он, как родственник,
Что-нибудь взять.
Но как, извините,
Возьмешь у него,
Когда у него-то
И нет Ничего?
Приехал однажды
Большой ревизор,
От Нечего видеть
Потупил он взор,
Потупил, прошелся и крякнул: «Ого!
А где же хранится
Само Ничего?»
И ну — разошелся
Вовсю ревизор:
«Да ты же мошенник,
Хапуга и вор!»
Позвольте, позвольте, —
Встревожился Ноль, —
Не вижу в чем видите
Истины соль.
Меня ведь поставили
То охранять,
Что Нечего видеть
И Нечего взять.
И как же я смог бы
Украсть из того,
Чего и не видно —
Ведь нет Ничего?
Зарплата?
На палочке ноль — и всего.
Не буду я больше
Стеречь Ничего.
«Вокруг Ничего
Мы ведем разговор,
Давайте замнем,» —
Предложил ревизор,
«Прибавьте к зарплате
Хоть палочку мне
И, может тогда мы
Сойдемся в цене».
И вновь Ничего
На объекте лежит,
Его уж за сотню
Наш Ноль сторожит.
Но как-то приехал
Другой ревизор…
Добавкой к зарплате
Закончился спор.
И вновь Ничего
На объекте лежит
За двести рублей
Его Ноль сторожит
Он стал респектабельным,
Чинным — Ого!
Ведь он охраняет
Само Ничего.
Он стал командиром
Над ротой солдат.
Он даже выводит их всех
На парад.
«Равняйтесь, — кричит он
Вы все на того,
Кто бдительней всех
Сторожит Ничего».
Но как-то однажды
Начальство его,
Сменившись, прозрело,
Что нет Ничего.
И голову долго
Ломало: «Как быть?»
Конечно бы, надо
Тот Ноль сократить.
Но как сократить,
Коли столько всего —
Ведь выстроен склад,
Чтоб хранить Ничего.
А чтоб транспортировать
Этот продукт,
Над речкой ничтожной
Такой виадук
Построен, что
Видно всем сразу
Зачем разместили
Вблизи автобазу.
Они понесли бы
Убытки большие,
Когда б не построили
Тут мастерские.
А чтоб не возить
Тот продукт в Никуда,
Построить пришлось,
Заселив, города…
…Короче, вокруг
Препустого Ноля
Крутилась планета
С названьем «Земля».
Марласов
Вторую книгу стихов Анатолия Марласова «Раздумья» объединяет не только философско-ироническое отношение к происходящим переменам в нашей стране, но и чисто формальный признак. Поэт включил в книгу написанные им восьмистишия и… картины известного тюменского художника Новика Александра Сергеевича. Автор выражает благодарность главам администраций Пуровского и Тазовского районов Ламбину Станиславу Александровичу и Харючи Николаю Николаевичу за финансовую помощь в издании этой книги.
Анатолий Марласов
Раздумья
«Свеча горела на столе…»
(Б. Пастернак)
ВЕЩИЕ ПТИЦЫ — МЫСЛИ АНАТОЛИЯ МАРЛАСОВА
Современная тюменская поэзия — материя острохарактерная, с норовом, в ней больше еретиков, чем недавних кладоискателей, укрощавших черно-маслянистые нефтяные озера, газовые фонтаны. Она принимала родовые муки нашего регионального этноса, вобравшего в себя все краски и звуки многих народов блиставшего еще вчера и одновременно с Ямало- Югорской энергией века зараженного черной энергией социоэкономического и духовного распада великого Союза.
Анатолий Марласов не ищет удачи, на пепелище утраченного дня и не собирает листья к собственному лавровому венку среди обломков прошлого. Он взял в руки «Белый посох» (первая книга поэта в 1995 г.) и пошел по своему пути, выкликая древние и надежные имена Веры, Надежды и Любви, дабы вернуть нам и себе утраченные смыслы человеческого существования. Он сохранил традицию, обретенную им на гордой земле тюменских «Северов» — в почти двадцатилетнем общении с сильными натурами, презирающими всяческую нелюдь и нечисть и более всего на свете ценивших настоящую дружбу, правдоискательство и верную любовь, победившими ямальские бураны, жившими и тогда ненасытно, яростно, распахнуто… Искатели, чей труд души воспевал тогда Марласов. И не забывшего о нем: «Я такое вытворял… Я застегивал Ямал на застежку Белую»
Вот почему первый сильный мотив его новой книги «Раздумья» — ностальгия. По «Северам», по ушедшим в иной мир друзьям и по еще удерживающим на месте Полярный круг. По всему, что согревает и сейчас Россию, вселяет в нас надежду на преображенное бытие. И хотя «и я не тот, и ты не та — Страна другая!» (то ли дурная, то ли одуревшая, то ли превратившаяся в неуверенного ребенка, делающего неожиданные шаги и бьющего родительские горшки) — но ведь «звучала музыка во мне. В тебе звучала — печально в нашей стороне». Здесь застыли многие коллеги Марласова, но он все равно оптимист и задается вопросом — «Начнем сначала?».
И начинает. Новая книга — лирико-романтическое и философическое творение мира заново, по Марласову. Для этого он избирает надежный союз пера и художнической кисти, пригласив в соавторы известного в Тюмени мастера современной символически медитативной живописи Александра Новика. Книга обрела собственный видеоряд, в чьих контурах своеобычная личность поэта, его широкая и добрая душа, звучащая в новом издании и современно, и в здравом духе и теле продолжения исторически выверенных российских гуманистических ценностей.
Спасая их, Марласов не боится бросить нам в лицо: «Под светлым именем твоим, О Бог-Россия, не пашем Землю, не творим — Все ждем мессию». Такой высоте поэтических размышлений соответствует и чеканная афористическая старая форма — жанр восьмистиший. Умный стиховод наших дней (Михаил Гаспаров) сказал про них в своей монографии «Русские стихи» (1993 г.), что восьмистишия — не только одни из самых распространенных, но и семантически нейтральных. Другими словами, дающие простор для сотворчества с другом-читателем. Так и происходит у Марласова: «Куда же, ответьте, иссякла, куда утекла и в кого Священная сила Геракла И мудрая смелость его?».
В нашей поэтической традиции Геракл — символ созидательного бытия, охотно использовавшийся в России из античного мифологического пантеона для того, чтобы разгребать авгиевы кучи дерьма в стране, где «столько забытых конюшен», где «столько забытых основ».
Поиск нового лика Добра, его новых возможностей поднять совсем уж приунывшую страну, — второй важный мотив книги Марласова: «И хочется с песней дружить и верить в неистовость лета, И так в нашем мире прожить, чтоб люди запомнили это».
Его имя теперь стоит в одном ряду с лучшими поэтами Тюменской земли последней четверти уходящего века (по алфавиту, дабы никто не обиделся): Владимир Белов, Альфред Гольд, Александр Гришин, Николай Денисов, Анатолий Марласов, Константин Михайлов, Владимир Нечволода, Роман Ругин, Андрей Тарханов, Николай Шамсутдинов, Юван Шесталов… Марласов прекрасно понимает, что живет уже в другой стране: «И я уткнусь в лицо дороги — И пусть плохое говорят». Наш поэт — не провинциален, но крепко связан с Тюменским краем. Третий основной мотив «Раздумий» — философия любви современного человека, её путь от юношеской вакханалии плотских восхищений телом, его гармонией с любимой женщиной до зрелой мудрости любви, сходной с тютчевским возгласом «О, как на склоне наших лет нежней мы любим и суеверней…». И здесь Марласов ищет свой образ, свою символику любви: «Тень от стихов на асфальте…» и «Не великую толику счастья Отдаю, дорогая, тебе».
Книгу удачно завершает лирико-ироническая поэма «Баллада о Ноле». Согласен, пока «вокруг препустого Ноля» крутится наша земля, трудно будет подняться нашей стране.
В своих восьмистишиях поэт не впадает в грех уныния: «Я чувствую — тянется к лету Простуженный голос зимы, И мы наполняемся Светом, И к солнышку тянемся мы».
В 1899 г. Дм. Мережковский написал: «Дайте человечеству роскошь знаний, утонченной культуры, дайте ему полное равенство материальных благ, справедливое удовлетворение потребностей; но если при этом вы откажете ему в божественной любви, в том «братском поцелуе», который один только утешает несчастных, то все дары будут тщетными, и люди останутся нищими и одинокими». Символичная перекличка с книгой стихов Марласова.
Вот дар — бескорыстный и волнительный, который не просто утешает нас, но и указывает на руку дружбы, протянутую читателям известным тюменским культурологом и поэтом, дабы мы с вами не пропали поодиночке.
_ВЛАДИМИР_РОГАЧЁВ_
ДИАЛОГ
«Звучала музыка
Во мне,
В тебе звучала…..
Печально в нашей
Стороне.
Начнем сначала?»
Но это пройденный
Этап,
О, дорогая!
И я не тот, и ты не та —
Страна другая!
***
Под светлым именем твоим
О, Бог-Россия,
Не пашем Землю, не творим —
Все ждем мессию.
Все чаще взгляды — в глубь небес,
И в храмах — гимны.
Мы чуда ждем, мы ждем чудес,
А села гибнут…
* * *
Тусклая, как лампочка в полватта,
Угасает деревенька Вата —
Самая последняя девчонка
Выскочила замуж за солдата.
И теперь, как утверждают слухи,
В ней остались древние старухи,
А они, при всей любви к деревне,
Не спасут родную от разрухи.
***
Куда мы катимся, куда,
О, колобки!
Не строим больше города,
А лишь лотки.
Повырубали все леса
Не на жильё,
Хоть знаем точно, что Лиса
Возьмет свое.
***
Из-за моря-океана —
Наблюдают постоянно,
Помогают нам советом
И хихикают при этом.
«Дескать, вы, в стране Советов,
Все заложники заветов.
Заложите их в ломбарды
Потекут к вам миллиарды!»
***
Одинокая страна,
Одинокая,
Никому ты не нужна
Кособокая.
Распрямила б ты себя —
Грудь и спинушку!
Только, видно, не судьба,
Не судьбинушка…
***
На покровительство правительства
Нельзя надеяться, ужо
Оно само на покровительство
Твое надеется, дружок.
Кровь у народа пьет отчаянно,
А все трезвонит о любви…
Мы у него-то различаемся
По цвету кровли и крови.
***
Кто-то машет дирижерской
Палочкой, кипя от гнева,
То толстеет, как обжора,
То худеет — пальцем в небо.
Но а мы, народ тяжелый —
Кто на домре, кто на скрипке,
Нам плевать на дирижера,
Размахался — ишь ты, прыткий!
***
Когда же, ответьте, иссякла,
Куда утекла и в кого
Священная сила Геракла
И мудрая смелость его?
Как нищей России он нужен,
Огромный силач-острослов —
В ней столько забитых конюшен,
В ней столько забытых основ.
***
Лечу над белым пламенем снегов,
Над черными ожогами оврагов
И кажется, что крылья самолета
И винт — в мое вмонтированы тело.
И это я по струям голубым
Скольжу, как птица, с болью замечая
И шрам от перекрещенных дорог,
И белую березку — медсестрицу.
***
Небо черное окно
Занавесило
Одиноко и темно
И невесело…
И не в радость даже хлеб,
Песня чайника.
Будто жил я и ослеп
По случайности.
***
Если бы меня спросили:
«Что белее всех на свете?»
Я б ответил, что в России
Нет белей березок этих.
…Улетают к солнцу птицы
И скрываются в дали.
Им березы будут сниться,
Будто белые ресницы
Нашей матушки-земли.
НА РОДИНЕ
Здесь звуки в сто крат гениальней,
Здесь каждое лыко в строку —
И где-то на хуторе дальнем
Истошное ку-ка-ре-ку,
И посвист таинственной птицы,
И русская речь воробья…
Как сладко — домой возвратиться,
Как сладко — в родные края.
БЕЛАЯ НОЧЬ
Как будто шар надули над планетой,
А после пополам перепилили
И изнутри неясным странным светом
Ту часть, что над планетой, осветили.
Такая ночь, такая ночь, ребята!
Она — как символ северного лета,
Она скользит, как девушка, куда-то,
Как девушка из музыки и света…
***
Есть в осени прекрасные мгновенья,
Которые весной не оценить,
Они как будто в лето откровения,
Воздушная волнующая нить.
И шепчем мы: «Благословенна осень —
Глоток нерукотворного вина!»
И правы мы… и хорошо нам очень…
Но все-таки прекраснее весна!
***
Зашумели леса белым взрывом берез,
Зашумели леса, зашумели…
Тихо вышел из леса краснолицый мороз
И сбежал от пронзительной сини апреля.
И тогда был весною раскрыт парашют
Голубиных небес голубого отлива,
Опустилась весна на зеленый маршрут —
Это было как в сказке или в цирке у КИО.
***
Убегает изо всех силенок,
Ничего от страха не крича,
Осени беспомощный цыпленок —
Солнышко на тоненьких лучах.
Почему-то грусть легла на сердце —
Было солнце, а теперь уж нет…
А Земля, как глупая наседка,
И не посмотрела ему вслед…
***
Морозный обморок берез
Предполагает вдохновенье —
Ах, как прекрасно и всерьез!
Природа — это светлый гений!
Но почему тогда до слез
Мне жалко, что береза стынет,
Я слышу, как хрустят берез
Суставы, на которых иней.
***
Я чувствую — тянется к лету
Простуженный голос зимы,
И мы наполняемся светом,
И к солнышку тянемся мы.
И хочется с песней дружить
И верить в неистовость лета,
И так в нашем мире прожить,
Чтоб люди запомнили это.
***
Может, будем узнаны
В будущем, потом,
Признаны безумными
Мы и общий дом.
И померкнет ад-душа,
Некуда пойти.
Эх, Россия-матушка,
Мать твою, ети!
***
В Тоболе отражаются кресты,
Они плывут,
Плывут по глади скользкой.
Все это ты, российский город, ты —
Былинная история Тобольска.
Теперь другие стали времена —
Кресты позолотели, звон поболе.
Да что Сибирь?
Теперь другой страна,
Сверкая,
Отражается в Тоболе.
***
Срываются звонкие листья
На зимнее забытие,
Но душу не мог я очистить,
Не смог я очистить ее.
Пытался то чудом, то бегом,
Но, видно, устала душа,
Ушла — и осталась под снегом,
Как будто бы в пятку ушла.
***
Один колодец неглубокий…
В нем
Вода была чуть теплой.
Даже ночью.
Другой, в отличье, был глубокий
Очень
С водой холодной
Даже жарким днем.
Неужто человек с душой глубокой
Холоден, как колодец одинокий?
***
О, Вселенная!
Порою
Вижу я тебя Атлантом.
Не сравнить тебя с горою,
Называемой гигантом.
Ночь раскроет пасть и звезды,
Словно зубы засверкают.
Давят мощь твоя и воздух.
А на сердце грусть такая…
***
Почему не видно белых птиц,
Почему нескладно мы живем?
Оторвалась
Чайка от ресниц
И пропала в море штормовом.
Ночь запеленала облака
Черной тканью и на сердце шторм…
Бьется мысль у самого виска:
«Почему нескладно мы живем?»
***
Из черепа, из черепа
Олегова коня
Я пил вино — и нечего
Обманывать меня.
Я чувствую — Викторию,
Как зверь — летящий след.
Я знаю ту историю,
Которой даже нет!
***
Зачем такая
Приснилась повесть —
Беру руками
Больную совесть,
А совесть плачет,
И нет покоя…
Что это значит,
Зачем такое?
***
Когда надежда улетит,
То станет жизнью обычною.
Надежда — это жизнь в кредит,
А я плачу наличными.
Я от сохи и от земли,
А что стихи в наличии,
То это люди помогли —
Внесли свои наличные.
***
Есть философский смысл бытия,
А есть житейский.
Дважды два? Четыре!
И все, происходящее в сём мире
Делил на эти части глупо я.
И был неправ!
Все это лишь слова,
Ведь смысл жизни сверхмногообразен:
Прекрасные оттенки — безобразны,
Уродливы штрихи у божества.
***
Тремя пальцами
Поднимают бокал,
Тремя пальцами
Лоб вытирает мудрец,
Тремя пальцами
Поддерживают костра накал.
Тремя пальцами…
Молятся, наконец!
***
Полугоре — не горе.
Не хватает мазка.
Да и лужа — не море,
Да и грусть — не тоска.
Почему же так часто
Среди смеха и слез
Полусчастье — за счастье
Принимаем всерьез?
***
Как долог путь в грозу ночную —
Низки слепые облака,
И грозно плещется река,
И та избушка далека,
В которой мы переночуем.
Как долог путь ночной дороги,
Но надо все-таки идти.
Да будут звезды на пути,
Да будет солнце впереди,
Да будут милостивы боги!
***
Философичность… Это склад ума
Или набор начитанных отмычек,
При помощи которых кутерьма
Вокруг философа?
Должно же быть отличье.
Между умом от истинной природы
И тем, которым хвастают… уроды?
***
У человека есть гнездо — земля,
Но человек куда-то вечно рвется.
Воробышком из глубины колодца
Выстреливает сердце из меня —
И я лечу… Зачем, куда лечу?
Ах, я же птица! Потому и плачу,
Что без гнезда я ничего не значу,
Что без земли и значить не хочу.
***
Философы грустят,
Предвидя всё на свете —
И завтрашних гусят,
Которых будет ветер
Гнать к озеру…
Оно
Умрет под тяжким илом…
Все так заведено,
Что все на свете было.
***
Любимой женщине своей
Я поклоняюсь ежечасно,
Как будто это мавзолей,
Где все торжественно, прекрасно.
Соперники? Мне жалко их —
Они мне не страшны отныне,
Хоть я не ставлю часовых
К любимой женщине-святыне!
***
Яхта летит по касательной.
Небо поставлено на кон
Парус, как знак восклицательный,
Солнце, как точка под знаком.
Юности страстной стремление —
Море мой ласковый идол,
Где это чудо — видение?
Где и когда его видел?
***
Я вижу все — и горизонт в тумане,
И самолет, летящий в облаках,
И женщину с невинностью в глазах,
Которая когда-нибудь обманет.
И будет лгать, едва откроет двери,
Рассыпав лжи большие пятаки,
И ей не будут верить дураки,
И, как ни странно, я ей буду верить.
***
Ах, зачем ты, невпопад
Словно ветер небесами,
Разогнала наугад
Наши чувства словесами?
Черно-белые, они,
Тучкой-облаком — и скрылись
Если встретишь, не гони —
Собери, как нищий милость.
***
То мрачнеем, то грохочем,
То смеемся, то молчим,
То любимую «не хочем»,
То случайную хотим.
Непонятные причины
Нами вдруг руководят…
Словно радуга, мужчины,
После летнего дождя.
***
Забуду все — как звать тебя забуду,
Глаза и брови, и лица овал,
И эту разноцветную посуду,
И эти разноцветные слова…
…Но в старости, в какой-то день
Ненастный,
Когда обрушит тяжести беда,
Я вспомню вдруг какое было счастье,
По глупости забытое тогда…
***
Как зверек с пушистым мехом
Пробежала между нами
Искра искреннего смеха —
И растаяла в тумане.
Да не долго мы смеялись,
Но и плакали не часто…
Не пойму — несчастлив я ли
Или ты со мной несчастна?
***
Холодный ветер расставанья
Ударит в наши паруса,
И поплывут на расстоянье,
Как два челна, твои глаза.
Придется свидеться нам снова
У островка житейских встреч,
Чтобы твое услышать слово,
Чтобы твоих коснуться плеч?
***
Ты вычеркнула память из меня,
Тебя не помнить —
Это верх блаженства.
Ужаснейшее свойство изменять
Ты довела, увы, до совершенства.
Не помню губ твоих, твои слова,
Не помню солнца яркого над нами.
Я, как Иван, не помнящий родства…
Но помню все.
Будь проклята же, память!
На пристани
У меня надежда бродит —
Вот пришел наш пароход,
И по сходням бойко сходит
Озабоченный народ.
Я гляжу, но взгляды мимо,
Все торопятся, сопят…
Только нет тебя, любимой,
Нет, любимая, тебя!
***
Нам осенью было чудесно,
Мы веселы были и юны,
От счастья охрипшие песни
Ложились под рельсы — под струны,
Тогда мы не верили очень,
Что будем с печальною миной
Звать ту распрекрасную осень
Когда-то, о ужас, старинной!
***
Я Вас, родная, не обижу,
Но эта истина проста —
Непредсказуемая, ближе
Тень от печального креста.
Вы так умны и нет тут фальши,
Но понимаете ли Вы,
Что предсказуемо мы дальше,
Все дальше от своей любви?
***
Вы замечали, что девушка любимая
Ласточку собой напоминает?
Так же ее талия тонка,
Так же рук движенье, как паренье,
И походка девушки, как росчерк
Птичьего полета в облака.
Точно так, как ласточка шутя
Кончиком крыла воды коснется,
Точно так и девушка моя —
Сердце ранит… и не улыбнется!
***
Женщина, как скрипка, —
Чем старей,
Тем ее ошибка
Все слышней,
Тем ее звучанье
Все нежней,
Тем ее молчанье
Все больней!
***
Мы не венчаемся с тобой
В прекрасном храме,
Мы не меняемся судьбой
И именами.
Мы только плачем и поем
И знаем четко,
Что в этой жизни мы живем,
Как дядька — с теткой.
***
Для меня ты — удивинка,
Повод для стиха.
Для него ты — хворостинка
Пас-ту-ха!
И жалеть тебя не надо,
Прежняя любовь…
Гонит он тобою стадо
Чувств-коров.
***
Сторона моя пустая…
Потому-то в пустоте
Хоть кого я пропускаю —
Все счастливые, не те.
Обреченная удачей,
Обрученная кольцом,
В пустоту идешь — и плачешь
С обмороженным лицом…
***
Разрывая счастье — на части,
Как положено по судьбе,
Не великую толику счастья
Отдаю, дорогая, тебе.
Виноваты, наверное, оба,
Мы в тональностях разных поем —
Ведь и ты не шикуешь особо,
Разделяя несчастье свое.
***
А любви моей-то лепета
Не услышите вы трепетно,
Потому что в ваших ушках
Денег звон — как после пушки!
Запахи моей любви
Не почувствуете вы,
Потому что в ваших лапах
Исчезает даже запах!
***
Волк осени серой завыл в междуречье,
Откликнулась сразу собака зимы,
А мы говорили по — человечески,
Но разве друг друга услышали мы,
Но разве друг другу мы подали знаки
Тоски изначальной о чистой любви?
Я даже завидую зимней собаке —
Ее сострадательность тоньше, увы…
***
Теперь тебе, родная, не поверю
И совесть ты мою не береди,
Твои я косы не захлопну дверью,
Ты уходить собралась — уходи!
Иди на юг, а может быть, на запад,
Я даже облик твой не сберегу,
Но только лишь оставь свой звонкий
Запах,
Чтоб он затих, как ветер на снегу!
***
Пришел и говорю, но ты не внемлешь,
Ты холодна, как росная трава.
Как будто семена бросаю в землю —
Беспомощные жалкие слова.
Они замерзнут на корню — и точка!
В твоей душе мне их не воскресить.
Пришел и говорю с тобою… Точно
Пытаюсь статуэтку оживить.
***
Вот и все…
И мелкие детали
Нас опустошили.
Вот и всё!
Мы с тобою к солнцу не летали,
И к вискам не ставили ружьё.
Вот и всё…
Медали разметали,
Не жалея больше о живом.
Почему мы к солнцу не летали?
Почему мы до сих пор живем?
***
Так неожиданно и властно
Ты в жизнь мою вошло тогда,
Непредсказуемое счастье,
На долгие года.
И вот теперь у той, негласной,
Но неминуемой, черты
Благодарю тебя за счастье,
Которым одарила ты.
* * *
У Альберта Эйнштейна
Спросили однажды друзья:
«Вы — великий ученый!
Зачем же подкова над дверью?»
Он ответил «Конечно,
Конечно, ей верить нельзя,
Но она помогает и тем,
Кто в нее почему-то не верит».
***
***
Как тяжело на сердце, тяжело,
Как будто бы в него со всей Вселенной
Привезено отчаянное зло
И аккуратно сложено в поленья.
Я чувствую, что надо в магазин,
Бреду к нему, конечно, по привычке,
Чтобы купить какой-нибудь бензин
И не забыть какие-нибудь спички.
***
Зашелестят мои тревоги,
Ох, как еще зашелестят…
И я уткнусь в лицо дороги —
И пусть плохое говорят.
Моя душа чиста, как спикер
Чист перед Вами, господа…
Я, даже если выпью литр,
То это ж — чистая вода!
***
Приникая к солнечному звуку
Уходящих из меня времен,
Некому подать на счастье руку —
Я собакой не обременен.
Исчезаю я полетом птичьим.
Да! Все выше, выше, но куда?
Кто-то на груди моей мурлычет —
Видимо, подсунули кота…
* * *
Для меня и ты померкнешь ведь,
Когда богу дам отчет.
Я уйду в родство бессмертное
Но не знаю — что почем?
Но не знаю я, не знаю я,
Неизвестно и тебе —
Гроб — надежное ли здание
Или… так себе?
***
Под солнечными паутинками,
Как под сетью рыбацкой,
Сверкаю своими ботинками
Ду-рац-ки-ми!
Куда я шагаю, куда я
Свое направляю тело?
Луна такая крутая —
Повеситься можно смело.
***
Ох, темно! Я не узнаю
Даже милую свою!
Я на ощупь сочиняю
И безадрестно пою.
Я такое вытворяю —
Пью рябину красную,
Я иду навстречу раю,
Говорю всем: «Здравствуйте!»
***
У Бога я, у Бога я
Спрошу — не поленюсь:
«Ну, почему убогая
И радость, да и грусть»
Я, никого не трогая,
Прожил сверчком в печи,
Я спрашивал у Бога, а…
А он же, черт, молчит.
***
Ах, как меня жизнь обманула,
Меня обманула земля,
Тропинка назад повернула —
И получилась петля!
Нарушена шумная смета,
И в лето одето пальто!
Я вечно чего-то — не это,
Я вечно чего-то — не то…
***
Друзья и близкие сказали:
«Ты впрягся, стало быть, вези!»
Я пересматриваю дали
И окружение вблизи.
И муравья вдали я вижу,
Не замечая — рядом слон.
Я, словно подпоручик Киже,
Пришел на ваш аукцион.
СТРАШНАЯ СКАЗКА
Жил-был добрый человечек,
Весь светился он добром…
Ночью он при свете свечек
Бил младенцев топором.
Жил-был злой такой — презлющий
Рожи не было кривей…
Нищих он кормил старушек
И в лесу лечил зверей!
***
Луна,
Как косточка из пальцев,
Выскользнула из туч
И глянула на землю
Так непосредственно и счастливо,
Что даже ослик в нашем сарае
Пошевелил ушами…
И улыбнулся.
* * *
С.А. Ламбину
_ДРУГУ_МОЕЙ_СЕВЕРНОЙ_МОЛОДОСТИ_
Я такое вытворял,
Я такое делывал,
Я застегивал Ямал
На застежку белую.
Я шутил и пел шутя —
Время было славное.
Я считал, что буква «Я»
На Ямале — главная!
СРАВНЕНЬЯ
Небо маленькое, как шляпа
Соседи — гуляки…
А какова же лапа
У сына моей собаки,
Тем более, что собачка,
В которой души не чаю,
Не более, чем пачка
Индийского чая?
***
Товарищи!
Добрые люди
Иль, как все теперь, господа,
Давайте открытыми будем!
На всякие-якие «да».
И время уже не осудит,
За лишний кивок и привет.
Давайте закрытыми будем
На всякие-якие нет!
***
Мне нравятся эти Чубайсы,
Что лихо немцуют страну
Под музыку венского вальса
У всех вызывая «Ну, ну…»
Мы давимся искренним матом,
Ну что ж мы боимся всего?
А Гитлер? Тот тож реформатор,
Но высекли все же его!
***
Во мне печаль полей палит
И гордость гор возносится.
Но так душа моя болит,
Что больно переносице.
Очки?
Они все тянут вниз,
Как будто гири горькие —
И я не вижу коммунизм
Сквозь слезы, сквозь прогорклые.
***
Ждет небо дождя или снега…
Печально все это, увы!
Ведь так не хватает нам смеха
И так не хватает любви.
Травы не хватает и солнца,
И солнца на сочной траве!
И мысли, довольные, сонно
Шевелятся в голове…
***
Что счастье и беда,
Что горе и разлука?
Ведь слезы иногда
Текут, но из-за лука.
А запахи любви,
А ветер в облаках!
Да, ладно. Не трави…
Дыханьем чеснока.
***
Прямо иль под боком
С детства до седин
Ходим все под богом,
Все мы, как один.
Грязный бомж, начальник…
Все услышат там
Медный матюгальник:
«Ну-ка, по местам!»
***
Ты ждешь начнет поэт — певец измен
Стихи читать про женскую любовь?
Нет! Стихи я зажимаю, словно кровь,
Клокочущую из вен.
Огни, огни… Шатается эпоха.
Туман в глазах… зеленые круги…
«Поет поэт», — злорадствуют враги,
Но замерли друзья — поэту плохо!
***
Печататься —
Не значит быть поэтом,
Как часто забываем мы об этом,
Как часто среди книжной шелухи
Мы ищем настоящие стихи.
А я считаю, что простой ручей
Гораздо поэтичнее речей…
***
В стихах юнца так смысла много,
Так мудр неокрепший бас,
Что кажется — его дорога
Уже кончается сейчас.
А вот седой, спина с горбинкой,
Так распевает о любви,
Что кажется — его тропинка
Лишь начинается… Увы!
***
Мир наш — антистатичен…
В строгих линиях здания
Есть движения птичьи,
Синий ветер каслания.
Вольный ветер движения,
Как в волнах океана,
Есть в творениях гения
И в стихах графомана.
***
И вот опять штрихи, штрихи,
Как дождик за моим оконцем.
Я не хочу писать стихи,
Ведь это — как смотреть на солнце!
Зачем мне эта чепуха —
Напиток с кровью и с игристым?
Ведь каждый образ из стиха
Летит в меня, как меткий выстрел…
***
Прислушайся к себе — и говори,
И в речи этой все переплетется —
И жалобы уставшего колодца,
И солнечные возгласы зари.
И в этой речи все переплетется,
И будет речь похожа на ручей,
Колодец — на прекрасную мечеть,
Мечеть — на отражение в колодце.
* * *
Попадаются деньки,
Что ни шаг — одни пеньки,
Ни тебе разумной мысли,
Ни талантливой строки.
Хочешь море, но в ответ —
От ближайшей лужи свет,
И такое ощущенье —
Будто счастья в мире нет!
***
И вздрогнули ружья, а птица
Ура, улетела уже.
Печальны районные лица,
Но очень я счастлив в душе.
О, господи!
Хоть не попали,
Убрали монету греха,
И рифмы мои — не в опале,
А — в сочетанье стиха.
***
Тень от стихов на асфальте,
Ты ее не затопчи,
Нет в ней ни грязи, ни фальши.
Слушай… молчи…
Музыка, как у Вивальди.
Ты ее — не тревожь.
Тень от стихов на асфальте…
Все остальное — ложь!
***
Мимолетность жизни сознаем…
Что же делать? Даже принимаем.
Не страдаем? Изредка страдаем
От того, что все-таки умрем.
Умираем тихо и светло,
Не мечтая о наивном рае,
Умираем, словно изливаем
Из груди излишнее тепло.
***
Никогда в таланты я не метил —
Мысль о том казалась мне пошла.
Жизнь прошла, а я и не заметил,
Я и не заметил — жизнь прошла.
Одеяло неба ниспадало
На мои усталые глаза.
Я воскликнул: «Как я прожил мало…
Можно ли еще?» Увы, нельзя.
***
Кого я жду, кому я нужен,
Какого надо мне рожна?
Я не отец… И даже мужем
Не назовет меня жена.
Я не люблю забавных копий,
Они — не те, не те, не те!
… По предсказанью в гороскопе
Лев умирает в нищете…
* * *
Пойти — и не вернуться
В загаженную суть,
Хоть тучкой обернуться,
Хоть облачком взгрустнуть…
Ушел — и вся недолга,
Ушел — и все забыл,
И обернулся волком —
И на луну завыл.
***
Куда бы уехать, сорваться
В любую деревню, а там
Одеться в нечаянный ватник
И молча пойти по дворам,
Чтоб снег неожиданно падал,
Мои заметая следы,
И кто-то в предверии ада
Увел бы меня от беды.
***
Через сердце пропускаю
Строки, словно лебеду,
В них таинственную кару
В них — и горькую беду.
Через сердце, через сердце!
Разве выдержит оно?
И когда-нибудь соседка
Зачернит мое окно…
***
И далеко ещё до смерти,
И горы душу веселят,
И облака на шее ветра,
Как бусы белые висят.
Рукой дотянешься до солнца,
Здесь воздух, как ребенок, чист.
Взглянул и вдруг смотрю — несется
Орел, как дельтапланерист.
***
Не читали вы Данте
И не знаете истину ту —
В пустоту уходит пространство.
Представляете — в пустоту?
И в тридцатом немыслимом веке,
Став бессмертными — дай Вам Бог!
Может вспомните о человеке,
Что ушел в пустоту дорог?
* * *
_ХАРЮЧИ_Н.Н._
Ненцы — мудрый народ, суеверный немножко,
Ведь когда умирает какой-нибудь дед,
Он родным говорит:
«Я пошел за морошкой», —
И уходит из чума…
И его больше нет…
И когда меня жизнь невзначай заморочит —
Пусть не так уж я стар, пусть не так уж я сед.
Поступлю, словно ненец.
«Он ушел за морошкой», —
Так скажите, коль спросят,
любопытным в ответ.
БАЛЛАДА О НОЛЕ
_К_ВОПРОСУ_О_ДЕНОМИНАЦИИ_
Поставили Ноль
Охранять Ничего,
Из Нечего взять
Возвели вкруг него
Огромный забор,
А зачем — не понять…
И стал этот Ноль
Ничего охранять.
Приехал из города
Родственник — зять
Хотел он, как родственник,
Что-нибудь взять.
Но как, извините,
Возьмешь у него,
Когда у него-то
И нет Ничего?
Приехал однажды
Большой ревизор,
От Нечего видеть
Потупил он взор,
Потупил, прошелся и крякнул: «Ого!
А где же хранится
Само Ничего?»
И ну — разошелся
Вовсю ревизор:
«Да ты же мошенник,
Хапуга и вор!»
Позвольте, позвольте, —
Встревожился Ноль, —
Не вижу в чем видите
Истины соль.
Меня ведь поставили
То охранять,
Что Нечего видеть
И Нечего взять.
И как же я смог бы
Украсть из того,
Чего и не видно —
Ведь нет Ничего?
Зарплата?
На палочке ноль — и всего.
Не буду я больше
Стеречь Ничего.
«Вокруг Ничего
Мы ведем разговор,
Давайте замнем,» —
Предложил ревизор,
«Прибавьте к зарплате
Хоть палочку мне
И, может тогда мы
Сойдемся в цене».
И вновь Ничего
На объекте лежит,
Его уж за сотню
Наш Ноль сторожит.
Но как-то приехал
Другой ревизор…
Добавкой к зарплате
Закончился спор.
И вновь Ничего
На объекте лежит
За двести рублей
Его Ноль сторожит
Он стал респектабельным,
Чинным — Ого!
Ведь он охраняет
Само Ничего.
Он стал командиром
Над ротой солдат.
Он даже выводит их всех
На парад.
«Равняйтесь, — кричит он
Вы все на того,
Кто бдительней всех
Сторожит Ничего».
Но как-то однажды
Начальство его,
Сменившись, прозрело,
Что нет Ничего.
И голову долго
Ломало: «Как быть?»
Конечно бы, надо
Тот Ноль сократить.
Но как сократить,
Коли столько всего —
Ведь выстроен склад,
Чтоб хранить Ничего.
А чтоб транспортировать
Этот продукт,
Над речкой ничтожной
Такой виадук
Построен, что
Видно всем сразу
Зачем разместили
Вблизи автобазу.
Они понесли бы
Убытки большие,
Когда б не построили
Тут мастерские.
А чтоб не возить
Тот продукт в Никуда,
Построить пришлось,
Заселив, города…
…Короче, вокруг
Препустого Ноля
Крутилась планета
С названьем «Земля».