Селиванов У речки Каменка
Федор Андреевич Селиванов
ФЕДОР СЕЛИВАНОВ
У речки Каменка
Новые рассказы и сказки
Мама, не хочу быть волшебником !
Сказка
Дом, к которому подошли Паша и его родители, был большим, пятистенным, но постаревшим. Бревна почернели, кое- где покрылись каким-то зеленым наростом. Когда вошли в дом, половицы заскрипели, заохали под их ногами.
— Вот твоя комната, — показала мать на дверь справа от прихожей. — А мы будем жить напротив, вот в этой комнате. Идемте устраиваться.
Комната была просторной. В углу стояла самодельная деревянная кровать, застеленная светлым байковым одеялом. Зашла мать и сказала:
— Вот в этой комнате я и выросла, отсюда вышла замуж за твоего папу и ушла к нему. А дом построил мой отец, твой дед Афанасий. Он был работящим, жил зажиточно, поэтому его раскулачили и всех нас выслали из села Алтат на лесозаготовки в Томскую область. Дед умер по дороге в ссылку. А мы вернулись сюда погостить через 10 лет.
Ничего этого Павел не знал и слушал разинув рот.
— А где я родился? — спросил он.
— Здесь, в Алтате, только в другом доме, в котором я жила с твоим папой. Тебе было два года, когда нас сослали. За домами следила твоя тетя, а моя сестра Фекла. Вышла замуж за военного, и ее не тронули. Она и постелила тебе постель. Ну ладно, ложись спать. Устал, поди, с дороги. Завтра все сам увидишь.
Ночью, когда стало светать и было тихо и спокойно, Паша почувствовал, что кто-то сел к нему на кровать, да так смиренно, что она даже не скрипнула. Открыл глаза и увидел сухонького старикашку.
— Не бойся, — сказал тот. — Я — Харитон, то есть «осыпающий милостями, щедрый». До вашего приезда жил здесь один, стерег дом. Я — дедушка-суседушка, домовой. Было скучно без вас. Другое дело при твоем дедушке Афанасии. Он имел хороших лошадей, но особенно я любил жеребца Игреньку. Огонь был, не конь. Я по ночам вплетал ему в гриву ленты. Ох, и красив же был он!
После длительной паузы Харитон сказал:
— Ваш род Харитоновых пошел от меня. Я — твой далекий предок.
Паша обрадованно стукнул гостя по плечу. Но удара не получилось: рука лишь рассекла воздух.
— Я же не живой, — пояснил Харитон. И спросил: — Может, чего хочешь? Скажи.
Паша не задумываясь выдал:
— Хочу быть волшебником. Чтобы все мои желания исполнялись.
— Хорошо. Скажи свое желание и добавь волшебное слово «Крихистомана».
Паша очень хотел спать. И как только произнес волшебное слово, заснул. Проснулся, когда солнце заливало комнату, поднялся, умылся из медного рукомойника. Завтрак был на столе в большой комнате. Паша сразу заметил мед в вазе и в сотах на тарелке. Не успел он позавтракать, как в дом вошла гостья — девочка, его ровесница:
— Мне поручено тебя опекать. Знаешь, что значит «опекать»? Нет? Это означает надзирать, заботиться о тебе. Твои родители у нас. Сестры сидят, плачут, вспоминают молодость. Меня зовут Женя Авдюкова. Я дочь твоей тети, Феклы. Пойдем погуляем! Говорят, ты еще не видел нашего села.
Паше понравилась бойкая и веселая девочка. Он охотно последовал за ней. Село оказалось огромным. У домов росли могучие сосны и кедры, белоствольные березы, красивые рябины.
Вдали текла река Кеть. Стали спускаться с высокого берега. И тут Женя поскользнулась, упала и покатилась с обрыва, переворачиваясь. Встала и принялась реветь. Руки и ноги были ободраны, правое колено разбито, из него текла кровь. Паше было жалко девочку, он сказал:
— Сейчас все пройдет! Крихистомана!
Все раны и ссадины исчезли. Женя радостно рассмеялась и сказала:
— Ну ты и даешь! Обалдеть можно. Спасибо! — И встряхнула своими золотистыми волосами, блестевшими на солнце.
— Пойдем рвать цветы!
Поднялись на пригорок. Пашу поразило обилие цветов.
— Это иван-чай, это ромашка, это кукушкины слезки, это кашка, — рассказывала Женя. Сама она рвала только ромашки, быстро сплела венок и надела на головку. Венок удался на славу и был очень красив.
Паша принес букет лесных цветов домой, налил в кринку воды и поставил в комнату родителей.
Ночь прошла спокойно. Харитон не приходил. Только слышно было, как он чем-то стучал в стену и чем-то брякал. Но не показался. Разбудил Пашу истошный крик:
— Горим! Пожар!
Мальчик, не одеваясь, выскочил на улицу. За ним выбежали отец и мать. Горел соседний дом. Ярко полыхала крыша. Паша завертелся на месте, протягивая руку к горящему дому и выкрикивая волшебное слово. Пожар немедленно прекратился. Односельчане изумленно смотрели на такого необычного пожарного. Потом ринулись в дом: пострадало или нет имущество. Хозяйка вышла и сказала:
— Все цело, только вот стены и крышу жалко.
— Не печальтесь. Сейчас восстановлю, — проговорил горячо мальчик. И действительно, дом предстал перед Агафьей, как новенький.
Стали судить да рядить, почему загорелся дом. Оказалось, хозяин Федот и его друг Иван с утра пили водку во дворе, упились и подожгли солому у стены.
— Чтоб эта водка пропала, — заругалась Агафья.
— Не будет водки в селе, — сказал Павел и сделал.
Вечером его вызвал на крыльцо могучий крик:
— А ну выходи, паршивец! Бить будем! Куда водку девал? Отдавай, а то плохо будет!
С десяток мужиков со стиснутыми зубами и сжатыми кулаками, с пылающими от гнева глазами шли плотной шеренгой на мальчика.
— Назад! — крикнул он. — Козлы!
Но никто не послушался. «Разорвут», — подумал Паша. Через мгновенье перед ним стояло стадо тихих, мирных козлов. Некоторые жалобно блеяли, трясли бородками.
Паша махнул рукой, и они послушно пошли по домам. А утром его опять разбудил крик:
— Пашенька, милый, выдь, пожалуйста!
Выйдя, мальчик увидел толпу плачущих женщин. Плакали так сильно, как будто провожали мужей на войну.
— Что случилось?
Вышла вперед соседка Агафья:
— Дорогой Пашенька! Не можем мы жить с такими мужьями-козлами. Хоть и говорят, любовь зла, полюбишь и козла, но это вранье. Мужиков-козлов любить мы не можем. Верни нам наших мужей!
Плач усилился. У Паши затряслись щеки, из глаз брызнули слезы, и он разрыдался:
— Ладно, — с трудом выговаривал он. — Идите домой к мужьям. Только водки им больше не давайте.
Пришла Женя, попросила алую ленту. Пришел молодой мужчина, сморщенный, как старый гриб, попросил вернуть ему жену, которая ушла от него.
— Хорошо!
И тут как тут появилась Катерина Егоровна. В сарафане, в сапожках на стройных ножках, с озорным взглядом — и сразу к Павлу:
— Ты что делаешь, гад? Не могу я жить с этим сморчком, с этой вонючкой. Он бьет меня, в баню не ходит, от него пахнет чем-то ядовитым. Неужели не чувствуешь?
— Чувствую.
— Вот то-то.
Павел понял: не каждую просьбу надо выполнять. А как их, эти просьбы, различать? Народ валил к волшебнику валом. Слава его докатилась до соседних сел и города Ачинска. Приходили в основном просить денег.
Паша жил припеваючи. Кушал все самое вкусное, спал сколько хотел, одежду носил самую красивую, девочки ластились к нему и просили поиграть с ними. Родители смотрели на него с любопытством и ждали, чем это кончится. А мальчик заскучал. Ничего его больше не интересовало. Полное удовлетворение всех желаний опустошило его. Ничего не хотелось.
Ничего. Полная противоположность первоначальному состоянию. Апатия овладела Пашей. Свет сделался не мил.
Когда однажды зашла к нему, валяющемуся на постели, мать, он сказал:
— Мама, я не хочу быть волшебником!
— Хорошо. Завтра мы покидаем село Алтат и возвращаемся в наш славный город Тюмень.
Ночью пришел к Паше домовой Харитон. Одобрил его решение.
— Ты знаешь, почему я не занимаюсь волшебством, хотя бы и мог? Потому что все добытое без труда путем волшебства воровства, выигрыша, мошенничества порождает зло, развращает человека. Пусть люди сами делают свое счастье. Ты сильно повзрослел и поумнел за это лето, мальчик. Спокойной ночи!
Федор Андреевич Селиванов
ФЕДОР СЕЛИВАНОВ
У речки Каменка
Новые рассказы и сказки
Мама, не хочу быть волшебником !
Сказка
Дом, к которому подошли Паша и его родители, был большим, пятистенным, но постаревшим. Бревна почернели, кое- где покрылись каким-то зеленым наростом. Когда вошли в дом, половицы заскрипели, заохали под их ногами.
— Вот твоя комната, — показала мать на дверь справа от прихожей. — А мы будем жить напротив, вот в этой комнате. Идемте устраиваться.
Комната была просторной. В углу стояла самодельная деревянная кровать, застеленная светлым байковым одеялом. Зашла мать и сказала:
— Вот в этой комнате я и выросла, отсюда вышла замуж за твоего папу и ушла к нему. А дом построил мой отец, твой дед Афанасий. Он был работящим, жил зажиточно, поэтому его раскулачили и всех нас выслали из села Алтат на лесозаготовки в Томскую область. Дед умер по дороге в ссылку. А мы вернулись сюда погостить через 10 лет.
Ничего этого Павел не знал и слушал разинув рот.
— А где я родился? — спросил он.
— Здесь, в Алтате, только в другом доме, в котором я жила с твоим папой. Тебе было два года, когда нас сослали. За домами следила твоя тетя, а моя сестра Фекла. Вышла замуж за военного, и ее не тронули. Она и постелила тебе постель. Ну ладно, ложись спать. Устал, поди, с дороги. Завтра все сам увидишь.
Ночью, когда стало светать и было тихо и спокойно, Паша почувствовал, что кто-то сел к нему на кровать, да так смиренно, что она даже не скрипнула. Открыл глаза и увидел сухонького старикашку.
— Не бойся, — сказал тот. — Я — Харитон, то есть «осыпающий милостями, щедрый». До вашего приезда жил здесь один, стерег дом. Я — дедушка-суседушка, домовой. Было скучно без вас. Другое дело при твоем дедушке Афанасии. Он имел хороших лошадей, но особенно я любил жеребца Игреньку. Огонь был, не конь. Я по ночам вплетал ему в гриву ленты. Ох, и красив же был он!
После длительной паузы Харитон сказал:
— Ваш род Харитоновых пошел от меня. Я — твой далекий предок.
Паша обрадованно стукнул гостя по плечу. Но удара не получилось: рука лишь рассекла воздух.
— Я же не живой, — пояснил Харитон. И спросил: — Может, чего хочешь? Скажи.
Паша не задумываясь выдал:
— Хочу быть волшебником. Чтобы все мои желания исполнялись.
— Хорошо. Скажи свое желание и добавь волшебное слово «Крихистомана».
Паша очень хотел спать. И как только произнес волшебное слово, заснул. Проснулся, когда солнце заливало комнату, поднялся, умылся из медного рукомойника. Завтрак был на столе в большой комнате. Паша сразу заметил мед в вазе и в сотах на тарелке. Не успел он позавтракать, как в дом вошла гостья — девочка, его ровесница:
— Мне поручено тебя опекать. Знаешь, что значит «опекать»? Нет? Это означает надзирать, заботиться о тебе. Твои родители у нас. Сестры сидят, плачут, вспоминают молодость. Меня зовут Женя Авдюкова. Я дочь твоей тети, Феклы. Пойдем погуляем! Говорят, ты еще не видел нашего села.
Паше понравилась бойкая и веселая девочка. Он охотно последовал за ней. Село оказалось огромным. У домов росли могучие сосны и кедры, белоствольные березы, красивые рябины.
Вдали текла река Кеть. Стали спускаться с высокого берега. И тут Женя поскользнулась, упала и покатилась с обрыва, переворачиваясь. Встала и принялась реветь. Руки и ноги были ободраны, правое колено разбито, из него текла кровь. Паше было жалко девочку, он сказал:
— Сейчас все пройдет! Крихистомана!
Все раны и ссадины исчезли. Женя радостно рассмеялась и сказала:
— Ну ты и даешь! Обалдеть можно. Спасибо! — И встряхнула своими золотистыми волосами, блестевшими на солнце.
— Пойдем рвать цветы!
Поднялись на пригорок. Пашу поразило обилие цветов.
— Это иван-чай, это ромашка, это кукушкины слезки, это кашка, — рассказывала Женя. Сама она рвала только ромашки, быстро сплела венок и надела на головку. Венок удался на славу и был очень красив.
Паша принес букет лесных цветов домой, налил в кринку воды и поставил в комнату родителей.
Ночь прошла спокойно. Харитон не приходил. Только слышно было, как он чем-то стучал в стену и чем-то брякал. Но не показался. Разбудил Пашу истошный крик:
— Горим! Пожар!
Мальчик, не одеваясь, выскочил на улицу. За ним выбежали отец и мать. Горел соседний дом. Ярко полыхала крыша. Паша завертелся на месте, протягивая руку к горящему дому и выкрикивая волшебное слово. Пожар немедленно прекратился. Односельчане изумленно смотрели на такого необычного пожарного. Потом ринулись в дом: пострадало или нет имущество. Хозяйка вышла и сказала:
— Все цело, только вот стены и крышу жалко.
— Не печальтесь. Сейчас восстановлю, — проговорил горячо мальчик. И действительно, дом предстал перед Агафьей, как новенький.
Стали судить да рядить, почему загорелся дом. Оказалось, хозяин Федот и его друг Иван с утра пили водку во дворе, упились и подожгли солому у стены.
— Чтоб эта водка пропала, — заругалась Агафья.
— Не будет водки в селе, — сказал Павел и сделал.
Вечером его вызвал на крыльцо могучий крик:
— А ну выходи, паршивец! Бить будем! Куда водку девал? Отдавай, а то плохо будет!
С десяток мужиков со стиснутыми зубами и сжатыми кулаками, с пылающими от гнева глазами шли плотной шеренгой на мальчика.
— Назад! — крикнул он. — Козлы!
Но никто не послушался. «Разорвут», — подумал Паша. Через мгновенье перед ним стояло стадо тихих, мирных козлов. Некоторые жалобно блеяли, трясли бородками.
Паша махнул рукой, и они послушно пошли по домам. А утром его опять разбудил крик:
— Пашенька, милый, выдь, пожалуйста!
Выйдя, мальчик увидел толпу плачущих женщин. Плакали так сильно, как будто провожали мужей на войну.
— Что случилось?
Вышла вперед соседка Агафья:
— Дорогой Пашенька! Не можем мы жить с такими мужьями-козлами. Хоть и говорят, любовь зла, полюбишь и козла, но это вранье. Мужиков-козлов любить мы не можем. Верни нам наших мужей!
Плач усилился. У Паши затряслись щеки, из глаз брызнули слезы, и он разрыдался:
— Ладно, — с трудом выговаривал он. — Идите домой к мужьям. Только водки им больше не давайте.
Пришла Женя, попросила алую ленту. Пришел молодой мужчина, сморщенный, как старый гриб, попросил вернуть ему жену, которая ушла от него.
— Хорошо!
И тут как тут появилась Катерина Егоровна. В сарафане, в сапожках на стройных ножках, с озорным взглядом — и сразу к Павлу:
— Ты что делаешь, гад? Не могу я жить с этим сморчком, с этой вонючкой. Он бьет меня, в баню не ходит, от него пахнет чем-то ядовитым. Неужели не чувствуешь?
— Чувствую.
— Вот то-то.
Павел понял: не каждую просьбу надо выполнять. А как их, эти просьбы, различать? Народ валил к волшебнику валом. Слава его докатилась до соседних сел и города Ачинска. Приходили в основном просить денег.
Паша жил припеваючи. Кушал все самое вкусное, спал сколько хотел, одежду носил самую красивую, девочки ластились к нему и просили поиграть с ними. Родители смотрели на него с любопытством и ждали, чем это кончится. А мальчик заскучал. Ничего его больше не интересовало. Полное удовлетворение всех желаний опустошило его. Ничего не хотелось.
Ничего. Полная противоположность первоначальному состоянию. Апатия овладела Пашей. Свет сделался не мил.
Когда однажды зашла к нему, валяющемуся на постели, мать, он сказал:
— Мама, я не хочу быть волшебником!
— Хорошо. Завтра мы покидаем село Алтат и возвращаемся в наш славный город Тюмень.
Ночью пришел к Паше домовой Харитон. Одобрил его решение.
— Ты знаешь, почему я не занимаюсь волшебством, хотя бы и мог? Потому что все добытое без труда путем волшебства воровства, выигрыша, мошенничества порождает зло, развращает человека. Пусть люди сами делают свое счастье. Ты сильно повзрослел и поумнел за это лето, мальчик. Спокойной ночи!