МЕРТВЫЙ ХОД




Из детской дальней той печали
Мне ясно помнится одно:
Был жив еще Иосиф Сталин,
И было лозунгов полно.

Там где-то в гору шла Отчизна,
С призывом пламенным “Даешь!”,
А в нашем “Путь социализма” —
Колхозе скромном — был падеж.

К весне ни сена, ни обрата,
И холод лютый, как назло.
И пали первыми телята,
За ними овцы, и — пошло.

На мясо б, что ли, прикололи!
Нельзя... И, к радости ворон,
Всю ночь возил подохших в поле,
Поклав на дровни, Филимон.

Хлебнув для удали портвейна,
Перед собой и властью чист,
С задачей справился партейный
Наш сельский шустрый активист.

Отвез и ладно б, скрыл огрехи,
Зарыл в сугроб, похороня,
Но туши в дьявольской потехе
Воздвиг он во поле стоймя.

А поутру с зарей, с восходом
Мы враз узрели — боже мой:
Непостижимым мертвым ходом
Телята к ферме “шли”, домой.

“Шел”, тяжело водя боками,
В тупом движении своем,
Косматый, с гнутыми рогами,
Баран и ярочки при нем.

И как-то робко, виновато,
Все тычась ярочкам в бока,
“Резвились” малые ягнята,
Глотая льдинки молока.

В последний раз метель кружила,
Верша сумёты на буграх.
А стадо будто вправду жило,
За ночь насытясь в клеверах.

Так шло — копыто за копытом,
Шажок за медленным шажком:
За кои годы ходом сытым,
В молчанье хрупая снежком.

                                     1989