Я ТАМ ПРОСНУЛСЯ...




Простой советский сочинитель,
Подручный партии родной,
Я помещен был в вытрезвитель,
Прошу прощения, — хмельной.

И поутру — раздавлен, скручен,
Уже безропотно, без сил —
Я там проснулся туча тучей:
Ах, что вчера наколбасил?

Не много вспомнил я, трезвея,
И думу горькую решал.
И гражданин при портупее
Мне очень нужное внушал.

Мерцала лампа вполнакала,
И утверждал подвальный свет:
“Шипенье пенистых бокалов”
Воспел ошибочно поэт.

Посомневался я. Однако
Кольнуло что-то под ребро.
И вдруг, о Господи, из мрака
Возникло все Политбюро.

Портрет к портрету по порядку —
По генеральной колее,
Подретушированы гладко
В державном фотоателье.

Смотрели Маркс и Энгельс с полок,
И Брежнев, изданный с “колес”.
Тут Суслов — главный идеолог,
Мигнул мне: “Коля, выше нос!”

Я ободрился. Рядом чинно
Писал “телегу” капитан.
’’Заметь, — сказал я, — вот мужчины
Пьют исключительно нарзан!

Был и у них, конечно, вывих,
С Хрущевым вспомни кутерьму!
Но тут политика, а вы их
В ночную пьяную тюрьму”.

Но, трезвых слов не замечая
И крика — робкого — души,
Ответил “мент”, ногой качая:
“Я разберусь... Не мельтеши!”

Потом я наскоро оделся:
“Михал Андреевич, прости...”
На волю вышел, огляделся,
Позвякал мелочью в горсти.

Рассвет умыв, сияли лужи,
К достойным целям шла страна.
Пошел и я... Отмыть бы душу,
Да переможется она. 

                                  1978