Солнечный иней
Виталий Петрович Огородников
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
В трубке запахи бора родного,
Каждым словом иду по нему.
— Коля, как там живут в Скрипуново?
— А, никак. Да и жить-то кому?
Ёлки-палки! Кедровник! Красиво,
А деревня сдаёт. Ты прости,
Но нигде так не плачет крапива,
И нигде так не жалят кресты.
Бедность, Витус, что даже осинам
Больше нечем прикрыть наготу,
На Тумпосе со свистом крысиным
Обрывает с черёмух фату.
Небеса потускнели, померкли,
Позабыли сей край журавли,
А иконы из бабкиной церкви
Все, до кучи... Ага... увели.
Не соскучишься — О! Ребятушки...
Принесло знатоков старины.
Нет дорог, так они на вертушке —
К нам_попадки_по суше трудны!
И нашли ведь без лоций и карты
Нас. «МИ-8» в такой-то дыре.
Аж у Саши пургой бакенбарды
Раздувало в моём букваре.
Всё — разор, опускаются руки,
Клуб разрушен, и всюду не то,
И ползут по экрану гадюки,
А в печи — у полёвок гнездо...
Мы всё грустные темы жевали,
Заплетая речей кружева.
— Николай, баба Капа жива ли?
— Девяносто четыре. Жива!
Каждый день ею вырван со штурмом.
Слух сдаёт. А здоровьишко — Во!
Юрка? Тот как обычно — по тюрьмам
Фестивалит. А Гоша — тово.
Так и влип он тогда бабьим летом,
А был полон недюжинных сил.
Гулик Тузика хлопнул дуплетом —
Тузик Гулику зад прикусил.
Под истошные выкрики «В-В-Ы-Ы- шка»,
Как Туза изорвало в куски,
Из того даже шапки не вышло.
Как-то больно уж не по-людски.
Много примерло, много слиняло.
Время всюду наводит учёт.
А Андрюха? Андрюха в Нуняло
Выпил всё, что горит и течёт.
Да, дела тут не то что бы плохи,
Жизнь, прислушайся — слышь, так тиха,
Что из кузницы слышатся вздохи.
Может — призраки, может — меха.
Сорняки распластались по школе...
Ну, пока. Вот такие дела.
— Подожди, а поленница, Коля?
— Это надо же, вспомнил — сгнила.