Петр Алексеевич Городцов
Были и небылицы Тавдинского края в трех томах:
Том I
Сказки
Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь
Сказка
Начинается-починается
Сказка сказываться,
От поль-польских,
От царей морских,
От курицы ступистой
И свиньи виноходой,
От бурушка
И от коурушка.
Кто не станет сказку слушать,
Тому чирей в уши,
Головню в спину:
Жжет и палит
И по Заречье гонит.
Это не сказка,
Только присказка,
Сказка будет впереди.
Слушайте, господа!
В одном большом городе жил-был богатый купец с купчихой; детей у них не было. Однажды купец собрался во многие дальние царства и государства торговать, снарядил он корабли, нагрузил их дорогими товарами и пустился в дальний путь. Целых двенадцать лет был в отлучке купец и наконец собрался домой, и пустился в обратный путь. Весело и счастливо плывет купец: дела его шли хорошо, и он нажил капитал на капитал и вез на своих кораблях из заморских стран много дорогих и редких товаров.
Ветер был попутный, недалеко уже оставалось до пристани в родном городе. И захотелось купцу нападкой напиться морской воды; приказал он спустить с корабля на море лавы[64], сошел на эти лавы, наклонился и стал нападкой пить морскую воду, напился и хотел подняться, но почувствовал, что подняться не может, его кто-то из воды держит за бороду крепкою рукою. И видит купец, что его за бороду держит сам Водяной дедушко, Морской царь.
Испугался купец и взмолился:
— Отпусти меня, Морской царь.
— Нет, не отпущу, — сказал Морской царь.
— Отпусти, зачем тебе душа моя? — просит купец.
— Только тогда отпущу, когда ты исполнишь то, что я от тебя потребую.
— Ах, Морской царь, я готов все сделать для тебя и хоть сейчас отдам тебе все мои корабли со всеми богатствами, только отпусти меня.
— Ничего этого мне не надо. Отдай мне из твоего дома то, чего ты не знаешь.
Думает купец: «Чего же в своем доме я не знаю? Все я знаю, да ничего и не жаль, пускай хоть весь дом со всем моим добром возьмет себе Морской царь, лишь бы самому живому быть». И согласился купец, и сказал Водяному:
— Я согласен тебе отдать из своего дома все, чего не знаю. Теперь отпусти.
— Сначала сделаем рукописание, тогда я тебя отпущу, — сказал Морской царь.
Достал Морской царь со дна моря острой травы, и этой травой разрезал купцу безымянный палец, наточил крови, и купец кровью своею написал рукописание, в коем обязался выдать Морскому царю то, чего не знает. Взял Морской царь рукописание и сказал купцу:
— К такому-то сроку на морской берег доставь мне то, чего ты обещал, иначе тебе несдобровать, а обещанное возьму и силою.
После этого Морской царь быстро скрылся в морской глубине, а купец продолжал свой путь, и скоро он благополучно прибыл домой. Жена встречает купца с полным удовольствием, с радостью и веселием. Вместе с женой купца встретили и двое детей — мальчик и девочка, и купец спросил жену:
— Чьи же это детки?
— Это наши детки. Когда ты уехал, то я осталась в тягостях и родила двойню: сына Ивана и дочку Марфу[65].
Услыхал это купец и сильно закручинился и запечалился, и принялся горько плакать. Купчиха обеспокоилась и стала спрашивать мужа, с чего это он так вдруг изменился и о чем он плачет. Купец рассказал жене свое приключение на море и закончил такими словами:
— Я отдал своих деток Морскому царю, скоро настанет срок отвести их на морской берег. Не успел я наглядеться на них. Ох, горе!
И заплакал купец пуще прежнего. Залилась горькими слезами и купчиха. Долго плакали супруги и наконец стали обсуждать вопрос, нельзя ли как-нибудь избыть эту беду и спасти детей от Водяного царя. Долго купец с женою ломали голову, но ничего не могли придумать; собрали они всех своих знакомых и соседей и с ними стали обсуждать дело, но и из знакомых никто не мог дать купцу доброго совета и никто не мог помочь ему.
Тогда купец собрал со всей округи знахарей и знахарок и стал их спрашивать, но и знахари не помогли ему. Тут пришла к купцу бабушка-затворенка, старая старушка, и сказала ему:
— Сделай-ко так, как я тебе скажу, может быть, и спасешь своих детей от погибели. Вырой ты просторное подземелье и спрячься там на то время, когда за детьми должен прийти Водяной, и сиди там, в землянке, сколько-нибудь времени, с месяц, что ли. Водяной придет, поищет детей, не найдет их и улетит с пустыми руками.
Так купец и сделал. Вырыл он большое и просторное подземелье в своем дворе, обложил его бревнами и сверху сделал прочный потолок, забрал всяких запасов и припасов на целый месяц и затем сам с женой и детьми спустился в это подземелье, а потолок сверху завалил землею и заложил навозом так, что снаружи и заметно не было, что здесь находится подземелье. Дом же свой купец бросил совершенно пустым.
Настал урочный час. Морской царь долго ждал детей, но не дождался их и стал гневаться и выходить из себя. Наконец Водяной рассвирепел и полетел в город к дому купца, влетел он в дом и видит, что дом пустой, и начал летать по всем комнатам, облетал весь дом и весь двор, но нигде не нашел живой души. Разгневанный Водяной бегает, рыскает и ищет, но все бесполезно; попался ему топор, схватил Водяной топор и стал рубить в доме стены и все, что ему ни попадется, а топор и говорит Водяному:
— Ах ты проклятая нечистая сила! Как ты смел взять меня своими нечистыми руками без божьего благословения? Долго ли ты еще будешь тиранить меня?
— Скажи, топор, где спрятался купец с детьми, и тогда я оставлю тебя в покое, — ответил Водяной царь.
— Отстань от меня, нечистая сила, поди ты! Не скажу я тебе, где спрятался купец с детьми. Ищи сам, где знаешь, — сказал топор.
Рассердился Морской черт на топор, бросил его и опять стал бегать и искать. Попалось ему долото, Водяной схватил его и начал им долбить стены и все, что под руку попадалось. И долото закричало ему:
— Нечистая сила, доколе ты меня будешь мучить?
— Скажи, долото, где скрылся купец с детьми, и тогда я тебя оставлю в покое.
— Иди во двор и делай там «скок-ковыры», и тогда найдешь купца с детьми.
Выбежал Водяной во двор и начал там по земле делать «скок-ковыры»: скокнет да перевернется, скокнет да перевернется, да и натакался на потайник-подземелье. Начал Водяной разгребать и разбрасывать навозные кучи и слои земли, докопался до потолка, быстро он разбросал накатник потолка и спустился в подземелье, и закричал купцу:
— Нигде от меня не скроешься: ни в воде, ни в земле.
Схватил Водяной детей — Ивана-купеческого сына и
Марфу-купеческую дочь, посадил на себя, взвился на воздух и полетел, да скоро и из виду скрылся.
Долго летел Водяной и наконец прилетел на широкую степь и здесь спустился и расположился на отдых. Место это было хорошее, веселое, по степи росли цветочки и василочки. Лег Водяной на траву и скоро заснул, дети, прижавшись, сидели тут же, им было не до сна. Вдруг прилетел сизый орел и сказал:
— Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь! Садитесь на меня, и я вас унесу от Водяного.
Дети были рады своему спасению и не мешкали, сели они на орла — один по одну сторону, а другая по другую; орел развернул свои крылья, взвился на воздух и полетел быстро, как стрела, и далеко улетел. Между тем Водяной проснулся, хватился детей, а их и след простыл; вскочил бес, взглянул в одну сторону, взглянул в другую сторону — детей нет как нет, вскинул глазами кверху и увидел в поднебесье маленькую черную точку, и понял, что это орел унес детей.
Погнался бес в погоню, долго гнался и догнал-таки орла, но взять орла на полете бес не мог. Схватил тогда бес помело, зажег его и подпалил орлу крылья, и орел свалился на землю.
Тогда Водяной опять схватил детей и понес их, нес-нес их, долго нес и опять увидел широкую степь, и спустился на нее; место и здесь было красивое и веселое, на зеленой траве росли цветочки и василочки. Водяной сказал детям: «Теперь от меня не бегайте, иначе я вас опять догоню и разорву вас». Лег Водяной и уснул, а дети сидели рядком и горько плакали.
Вдруг прибежал конь вороной и сказал:
— Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь! Садитесь на меня, я увезу вас от Морского царя.
— Ах, добрый конь! Где же тебе увезти нас от Водяного? Нас не мог на себе унести и сизый орел, а он летает в поднебесье, ты же бегаешь по сырой земле, где же тебе убежать от Водяного?
— Не ваша забота, садитесь, увезу!
Сели дети на коня, и быстро конь помчался. Тем временем Водяной проснулся, хватился детей, а их и след простыл. Водяной взглянул в одну сторону, взглянул в другую сторону — нигде никого не видать, взглянул в небо — не орел ли опять унес, но и в поднебесье не виднелось никакой чернизны; приложился Водяной ухом к земле и услышал топот убегающего коня, и помчался за ним вдогонь[66].
Гонит бес и стал настигать беглецов. Конь говорит Ивану:
— Иван-купеческий сын, пади на землю и послушай, нет ли за нами погони.
Иван соскочил с коня, припал ухом на землю, послушал и сказал:
— Слышу — погоня на пятах, Водяной бес бежит, земля дрожит, Водяной бес злобно рычит, ревет и гайкает.
Тогда конь сказал:
— Марфа-купеческая дочь! Есть у тебя щеточка, брось ее и скажи: «Будь за нами лес непроходимый, чаща и трещоба, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
Марфа так и сделала: взяла она щеточку, бросила позади себя и произнесла: «Будь за нами лес непроходимый, чаща и трещоба, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
И вот позади коня и беглецов поднялся темный дремучий лес и такая чаща, такая трещоба, что ни птице пролететь, ни зверю прорыскать. Добежал Водяной бес до лесу и остановился в раздумье: что же делать? Да недолго раздумывал он, и принялся он рвать и пластать лес и чащу, одним махом вырывает столетние дубы и отбрасывает их далеко в сторону; долго работал бес, много дней и ночей, и наконец-таки пробился через лес и снова помчался в погоню за беглецами.
Быстро и без отдыху бежит конь, но наконец и он стал выбиваться из сил и утомляться; конь сказал:
— Ну-ко, Иван-купеческий сын, послушай, нет ли за нами погони?
Иван слез с коня, припал ухом к земле и сказал:
— Слышу: гонится за нами Водяной бес, уж близко он и пуще прежнего злобно ревет и гайкает.
Тогда конь сказал:
— Марфа-купеческая дочь, есть у тебя в кармане мыльце, брось его и проговори: «Будь за нами мыльная гора от земли и до небеси со всех четырех сторон, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
Марфа так и сделала: взяла мыльце, бросила его позади себя и проговорила слова: «Будь за нами мыльная гора от земли и до небеси со всех четырех сторон, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать». И вот со всех сторон поднялись высокие-высокие мыльные горы, которые и отделили беглецов от Водяного. Добежал Водяной до горы и в ярости заскрежетал зубами, и начал он рвать и пластать мыльную гору, и пролагать себе дорогу; долго работал бес, много дней и ночей, но наконец прорвался через гору и снова полетел в погоню за беглецами.
Долго бежал конь без останову и без отдыху и наконец выбился из сил и так утомился, что едва на ногах держался. Конь сказал:
— Иван-купеческий сын, послушай, нет ли за нами погони?
Иван быстро соскочил с коня, припал к земле ухом, послушал и сказал:
— Слышу — погоня на пятах! Бес бежит, земля дрожит, Водяной злобно рычит и ревет.
Тогда конь сказал Марфе:
— Марфа-купеческая дочь! Есть у меня в ухе беленький платочек, возьми его, брось и проговори: «Будь же за нами огненная река и каменная стена, и булатный тын от земли и до небеси, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
Марфа так и сделала: взяла из уха коня беленький платочек, бросила его позади себя и проговорила слова: «Будь же за нами огненная река и каменная стена, и булатный тын от земли и до небеси, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать». И вот позади беглецов потекла огненная река, и пламя ее поднималось до неба, и по ту же сторону реки поднялась каменная гора и железный тын. Этой преграды Водяной бес победить уже не мог, и беглецы были в безопасности.
Тогда конь сказал:
— Ну, Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь! Теперь Водяной царь добраться до вас не может. Живите здесь мирно и спокойно, места здесь хорошие, в лесах много дичи, а в реках много рыбы, неподалеку отсюда есть села и деревни, там достанете себе все, что нужно для пропитания. Сделайте себе избушку. Меня же рассеките на четыре части и эти части поставьте стойками по четырем углам вашей избушки.
Сказал это конь и того же разу одеревенел. Горько заплакали дети, жаль им было лишиться своего избавителя, но делать было нечего. Поставили дети себе избушку, разрубили коня на четыре части и каждую часть поставили стойками по углам избы.
Сделал Иван себе лучок да стрелы и стал ходить на охоту, настреляет дичи, да тем и питается с сестрой. Тихо и мирно шла жизнь Ивана и Марфы, годы протекали, и Иван сделался сильным и красивым юношей, а Марфа сделалась красавицей девушкой.
Однажды Иван с утра по обыкновению вышел на охоту, а Марфа оставалась дома, убралась она по хозяйству, приготовила обед и в ожидании возвращения брата вышла на берег огненной реки и стала прогуливаться. Вдруг на той стороне появился молодой красавец и щеголь, шляпа на нем пуховая, рубашка китовская, курточка бархатная, сапоги сафьяновые.
И так-то этот молодой человек был хорош и пригож, что зрил бы, глядил, очей не сводил. Шибко приглянулся этот молодец и красавец Марфе-купеческой дочери, и закричала ему Марфа через речку:
— Молодец удалой, переходи сюда, на эту сторону.
— Ах, красная девица, рад бы перешел, да переходов не нашел. Вишь, река-то огненная, ее ни переплыть, ни перейти невозможно. Вот если бы ты меня сама перевезла, тогда бы я с удовольствием пошел к тебе!
— А как же я тебя перевезу?
— А вот послушай, я научу тебя, как это сделать. У твоего брата есть беленький платочек, который ты вынула из уха коня, ты возьми этот платочек, брось его и проговори: «Будь же через эту огненную реку калинов мост». И станет мост, тогда я и перейду к тебе.
Марфа обещала так сделать. Пришел с охоты к обеду Иван, Марфа накормила его, а затем и говорит:
— Братец, дай мне свой беленький платочек.
— Зачем он тебе понадобился?
— Вымою его, уж слишком он загрязнился.
Брат ничего не подозревал и отдал сестре платок. На следующий день с утра Иван опять ушел на охоту. А Марфа вышла на берег реки и видит, что молодец удалой уже ее поджидает; взяла Марфа платочек, бросила его и проговорила: «Будь же через эту огненную реку калинов мост!».
И стал мост, и огонь реки его не может повредить. Быстро молодец удалой перешел.
И не знала Марфа, что этот молодец удалой был сам Морской царь, Водяной бес, от которого спас ее и брата вороной конь. Повела Марфа беса в свою избу, посадила за столы дубовые, скатерти браные, накормила досыта и напоила допьяна, а после того на кроватку спать положила.
И таково крепко девушка влюбилась в Водяного беса, что жить без него не могла и была для него готова сделать все, чего бы он ни потребовал. Долго тянулась связь Марфы с бесом, а брат Иван об этом не знал ничего.
Однажды бес и говорит Марфе:
— Живем мы с тобой хорошо, а могли бы жить и еще лучше, да брат твой Иван нам большая помеха, надо его устранить, извести как-нибудь.
— Да как же это сделать, — сказала Марфа, — я уж и не знаю.
— Ты прикинься больною и заставь брата достать тебе зайчиного молока, авось его где-нибудь звери растерзают.
Марфа так и сделала; она притворилась тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталось, и она застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо, всю сожгло.
— Как же теперь быть?
— Ох, уж и не знаю, а только во сне я видела, кабы напилась я зайчиного молока, и мне стало бы легче. Поди, Иван, достань мне зайчиного молока, не станет ли мне от него легче.
Иван не мешкал, взял лук и стрелы и того же разу пошел в лес искать зайчиху. Вошел Иван в лес и увидел зайчиху с зайчонком, и погнался за ней, долго гнал он зайчиху, и вот зайчиха остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишь меня и что тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего зайчиного молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока, ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Надоил Иван зайчиного молока, а зайчиха ему и говорит:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-зайчоночка, он тебе на пору-на время шибко пригодится.
И затем зайчиха сказала зайчонку: «Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде».
Поблагодарил Иван зайчиху и пошел домой, а зайчонок бежал следом за ним. Так у Ивана появился первый зверек. Принес Иван зайчиного молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, а Марфа дождалась своего милого друга и стала с ним беседовать о том, как бы извести брата Ивана.
Водяной бес сказал Марфе:
— Прикинься опять больною и заставь брата достать тебе лисьего молока, авось на этот раз его звери растерзают.
Марфа так и сделала. Она притворилась тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталось, и она застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо, всю сожгло.
— Как же теперь быть?
— Ох, уж и не знаю, а только во сне я видела, кабы напилась я лисьего молока, и мне стало бы легче. Поди, Иван, достань мне лисьего молока, не станет ли мне от него легче.
Иван не мешкал, взял лук и стрелы и того же разу пошел в лес искать лису. Вошел Иван в лес и увидел лису с лисенком, и погнался за ней; долго гнал он лису, и вот лиса остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишься за мной и чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего лисьего молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока, ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Надоил Иван лисьего молока, а лиса ему и говорит:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-лисеночка, он тебе на пору-на время пригодится.
И затем лиса сказала лисенку:
— Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал лисенок.
Поблагодарил Иван лису и пошел домой, а лисенок бежал следом за ним. Так у Ивана появился и второй зверек. Принес Иван лисьего молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, а Марфа дождалась своего милого друга и стала с ним беседовать о том, как бы извести брата Ивана. И Водяной бес сказал Марфе:
— Прикинься снова больною и заставь брата достать тебе волчьего молока, авось на этот раз его звери растерзают.
Марфа так и сделала. Она притворилась снова тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталося, и она застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо, всю сожгло.
— Как же теперь быть?
— Ох, уж и не знаю, но я опять видела во сне, что я напилась молока от волчицы и мне стало легче. Поди, Иван, достань мне молока от волчицы, не станет ли мне от него легче.
Иван не мешкал, взял лук и стрелы и отправился в лес на поиски волчицы. И на этот раз Ивану скоро удалось встретить в лесу волчицу с волчонком, и он погнался за ней; долго гнал он волчицу, и вот волчица остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишь меня и чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока, ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Надоил Иван молока, а волчица ему и говорит:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-волчоночка, он тебе на пору-на время пригодится.
И затем волчица сказала волчонку:
— Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал волчонок.
Поблагодарил Иван волчицу и пошел домой, а волчонок
бежал следом за ним. Так у Ивана появился и третий зверек. Принес Иван волчьего молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, а Марфа дождалась своего милого друга и стала с ним беседовать о том, как бы извести брата Ивана. И на этот раз ничего лучшего они не придумали, как послать Ивана в лес и достать медвежьего молока, авось его там растерзают дикие звери.
Сказано — сделано. Марфа притворилась снова тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталося, а она в ответ застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо и сожгло.
— Как же теперь быть и чем тебе я могу помочь?
— Ох, уж и сама не знаю, а только во сне я видела, кабы напилась я медвежьего молока, и мне стало бы легче. Поди, братец, попытайся достать для меня медвежьего молока, ведь кто знает, быть может, и на самом деле станет мне от него лучше, и я вылечусь.
Иван не мешкал со сборами, да они и невелики были у него: взял лук и стрелы и отправился в лес искать медведицу. Долго ходил Иван по лесу и наконец увидел медведицу с медвежонком, и недолго думая погнался за ними. Гнал он долго и далеко, и вот медведица остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишь меня и чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего медвежьего молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе проку от моего молока, ну да я за молоко не стога, иди и подой меня.
Надоил Иван медвежьего молока, а медведица и говорит ему:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-медвежоночка, он тебе на пору-на время пригодится.
И затем медведица сказала медвежонку:
— Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал медвежонок.
Поблагодарил Иван медведицу и пошел домой, а медвежонок бежит следом за ним. Так у Ивана появился и четвертый зверек. Принес Иван медвежьего молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, Марфа же дождалась своего милого друга, с которым и стала обсуждать вопрос, что же им делать и как быть, и какими способами извести брата Ивана. Бес и говорит Марфе:
— Прикинься еще раз больною и пошли брата достать львиного молока, наверное, львиха-то его растерзает.
Послушалась Марфа, прикинулась опять больною и пуще прежнего стонет и охает, и просит брата:
— Ох, братец, тошно мне, больно мне, всю-то меня искололо и изломало.
— Что же делать, сестра, надо терпеть.
— Опять я видела сон, кабы напилась я львиного молока, и стала здорова, достань, братец, львиного молока.
Иван сильно жалел свою сестру, что с нею приключилася какая-то болезнь, и он всячески старался помочь ей. Услышав от сестры, что ей поможет львиное молоко, Иван не стал долго рассуждать, взял лук и стрелы и отправился в горы искать львиху. Долго бесплодно ходил Иван по горам и пустыням и наконец нашел львиху со львенком и погнался за ней, долго гонялся он за львихой, наконец львиха остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты преследуешь меня и гонишь меня? Чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего львиного молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока. Ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Иван надоил молока и поблагодарил львиху. Тогда львиха сказала ему:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-львеночка, он тебе на пору-на время пригодится.
Затем львиха сказала львенку:
— Ну, сынок, служи Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал львенок.
Еще раз Иван поблагодарил львиху и пошел домой, а
львенок бежал за ним следом. Таким образом у Ивана набралось целых пять зверей: заяц, лисица, волк, медведь и лев. Принес Иван сестре львиного молока, она напилась его и сказала, что с этого выздоровела.
На следующий день с утра Иван опять ушел на охоту, а Марфа со своим милым другом Водяным бесом опять стала обдумывать злое дело, как бы извести брата. Водяной бес сказал Марфе:
— Опять прикинься больною и скажи брату, чтобы он пошел в такое-то место на чертову мельницу за мукою, он пойдет, и наверное его захлопнет там дверь.
Марфа так и поступила, и когда Иван вернулся с охоты, то она опять прикинулась больною и стала охать и стонать. Ивану было жалко сестру, и он с состраданием стал ее расспрашивать:
— Что же теперь станем делать, чтобы помочь тебе?
— Опять я видела сон, кабы взяла я по горсти муки из двенадцати поставов мельницы, стоящей в таком-то месте, развела бы эту муку в воде и выпила, и от этой муки мне стало бы легче. Сходи туда, братец, и достань с этой мельницы муки.
Брат недолго думал, взял лук и стрелы, взял с собой и всех своих зверей: зайчонка, лисенка, волчонка, медвежонка и львенка — и с ними пошел отыскивать мельницу в указанном сестрой месте. Долго шел он и наконец увидел: действительно стоит мельница о двенадцати поставах и за двенадцатью дверями и работает-мелет всеми поставами, а на мельнице не было видно ни одной живой души — ни помольщиков, ни засыпки.
Подивился всему этому Иван, вошел он на мельницу, а звери от него не отставали и тоже вошли на мельницу, и принялись лизать мучной бус[67]. Иван взял по горсти муки из всех двенадцати поставов и быстро вышел из мельницы, а за ним все двенадцать дверей разом захлопнулись, и все звери остались на мельнице. Попробовал Иван отворить двери или взломать их, но где там? Никакая человеческая сила не может справиться с такими дверями. Погоревал Иван и поспешил домой к больной сестре, а зверей так и оставил на мельнице на произвол судьбы.
Пришел Иван домой и принес с собой муку, увидел Водяной бес Ивана опять живого и здорового и не мог уже больше этого стерпеть; он набросился на Ивана и сказал ему:
— Давно уж ты, добрый молодец, меня мучаешь, долго я терпел, а теперь уж довольно: я тебя разорву и съем.
А Иван ему ответил:
— Ах ты проклятая нечистая сила! Я только что вернулся с дальнего пути, в дороге я запылился и загрязнился. Дай мне перед смертью хоть в баньке попариться, тебе же будет приятнее съесть меня чистого.
— Ну, иди и парься, — сказал бес, — только не мешкай.
Пошел Иван в баню и не столько парится, не столько
моется, сколько так время попусту проводит. Прибегает в баню Марфа и кричит Ивану:
— Торопись, братец, тебя уже давно дожидается Морской царь.
— Ах, сестрица, сестрица, успеешь еще без меня нажиться.
Ушла сестра, а Иван опять не спешит. Немного времени
прошло, и опять бежит Марфа и кричит Ивану:
— Иди же скорее, Иван, Водяной царь не хочет дать тебе ни минуты сроку.
Делать было нечего, оделся Иван и вышел из бани. Вдруг он увидел: летит по небу стадо гусей, гуси говорят ему:
— Иван-купеческий сын! Не выходи из бани и помешкай в ней недолгое время. Твои звери прогрызли уже шестеро дверей на мельнице и скоро явятся тебе на помощь.
Шибко обрадовался Иван этой вести, вернулся он в баню, разделся и опять стал мыться. А Марфе не терпится, сильно ей хочется поскорее покончить с братом, опять она бежит в баню и кричит Ивану:
— Чего же ты тут мешкаешь, иди скорее, Водяной царь сердится.
— Ах, сестрица, успеешь еще без меня нажиться, — ответил Иван, — иди, сестра, я сейчас пойду следом за тобой.
Оделся Иван и вышел из бани. Ниоткуль взялся голубь и сказал:
— Иван-купеческий сын, вернись в баню и помедли немного, твои звери уже одиннадцать дверей прогрызли, остаются только одни двери, скоро они явятся к тебе на помощь.
Обрадовался Иван и опять вернулся в баню и стал мыться. Недолго прошло, и в баню явился сам Водяной бес и злобно зарычал:
— Доколь ты меня будешь тиранить? Сейчас же выходи сюда!
— Подожди, идолище поганое, вот надену рубахи и тогда выйду к тебе.
Иван одевается и не спешит с этим делом, а бес стоит у дверей бани, из себя выходит, злится, ждет не дождется выхода Ивана. Наконец Иван оделся и вышел из бани, бес яростно наскочил на Ивана и хотел его разорвать.
Но вот показались звери Ивановы: лев, медведь, волк, лисица и заяц, — они прогрызли все двенадцать дверей и теперь со всех ног летели на помощь своему хозяину. Окружили звери Водяного беса и начали его рвать и терзать: батюшки мои, как они приняли беса! Бес давно уж бросил Ивана — не до него ему было теперь — и отчаянно отбивался от зверей. Недолго продолжалась борьба, звери разорвали беса в мелкие клочки. Иван собрал останки беса, сжег их, а пепел рассеял по ветру.
Между тем Марфа ждала возвращения своего милого друга Водяного беса после расправы с братом, но вместо Водяного к ней явился ее брат Иван с его зверями. Вошел Иван в избушку и сказал Марфе:
— Ну, сестрица, твоего возлюбленного разорвали мои звери. Иди и ты теперь со мною на расправу.
Вывел Иван Марфу на берег огненной реки и привязал ее к дубу, а затем поставил он около Марфы две бочки: одну с углями, а другую пустую — и сказал ей:
— Сестра, когда ты съешь эту бочку углей и наполнишь своими слезами другую пустую бочку, тогда я тебя прощу и отпущу на свободу.
Затем Иван взял свой лук и стрелы, и всех своих зверей, и пошел куда глаза глядят. Долго шел он местами глухими и безлюдными и темными дремучими лесами; шел-шел Иван и вышел на поляну, а на ней стоит избушка, а в избушке той жила бабушка-задворенка. Вошел Иван в избушку, Богу помолился и хозяйке поклонился. Бабушка-задворенка как увидела Ивана, так и сказала:
— Фу-фу-фу! Русский дух, русская костка! Русской костки видом не видать и слыхом не слыхать, как тебя звать, как величать? Куда ты, добрый молодец, путь держишь и зачем ты сюда попал?
— Зовут меня, бабушко, Иваном, родом я из такой-то земли, из такого-то городу, шел я по своему делу да заблудился, а теперь не знаю, в какой стране и в каком городе я очутился.
— Ах, добрый молодец, это путь несчастный, уже давно тут никто не проходил и не проезжал, живут тут в лесах и в соседнем море страшилища и чудовища, которые и пожирают людей.
Поклонился Иван бабушке и говорит:
— Приюти меня, бабушко, до поры до времени.
Бабушка-задворенка согласилась, и Иван остался у ней жить
со всеми своими зверями. Совсем недалеко от избушки бабушки-задворенки стоял столичный город местного царя. Иван пошел в город и заказал кузнецам сделать ему стопудовую палицу, и кузнецы скоро сделали ему такую палицу.
Жил так Иван некоторое время тихо и спокойно. Но вот однажды утром Иван вышел из избушки и видит, что город весь покрылся черным трауром, и спросил бабушку:
— Скажи мне, бабушко, что такое случилося — город оделся в траур?
— Ох, дитятко, горе великое, — сказала бабушка-задворенка. — У нашего царя есть три дочери-невесты, красавицы собой. Жил наш царь со своими дочками счастливо и благополучно. Глядя на них и народ радовался. Но вот миновали для нашего царя радости и веселье, и пришло великое горе-злосчастье. Подступил к нашей столице семиглавый змей, чудовище морское, страшилище людское, нагнал он на город тучку, как морок, из тучи выпало письмо, в котором семиглавый змей вот чего потребовал от царя: «Царь, выдай мне свою старшую дочь царевну на съедание, иначе я весь твой город разорю и всех твоих людей истреблю». Царь испугался, собрал весь свой сенат, министров и генералов и спросил у них совета, как поступить, но никто не знал, что делать, и все советовали царю отдать дочь змею на съедание. Тогда царь кликнул клич по всей земле: «Кто победит змея и освободит царевну от смерти, за того я выдам царевну замуж и в приданое дам полцарства». Но никто не откликнулся на царский клич и не нашлось такого храброго и сильномогучего богатыря, который бы решился вступить в борьбу со змеем. И вот теперь приходится везти царевну на лютую смерть.
— Может быть, Бог поможет, бабушка, и минует гроза, и царевна останется в живых.
— Какое там — минует гроза! Завтра царский кучер Васька Кривой уже повезет царевну на морской берег змею на съедание; там на берегу для царевны уже сделана особая палатка.
Ничего на это не сказал Иван-купеческий сын. На следующий день утром царский кучер Васька Кривой повез старшую царскую дочь на морской берег и оставил ее в палатке, а сам повернул обратно. В это утро Иван взял свою стопудовую палицу и, не сказавшись своей бабушке, пошел на берег моря к палатке царевны.
Увидел Васька Кривой Ивана и думает: «Это что за дурак сыскался, идет с палкой в палатку царевны? Должно быть, жизнь-то ему надоела. А любопытно посмотреть, — думает Васька, — как змей будет расправляться с царевной и с этим парнем?». И залез Васька на березу и оттуда стал наблюдать.
Тем временем Иван дошел до морского берега и вошел в палатку царевны. Царевна как увидела Ивана, так и заплакала:
— Ах ты, молодой юноша! Зачем ты сюда пришел, какие тебя ветры сюда занесли-завеяли?
— Я заблудился, царевна, и по неведению зашел сюда к тебе.
— Уходи ты отсюда, пока есть время и пока ты цел. Меня привезли сюда змею на съедание, в полдень из моря появится змей и съест меня, а вместе со мною сожрет и тебя. Уходи отсюда, да поскорее.
— А тебе, царевна, жаль меня?
— Как же мне не жалеть тебя? Напрасно погибнет твоя голова, я уже обреченная, мне не избежать лютой смерти, а тебе незачем быть здесь. Жаль мне твоей молодости и твоей красоты.
— А коли тебе жаль меня, царевна, то поищи вошек у меня в голове, а я полежу у тебя на коленках и сосну.
Повесил Иван свою палицу на стене над своей головой и говорит царевне: «Когда ты увидишь змея, то столкни палицу со стены, она упадет прямо на меня и разбудит меня, иначе ты меня никакими силами не разбудишь». Царевна обещалась так поступить.
Лег Иван на лавку, голову положил на нежные колена царевны и скоро уснул богатырским сном. Царевна не столько голову Ивану чешет, сколько на море поглядывает.
В полдень море стало волноваться, и стало из него выходить чудовище морское, страшилище людское, семиглавый змей. Вскочила царевна и стала сталкивать со стены палицу, но сколько она ни старалась, она не могла даже пошевелить палицу и сдвинуть ее с места; принялась девушка будить и расталкивать Ивана, да где же разбудишь — спит себе богатырским сном. Заплакала бедная царевна, и ее слеза упала на правую щеку Ивана, и он того же разу пробудился и сказал:
— Ах, как ты меня крепко ударила по щеке!
И царевна ответила:
— Не ударила я тебя, а это моя слеза упала тебе на щеку и прожгла тебя. Посмотри, — сказала царевна, — вон наша погибель идет.
Семиглавый змей тем временем уже вышел на берег с шумом, гамом и свистом, каждая голова у него делала свое дело: иная ревела, иная шипела, иная рычала, иная свистала, а иная пела или хохотала.
Быстро змей подошел к палатке, отворил дверь и обрадовался, увидя вместо одного двух человек:
— Ах, какой царь добрый. Я просил себе только одну царевну, а он двух прислал, хватит мне на обед и на завтрак.
— Врешь, идолище поганое, — ответил Иван-купеческий сын, — не съешь нас, подавишься!
— А ты кто такой? — огрызнулся змей. — Возьму я тебя, на одну руку положу, другою прихлопну, только мокренько станет.
— Что ты, псиная голова, похваляешься? Выйди в чистое поле, померяйся силами, тожно похваляйся.
— Какой ты мне супротивник, не боюсь я тебя. Один у меня супротивник — Иван-купеческий сын, его я боюсь, но он еще в малых годах и его сюда никакие ветры не занесут.
— На поле съезжаются, родами не считаются.
Взял Иван свою палицу и пошел со змеем из палатки, и, когда они вышли на берег морской, Иван сказал змею:
— Дуй на две версты и сделай гумно.
Змей дунул и на две версты вырвал все деревья и кусты, и они улетели в море со всеми корнями, сучьями и листьями, и образовалось чистое и ровное гумно, а по одну сторону гумна поднялся оловянный мост.
Иван в свою очередь дунул на две версты и землю на гумне прибил как ток, а по другую сторону гумна поднялся чугунный мост.
— Вот, — говорит Иван, — теперь есть где нам разойтись и побратоваться.
Разошлись богатыри каждый к своему мосту, сошлись и сшиблись, и ударил Иван змея своею палицей и одним ударом сбил змею все семь голов. Удар богатырской палицы был так силен, что загремел, как гром, и от этого удара Васька Кривой свалился с березы, пал на землю и лежал целый час без чувств и без памяти.
Взял Иван змеиное туловище, бросил его в море и сказал:
— Нате, ешьте, морская белая рыба, и поминайте Ивана-купеческого сына.
После того Иван, не простившись с царевной и не объявив ей своего имени, взял свою палицу и пошел к себе домой. На обратном пути Иван зашел в кабак, купил себе ведро вина, пришел домой, выпил его единым духом, свалился и уснул, и спал богатырским сном три дня и три ночи беспробудно.
Между тем кучер Васька Кривой очнулся и стал обдумывать положение дела и сообразил, что дело приняло для него оборот благоприятный: какой-то парень дубиной убил змея и ушел, даже не сказавши своего имени. Пошел Васька Кривой в палатку царевны и говорит:
— Царевна, ты видела, как я сражался и убил змея?
— Чего ты языком зря болтаешь, кривой дурак? Это молодой богатырь убил змея, а не ты.
— Какой там богатырь, откуда ты его взяла? Ты, царевна, должна сказать царю, что это я тебя спас от змея, и ты должна выйти за меня замуж, а если ты этого не сделаешь, то тебя сейчас же зарежу и брошу в море.
Царевна испугалась и согласилась на предложение Васьки Кривого. Повел Васька Кривой царевну во дворец и объявил царю, что это он убил змея и спас царевну; царевна слова Васьки подтвердила.
Велика была радость царя и всего народа по случаю избавления царевны от змея. Царь объявил, что выдает свою дочь за Ваську Кривого и в придачу за ней дает полцарства. И пошли во дворце пиры и гулянья, царь и все придворные за Васькой ухаживают, не знают, как его ублажить и как его обласкать.
Прошли три дня, проснулся Иван, вышел на улицу и видит, что город опять под черным трауром, и спрашивает бабушку-задворенку:
— Скажи, бабушко, с чего это город опять покрылся черным трауром?
— Ох, дитятко, прошли радости и веселья, и опять наступили черные дни. Во дворце-то так пировали и так веселились, готовились свадьбу сыграть, царь выдает свою старшую дочь за Ваську Кривого. Но вот опять к нашему городу подступил девятиглавый змей, нагнал тучу, как морок, из тучи выпало в город письмо от змея с требованием выдать ему на съедание вторую царскую дочь. Вот какое горе великое.
— Ничего, бабушко, Бог даст, и пройдет беда.
— Какое там пройдет? Завтра кучер Васька Кривой опять повезет царевну на морской берег в палатку.
Ничего не сказал старухе Иван. Между тем в царском дворце было большое беспокойство: царь, получивши письмо от змея, уже не стал клич кликать, а прямо призвал к себе Ваську Кривого и просит его спасти и вторую его дочь и убить проклятого змея. Васька не отказывается, обещает царю спасти его дочку, он сказал царю:
— Что, я ничего, я могу! И змея убью, и царевну за себя замуж возьму. Только ты, царь, дай мне тысячу человек солдат, чтобы они мне помогли добить змея-то, второй-то змей будет посильнее первого.
Царь и слова не сказал, сейчас же выстроил тысячу человек солдат и отдал их в полное распоряжение Васьки Кривого. Повез Васька Кривой царевну на морской берег, туда же за ним пошли и солдаты; оставил Васька царевну в палатке, а солдатам приказал остановиться на берегу моря на видном месте, а сам опять залез на березу, сидит и думает: «Авось на мое счастье опять придет этот парень с дубиной и убьет змея».
Тем временем Иван-купеческий сын взял свою палицу и, не сказавши бабушке, пошел на морской берег к палатке царевны. Пришел Иван на морской берег и увидел много солдат на берегу, рассыпались по берегу около своих костров и весело проводят время: иные варят кашу и картошку, иные пьянствуют и поют песни. Удивился всему этому Иван и, подойдя к солдатам, спросил их:
— Зачем вы, ребята, сюда явились и чего вы делаете тут?
— Вестимо не для пустяков мы сюда явились, — ответили солдаты, — мы пришли сюда воевать с девятиглавым змеем. Воевать-то со змеем будет собственно Васька Кривой, а мы будем ему только помогать.
— А где же сам вояка Васька Кривой?
— А вон он на березе сидит.
Подошел Иван к березе и крикнул Ваське:
— Эй ты, кривой, слезай поскорее, иначе я нагну березу, достану тебя и худо тебе будет!
Васька не заставил себя ждать и быстро соскочил с березы. Иван взял плеть и огрел ею разика три-четыре Ваську, и сказал ему:
— Ну, теперь полезай на березу, воюй там.
И Васька опять полез на березу, а Иван направился к палатке; вошел он в палатку, и царевна сказала ему:
— Ах, молодой юноша, зачем ты сюда попал, уходи отсюда поскорее, выйдет змей о девяти головах, сожрет меня и тебя.
— А тебе, царевна, жаль меня?
— Как же не жалеть? Ты такой молодой и красивый юноша.
— А коли жалко тебе меня, царевна, так поищи у меня в голове вошек, а я полежу и сосну у тебя на коленях.
Повесил Иван свою палицу на стену и сказал:
— Царевна, когда увидишь змея, то столкни палицу со стены, она упадет мне на голову и разбудит меня, иначе ты меня никак не можешь разбудить.
Затем Иван лег к царевне на нежные колена и заснул богатырским сном.
В полдень море заволновалось, и вышло на берег чудовище морское, страшилище людское, девятиглавый змей. Начала царевна сталкивать со стены палицу, поворачивает ее, двигает в разные стороны, а столкнуть не может — сила не берет. Попробовала разбудить Ивана, да где же разбудить?
И заплакала царевна, одна ее слеза упала на щеку Ивана, он проснулся и сказал:
— Ах, как ты меня ударила больно!
— Я не ударила тебя, а это моя слеза тебе пала на щеку и прожгла ее. Смотри — вон наша погибель идет.
Тем временем змей с шумом, криком и свистом подходит уже к палатке, отворил змей дверь и сказал:
— Ах, какой царь добрый. Я просил себе только одну царевну на съедание, а он двух послал, будет чем пообедать и позавтракать.
Иван крикнул змею:
— Врешь, поганая голова, подавишься! Пойдем-ко лучше в чистое поле побратуемся.
Вышли бойцы на берег морской; Иван говорит змею:
— Дуй на три версты, сделай гумно.
Дунул змей и на три версты сдунул все деревья и кусты со всеми с корнями, сучьями и с листьями, и сделал гумно, а по одну сторону гумна поднялся чугунный мост.
Иван тоже дунул, и на гумне сделал ток, а по другую сторону гумна поднялся серебряный мост. Разошлись бойцы каждый к своему мосту, сошлись и сшиблись; Иван одним ударом палицы отбил змею все девять голов. Удар был так силен, что Васька Кривой повалился с березы на землю и лежал в бесчувствии долгое время.
Иван бросил змеиное туловище в море и сказал:
— Нате, ешьте, морская белая рыба, и поминайте Ивана-купеческого сына.
А сам пошел домой, да так и не сказал царевне, кто он и где проживает. На обратном пути Иван зашел в кабак, купил себе ведро вина, принес домой, выпил и повалился спать, и спал богатырским сном три дня и три ночи.
Между тем Васька Кривой очувствовался, поднялся с земли и пошел в палатку царевны, и сказал ей:
— Царевна, ты скажи царю, что это я спас тебя от смерти и дай согласие быть моей женою, иначе я тебя вот сейчас же зарежу и брошу в море.
Что было делать? Согласилась царевна. Взял Васька царевну, собрал своих солдат и пошел в город, и объявил царю, что убил змея и спас царевну и что желает жениться на этой второй царевне.
Царь и весь народ были рады. Пошли во дворце пиры и гулянья, стали Ваську все хвалить и величать, и всячески его ублажать.
Прошло три дня. Проснулся Иван, вышел на улицу и видит опять, что город под черным трауром, вернулся он домой и спрашивает бабушку:
— Скажи, бабушко, с чего это город опять покрылся черным трауром?
— Ох, дитятко! Готовились к свадьбе, хотели венчать Ваську Кривого на средней царевне, только все радости и веселья сменились печалью. Опять к нашему городу подступил змей о двенадцати головах, и такое это идолище страшное и непобедимое: если ему срубят двенадцать голов, вырастут сразу двадцать четыре головы. Нагнал двенадцатиглавый змей на город тучу, как морок, из тучи той в город пало письмо, в котором змей требует от нашего царя: «Отдай мне на съедание свою младшую дочь, иначе я весь твой город разорю и всех твоих людей побью». Вот отчего печаль в царском дворце и весь народ покрылся черным трауром. Теперь уже и Ваське несдобровать.
— Ничего, бабушка, авось Бог даст — пройдет гроза.
— Какое там пройдет гроза? Завтра кучер Васька Кривой повезет царевну на морской берег на съедание змею.
Ничего на это не сказал Иван. Между тем во дворце была большая тревога, и волновались пуще прежнего. Призвал царь Ваську Кривого и говорит ему:
— Василий, на тебя одного надежда, иди побеждай врага и супостата и тогда бери за себя любую мою дочь, и сделаю я тебя царем на своем царстве, а мне, старику, пора уже и на отдых.
— Ну что ж, я ничего, я могу и победить! И на царство я даже очень могу. Ну а что касается женитьбы, то я женюсь только на младшей, потому как она будет покрасивее и поедренее своих сестер. Только ты, царь, дай мне опять тысячу человек солдат, чтобы они помогли мне докончить змея. Двенадцатиглавый змей-то будет куда посильнее двух первых.
Царь и слова не сказал, дал Ваське солдат. На следующее утро Васька повез младшую царевну на морской берег и оставил ее в палатке, а солдаты опять расположились на морском берегу на самом видном месте, сам же спрятался на березу и думает: «Авось, Бог даст, опять этот молодой парень со своей дубиной придет и убьет змея».
Иван не заставил себя ждать. Утром он взял свою палицу и на этот раз он взял своих всех зверей: зайца, лисицу, волка, медведя и льва — и отправился на морской берег к палатке царевны. Там на берегу моря Иван опять увидел солдат, подошел к ним и спросил их:
— Зачем вы явились сюда, ребята?
— Воевать с двенадцатиглавым змеем; воевать-то будет Васька Кривой, а мы будем ему только помогать.
— Где же сам вояка Васька Кривой?
— А вон на березе сидит.
Подошел Иван к березе и сказал:
— Эй, кривой, слезай-ко сюда!
Слез Васька, и Иван всыпал ему несколько ударов плетью и сказал:
— Ну, теперь полезай на березу и воюй там.
И Васька быстро ускакал на березу, а Иван пошел к палатке.
Вошел Иван в палатку; увидела его царевна, да так и залилась горькими слезами:
— Ах ты, молодой юноша, зачем ты пришел сюда, какие тебя ветры сюда занесли-завеяли?
— Я шел, царевна, по своему делу, да заблудился и попал сюда.
— Уходи ты поскорее отсюда, пока цел. Выйдет скоро из моря змей и съест тебя и меня! Я-то уж обреченная, а твоя голова напрасно погибнет.
— А тебе, царевна, жаль меня?
— Как же мне не жалеть тебя? Жалко мне твоей молодости и красоты.
— А коли тебе жалко меня, царевна, так поищи у меня в голове вошек, а я полежу у тебя на коленях и сосну.
Повесил Иван свою палицу на стену и сказал царевне:
— Когда ты увидишь змея, то столкни палицу со стены, она упадет мне на голову и разбудит меня, иначе ты меня никак не разбудишь.
Лег Иван на нежные колена к царевне и скоро заснул богатырским сном. А звери его разместились тут же, в палатке.
Царевна не столько волосы молодцу чешет, сколько на море поглядывает. В полдень стало море волноваться, стало из моря появляться чудовище морское, страшилище людское, двенадцатиглавый змей. Вскочила царевна, столкнула палицу со стены прямо на голову Ивана, и тот пробудился и сказал:
— Ах, как ты меня больно ударила!
— Сам же ты велел мне столкнуть палицу, я и столкнула ее тебе прямо на голову. Смотри, вон наша погибель идет!
— Слушай, царевна, тяжелый бой предстоит мне с многоглавым змеем, и возможно, что в этом бою змей ранит меня, тогда ты, царевна, не мешкай и поскорее перевяжи мне рану, и тогда я справлюсь со змеем. А когда я стану рубить змею головы, тогда ты поскорее выпусти из палатки моих зверей, они растащат головы и не дадут им срастись с туловищем змея.
Царевна обещала все исполнить в точности. Тем временем змей уже вышел на берег с шумом, криком, свистом; голов у него много, и всякая голова делала свое дело: иная ревела, иная свистела, иная рычала, иная шипела, иная распевала, иная хохотала, иная по-собачьи лаяла.
Быстро змей подошел к палатке, открыл двери и обрадовался, увидев двух людей, и сказал:
— Ах, царь добрый какой! Я требовал только одну царскую дочь себе на съедание, а он дает мне сразу двух человек, хватит мне на обед и на завтрак.
— Врешь, идолище поганое, не съешь нас, подавишься!
— Ты кто такой тут объявился? — закричал змей. — Вот возьму тебя, положу на одну руку, а другою прихлопну, только мокренько останется.
— Ах ты, псиная голова, не хвались раньше времени. Выйдем-ко на чистое поле, побратуемся да померяемся силами, тогда и похваляйся.
— Ах ты, молокосос, какой же ты вояка и какой же ты мне супротивник? Один у меня на свете есть супротивник — Иван-купеческий сын, и его я боюсь, но он еще во младых летах и его сюда никакие ветры не занесут. А тебя я не боюсь и не признаю тебя супротивником.
— На поле съезжаются, родами не считаются. Поедем на берег морской, тогда и побратуемся.
Взял Иван свою палицу и пошел на берег морской и там сказал змею:
— Дуй на четыре версты и сделай гумно.
Змей дунул и на четыре версты сдунул все деревья и кусты с сучьями, с листьями и сделал гумно, а по одну сторону гумна раскинулся серебряный мост. Иван в свою очередь дунул на четыре версты и гумно превратил в ток, а по другую сторону гумна раскинулся золотой мост.
Сказал тогда Иван:
— Вот теперь есть где нам с тобой потешиться.
Разошлись бойцы всяк к своему мосту, сошлись и сшиблись, и начался богатырский бой. Долго бились бойцы, уже землю под собою они выбили по груди, а все не могут одолеть один другого. Вдруг змей своею лапою оцарапал Ивана и нанес ему глубокую рану в левую руку, и полилась из раны горячая кровь.
Увидела то царевна, выбежала из палатки, разорвала свою дорогую персидскую шаль и быстро перевязала богатырю его рану, и остановила кровотечение. Собрался Иван со всеми своими богатырскими силами и нанес змею страшный удар, каковым и отсек все его двенадцать голов.
Удар богатырской палицы был таков, что загремел, как удар грома из тучи, даже земля задрожала. От этого удара Васька Кривой свалился с березы, как овсяный сноп, и пал на землю в бесчувствии. Отсеченные головы между тем стали на земле прыгать-прыгать и стали приближаться к змеиному туловищу. Царевна завидела это и выпустила из палатки зверей, и они растащили головы змеиные и не дали им срастись с туловищем.
После этого Иван схватил змеиное туловище и бросил его в море, и сказал:
— Нате, ешьте, морская белая рыба, и поминайте Ивана-купеческого сына.
А затем вскинул на плечо свою палицу, созвал своих зверей и быстро ушел к себе домой. Так царевна и не знала, кто был ее спаситель.
На обратном пути Иван зашел в кабак, купил себе ведро вина, принес домой, выпил вино единым духом, свалился и уснул богатырским сном и спал три дня и три ночи.
Между тем Васька Кривой очнулся и сообразил, что его дело обстоит отлично: молодой парень хоть больно отхлестал его плетью, да зато убил змея, и парень этот, по всем видимостям, человек глупый — не умеет пользоваться плодами своей победы. Но за этого глупца пожнет лавры он, Васька Кривой.
Обдумавши свое положение, Васька Кривой пошел в палатку и сказал царевне:
— Ты видела, царевна, как я воевал со змеем и победил его. За это ты должна за меня выйти замуж, кровью своею я сватался за тебя.
— Ах ты, кривой дурак! — сказала царевна. — Как же ты смеешь говорить такие вещи? Ты просидел на березе, а спас меня молодой богатырь.
— Какой-такой богатырь и откуда ты его взяла? Нет никакого богатыря! Ты должна быть моею женою и сказать царю, что я убил змея. А если ты не согласишься на это, то я сейчас же зарежу тебя и брошу в море.
Испугалась царевна. Не знала она, что делать и как быть. Согласилась царевна. Тогда Васька Кривой взял царевну и вывел, и повел ее обратно в город, и приказал солдатам идти вместе с ним. Привел Васька царевну во дворец и объявил царю, что он победил змея и спас царевну, а царевна подтвердила слова Васьки Кривого.
Не было предела радости царя и ликованию народа. Царь всенародно объявил, что отдает свою младшую дочь за своего бывшего кучера Ваську Кривого и после брака возводит своего зятя Ваську на свой прародительский престол. И пошли пиры и гулянья во дворце и во всем городе, загремели пушки, всюду играет музыка, зазвонили колокола, так и выговаривают: «Чего выробил — пропьем! Чего выробил — пропьем!..». Словом, радость и веселье полное.
Прошло три дня. Иван проснулся и вышел на улицу, и видит, что в городе идет великое пирование и гулянье, палят в пушки, звонят в колокола, гремит музыка; вернулся Иван в свою избушку и спрашивает:
— Скажи-ко, бабушко, с чего так ликует и веселится город?
— Ох, дитятко, как же не веселиться и не ликовать. Васька-то Кривой убил двенадцатиглавого змея, и вот царь объявил, что выдает за него свою младшую дочь, а после свадьбы возведет его на свой престол. Оттого во дворце и во всем городе пиры и гулянья, и великое веселье. Каждый день с утра из царских погребов выкачивают для народа по нескольку бочек вина, приходи, кто хочет, и сколько хочешь пей вина ковшиком, как брагу.
— Ах, бабушко, ведь и нам с тобою на радости не мешало бы выпить. Поди, чай, дадут нам во дворце водки.
— И, что ты, родимый! Кто нас с тобой знает и кто нам даст вина? К бочкам мы с тобой не продеремся, такая там давка, много ведь охотников выпить на дармовщинку! А во дворец нас с тобой не пустят. Где уж нам достать вина?
— Нет, бабушко, непременно надо достать. Только кого мы пошлем во дворец за вином? Послать льва — лев увидит коней, непременно за ними погонится, медведь бросится на коров, волк убежит за город в овечье стадо, лисица заберется в курятник, а заяц убежит в огород и примется лакомиться капустой. Кого же, однако, пошлем? Всего лучше послать Мишку, медведь — зверь умный и исполнительный.
Сказано — сделано. Написал Иван записку с приказом: «Прислать с медведем четыре ведра вина и дать под вино свою посудку». Положил Иван записку в корзину и дал ее медведею, и послал его во дворец. Взял медведь корзину в передние лапы и идет-костыляет на задних лапах, пришел в город на площадь перед царским дворцом, а там народу видимо-невидимо, ни пройти, ни проехать невозможно. Медведь как рявкнет, так весь народ от него и бросился врассыпную, и перед медведем до самого дворца народ расступился на две стороны и дал широкую дорогу, и медведь важно направился чрез площадь к царскому дворцу. Народ с изумлением смотрел на это невиданное зрелище.
На балконе в это время были все три царские дочери, увидели они медведя с корзиной и побежали ему навстречу. Младшая царевна сразу же признала медведя. Встретили царевны медведя, взяли от него записку, прочитали и того же разу приказали положить медведю четыре ведра вина. Получил медведь вино и не торопясь пошел обратно домой. Младшая же царевна позвала дворцовых служителей и приказала им:
— Идите за этим медведем, у него, наверное, есть хозяин; узнайте, кто такой его хозяин и где он живет.
Пошли служители за медведем, и медведь их привел за городом к избушке бабушки-задворенки; вошли служители в избу, увидели там Ивана и заметили, что левая рука его была ранена и перевязана дорогой шалью; служители спросили Ивана, не он ли хозяин медведя и кто он такой. Иван ответил:
— Я гость у бабушки, а медведь этот мой.
Вернулись прислужники и доложили царевне:
— Царевна, хозяин медведя гостит в избушке у бабушки-задворенки недалеко от города, это еще молодой и красивый юноша. Левая рука у него ранена и перевязана богатой персидской шалью. Мы узнали от бабушки-задворенки, что у этого молодца, кроме медведя, есть еще звери: лев, волк, лисица и заяц.
Обрадовалась царевна: не было сомнения, что она напала на след своего спасителя; об этом она сообщила и своим сестрам. Не мешкая, царевны приказали запречь карету и послали служителей в избушку за Иваном.
Васька Кривой, который уже был полным хозяином во дворце, узнал о том, что царевны приказали заложить карету, но он не знал, куда и зачем посылают царевны карету, он спросил царевен:
— Куда еще и зачем вы зря посылаете карету?
Царевны ему ответили:
— Мы посылаем карету приглашать гостей на твою свадьбу.
Ничего не сказал Васька и ушел. Карета уже катилась за
город и скоро остановилась у избушки бабушки-задворенки. Служители вошли в избушку и объявили Ивану-купеческому сыну:
— Молодец удалый, тебя желают видеть царевны и приказали тебе сейчас же к ним явиться. Садись в карету и поедем с нами.
Сел Иван в карету и поехал во дворец. Его встретили царевны с полным удовольствием, с радостью и весельем, они брали Ивана за руки белые и вели его к царю, и сказали ему:
— Государь наш батюшко! Вот этот юный богатырь убил многоглавых змей и спас нас от смерти. А Васька Кривой — бесчестный плут и обманщик, он страхом смерти заставил нас подтвердить его ложь и хвастовство.
А младшая царевна добавила:
— А вот, батюшко, у богатыря рана перевязана, это я во время боя перевязала ему рану своей персидской шалью, одною половиной шали я перевязала рану, а другая половина ее вот сейчас у меня.
И опалился царь гневом великим, и приказал он Ваську Кривого привязать к воротам и расстрелять кислым молоком. Ивана же царь объявил женихом своей младшей дочери и наследником своего царства. Скоро сыграли и свадьбу. И был великий пир на весь мир.
Я там был,
Пиво-мед пил,
По усам текло,
А в рот ни зерна не попало.
Скоро престарелый царь умер, и Иван-купеческий сын сделался царем. И живет молодой царь со своей красавицей царицей мирно, в совете и в любви. Однажды царица сказала своему мужу Ивану:
— Вот уже сколько месяцев мы живем с тобою, а я и до сего времени хорошо не знаю, кто ты, чьих ты родов и каких городов. Скажи мне подробнее, какого ты роду — царского или боярского, или купеческого, из какого ты городу, живы ли твои родители и есть ли у тебя родственники?
И Иван не таился, он рассказал царице все, что с ним в жизни приключилось. Он сказал:
— Роду я купеческого, престарелые родители мои живут отсюда далеко, в таком-то царстве, в таком-то городе. У родителей моих нас, детей, было только двое — я и моя сестра Марфа, мы близнецы. Отец наш отдал нас обоих Морскому царю, но добрый конь вороной унес нас от Водяного царя. Однако Морской царь обольстил мою сестру и подговорил погубить меня. Мои звери разорвали беса, а сестру свою Марфу я привязал к дубу для смирения ее и для наказания; я буду держать сестру на привязи до тех пор, пока она не съест бочку углей и пока не наполнит пустую бочку своими слезами.
Выслушала царица Ивана и сказала ему:
— Жаль мне твою молодую сестру Марфу. Возьми ее, привези во дворец, ведь она нам не помешает. А в своем черном деле она уже, наверное, покаялась.
Послушался Иван своей жены и поехал на берег огненной реки за сестрой Марфой, приехал и видит, что Марфа очень мало скушала угольков, а в пустую бочку не уронила ни одной слезинки. Взял Иван сестру и привез к себе во дворец.
Между тем Марфа на месте сожжения останков своего возлюбленного, Водяного беса, нашла зуб этого беса; она завернула зуб в платок и положила его к себе в карман и привезла его с собою во дворец.
Молодая царица встретила Марфу с полным удовольствием, ласково и приветливо и ввела ее в свои покои. Марфа сейчас же стала расспрашивать царицу: «Где же комната моего братца и где его спальня?». И царица показала ей спальню мужа. Марфа быстро и незаметно положила зуб беса под подушку брата и вышла из спальни.
С наступлением ночи Иван лег на свою постель, ничего не подозревая, но лишь только он лег головой на подушку, как чертов зуб вскочил и вонзился ему в лоб, и Иван того же разу умер. Сестра Марфа первая заметила смерть Ивана и заголосила:
— Ох, горе! Братец скоропостижно умер!
Во дворце поднялась тревога, плач и хлопоты. А Марфа уже юлит около царицы и наговаривает:
— Братец покойный был великий волхит, его нельзя предавать земному погребению, надо его гроб подвесить на высокий дуб. Зверей его надо замуровать в каменном фундаменте дворца.
Молодая царица так и поступила: она приказала гроб Ивана подвесить в глухом лесу на дубу, а зверей замуровать в каменный фундамент. Сидят звери замурованные в каменном фундаменте и рассуждают: «Что же все это значит? Наш хозяин обходился с нами так ласково, а теперь вдруг нас замуровали и морят голодом. Проступка никакого за нами нет. Дело это нечисто. Да жив ли наш хозяин и не извела ли его злая сестра Марфа? Надо вырваться отсюда и разузнать все дело».
И начали звери грызть и раздирать каменный фундамент. Скоро вырвались на волю и узнали, что их хозяин действительно умер. Стали звери искать труп Ивана на кладбище, но там не нашли и начали искать по окрестностям города, долго они искали и наконец нашли гроб Ивана на дубу. Лисица стала распоряжаться:
— Полезай-ко ты, Мишка, на дуб и достань гроб, да только не бросай его, а потихонечку спусти, а тут гроб примет на свои лапы лев. Может быть, хозяин наш еще жив.
Медведь быстро заскочил на дуб, взял гроб и передал его на лапы льва.
Поставили гроб на землю, открыли и увидели, что Иван был мертв. Решили звери проститься с хозяином, положить его на прежнее место и самим разойтись по лесам. Подошел лев к Ивану и сказал:
— Прости, хозяин.
Вдруг чертов зуб скокнул из лба Ивана в лоб льва, и лев повалился мертвый. Ко льву подошел прощаться медведь, и его чертов зуб умертвил, к медведю подошел волк, и его чертов зуб умертвил, к волку подошел заяц, и его зуб убил.
Осталась одна лисица. Задумалась она, как быть, чтобы избежать смерти, и надумала. Она взяла осиновую плаху, подставил ее ко лбу зайца, а сама отбежала в сторону и сказала жалобным голосом: «Прости, зайчик!». И того же разу чертов зуб вонзился в осиновую плаху, и лисица бросила ее в лесную чащу.
Легла лисица среди трупов своего хозяина и зверей и стала дожидаться. Вдруг прилетела воронуха с двенадцатью воронятами. Воронята увидели падаль и обрадовались, закричали:
— Ох, сколько корму.
— Ох, детушки, — сказала воронуха, — не корм это, а наша погибель.
Но воронята не послушались своей матери и всей стаей опустились на трупы. Лисица цап одного вороненка и держит его. Воронуха взмолилась лисе:
— Отпусти, лиса, моего детеночка-вороненочка.
— Сослужи мне службу, — сказала лисица, — тогда и отпущу тебе твоего вороненка, иначе я его разорву и съем.
— Какую же службу?
— Слетай в Царь-град и принеси оттуда живой и мертвой воды.
— Как же я могу сделать это?
— А вот слушай, я тебя научу. Живая и мертвая вода помещаются в двух разных колодцах близ Царя-града; колодцы эти днем и ночью охраняются нарядом солдат. Я подвяжу тебе под крылом два чумашка[68], к ногам подвяжу колокольчик. Ты прилетишь к колодцам днем и звони колокольчиком, тобою заинтересуются, так как в Царь-граде никогда воронов не видали, солдаты побегут за тобой, ты тогда и зачерпни воды в чумашки.
Воронуха обещала в точности исполнить наказ Лисицы. Тогда лисица подвязала воронухе под крылья по чумашку, а к ногам колокольчик, и воронуха взвилась и скоро скрылась из глаз.
Прилетела воронуха в Царь-град днем и опустилась на площадь, где были колодец с живой водой и колодец с мертвой водой; притворилась воронуха нелетячей птицей, прыгает с места на место и все колокольчиком позванивает, прыгнет воронуха, а колокольчик — тень-тень-тень!
Солдаты, охранявшие колодцы, заинтересовались воронухой и говорят: «Что за птичка странная и невиданная! Очевидно, она летать не может, а только прыгает и при этом издает какой-то странный звук. Надо бы изловить эту птицу».
Погнались солдаты за воронухой, а колодцы остались без охраны. Воронуха же свое дело делает: улетать не улетает и в руки не дается, все перепархивает дальше и дальше и все позванивает колокольчиком. Наконец, когда воронуха увидела, что уже далеко завлекла солдат, она оторвала колокольчик, быстро взвилась на воздух и полетела назад к колодцам; опустилась воронуха в один колодец и зачерпнула в один чумашок живой воды, перелетела в другой колодец и зачерпнула мертвой воды. Затем она быстрее стрелы взвилась в поднебесную высоту и полетела обратно к лисице.
Лисица взяла чумашки с живою и мертвою водою, отпустила вороненка. Подошла лиса к Ивану, вспрыснула его мертвою водою, Иван встрепенулся и вздохнул, вспрыснула живою водою, и Иван ожил, поднялся и сказал:
— Ах, долго спал, да скоро встал!
— Вечно бы спал ты, кабы не я, — сказала лисица.
И рассказала лисица Ивану все, что сделала с ним его сестра Марфа. И опалился Иван гневом великим на сестру свою Марфу и решил жестоко наказать сестру. Лисица между тем вспрыснула всех зверей мертвой и живой водой, и звери ожили.
Пошел Иван со своими зверями в город. Увидела Марфа своего брата и позеленела от злости, и говорит царице: «Вон идет мой братец-волхит, надо его убить, иначе он съест всех нас». Но царевна не послушала Марфы — она была рада видеть своего мужа живым, побежала она Ивану навстречу, брала его за руки белые, целовала в уста сахарные, ввела его в свои палаты белокаменные.
Вошел Иван во дворец и сказал Марфе:
— Ну, сестра, много я терпел от тебя, много я тебе прощал, теперь я тебе уж не прощу.
Приказал Иван привязать сестру Марфу к хвосту дикого коня и пустил он коня по кустам и оврагам, по полям и болотам. И растерзал дикий конь Марфу так, что и костей ее не соберешь.
Иван же с своей молодой женой стал мирно жить да поживать, да добра наживать.
Вот вам и сказка, а мне кринку масла!
Дмитрий Никифорович Плеханов,
крестьянин села Плеханова
Тюменского округа.
17 марта 1907 года.
Примечания
64
Толстые доски.
65
66
В погоню.
67
Мучная пыль.
68
Чуман — черпачок из бересты.
Петр Алексеевич Городцов
Были и небылицы Тавдинского края в трех томах:
Том I
Сказки
Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь
Сказка
Начинается-починается
Сказка сказываться,
От поль-польских,
От царей морских,
От курицы ступистой
И свиньи виноходой,
От бурушка
И от коурушка.
Кто не станет сказку слушать,
Тому чирей в уши,
Головню в спину:
Жжет и палит
И по Заречье гонит.
Это не сказка,
Только присказка,
Сказка будет впереди.
Слушайте, господа!
В одном большом городе жил-был богатый купец с купчихой; детей у них не было. Однажды купец собрался во многие дальние царства и государства торговать, снарядил он корабли, нагрузил их дорогими товарами и пустился в дальний путь. Целых двенадцать лет был в отлучке купец и наконец собрался домой, и пустился в обратный путь. Весело и счастливо плывет купец: дела его шли хорошо, и он нажил капитал на капитал и вез на своих кораблях из заморских стран много дорогих и редких товаров.
Ветер был попутный, недалеко уже оставалось до пристани в родном городе. И захотелось купцу нападкой напиться морской воды; приказал он спустить с корабля на море лавы[64], сошел на эти лавы, наклонился и стал нападкой пить морскую воду, напился и хотел подняться, но почувствовал, что подняться не может, его кто-то из воды держит за бороду крепкою рукою. И видит купец, что его за бороду держит сам Водяной дедушко, Морской царь.
Испугался купец и взмолился:
— Отпусти меня, Морской царь.
— Нет, не отпущу, — сказал Морской царь.
— Отпусти, зачем тебе душа моя? — просит купец.
— Только тогда отпущу, когда ты исполнишь то, что я от тебя потребую.
— Ах, Морской царь, я готов все сделать для тебя и хоть сейчас отдам тебе все мои корабли со всеми богатствами, только отпусти меня.
— Ничего этого мне не надо. Отдай мне из твоего дома то, чего ты не знаешь.
Думает купец: «Чего же в своем доме я не знаю? Все я знаю, да ничего и не жаль, пускай хоть весь дом со всем моим добром возьмет себе Морской царь, лишь бы самому живому быть». И согласился купец, и сказал Водяному:
— Я согласен тебе отдать из своего дома все, чего не знаю. Теперь отпусти.
— Сначала сделаем рукописание, тогда я тебя отпущу, — сказал Морской царь.
Достал Морской царь со дна моря острой травы, и этой травой разрезал купцу безымянный палец, наточил крови, и купец кровью своею написал рукописание, в коем обязался выдать Морскому царю то, чего не знает. Взял Морской царь рукописание и сказал купцу:
— К такому-то сроку на морской берег доставь мне то, чего ты обещал, иначе тебе несдобровать, а обещанное возьму и силою.
После этого Морской царь быстро скрылся в морской глубине, а купец продолжал свой путь, и скоро он благополучно прибыл домой. Жена встречает купца с полным удовольствием, с радостью и веселием. Вместе с женой купца встретили и двое детей — мальчик и девочка, и купец спросил жену:
— Чьи же это детки?
— Это наши детки. Когда ты уехал, то я осталась в тягостях и родила двойню: сына Ивана и дочку Марфу[65].
Услыхал это купец и сильно закручинился и запечалился, и принялся горько плакать. Купчиха обеспокоилась и стала спрашивать мужа, с чего это он так вдруг изменился и о чем он плачет. Купец рассказал жене свое приключение на море и закончил такими словами:
— Я отдал своих деток Морскому царю, скоро настанет срок отвести их на морской берег. Не успел я наглядеться на них. Ох, горе!
И заплакал купец пуще прежнего. Залилась горькими слезами и купчиха. Долго плакали супруги и наконец стали обсуждать вопрос, нельзя ли как-нибудь избыть эту беду и спасти детей от Водяного царя. Долго купец с женою ломали голову, но ничего не могли придумать; собрали они всех своих знакомых и соседей и с ними стали обсуждать дело, но и из знакомых никто не мог дать купцу доброго совета и никто не мог помочь ему.
Тогда купец собрал со всей округи знахарей и знахарок и стал их спрашивать, но и знахари не помогли ему. Тут пришла к купцу бабушка-затворенка, старая старушка, и сказала ему:
— Сделай-ко так, как я тебе скажу, может быть, и спасешь своих детей от погибели. Вырой ты просторное подземелье и спрячься там на то время, когда за детьми должен прийти Водяной, и сиди там, в землянке, сколько-нибудь времени, с месяц, что ли. Водяной придет, поищет детей, не найдет их и улетит с пустыми руками.
Так купец и сделал. Вырыл он большое и просторное подземелье в своем дворе, обложил его бревнами и сверху сделал прочный потолок, забрал всяких запасов и припасов на целый месяц и затем сам с женой и детьми спустился в это подземелье, а потолок сверху завалил землею и заложил навозом так, что снаружи и заметно не было, что здесь находится подземелье. Дом же свой купец бросил совершенно пустым.
Настал урочный час. Морской царь долго ждал детей, но не дождался их и стал гневаться и выходить из себя. Наконец Водяной рассвирепел и полетел в город к дому купца, влетел он в дом и видит, что дом пустой, и начал летать по всем комнатам, облетал весь дом и весь двор, но нигде не нашел живой души. Разгневанный Водяной бегает, рыскает и ищет, но все бесполезно; попался ему топор, схватил Водяной топор и стал рубить в доме стены и все, что ему ни попадется, а топор и говорит Водяному:
— Ах ты проклятая нечистая сила! Как ты смел взять меня своими нечистыми руками без божьего благословения? Долго ли ты еще будешь тиранить меня?
— Скажи, топор, где спрятался купец с детьми, и тогда я оставлю тебя в покое, — ответил Водяной царь.
— Отстань от меня, нечистая сила, поди ты! Не скажу я тебе, где спрятался купец с детьми. Ищи сам, где знаешь, — сказал топор.
Рассердился Морской черт на топор, бросил его и опять стал бегать и искать. Попалось ему долото, Водяной схватил его и начал им долбить стены и все, что под руку попадалось. И долото закричало ему:
— Нечистая сила, доколе ты меня будешь мучить?
— Скажи, долото, где скрылся купец с детьми, и тогда я тебя оставлю в покое.
— Иди во двор и делай там «скок-ковыры», и тогда найдешь купца с детьми.
Выбежал Водяной во двор и начал там по земле делать «скок-ковыры»: скокнет да перевернется, скокнет да перевернется, да и натакался на потайник-подземелье. Начал Водяной разгребать и разбрасывать навозные кучи и слои земли, докопался до потолка, быстро он разбросал накатник потолка и спустился в подземелье, и закричал купцу:
— Нигде от меня не скроешься: ни в воде, ни в земле.
Схватил Водяной детей — Ивана-купеческого сына и
Марфу-купеческую дочь, посадил на себя, взвился на воздух и полетел, да скоро и из виду скрылся.
Долго летел Водяной и наконец прилетел на широкую степь и здесь спустился и расположился на отдых. Место это было хорошее, веселое, по степи росли цветочки и василочки. Лег Водяной на траву и скоро заснул, дети, прижавшись, сидели тут же, им было не до сна. Вдруг прилетел сизый орел и сказал:
— Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь! Садитесь на меня, и я вас унесу от Водяного.
Дети были рады своему спасению и не мешкали, сели они на орла — один по одну сторону, а другая по другую; орел развернул свои крылья, взвился на воздух и полетел быстро, как стрела, и далеко улетел. Между тем Водяной проснулся, хватился детей, а их и след простыл; вскочил бес, взглянул в одну сторону, взглянул в другую сторону — детей нет как нет, вскинул глазами кверху и увидел в поднебесье маленькую черную точку, и понял, что это орел унес детей.
Погнался бес в погоню, долго гнался и догнал-таки орла, но взять орла на полете бес не мог. Схватил тогда бес помело, зажег его и подпалил орлу крылья, и орел свалился на землю.
Тогда Водяной опять схватил детей и понес их, нес-нес их, долго нес и опять увидел широкую степь, и спустился на нее; место и здесь было красивое и веселое, на зеленой траве росли цветочки и василочки. Водяной сказал детям: «Теперь от меня не бегайте, иначе я вас опять догоню и разорву вас». Лег Водяной и уснул, а дети сидели рядком и горько плакали.
Вдруг прибежал конь вороной и сказал:
— Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь! Садитесь на меня, я увезу вас от Морского царя.
— Ах, добрый конь! Где же тебе увезти нас от Водяного? Нас не мог на себе унести и сизый орел, а он летает в поднебесье, ты же бегаешь по сырой земле, где же тебе убежать от Водяного?
— Не ваша забота, садитесь, увезу!
Сели дети на коня, и быстро конь помчался. Тем временем Водяной проснулся, хватился детей, а их и след простыл. Водяной взглянул в одну сторону, взглянул в другую сторону — нигде никого не видать, взглянул в небо — не орел ли опять унес, но и в поднебесье не виднелось никакой чернизны; приложился Водяной ухом к земле и услышал топот убегающего коня, и помчался за ним вдогонь[66].
Гонит бес и стал настигать беглецов. Конь говорит Ивану:
— Иван-купеческий сын, пади на землю и послушай, нет ли за нами погони.
Иван соскочил с коня, припал ухом на землю, послушал и сказал:
— Слышу — погоня на пятах, Водяной бес бежит, земля дрожит, Водяной бес злобно рычит, ревет и гайкает.
Тогда конь сказал:
— Марфа-купеческая дочь! Есть у тебя щеточка, брось ее и скажи: «Будь за нами лес непроходимый, чаща и трещоба, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
Марфа так и сделала: взяла она щеточку, бросила позади себя и произнесла: «Будь за нами лес непроходимый, чаща и трещоба, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
И вот позади коня и беглецов поднялся темный дремучий лес и такая чаща, такая трещоба, что ни птице пролететь, ни зверю прорыскать. Добежал Водяной бес до лесу и остановился в раздумье: что же делать? Да недолго раздумывал он, и принялся он рвать и пластать лес и чащу, одним махом вырывает столетние дубы и отбрасывает их далеко в сторону; долго работал бес, много дней и ночей, и наконец-таки пробился через лес и снова помчался в погоню за беглецами.
Быстро и без отдыху бежит конь, но наконец и он стал выбиваться из сил и утомляться; конь сказал:
— Ну-ко, Иван-купеческий сын, послушай, нет ли за нами погони?
Иван слез с коня, припал ухом к земле и сказал:
— Слышу: гонится за нами Водяной бес, уж близко он и пуще прежнего злобно ревет и гайкает.
Тогда конь сказал:
— Марфа-купеческая дочь, есть у тебя в кармане мыльце, брось его и проговори: «Будь за нами мыльная гора от земли и до небеси со всех четырех сторон, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
Марфа так и сделала: взяла мыльце, бросила его позади себя и проговорила слова: «Будь за нами мыльная гора от земли и до небеси со всех четырех сторон, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать». И вот со всех сторон поднялись высокие-высокие мыльные горы, которые и отделили беглецов от Водяного. Добежал Водяной до горы и в ярости заскрежетал зубами, и начал он рвать и пластать мыльную гору, и пролагать себе дорогу; долго работал бес, много дней и ночей, но наконец прорвался через гору и снова полетел в погоню за беглецами.
Долго бежал конь без останову и без отдыху и наконец выбился из сил и так утомился, что едва на ногах держался. Конь сказал:
— Иван-купеческий сын, послушай, нет ли за нами погони?
Иван быстро соскочил с коня, припал к земле ухом, послушал и сказал:
— Слышу — погоня на пятах! Бес бежит, земля дрожит, Водяной злобно рычит и ревет.
Тогда конь сказал Марфе:
— Марфа-купеческая дочь! Есть у меня в ухе беленький платочек, возьми его, брось и проговори: «Будь же за нами огненная река и каменная стена, и булатный тын от земли и до небеси, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать».
Марфа так и сделала: взяла из уха коня беленький платочек, бросила его позади себя и проговорила слова: «Будь же за нами огненная река и каменная стена, и булатный тын от земли и до небеси, а перед нами чисть да гладь, да божья благодать». И вот позади беглецов потекла огненная река, и пламя ее поднималось до неба, и по ту же сторону реки поднялась каменная гора и железный тын. Этой преграды Водяной бес победить уже не мог, и беглецы были в безопасности.
Тогда конь сказал:
— Ну, Иван-купеческий сын и Марфа-купеческая дочь! Теперь Водяной царь добраться до вас не может. Живите здесь мирно и спокойно, места здесь хорошие, в лесах много дичи, а в реках много рыбы, неподалеку отсюда есть села и деревни, там достанете себе все, что нужно для пропитания. Сделайте себе избушку. Меня же рассеките на четыре части и эти части поставьте стойками по четырем углам вашей избушки.
Сказал это конь и того же разу одеревенел. Горько заплакали дети, жаль им было лишиться своего избавителя, но делать было нечего. Поставили дети себе избушку, разрубили коня на четыре части и каждую часть поставили стойками по углам избы.
Сделал Иван себе лучок да стрелы и стал ходить на охоту, настреляет дичи, да тем и питается с сестрой. Тихо и мирно шла жизнь Ивана и Марфы, годы протекали, и Иван сделался сильным и красивым юношей, а Марфа сделалась красавицей девушкой.
Однажды Иван с утра по обыкновению вышел на охоту, а Марфа оставалась дома, убралась она по хозяйству, приготовила обед и в ожидании возвращения брата вышла на берег огненной реки и стала прогуливаться. Вдруг на той стороне появился молодой красавец и щеголь, шляпа на нем пуховая, рубашка китовская, курточка бархатная, сапоги сафьяновые.
И так-то этот молодой человек был хорош и пригож, что зрил бы, глядил, очей не сводил. Шибко приглянулся этот молодец и красавец Марфе-купеческой дочери, и закричала ему Марфа через речку:
— Молодец удалой, переходи сюда, на эту сторону.
— Ах, красная девица, рад бы перешел, да переходов не нашел. Вишь, река-то огненная, ее ни переплыть, ни перейти невозможно. Вот если бы ты меня сама перевезла, тогда бы я с удовольствием пошел к тебе!
— А как же я тебя перевезу?
— А вот послушай, я научу тебя, как это сделать. У твоего брата есть беленький платочек, который ты вынула из уха коня, ты возьми этот платочек, брось его и проговори: «Будь же через эту огненную реку калинов мост». И станет мост, тогда я и перейду к тебе.
Марфа обещала так сделать. Пришел с охоты к обеду Иван, Марфа накормила его, а затем и говорит:
— Братец, дай мне свой беленький платочек.
— Зачем он тебе понадобился?
— Вымою его, уж слишком он загрязнился.
Брат ничего не подозревал и отдал сестре платок. На следующий день с утра Иван опять ушел на охоту. А Марфа вышла на берег реки и видит, что молодец удалой уже ее поджидает; взяла Марфа платочек, бросила его и проговорила: «Будь же через эту огненную реку калинов мост!».
И стал мост, и огонь реки его не может повредить. Быстро молодец удалой перешел.
И не знала Марфа, что этот молодец удалой был сам Морской царь, Водяной бес, от которого спас ее и брата вороной конь. Повела Марфа беса в свою избу, посадила за столы дубовые, скатерти браные, накормила досыта и напоила допьяна, а после того на кроватку спать положила.
И таково крепко девушка влюбилась в Водяного беса, что жить без него не могла и была для него готова сделать все, чего бы он ни потребовал. Долго тянулась связь Марфы с бесом, а брат Иван об этом не знал ничего.
Однажды бес и говорит Марфе:
— Живем мы с тобой хорошо, а могли бы жить и еще лучше, да брат твой Иван нам большая помеха, надо его устранить, извести как-нибудь.
— Да как же это сделать, — сказала Марфа, — я уж и не знаю.
— Ты прикинься больною и заставь брата достать тебе зайчиного молока, авось его где-нибудь звери растерзают.
Марфа так и сделала; она притворилась тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталось, и она застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо, всю сожгло.
— Как же теперь быть?
— Ох, уж и не знаю, а только во сне я видела, кабы напилась я зайчиного молока, и мне стало бы легче. Поди, Иван, достань мне зайчиного молока, не станет ли мне от него легче.
Иван не мешкал, взял лук и стрелы и того же разу пошел в лес искать зайчиху. Вошел Иван в лес и увидел зайчиху с зайчонком, и погнался за ней, долго гнал он зайчиху, и вот зайчиха остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишь меня и что тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего зайчиного молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока, ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Надоил Иван зайчиного молока, а зайчиха ему и говорит:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-зайчоночка, он тебе на пору-на время шибко пригодится.
И затем зайчиха сказала зайчонку: «Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде».
Поблагодарил Иван зайчиху и пошел домой, а зайчонок бежал следом за ним. Так у Ивана появился первый зверек. Принес Иван зайчиного молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, а Марфа дождалась своего милого друга и стала с ним беседовать о том, как бы извести брата Ивана.
Водяной бес сказал Марфе:
— Прикинься опять больною и заставь брата достать тебе лисьего молока, авось на этот раз его звери растерзают.
Марфа так и сделала. Она притворилась тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталось, и она застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо, всю сожгло.
— Как же теперь быть?
— Ох, уж и не знаю, а только во сне я видела, кабы напилась я лисьего молока, и мне стало бы легче. Поди, Иван, достань мне лисьего молока, не станет ли мне от него легче.
Иван не мешкал, взял лук и стрелы и того же разу пошел в лес искать лису. Вошел Иван в лес и увидел лису с лисенком, и погнался за ней; долго гнал он лису, и вот лиса остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишься за мной и чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего лисьего молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока, ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Надоил Иван лисьего молока, а лиса ему и говорит:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-лисеночка, он тебе на пору-на время пригодится.
И затем лиса сказала лисенку:
— Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал лисенок.
Поблагодарил Иван лису и пошел домой, а лисенок бежал следом за ним. Так у Ивана появился и второй зверек. Принес Иван лисьего молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, а Марфа дождалась своего милого друга и стала с ним беседовать о том, как бы извести брата Ивана. И Водяной бес сказал Марфе:
— Прикинься снова больною и заставь брата достать тебе волчьего молока, авось на этот раз его звери растерзают.
Марфа так и сделала. Она притворилась снова тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталося, и она застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо, всю сожгло.
— Как же теперь быть?
— Ох, уж и не знаю, но я опять видела во сне, что я напилась молока от волчицы и мне стало легче. Поди, Иван, достань мне молока от волчицы, не станет ли мне от него легче.
Иван не мешкал, взял лук и стрелы и отправился в лес на поиски волчицы. И на этот раз Ивану скоро удалось встретить в лесу волчицу с волчонком, и он погнался за ней; долго гнал он волчицу, и вот волчица остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишь меня и чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока, ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Надоил Иван молока, а волчица ему и говорит:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-волчоночка, он тебе на пору-на время пригодится.
И затем волчица сказала волчонку:
— Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал волчонок.
Поблагодарил Иван волчицу и пошел домой, а волчонок
бежал следом за ним. Так у Ивана появился и третий зверек. Принес Иван волчьего молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, а Марфа дождалась своего милого друга и стала с ним беседовать о том, как бы извести брата Ивана. И на этот раз ничего лучшего они не придумали, как послать Ивана в лес и достать медвежьего молока, авось его там растерзают дикие звери.
Сказано — сделано. Марфа притворилась снова тяжко больною и встретила брата со стонами и оханьем. Брат обеспокоился и спросил сестру, что с нею сталося, а она в ответ застонала:
— Ах, моченьки моей нету, всю меня искололо и сожгло.
— Как же теперь быть и чем тебе я могу помочь?
— Ох, уж и сама не знаю, а только во сне я видела, кабы напилась я медвежьего молока, и мне стало бы легче. Поди, братец, попытайся достать для меня медвежьего молока, ведь кто знает, быть может, и на самом деле станет мне от него лучше, и я вылечусь.
Иван не мешкал со сборами, да они и невелики были у него: взял лук и стрелы и отправился в лес искать медведицу. Долго ходил Иван по лесу и наконец увидел медведицу с медвежонком, и недолго думая погнался за ними. Гнал он долго и далеко, и вот медведица остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты гонишь меня и чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего медвежьего молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе проку от моего молока, ну да я за молоко не стога, иди и подой меня.
Надоил Иван медвежьего молока, а медведица и говорит ему:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-медвежоночка, он тебе на пору-на время пригодится.
И затем медведица сказала медвежонку:
— Ну, сынок, служи хозяину Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его в беде.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал медвежонок.
Поблагодарил Иван медведицу и пошел домой, а медвежонок бежит следом за ним. Так у Ивана появился и четвертый зверек. Принес Иван медвежьего молока, Марфа его выпила и того же разу вылечилась. На следующий день Иван по обыкновению с утра отправился на охоту, Марфа же дождалась своего милого друга, с которым и стала обсуждать вопрос, что же им делать и как быть, и какими способами извести брата Ивана. Бес и говорит Марфе:
— Прикинься еще раз больною и пошли брата достать львиного молока, наверное, львиха-то его растерзает.
Послушалась Марфа, прикинулась опять больною и пуще прежнего стонет и охает, и просит брата:
— Ох, братец, тошно мне, больно мне, всю-то меня искололо и изломало.
— Что же делать, сестра, надо терпеть.
— Опять я видела сон, кабы напилась я львиного молока, и стала здорова, достань, братец, львиного молока.
Иван сильно жалел свою сестру, что с нею приключилася какая-то болезнь, и он всячески старался помочь ей. Услышав от сестры, что ей поможет львиное молоко, Иван не стал долго рассуждать, взял лук и стрелы и отправился в горы искать львиху. Долго бесплодно ходил Иван по горам и пустыням и наконец нашел львиху со львенком и погнался за ней, долго гонялся он за львихой, наконец львиха остановилась и проговорила человечьим голосом:
— Иван-купеческий сын, зачем ты преследуешь меня и гонишь меня? Чего тебе от меня надо?
— Мне надо только твоего львиного молока, а больше мне ничего не надо.
— Ах, Иван-купеческий сын, не будет тебе толку от моего молока. Ну да я за молоко не стою, иди и подой меня.
Иван надоил молока и поблагодарил львиху. Тогда львиха сказала ему:
— Дам я тебе, Иван, своего детеночка-львеночка, он тебе на пору-на время пригодится.
Затем львиха сказала львенку:
— Ну, сынок, служи Ивану-купеческому сыну верой и правдой, как мне служил, и не выдавай его.
— Хорошо, мамонька, буду служить, — сказал львенок.
Еще раз Иван поблагодарил львиху и пошел домой, а
львенок бежал за ним следом. Таким образом у Ивана набралось целых пять зверей: заяц, лисица, волк, медведь и лев. Принес Иван сестре львиного молока, она напилась его и сказала, что с этого выздоровела.
На следующий день с утра Иван опять ушел на охоту, а Марфа со своим милым другом Водяным бесом опять стала обдумывать злое дело, как бы извести брата. Водяной бес сказал Марфе:
— Опять прикинься больною и скажи брату, чтобы он пошел в такое-то место на чертову мельницу за мукою, он пойдет, и наверное его захлопнет там дверь.
Марфа так и поступила, и когда Иван вернулся с охоты, то она опять прикинулась больною и стала охать и стонать. Ивану было жалко сестру, и он с состраданием стал ее расспрашивать:
— Что же теперь станем делать, чтобы помочь тебе?
— Опять я видела сон, кабы взяла я по горсти муки из двенадцати поставов мельницы, стоящей в таком-то месте, развела бы эту муку в воде и выпила, и от этой муки мне стало бы легче. Сходи туда, братец, и достань с этой мельницы муки.
Брат недолго думал, взял лук и стрелы, взял с собой и всех своих зверей: зайчонка, лисенка, волчонка, медвежонка и львенка — и с ними пошел отыскивать мельницу в указанном сестрой месте. Долго шел он и наконец увидел: действительно стоит мельница о двенадцати поставах и за двенадцатью дверями и работает-мелет всеми поставами, а на мельнице не было видно ни одной живой души — ни помольщиков, ни засыпки.
Подивился всему этому Иван, вошел он на мельницу, а звери от него не отставали и тоже вошли на мельницу, и принялись лизать мучной бус[67]. Иван взял по горсти муки из всех двенадцати поставов и быстро вышел из мельницы, а за ним все двенадцать дверей разом захлопнулись, и все звери остались на мельнице. Попробовал Иван отворить двери или взломать их, но где там? Никакая человеческая сила не может справиться с такими дверями. Погоревал Иван и поспешил домой к больной сестре, а зверей так и оставил на мельнице на произвол судьбы.
Пришел Иван домой и принес с собой муку, увидел Водяной бес Ивана опять живого и здорового и не мог уже больше этого стерпеть; он набросился на Ивана и сказал ему:
— Давно уж ты, добрый молодец, меня мучаешь, долго я терпел, а теперь уж довольно: я тебя разорву и съем.
А Иван ему ответил:
— Ах ты проклятая нечистая сила! Я только что вернулся с дальнего пути, в дороге я запылился и загрязнился. Дай мне перед смертью хоть в баньке попариться, тебе же будет приятнее съесть меня чистого.
— Ну, иди и парься, — сказал бес, — только не мешкай.
Пошел Иван в баню и не столько парится, не столько
моется, сколько так время попусту проводит. Прибегает в баню Марфа и кричит Ивану:
— Торопись, братец, тебя уже давно дожидается Морской царь.
— Ах, сестрица, сестрица, успеешь еще без меня нажиться.
Ушла сестра, а Иван опять не спешит. Немного времени
прошло, и опять бежит Марфа и кричит Ивану:
— Иди же скорее, Иван, Водяной царь не хочет дать тебе ни минуты сроку.
Делать было нечего, оделся Иван и вышел из бани. Вдруг он увидел: летит по небу стадо гусей, гуси говорят ему:
— Иван-купеческий сын! Не выходи из бани и помешкай в ней недолгое время. Твои звери прогрызли уже шестеро дверей на мельнице и скоро явятся тебе на помощь.
Шибко обрадовался Иван этой вести, вернулся он в баню, разделся и опять стал мыться. А Марфе не терпится, сильно ей хочется поскорее покончить с братом, опять она бежит в баню и кричит Ивану:
— Чего же ты тут мешкаешь, иди скорее, Водяной царь сердится.
— Ах, сестрица, успеешь еще без меня нажиться, — ответил Иван, — иди, сестра, я сейчас пойду следом за тобой.
Оделся Иван и вышел из бани. Ниоткуль взялся голубь и сказал:
— Иван-купеческий сын, вернись в баню и помедли немного, твои звери уже одиннадцать дверей прогрызли, остаются только одни двери, скоро они явятся к тебе на помощь.
Обрадовался Иван и опять вернулся в баню и стал мыться. Недолго прошло, и в баню явился сам Водяной бес и злобно зарычал:
— Доколь ты меня будешь тиранить? Сейчас же выходи сюда!
— Подожди, идолище поганое, вот надену рубахи и тогда выйду к тебе.
Иван одевается и не спешит с этим делом, а бес стоит у дверей бани, из себя выходит, злится, ждет не дождется выхода Ивана. Наконец Иван оделся и вышел из бани, бес яростно наскочил на Ивана и хотел его разорвать.
Но вот показались звери Ивановы: лев, медведь, волк, лисица и заяц, — они прогрызли все двенадцать дверей и теперь со всех ног летели на помощь своему хозяину. Окружили звери Водяного беса и начали его рвать и терзать: батюшки мои, как они приняли беса! Бес давно уж бросил Ивана — не до него ему было теперь — и отчаянно отбивался от зверей. Недолго продолжалась борьба, звери разорвали беса в мелкие клочки. Иван собрал останки беса, сжег их, а пепел рассеял по ветру.
Между тем Марфа ждала возвращения своего милого друга Водяного беса после расправы с братом, но вместо Водяного к ней явился ее брат Иван с его зверями. Вошел Иван в избушку и сказал Марфе:
— Ну, сестрица, твоего возлюбленного разорвали мои звери. Иди и ты теперь со мною на расправу.
Вывел Иван Марфу на берег огненной реки и привязал ее к дубу, а затем поставил он около Марфы две бочки: одну с углями, а другую пустую — и сказал ей:
— Сестра, когда ты съешь эту бочку углей и наполнишь своими слезами другую пустую бочку, тогда я тебя прощу и отпущу на свободу.
Затем Иван взял свой лук и стрелы, и всех своих зверей, и пошел куда глаза глядят. Долго шел он местами глухими и безлюдными и темными дремучими лесами; шел-шел Иван и вышел на поляну, а на ней стоит избушка, а в избушке той жила бабушка-задворенка. Вошел Иван в избушку, Богу помолился и хозяйке поклонился. Бабушка-задворенка как увидела Ивана, так и сказала:
— Фу-фу-фу! Русский дух, русская костка! Русской костки видом не видать и слыхом не слыхать, как тебя звать, как величать? Куда ты, добрый молодец, путь держишь и зачем ты сюда попал?
— Зовут меня, бабушко, Иваном, родом я из такой-то земли, из такого-то городу, шел я по своему делу да заблудился, а теперь не знаю, в какой стране и в каком городе я очутился.
— Ах, добрый молодец, это путь несчастный, уже давно тут никто не проходил и не проезжал, живут тут в лесах и в соседнем море страшилища и чудовища, которые и пожирают людей.
Поклонился Иван бабушке и говорит:
— Приюти меня, бабушко, до поры до времени.
Бабушка-задворенка согласилась, и Иван остался у ней жить
со всеми своими зверями. Совсем недалеко от избушки бабушки-задворенки стоял столичный город местного царя. Иван пошел в город и заказал кузнецам сделать ему стопудовую палицу, и кузнецы скоро сделали ему такую палицу.
Жил так Иван некоторое время тихо и спокойно. Но вот однажды утром Иван вышел из избушки и видит, что город весь покрылся черным трауром, и спросил бабушку:
— Скажи мне, бабушко, что такое случилося — город оделся в траур?
— Ох, дитятко, горе великое, — сказала бабушка-задворенка. — У нашего царя есть три дочери-невесты, красавицы собой. Жил наш царь со своими дочками счастливо и благополучно. Глядя на них и народ радовался. Но вот миновали для нашего царя радости и веселье, и пришло великое горе-злосчастье. Подступил к нашей столице семиглавый змей, чудовище морское, страшилище людское, нагнал он на город тучку, как морок, из тучи выпало письмо, в котором семиглавый змей вот чего потребовал от царя: «Царь, выдай мне свою старшую дочь царевну на съедание, иначе я весь твой город разорю и всех твоих людей истреблю». Царь испугался, собрал весь свой сенат, министров и генералов и спросил у них совета, как поступить, но никто не знал, что делать, и все советовали царю отдать дочь змею на съедание. Тогда царь кликнул клич по всей земле: «Кто победит змея и освободит царевну от смерти, за того я выдам царевну замуж и в приданое дам полцарства». Но никто не откликнулся на царский клич и не нашлось такого храброго и сильномогучего богатыря, который бы решился вступить в борьбу со змеем. И вот теперь приходится везти царевну на лютую смерть.
— Может быть, Бог поможет, бабушка, и минует гроза, и царевна останется в живых.
— Какое там — минует гроза! Завтра царский кучер Васька Кривой уже повезет царевну на морской берег змею на съедание; там на берегу для царевны уже сделана особая палатка.
Ничего на это не сказал Иван-купеческий сын. На следующий день утром царский кучер Васька Кривой повез старшую царскую дочь на морской берег и оставил ее в палатке, а сам повернул обратно. В это утро Иван взял свою стопудовую палицу и, не сказавшись своей бабушке, пошел на берег моря к палатке царевны.
Увидел Васька Кривой Ивана и думает: «Это что за дурак сыскался, идет с палкой в палатку царевны? Должно быть, жизнь-то ему надоела. А любопытно посмотреть, — думает Васька, — как змей будет расправляться с царевной и с этим парнем?». И залез Васька на березу и оттуда стал наблюдать.
Тем временем Иван дошел до морского берега и вошел в палатку царевны. Царевна как увидела Ивана, так и заплакала:
— Ах ты, молодой юноша! Зачем ты сюда пришел, какие тебя ветры сюда занесли-завеяли?
— Я заблудился, царевна, и по неведению зашел сюда к тебе.
— Уходи ты отсюда, пока есть время и пока ты цел. Меня привезли сюда змею на съедание, в полдень из моря появится змей и съест меня, а вместе со мною сожрет и тебя. Уходи отсюда, да поскорее.
— А тебе, царевна, жаль меня?
— Как же мне не жалеть тебя? Напрасно погибнет твоя голова, я уже обреченная, мне не избежать лютой смерти, а тебе незачем быть здесь. Жаль мне твоей молодости и твоей красоты.
— А коли тебе жаль меня, царевна, то поищи вошек у меня в голове, а я полежу у тебя на коленках и сосну.
Повесил Иван свою палицу на стене над своей головой и говорит царевне: «Когда ты увидишь змея, то столкни палицу со стены, она упадет прямо на меня и разбудит меня, иначе ты меня никакими силами не разбудишь». Царевна обещалась так поступить.
Лег Иван на лавку, голову положил на нежные колена царевны и скоро уснул богатырским сном. Царевна не столько голову Ивану чешет, сколько на море поглядывает.
В полдень море стало волноваться, и стало из него выходить чудовище морское, страшилище людское, семиглавый змей. Вскочила царевна и стала сталкивать со стены палицу, но сколько она ни старалась, она не могла даже пошевелить палицу и сдвинуть ее с места; принялась девушка будить и расталкивать Ивана, да где же разбудишь — спит себе богатырским сном. Заплакала бедная царевна, и ее слеза упала на правую щеку Ивана, и он того же разу пробудился и сказал:
— Ах, как ты меня крепко ударила по щеке!
И царевна ответила:
— Не ударила я тебя, а это моя слеза упала тебе на щеку и прожгла тебя. Посмотри, — сказала царевна, — вон наша погибель идет.
Семиглавый змей тем временем уже вышел на берег с шумом, гамом и свистом, каждая голова у него делала свое дело: иная ревела, иная шипела, иная рычала, иная свистала, а иная пела или хохотала.
Быстро змей подошел к палатке, отворил дверь и обрадовался, увидя вместо одного двух человек:
— Ах, какой царь добрый. Я просил себе только одну царевну, а он двух прислал, хватит мне на обед и на завтрак.
— Врешь, идолище поганое, — ответил Иван-купеческий сын, — не съешь нас, подавишься!
— А ты кто такой? — огрызнулся змей. — Возьму я тебя, на одну руку положу, другою прихлопну, только мокренько станет.
— Что ты, псиная голова, похваляешься? Выйди в чистое поле, померяйся силами, тожно похваляйся.
— Какой ты мне супротивник, не боюсь я тебя. Один у меня супротивник — Иван-купеческий сын, его я боюсь, но он еще в малых годах и его сюда никакие ветры не занесут.
— На поле съезжаются, родами не считаются.
Взял Иван свою палицу и пошел со змеем из палатки, и, когда они вышли на берег морской, Иван сказал змею:
— Дуй на две версты и сделай гумно.
Змей дунул и на две версты вырвал все деревья и кусты, и они улетели в море со всеми корнями, сучьями и листьями, и образовалось чистое и ровное гумно, а по одну сторону гумна поднялся оловянный мост.
Иван в свою очередь дунул на две версты и землю на гумне прибил как ток, а по другую сторону гумна поднялся чугунный мост.
— Вот, — говорит Иван, — теперь есть где нам разойтись и побратоваться.
Разошлись богатыри каждый к своему мосту, сошлись и сшиблись, и ударил Иван змея своею палицей и одним ударом сбил змею все семь голов. Удар богатырской палицы был так силен, что загремел, как гром, и от этого удара Васька Кривой свалился с березы, пал на землю и лежал целый час без чувств и без памяти.
Взял Иван змеиное туловище, бросил его в море и сказал:
— Нате, ешьте, морская белая рыба, и поминайте Ивана-купеческого сына.
После того Иван, не простившись с царевной и не объявив ей своего имени, взял свою палицу и пошел к себе домой. На обратном пути Иван зашел в кабак, купил себе ведро вина, пришел домой, выпил его единым духом, свалился и уснул, и спал богатырским сном три дня и три ночи беспробудно.
Между тем кучер Васька Кривой очнулся и стал обдумывать положение дела и сообразил, что дело приняло для него оборот благоприятный: какой-то парень дубиной убил змея и ушел, даже не сказавши своего имени. Пошел Васька Кривой в палатку царевны и говорит:
— Царевна, ты видела, как я сражался и убил змея?
— Чего ты языком зря болтаешь, кривой дурак? Это молодой богатырь убил змея, а не ты.
— Какой там богатырь, откуда ты его взяла? Ты, царевна, должна сказать царю, что это я тебя спас от змея, и ты должна выйти за меня замуж, а если ты этого не сделаешь, то тебя сейчас же зарежу и брошу в море.
Царевна испугалась и согласилась на предложение Васьки Кривого. Повел Васька Кривой царевну во дворец и объявил царю, что это он убил змея и спас царевну; царевна слова Васьки подтвердила.
Велика была радость царя и всего народа по случаю избавления царевны от змея. Царь объявил, что выдает свою дочь за Ваську Кривого и в придачу за ней дает полцарства. И пошли во дворце пиры и гулянья, царь и все придворные за Васькой ухаживают, не знают, как его ублажить и как его обласкать.
Прошли три дня, проснулся Иван, вышел на улицу и видит, что город опять под черным трауром, и спрашивает бабушку-задворенку:
— Скажи, бабушко, с чего это город опять покрылся черным трауром?
— Ох, дитятко, прошли радости и веселья, и опять наступили черные дни. Во дворце-то так пировали и так веселились, готовились свадьбу сыграть, царь выдает свою старшую дочь за Ваську Кривого. Но вот опять к нашему городу подступил девятиглавый змей, нагнал тучу, как морок, из тучи выпало в город письмо от змея с требованием выдать ему на съедание вторую царскую дочь. Вот какое горе великое.
— Ничего, бабушко, Бог даст, и пройдет беда.
— Какое там пройдет? Завтра кучер Васька Кривой опять повезет царевну на морской берег в палатку.
Ничего не сказал старухе Иван. Между тем в царском дворце было большое беспокойство: царь, получивши письмо от змея, уже не стал клич кликать, а прямо призвал к себе Ваську Кривого и просит его спасти и вторую его дочь и убить проклятого змея. Васька не отказывается, обещает царю спасти его дочку, он сказал царю:
— Что, я ничего, я могу! И змея убью, и царевну за себя замуж возьму. Только ты, царь, дай мне тысячу человек солдат, чтобы они мне помогли добить змея-то, второй-то змей будет посильнее первого.
Царь и слова не сказал, сейчас же выстроил тысячу человек солдат и отдал их в полное распоряжение Васьки Кривого. Повез Васька Кривой царевну на морской берег, туда же за ним пошли и солдаты; оставил Васька царевну в палатке, а солдатам приказал остановиться на берегу моря на видном месте, а сам опять залез на березу, сидит и думает: «Авось на мое счастье опять придет этот парень с дубиной и убьет змея».
Тем временем Иван-купеческий сын взял свою палицу и, не сказавши бабушке, пошел на морской берег к палатке царевны. Пришел Иван на морской берег и увидел много солдат на берегу, рассыпались по берегу около своих костров и весело проводят время: иные варят кашу и картошку, иные пьянствуют и поют песни. Удивился всему этому Иван и, подойдя к солдатам, спросил их:
— Зачем вы, ребята, сюда явились и чего вы делаете тут?
— Вестимо не для пустяков мы сюда явились, — ответили солдаты, — мы пришли сюда воевать с девятиглавым змеем. Воевать-то со змеем будет собственно Васька Кривой, а мы будем ему только помогать.
— А где же сам вояка Васька Кривой?
— А вон он на березе сидит.
Подошел Иван к березе и крикнул Ваське:
— Эй ты, кривой, слезай поскорее, иначе я нагну березу, достану тебя и худо тебе будет!
Васька не заставил себя ждать и быстро соскочил с березы. Иван взял плеть и огрел ею разика три-четыре Ваську, и сказал ему:
— Ну, теперь полезай на березу, воюй там.
И Васька опять полез на березу, а Иван направился к палатке; вошел он в палатку, и царевна сказала ему:
— Ах, молодой юноша, зачем ты сюда попал, уходи отсюда поскорее, выйдет змей о девяти головах, сожрет меня и тебя.
— А тебе, царевна, жаль меня?
— Как же не жалеть? Ты такой молодой и красивый юноша.
— А коли жалко тебе меня, царевна, так поищи у меня в голове вошек, а я полежу и сосну у тебя на коленях.
Повесил Иван свою палицу на стену и сказал:
— Царевна, когда увидишь змея, то столкни палицу со стены, она упадет мне на голову и разбудит меня, иначе ты меня никак не можешь разбудить.
Затем Иван лег к царевне на нежные колена и заснул богатырским сном.
В полдень море заволновалось, и вышло на берег чудовище морское, страшилище людское, девятиглавый змей. Начала царевна сталкивать со стены палицу, поворачивает ее, двигает в разные стороны, а столкнуть не может — сила не берет. Попробовала разбудить Ивана, да где же разбудить?
И заплакала царевна, одна ее слеза упала на щеку Ивана, он проснулся и сказал:
— Ах, как ты меня ударила больно!
— Я не ударила тебя, а это моя слеза тебе пала на щеку и прожгла ее. Смотри — вон наша погибель идет.
Тем временем змей с шумом, криком и свистом подходит уже к палатке, отворил змей дверь и сказал:
— Ах, какой царь добрый. Я просил себе только одну царевну на съедание, а он двух послал, будет чем пообедать и позавтракать.
Иван крикнул змею:
— Врешь, поганая голова, подавишься! Пойдем-ко лучше в чистое поле побратуемся.
Вышли бойцы на берег морской; Иван говорит змею:
— Дуй на три версты, сделай гумно.
Дунул змей и на три версты сдунул все деревья и кусты со всеми с корнями, сучьями и с листьями, и сделал гумно, а по одну сторону гумна поднялся чугунный мост.
Иван тоже дунул, и на гумне сделал ток, а по другую сторону гумна поднялся серебряный мост. Разошлись бойцы каждый к своему мосту, сошлись и сшиблись; Иван одним ударом палицы отбил змею все девять голов. Удар был так силен, что Васька Кривой повалился с березы на землю и лежал в бесчувствии долгое время.
Иван бросил змеиное туловище в море и сказал:
— Нате, ешьте, морская белая рыба, и поминайте Ивана-купеческого сына.
А сам пошел домой, да так и не сказал царевне, кто он и где проживает. На обратном пути Иван зашел в кабак, купил себе ведро вина, принес домой, выпил и повалился спать, и спал богатырским сном три дня и три ночи.
Между тем Васька Кривой очувствовался, поднялся с земли и пошел в палатку царевны, и сказал ей:
— Царевна, ты скажи царю, что это я спас тебя от смерти и дай согласие быть моей женою, иначе я тебя вот сейчас же зарежу и брошу в море.
Что было делать? Согласилась царевна. Взял Васька царевну, собрал своих солдат и пошел в город, и объявил царю, что убил змея и спас царевну и что желает жениться на этой второй царевне.
Царь и весь народ были рады. Пошли во дворце пиры и гулянья, стали Ваську все хвалить и величать, и всячески его ублажать.
Прошло три дня. Проснулся Иван, вышел на улицу и видит опять, что город под черным трауром, вернулся он домой и спрашивает бабушку:
— Скажи, бабушко, с чего это город опять покрылся черным трауром?
— Ох, дитятко! Готовились к свадьбе, хотели венчать Ваську Кривого на средней царевне, только все радости и веселья сменились печалью. Опять к нашему городу подступил змей о двенадцати головах, и такое это идолище страшное и непобедимое: если ему срубят двенадцать голов, вырастут сразу двадцать четыре головы. Нагнал двенадцатиглавый змей на город тучу, как морок, из тучи той в город пало письмо, в котором змей требует от нашего царя: «Отдай мне на съедание свою младшую дочь, иначе я весь твой город разорю и всех твоих людей побью». Вот отчего печаль в царском дворце и весь народ покрылся черным трауром. Теперь уже и Ваське несдобровать.
— Ничего, бабушка, авось Бог даст — пройдет гроза.
— Какое там пройдет гроза? Завтра кучер Васька Кривой повезет царевну на морской берег на съедание змею.
Ничего на это не сказал Иван. Между тем во дворце была большая тревога, и волновались пуще прежнего. Призвал царь Ваську Кривого и говорит ему:
— Василий, на тебя одного надежда, иди побеждай врага и супостата и тогда бери за себя любую мою дочь, и сделаю я тебя царем на своем царстве, а мне, старику, пора уже и на отдых.
— Ну что ж, я ничего, я могу и победить! И на царство я даже очень могу. Ну а что касается женитьбы, то я женюсь только на младшей, потому как она будет покрасивее и поедренее своих сестер. Только ты, царь, дай мне опять тысячу человек солдат, чтобы они помогли мне докончить змея. Двенадцатиглавый змей-то будет куда посильнее двух первых.
Царь и слова не сказал, дал Ваське солдат. На следующее утро Васька повез младшую царевну на морской берег и оставил ее в палатке, а солдаты опять расположились на морском берегу на самом видном месте, сам же спрятался на березу и думает: «Авось, Бог даст, опять этот молодой парень со своей дубиной придет и убьет змея».
Иван не заставил себя ждать. Утром он взял свою палицу и на этот раз он взял своих всех зверей: зайца, лисицу, волка, медведя и льва — и отправился на морской берег к палатке царевны. Там на берегу моря Иван опять увидел солдат, подошел к ним и спросил их:
— Зачем вы явились сюда, ребята?
— Воевать с двенадцатиглавым змеем; воевать-то будет Васька Кривой, а мы будем ему только помогать.
— Где же сам вояка Васька Кривой?
— А вон на березе сидит.
Подошел Иван к березе и сказал:
— Эй, кривой, слезай-ко сюда!
Слез Васька, и Иван всыпал ему несколько ударов плетью и сказал:
— Ну, теперь полезай на березу и воюй там.
И Васька быстро ускакал на березу, а Иван пошел к палатке.
Вошел Иван в палатку; увидела его царевна, да так и залилась горькими слезами:
— Ах ты, молодой юноша, зачем ты пришел сюда, какие тебя ветры сюда занесли-завеяли?
— Я шел, царевна, по своему делу, да заблудился и попал сюда.
— Уходи ты поскорее отсюда, пока цел. Выйдет скоро из моря змей и съест тебя и меня! Я-то уж обреченная, а твоя голова напрасно погибнет.
— А тебе, царевна, жаль меня?
— Как же мне не жалеть тебя? Жалко мне твоей молодости и красоты.
— А коли тебе жалко меня, царевна, так поищи у меня в голове вошек, а я полежу у тебя на коленях и сосну.
Повесил Иван свою палицу на стену и сказал царевне:
— Когда ты увидишь змея, то столкни палицу со стены, она упадет мне на голову и разбудит меня, иначе ты меня никак не разбудишь.
Лег Иван на нежные колена к царевне и скоро заснул богатырским сном. А звери его разместились тут же, в палатке.
Царевна не столько волосы молодцу чешет, сколько на море поглядывает. В полдень стало море волноваться, стало из моря появляться чудовище морское, страшилище людское, двенадцатиглавый змей. Вскочила царевна, столкнула палицу со стены прямо на голову Ивана, и тот пробудился и сказал:
— Ах, как ты меня больно ударила!
— Сам же ты велел мне столкнуть палицу, я и столкнула ее тебе прямо на голову. Смотри, вон наша погибель идет!
— Слушай, царевна, тяжелый бой предстоит мне с многоглавым змеем, и возможно, что в этом бою змей ранит меня, тогда ты, царевна, не мешкай и поскорее перевяжи мне рану, и тогда я справлюсь со змеем. А когда я стану рубить змею головы, тогда ты поскорее выпусти из палатки моих зверей, они растащат головы и не дадут им срастись с туловищем змея.
Царевна обещала все исполнить в точности. Тем временем змей уже вышел на берег с шумом, криком, свистом; голов у него много, и всякая голова делала свое дело: иная ревела, иная свистела, иная рычала, иная шипела, иная распевала, иная хохотала, иная по-собачьи лаяла.
Быстро змей подошел к палатке, открыл двери и обрадовался, увидев двух людей, и сказал:
— Ах, царь добрый какой! Я требовал только одну царскую дочь себе на съедание, а он дает мне сразу двух человек, хватит мне на обед и на завтрак.
— Врешь, идолище поганое, не съешь нас, подавишься!
— Ты кто такой тут объявился? — закричал змей. — Вот возьму тебя, положу на одну руку, а другою прихлопну, только мокренько останется.
— Ах ты, псиная голова, не хвались раньше времени. Выйдем-ко на чистое поле, побратуемся да померяемся силами, тогда и похваляйся.
— Ах ты, молокосос, какой же ты вояка и какой же ты мне супротивник? Один у меня на свете есть супротивник — Иван-купеческий сын, и его я боюсь, но он еще во младых летах и его сюда никакие ветры не занесут. А тебя я не боюсь и не признаю тебя супротивником.
— На поле съезжаются, родами не считаются. Поедем на берег морской, тогда и побратуемся.
Взял Иван свою палицу и пошел на берег морской и там сказал змею:
— Дуй на четыре версты и сделай гумно.
Змей дунул и на четыре версты сдунул все деревья и кусты с сучьями, с листьями и сделал гумно, а по одну сторону гумна раскинулся серебряный мост. Иван в свою очередь дунул на четыре версты и гумно превратил в ток, а по другую сторону гумна раскинулся золотой мост.
Сказал тогда Иван:
— Вот теперь есть где нам с тобой потешиться.
Разошлись бойцы всяк к своему мосту, сошлись и сшиблись, и начался богатырский бой. Долго бились бойцы, уже землю под собою они выбили по груди, а все не могут одолеть один другого. Вдруг змей своею лапою оцарапал Ивана и нанес ему глубокую рану в левую руку, и полилась из раны горячая кровь.
Увидела то царевна, выбежала из палатки, разорвала свою дорогую персидскую шаль и быстро перевязала богатырю его рану, и остановила кровотечение. Собрался Иван со всеми своими богатырскими силами и нанес змею страшный удар, каковым и отсек все его двенадцать голов.
Удар богатырской палицы был таков, что загремел, как удар грома из тучи, даже земля задрожала. От этого удара Васька Кривой свалился с березы, как овсяный сноп, и пал на землю в бесчувствии. Отсеченные головы между тем стали на земле прыгать-прыгать и стали приближаться к змеиному туловищу. Царевна завидела это и выпустила из палатки зверей, и они растащили головы змеиные и не дали им срастись с туловищем.
После этого Иван схватил змеиное туловище и бросил его в море, и сказал:
— Нате, ешьте, морская белая рыба, и поминайте Ивана-купеческого сына.
А затем вскинул на плечо свою палицу, созвал своих зверей и быстро ушел к себе домой. Так царевна и не знала, кто был ее спаситель.
На обратном пути Иван зашел в кабак, купил себе ведро вина, принес домой, выпил вино единым духом, свалился и уснул богатырским сном и спал три дня и три ночи.
Между тем Васька Кривой очнулся и сообразил, что его дело обстоит отлично: молодой парень хоть больно отхлестал его плетью, да зато убил змея, и парень этот, по всем видимостям, человек глупый — не умеет пользоваться плодами своей победы. Но за этого глупца пожнет лавры он, Васька Кривой.
Обдумавши свое положение, Васька Кривой пошел в палатку и сказал царевне:
— Ты видела, царевна, как я воевал со змеем и победил его. За это ты должна за меня выйти замуж, кровью своею я сватался за тебя.
— Ах ты, кривой дурак! — сказала царевна. — Как же ты смеешь говорить такие вещи? Ты просидел на березе, а спас меня молодой богатырь.
— Какой-такой богатырь и откуда ты его взяла? Нет никакого богатыря! Ты должна быть моею женою и сказать царю, что я убил змея. А если ты не согласишься на это, то я сейчас же зарежу тебя и брошу в море.
Испугалась царевна. Не знала она, что делать и как быть. Согласилась царевна. Тогда Васька Кривой взял царевну и вывел, и повел ее обратно в город, и приказал солдатам идти вместе с ним. Привел Васька царевну во дворец и объявил царю, что он победил змея и спас царевну, а царевна подтвердила слова Васьки Кривого.
Не было предела радости царя и ликованию народа. Царь всенародно объявил, что отдает свою младшую дочь за своего бывшего кучера Ваську Кривого и после брака возводит своего зятя Ваську на свой прародительский престол. И пошли пиры и гулянья во дворце и во всем городе, загремели пушки, всюду играет музыка, зазвонили колокола, так и выговаривают: «Чего выробил — пропьем! Чего выробил — пропьем!..». Словом, радость и веселье полное.
Прошло три дня. Иван проснулся и вышел на улицу, и видит, что в городе идет великое пирование и гулянье, палят в пушки, звонят в колокола, гремит музыка; вернулся Иван в свою избушку и спрашивает:
— Скажи-ко, бабушко, с чего так ликует и веселится город?
— Ох, дитятко, как же не веселиться и не ликовать. Васька-то Кривой убил двенадцатиглавого змея, и вот царь объявил, что выдает за него свою младшую дочь, а после свадьбы возведет его на свой престол. Оттого во дворце и во всем городе пиры и гулянья, и великое веселье. Каждый день с утра из царских погребов выкачивают для народа по нескольку бочек вина, приходи, кто хочет, и сколько хочешь пей вина ковшиком, как брагу.
— Ах, бабушко, ведь и нам с тобою на радости не мешало бы выпить. Поди, чай, дадут нам во дворце водки.
— И, что ты, родимый! Кто нас с тобой знает и кто нам даст вина? К бочкам мы с тобой не продеремся, такая там давка, много ведь охотников выпить на дармовщинку! А во дворец нас с тобой не пустят. Где уж нам достать вина?
— Нет, бабушко, непременно надо достать. Только кого мы пошлем во дворец за вином? Послать льва — лев увидит коней, непременно за ними погонится, медведь бросится на коров, волк убежит за город в овечье стадо, лисица заберется в курятник, а заяц убежит в огород и примется лакомиться капустой. Кого же, однако, пошлем? Всего лучше послать Мишку, медведь — зверь умный и исполнительный.
Сказано — сделано. Написал Иван записку с приказом: «Прислать с медведем четыре ведра вина и дать под вино свою посудку». Положил Иван записку в корзину и дал ее медведею, и послал его во дворец. Взял медведь корзину в передние лапы и идет-костыляет на задних лапах, пришел в город на площадь перед царским дворцом, а там народу видимо-невидимо, ни пройти, ни проехать невозможно. Медведь как рявкнет, так весь народ от него и бросился врассыпную, и перед медведем до самого дворца народ расступился на две стороны и дал широкую дорогу, и медведь важно направился чрез площадь к царскому дворцу. Народ с изумлением смотрел на это невиданное зрелище.
На балконе в это время были все три царские дочери, увидели они медведя с корзиной и побежали ему навстречу. Младшая царевна сразу же признала медведя. Встретили царевны медведя, взяли от него записку, прочитали и того же разу приказали положить медведю четыре ведра вина. Получил медведь вино и не торопясь пошел обратно домой. Младшая же царевна позвала дворцовых служителей и приказала им:
— Идите за этим медведем, у него, наверное, есть хозяин; узнайте, кто такой его хозяин и где он живет.
Пошли служители за медведем, и медведь их привел за городом к избушке бабушки-задворенки; вошли служители в избу, увидели там Ивана и заметили, что левая рука его была ранена и перевязана дорогой шалью; служители спросили Ивана, не он ли хозяин медведя и кто он такой. Иван ответил:
— Я гость у бабушки, а медведь этот мой.
Вернулись прислужники и доложили царевне:
— Царевна, хозяин медведя гостит в избушке у бабушки-задворенки недалеко от города, это еще молодой и красивый юноша. Левая рука у него ранена и перевязана богатой персидской шалью. Мы узнали от бабушки-задворенки, что у этого молодца, кроме медведя, есть еще звери: лев, волк, лисица и заяц.
Обрадовалась царевна: не было сомнения, что она напала на след своего спасителя; об этом она сообщила и своим сестрам. Не мешкая, царевны приказали запречь карету и послали служителей в избушку за Иваном.
Васька Кривой, который уже был полным хозяином во дворце, узнал о том, что царевны приказали заложить карету, но он не знал, куда и зачем посылают царевны карету, он спросил царевен:
— Куда еще и зачем вы зря посылаете карету?
Царевны ему ответили:
— Мы посылаем карету приглашать гостей на твою свадьбу.
Ничего не сказал Васька и ушел. Карета уже катилась за
город и скоро остановилась у избушки бабушки-задворенки. Служители вошли в избушку и объявили Ивану-купеческому сыну:
— Молодец удалый, тебя желают видеть царевны и приказали тебе сейчас же к ним явиться. Садись в карету и поедем с нами.
Сел Иван в карету и поехал во дворец. Его встретили царевны с полным удовольствием, с радостью и весельем, они брали Ивана за руки белые и вели его к царю, и сказали ему:
— Государь наш батюшко! Вот этот юный богатырь убил многоглавых змей и спас нас от смерти. А Васька Кривой — бесчестный плут и обманщик, он страхом смерти заставил нас подтвердить его ложь и хвастовство.
А младшая царевна добавила:
— А вот, батюшко, у богатыря рана перевязана, это я во время боя перевязала ему рану своей персидской шалью, одною половиной шали я перевязала рану, а другая половина ее вот сейчас у меня.
И опалился царь гневом великим, и приказал он Ваську Кривого привязать к воротам и расстрелять кислым молоком. Ивана же царь объявил женихом своей младшей дочери и наследником своего царства. Скоро сыграли и свадьбу. И был великий пир на весь мир.
Я там был,
Пиво-мед пил,
По усам текло,
А в рот ни зерна не попало.
Скоро престарелый царь умер, и Иван-купеческий сын сделался царем. И живет молодой царь со своей красавицей царицей мирно, в совете и в любви. Однажды царица сказала своему мужу Ивану:
— Вот уже сколько месяцев мы живем с тобою, а я и до сего времени хорошо не знаю, кто ты, чьих ты родов и каких городов. Скажи мне подробнее, какого ты роду — царского или боярского, или купеческого, из какого ты городу, живы ли твои родители и есть ли у тебя родственники?
И Иван не таился, он рассказал царице все, что с ним в жизни приключилось. Он сказал:
— Роду я купеческого, престарелые родители мои живут отсюда далеко, в таком-то царстве, в таком-то городе. У родителей моих нас, детей, было только двое — я и моя сестра Марфа, мы близнецы. Отец наш отдал нас обоих Морскому царю, но добрый конь вороной унес нас от Водяного царя. Однако Морской царь обольстил мою сестру и подговорил погубить меня. Мои звери разорвали беса, а сестру свою Марфу я привязал к дубу для смирения ее и для наказания; я буду держать сестру на привязи до тех пор, пока она не съест бочку углей и пока не наполнит пустую бочку своими слезами.
Выслушала царица Ивана и сказала ему:
— Жаль мне твою молодую сестру Марфу. Возьми ее, привези во дворец, ведь она нам не помешает. А в своем черном деле она уже, наверное, покаялась.
Послушался Иван своей жены и поехал на берег огненной реки за сестрой Марфой, приехал и видит, что Марфа очень мало скушала угольков, а в пустую бочку не уронила ни одной слезинки. Взял Иван сестру и привез к себе во дворец.
Между тем Марфа на месте сожжения останков своего возлюбленного, Водяного беса, нашла зуб этого беса; она завернула зуб в платок и положила его к себе в карман и привезла его с собою во дворец.
Молодая царица встретила Марфу с полным удовольствием, ласково и приветливо и ввела ее в свои покои. Марфа сейчас же стала расспрашивать царицу: «Где же комната моего братца и где его спальня?». И царица показала ей спальню мужа. Марфа быстро и незаметно положила зуб беса под подушку брата и вышла из спальни.
С наступлением ночи Иван лег на свою постель, ничего не подозревая, но лишь только он лег головой на подушку, как чертов зуб вскочил и вонзился ему в лоб, и Иван того же разу умер. Сестра Марфа первая заметила смерть Ивана и заголосила:
— Ох, горе! Братец скоропостижно умер!
Во дворце поднялась тревога, плач и хлопоты. А Марфа уже юлит около царицы и наговаривает:
— Братец покойный был великий волхит, его нельзя предавать земному погребению, надо его гроб подвесить на высокий дуб. Зверей его надо замуровать в каменном фундаменте дворца.
Молодая царица так и поступила: она приказала гроб Ивана подвесить в глухом лесу на дубу, а зверей замуровать в каменный фундамент. Сидят звери замурованные в каменном фундаменте и рассуждают: «Что же все это значит? Наш хозяин обходился с нами так ласково, а теперь вдруг нас замуровали и морят голодом. Проступка никакого за нами нет. Дело это нечисто. Да жив ли наш хозяин и не извела ли его злая сестра Марфа? Надо вырваться отсюда и разузнать все дело».
И начали звери грызть и раздирать каменный фундамент. Скоро вырвались на волю и узнали, что их хозяин действительно умер. Стали звери искать труп Ивана на кладбище, но там не нашли и начали искать по окрестностям города, долго они искали и наконец нашли гроб Ивана на дубу. Лисица стала распоряжаться:
— Полезай-ко ты, Мишка, на дуб и достань гроб, да только не бросай его, а потихонечку спусти, а тут гроб примет на свои лапы лев. Может быть, хозяин наш еще жив.
Медведь быстро заскочил на дуб, взял гроб и передал его на лапы льва.
Поставили гроб на землю, открыли и увидели, что Иван был мертв. Решили звери проститься с хозяином, положить его на прежнее место и самим разойтись по лесам. Подошел лев к Ивану и сказал:
— Прости, хозяин.
Вдруг чертов зуб скокнул из лба Ивана в лоб льва, и лев повалился мертвый. Ко льву подошел прощаться медведь, и его чертов зуб умертвил, к медведю подошел волк, и его чертов зуб умертвил, к волку подошел заяц, и его зуб убил.
Осталась одна лисица. Задумалась она, как быть, чтобы избежать смерти, и надумала. Она взяла осиновую плаху, подставил ее ко лбу зайца, а сама отбежала в сторону и сказала жалобным голосом: «Прости, зайчик!». И того же разу чертов зуб вонзился в осиновую плаху, и лисица бросила ее в лесную чащу.
Легла лисица среди трупов своего хозяина и зверей и стала дожидаться. Вдруг прилетела воронуха с двенадцатью воронятами. Воронята увидели падаль и обрадовались, закричали:
— Ох, сколько корму.
— Ох, детушки, — сказала воронуха, — не корм это, а наша погибель.
Но воронята не послушались своей матери и всей стаей опустились на трупы. Лисица цап одного вороненка и держит его. Воронуха взмолилась лисе:
— Отпусти, лиса, моего детеночка-вороненочка.
— Сослужи мне службу, — сказала лисица, — тогда и отпущу тебе твоего вороненка, иначе я его разорву и съем.
— Какую же службу?
— Слетай в Царь-град и принеси оттуда живой и мертвой воды.
— Как же я могу сделать это?
— А вот слушай, я тебя научу. Живая и мертвая вода помещаются в двух разных колодцах близ Царя-града; колодцы эти днем и ночью охраняются нарядом солдат. Я подвяжу тебе под крылом два чумашка[68], к ногам подвяжу колокольчик. Ты прилетишь к колодцам днем и звони колокольчиком, тобою заинтересуются, так как в Царь-граде никогда воронов не видали, солдаты побегут за тобой, ты тогда и зачерпни воды в чумашки.
Воронуха обещала в точности исполнить наказ Лисицы. Тогда лисица подвязала воронухе под крылья по чумашку, а к ногам колокольчик, и воронуха взвилась и скоро скрылась из глаз.
Прилетела воронуха в Царь-град днем и опустилась на площадь, где были колодец с живой водой и колодец с мертвой водой; притворилась воронуха нелетячей птицей, прыгает с места на место и все колокольчиком позванивает, прыгнет воронуха, а колокольчик — тень-тень-тень!
Солдаты, охранявшие колодцы, заинтересовались воронухой и говорят: «Что за птичка странная и невиданная! Очевидно, она летать не может, а только прыгает и при этом издает какой-то странный звук. Надо бы изловить эту птицу».
Погнались солдаты за воронухой, а колодцы остались без охраны. Воронуха же свое дело делает: улетать не улетает и в руки не дается, все перепархивает дальше и дальше и все позванивает колокольчиком. Наконец, когда воронуха увидела, что уже далеко завлекла солдат, она оторвала колокольчик, быстро взвилась на воздух и полетела назад к колодцам; опустилась воронуха в один колодец и зачерпнула в один чумашок живой воды, перелетела в другой колодец и зачерпнула мертвой воды. Затем она быстрее стрелы взвилась в поднебесную высоту и полетела обратно к лисице.
Лисица взяла чумашки с живою и мертвою водою, отпустила вороненка. Подошла лиса к Ивану, вспрыснула его мертвою водою, Иван встрепенулся и вздохнул, вспрыснула живою водою, и Иван ожил, поднялся и сказал:
— Ах, долго спал, да скоро встал!
— Вечно бы спал ты, кабы не я, — сказала лисица.
И рассказала лисица Ивану все, что сделала с ним его сестра Марфа. И опалился Иван гневом великим на сестру свою Марфу и решил жестоко наказать сестру. Лисица между тем вспрыснула всех зверей мертвой и живой водой, и звери ожили.
Пошел Иван со своими зверями в город. Увидела Марфа своего брата и позеленела от злости, и говорит царице: «Вон идет мой братец-волхит, надо его убить, иначе он съест всех нас». Но царевна не послушала Марфы — она была рада видеть своего мужа живым, побежала она Ивану навстречу, брала его за руки белые, целовала в уста сахарные, ввела его в свои палаты белокаменные.
Вошел Иван во дворец и сказал Марфе:
— Ну, сестра, много я терпел от тебя, много я тебе прощал, теперь я тебе уж не прощу.
Приказал Иван привязать сестру Марфу к хвосту дикого коня и пустил он коня по кустам и оврагам, по полям и болотам. И растерзал дикий конь Марфу так, что и костей ее не соберешь.
Иван же с своей молодой женой стал мирно жить да поживать, да добра наживать.
Вот вам и сказка, а мне кринку масла!
Дмитрий Никифорович Плеханов,
крестьянин села Плеханова
Тюменского округа.
17 марта 1907 года.
Примечания
64
Толстые доски.
65
66
В погоню.
67
Мучная пыль.
68
Чуман — черпачок из бересты.