Петр Алексеевич Городцов
Были и небылицы Тавдинского края в трех томах:
Том I
Сказки
Емеля-дурак
Сказка
Начинается — починается
Сказка сказываться
От поль-польских,
От царей морских,
От курицы ступистой
И свиньи виноходой,
От бурушка И от коурушка.
Кто не станет сказку слушать,
Тому чирий в уши,
Головню в спину —
Жжет и палит И по заречье гонит.
Это не сказка,
Только присказка —
Сказка будет впереди.
Слушайте, господа.
I
В одном селе жил мужик; у него было три сына, два старших были умные, а третий — Емеля — был набитым дураком[27]. Заболел мужик и почувствовал приближение смерти; призвал он к себе трех своих сыновей и разделил весь свой капитал — 300 рублей — между тремя своими сыновьями по равной части, по 100 рублей на каждого сына; благословил старик детей и вскоре умер.
Похоронили дети своего отца-старика, помянули его честь честью и живут все вместе в родительском доме в мире и в добром согласии.
Собрались старшие братья в город на ярмарку, а деньжонок-то у них и не хватает, отцовские же денежки они поистратили и думают — как быть? И надумали: «Давай выманим деньги у Емели-дурака, к чему ему деньги. Так лежат, без толку». Посадили братья Емелю за стол, напоили, накормили его, приласкали и говорят ему:
— Емелюшко, завтра мы поедем на ярмарку, дай нам свои сто рублей, какими тебя батюшко благословил; мы на эти деньги будем торг торговать и барыши получать, вернем твои денежки, а на барыши купим тебе дорогие подарки: красную рубаху, красную шапку и красные сапоги; нарядишься ты и будешь ух какой молодец.
Знали братья, что Емеля шибко любил красный цвет. Подействовали слова братьев: Емеле-дураку захотелось получить дорогие подарки, вынул он из сундучка свои сто рублей и передал их братьям. На другой день братья уехали на ярмарку.
Днем стали бабы посылать Емелю по воду:
— Емеля, ступай по воду.
— Нет, не пойду по воду, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Ступай тебе говорят.
— Нет, не пойду, я ленюсь.
— Погоди же ты, дурак, вот приедут наши мужики из города, привезут дорогие подарки: красную рубаху, красную шапку и красные сапоги, мы скажем им, чтобы они ни за что тебе этих подарков не давали.
Делать нечего, взял Емеля коромысло, надел два ведра и пошел на речку за водой; идет он по улице да таково горько плачет, так и заливается горячими слезами да причитает во все горло:
— Ах, если бы было мое старое имущество, были бы у меня мои деньги сто рублей, почто бы я по воду ходил. Теперь бабы станут меня каждый день по воду гонять.
Пришел Емеля на реку и хотел зачерпнуть воды, и видит: около плота ходит большая щука. И задумал Емеля эту щуку изловить; стал он подкрадываться. Подкрадывался, подкрадывался да изловчился и поймал щуку в ведро, и вытащил ее на берег. Щука взговорила человеческим голосом:
— Отпусти меня, добрый молодец, в воду.
— Нет, не отпущу, — сказал Емеля. — Добрые люди по целым дням стараются, да и то не всякий раз добудут такую щуку. Вот принесу я тебя домой, наши бабы тебе голову отсекут, хвост отсекут, а из середки такой пирог состряпают, только с миленькой поесть.
Сильно испугалась щука этих речей и пуще прежнего стала просить и молить парня:
— Отпусти меня, Емеля, и я сделаю тебе все, что ты пожелаешь.
— Сделай так, чтобы всегда исполнялось все, что я пожелаю, тогда я тебя отпущу.
— Хорошо, Емеля, все, что бы ты ни пожелал, будет исполняться по слову твоему. Теперь отпусти меня.
И Емеля бросил щуку в воду. Зачерпнул Емеля ведра и говорит: «Ведра, надевайтесь на коромысло». Ведра наделись. «Коромысло, неси ведра домой». Коромысло несет ведра по тропинке прямо домой, а Емеля идет за ним следом и хохочет во все дурацкое горло: рад, что ведра сами идут. Подошел Емеля ко двору: «Ворота, отворитесь». Ворота отперлись. Подошел к избе: «Двери, отворяйтесь», — и двери отворились. Вошел Емеля в избу: «Ведра, становитесь на лавочку, а коромыслицо, отправляйся на палатцы». И вещи разместились по указанным местам.
На другой день бабы говорят:
— Дурак, ступай в лес по дрова.
— Нет, не поеду по дрова, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Погоди же ты, дурак. Как приедут наши мужики с ярмарки, привезут дорогие подарки: красную рубаху, красную шапку и красные сапоги, мы скажем им, чтобы они их тебе не давали.
— Ну, поеду по дрова, — сказал Емеля.
И Емеля стал приготовляться в путь: «Ну-тко, дровенки, катитесь ко мне в избу». И дровни вкатились в избу. «Топорик, ложись на дровни». И топорик лег. Сел Емеля на дровни и говорит: «Катитесь, дровенки, за город, в дуброву, там березник растет очень хороший».
И покатились дровни прямо через город по базарной площади и по толкучке. В городе была ярмарка, и народу было видимо-невидимо, и Емеля своими дровнями задавил и искалечил много народу. В городе поднялась тревога и суматоха, люди кричали: «Держи, лови его…». Да где удержать, от Емели и след простыл.
Стали доискиваться, кто проехал. Дознались: Емеля проехал. И в народе решили: поедет Емеля обратно, изловим его и на славу поколотим.
Емеля между тем приехал в лес и начал распоряжаться: «Топорик, руби дрова». И топорик начал рубить и скоро нарубил дров. «Дрова, складывайтесь на дровни». И дрова улеглись на дровни. «Топорик, сруби мне какую попрочней дубинку». И топорик высек добрую дубинку. Взял Емеля дубинку, сел на дровни и говорит: «Ну-тко, дровенки, катитесь назад домой».
Едет Емеля на дровнях через город, а там большая толпа народу собралась и поджидает Емелю, и как только увидела Емелю, окружила его на санях и стала его теснить и стаскивать с дровней, а Емеля крикнул: «Ну-тко, матушка дубинка, обломай им руки и ноги».
И пошла дубинка работать, и принялась она бить мужиков по рукам и по ногам без разбору и много людей изувечила.
Весь народ разбежался, и Емеля продолжал свой путь; приехал домой и распоряжается: «Дрова, откидывайтесь в поленницу». Дрова уложились на место. А Емеля взял дубину и с нею залез на печь и полеживает.
II
Между тем в городе доложили царю о проказах Емели. Царь сильно рассердился и послал в деревню послов с приказом привести к нему Емелю на расправу. Пришли послы на деревню и боятся войти в избу, где живет Емеля: как к нему приступить, коли он лежит на печи с дубиной — насмерть зашибет.
Послы призвали к себе баб и стали спрашивать, как они справляются с Емелей и как они заставляют его исполнять их распоряжения; и бабы сказали, что они грозят Емеле лишить его подарков: красной рубахи, красной шапки и красных сапогов, и Емеля их слушает и исполняет, что они ему прикажут.
Когда посланники пришли в избу, Емеля лежал на печке с дубинкой. Послы ласково сказали Емеле:
— Емелюшко, за твои-то дела и подвиги царь купил тебе красную рубаху, красную шапку и красные сапоги и даст тебе их, когда ты придешь к нему. Пойдем с нами к царю, Емеля.
Емеле желательно было получить эти подарки, и он сказал:
— Ступайте, я следом за вами пойду.
Уехали послы, а Емеля говорит: «Ну-тко, матушка печка, поворачивайся да выходи из избы». И печь вышла из избы. «А теперь, матушка печка, вези меня в город, в царские палаты». И помчалась печка.
Скоро Емеля обогнал послов и приехал в город; едет он мимо царского дворца и видит: на балконе гуляет царская дочь, да такая красавица, что и сказать невозможно. И говорит Емеля: «Вот если бы такая красавица да полюбила меня молодца». И стало по слову его. Красавица царевна, как увидела Емелю-дурака, так и влюбилась в него, жить без него не может, о нем только и думает.
Выехал Емеля на печке в царские палаты, и его окружили дворцовые служители и начали его стаскивать с печи и всячески его теснить: один толкнет, другой щелкнет. Вышел Емеля из терпения и говорит: «Коли вы меня так принимаете, так я и на глаза царю не хочу показываться. Ну-тко, матушка печка, поворачивайся да вези меня обратно домой». Печка повернулась и пошла домой. Дворцовые служители закричали: «Держи, держи его». Да где удержать!
Прибыл Емеля домой и говорит: «Печка, становись на прежнее место». И печка стала так, что и незаметно было, что она отсюда уходила.
Царь между тем узнал об этом ослушании Емели-дурака и пуще прежнего опалился на Емелю великим гневом, и решил казнить его лютою казнью.
Узнала об этом царевна, явилась к царю и таково-то стала просить и молить царя помиловать Емелю, и так-то заступаться за него. Царь разгневался за это на дочь и сказал ей: «Ты уж не соучастница ли в преступлениях Емели?». А царевна не смотрит на гнев отца-царя и на его угрозы и все неотступно просит царя за Емелю. Тогда царь опалился гневом на свою дочь-царевну и грозно приказал: «Посадить мою дочь вместе с Емелей в бочку и бросить в море».
Послал царь посла схватить Емелю живого или мертвого. Посол поехал на деревню и не знал, как схватить Емелю: боится, что Емеля зашибет его своей дубинкой. Узнал посол, что Емеля любит вино. Пришел царский посол в избу к Емеле и стал заводить с Емелей ласковые речи, а затем поставил на стол бутылочку сладкого вина и принялся угощать Емелю; Емеля напился, свалился и уснул.
Посол взял сонного Емелю и привез его в город, а там уже была приготовлена бочка, посадили пьяного и сонного Емелю вместе с красавицей царевной в бочку и бросили в море, и понесло бочку по морским волнам.
Долго спал Емеля, наконец проснулся и говорит:
— Ох, как тесно и неловко спать.
А царевна говорит:
— Ах, Емелюшко, ведь нас с тобой царь посадил в бочку и бросил в море. Скажи, Емелюшко, слово, чтобы нас вынесло на сушу.
— Нет, не скажу, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Скажи, Емелюшко. Не то поднимется буря, разобьет нашу бочку, и мы погибнем.
— Пусть эта бочка очутится на суше, — сказал Емеля.
И вот бочку словно подбросило какою-то невидимою
силой, и она очутилась на суше.
— Пускай бочка рассыплется, — сказал Емеля.
И бочка рассыпалась, и Емеля с царевной вышли на свободу. Смотрят: они оказались на большом и необитаемом острове, остров представлял собою сплошное болото-зыбун, и не было на нем ни живой души, ни жилья человеческого… Царевна говорит:
— Емелюшко, скажи слово, чтобы на острове этом хотя бы плоды и фрукты появились, мы бы с тобой покушали.
— Нет, не скажу, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Ах, Емелюшко, я голодна и сильно хочу кушать, и могу умереть с голоду.
— Пусть же на этом острове вместо болота будет увал и на этом увале пусть растут фруктовые и плодовые деревья и разные вкусные ягоды.
И вот по слову Емели на острове на месте болота появился прочный увал, а на нем появилось множество разных фруктовых и плодовых деревьев с сочными и зрелыми фруктами и плодами. Пошел Емеля с царевной, и стали кушать плоды и фрукты и накушались досыта. Царевна опять говорит Емеле:
— Нам здесь нет приюта. Скажи, Емелюшко, слово, чтобы явилась здесь какая-нибудь хижина или палатка.
— Нет, не скажу, я ленюсь.
— Ах, Емелюшко, пойдет буря, пойдет холодный дождь, куда мы укроемся. Нас засечет дождем, и мы замерзнем от холода.
— Пусть на этом месте будет дворец лучше и красивее царского дворца, — изрек Емеля.
И появился роскошный дворец, больше и лучше царского дворца. И живет Емеля во дворце вместе с царевной. На острове было много разных птиц и всякого зверя. Сделал Емеля себе лук и стрелы и стал ходить на охоту и сделался хорошим охотником: бил птицу на полете, а зверя — на побеге. Ходил однажды Емеля на охоту в дремучий лес и увидел там белку, да такую хорошую и пушистую, что и сказать нельзя. И задумал Емеля изловить белку; тихо он подкрался и схватил белку, принес ее домой и пустил ее в свой сад при дворце. А белка та, оказалось, была не простая, а мудреная: Белка песенки поет И орешки все грызет,
И орешки не простые,
Все скорлупки золотые.
Однажды во время охоты Емеля увидел корабль на море — проходил он мимо острова, и закричал Емеля громким голосом:
— Господа корабельщики, не пробегайте мимо, заходите к нам на остров, милости просим у нас хлеба-соли откушать.
Корабельщики приняли приглашение: грех от хлеба-соли отказываться — и решили пристать к острову.
III
Корабельщики остановили корабль, бросили якоря и вышли на берег и много дивились тому чуду, которое открылось пред их глазами: недавно еще этот остров был безлюдный и представлял собою сплошное болото-зыбун, а теперь на нем такой роскошный дворец и растут целые фруктовые рощи. Емеля пригласил к себе в дом заморских гостей, накормил их досыта и напоил допьяна. Купцы-корабельщики осмотрели дворец, послушали, как белка песенки поет, и полюбовались, как она золотые орешки грызет, и собрались в дальнейший путь.
Купцы же эти были из того самого города, где царствовал отец царевны. Емеля и царевна проводили купцов с честью и с лаской и дали им много дорогих мехов в подарок царю. Прибыли купцы в свою столицу и прямо пошли в царский дворец. Царь встречает купцов с честью и с радостью и спрашивает их:
— Расскажите, господа корабельщики, что вы видели и что вы слыхали, и как люди живут в чужих заморских странах.
Поклонились корабельщики царю и сказали:
— За морем житье не худо, там живет такое чудо. Есть на море буйный остров, прозывается он Котлинным, искони веков этот остров был безлюдным и пустынным, и самый остров этот представлял собою сплошное болото-зыбун. Но вот в последнее наше плавание, проходя мимо острова, мы увидели, что на месте болот тянется крепкий увал, а на нем разбросаны сады и рощи с плодовыми и фруктовыми деревьями, и стоит большой и роскошный дворец, а в нем живет какой-то неизвестный князек и забавляется охотой: бьет птицу на полете, а зверя на побеге. Князек этот просил нас в свои палаты, накормил досыта, напоил допьяна и показал нам дивное диво — белку, которая ходит и песни поет, и золотые орешки грызет. И послал этот князь вашему величеству подарки — дорогие меха. Этими подарками, государь, мы теперь вам и кланяемся.
И предложили корабельщики царю подарки — дорогие меха. Выслушал царь рассказ корабельщиков и опалился великим гневом и сказал:
— Какое же право имел этот князь овладеть моим островом без моего ведома и согласия? Следует его за это проучить.
И послал царь послов на остров к Емеле со строгим наказом: явиться к царю немедля и безо всякого отзыву. Явились послы к Емеле и передали ему приказ царя.
Выслушал Емеля послов царя и говорит им:
— Подите и скажите царю, чтобы он сам явился ко мне немедля и безо всякого отзыву, если хочет меня видеть.
Послы понесли царю ответ Емели.
По уходе послов Емеля стал думать такую думу: «Вот я послал царю приказ явиться ко мне и знаю, что он явится, так как всякое слово мое и всякое мое желание исполняется. Но ведь надо уметь царя принять и угостить. Возможно, что царь пожелает купить у меня мой остров со всеми его богатствами и дворцом, а я и продать-то толком не сумею. Ведь я не в полном уме-разуме, и в родном доме меня иначе не называли, как Емеля-дурачок».
Тяжелы были Емеле эти горькие думы. Горячо помолился Емеля Господу Богу, а затем сказал громким голосом: «Щука-рыба, услышь мое моленье и сотвори по моему прошению: пусть же отныне я буду умная умница, разумная разумница, умел бы я купить и продать, налить и подать, слово умное сказать, к царю выйти и с ним поздороваться».
И вот изменилось все естество и вся плоть Емели, и не стал он больше дураком и оборвышем, сделался он умницей и разумницей и стал «леп и хорош: зрил бы глядил — очей не сводил»[28].
Явились послы к царю и передали ему приказ Емели явиться к нему на остров немедля и без всякого отзыву. Куда гнев и гордость царские делися! Заторопился царь и говорит: «Надо ехать». Снарядил царь корабли и поехал на остров.
Емеля встретил царя с честью и с радостью, и со всяким весельем; повел он царя в свой дворец, напоил допьяна и накормил досыта. Выпил царь и, знать, сделался смелее, и говорит грозным голосом Емеле:
— По какому же праву ты не исполнил моего приказу и не явился ко мне.
— Ваше царское величество, рад бы душой да хлебец чужой. Сами посудите: нет у меня ни лодки, ни коня, нет у меня и верных слуг, на чем же бы я поехал, и кто бы меня повез к вам?
Подумал царь и решил, что Емеля рассуждает правильно, и спрашивает:
— Скажи мне, кто ты и откуда ты появился?
— Я — «бросовый человек», ваше царское величество.
— Как это «бросовый»?
— Вы же и бросили меня. Помните, вы посадили в бочку Емелю-дурака и бросили в море. Емеля-то я самый и есть.
— Но ведь я бросил в море Емелю-дурака вместе со своею дочерью.
— Ваша дочь, государь, жива, здорова и живет в этих же палатах.
Сказал это Емеля, отворил дверь в соседние палаты и сказал: «Царевна, пожалуйте сюда и повидайтесь с вашим тятенькой». Вышла царевна, поклонилась царю и поздоровалась:
— Здравствуй, государь ты мой, родимый батюшко.
Увидал царь свою дочь живою и крепко обрадовался: он
почитал царевну уже мертвою, сильно жалел ее и горько оплакивал. На радости царь с Емелей и с дочерью-царевной принялись пить, гулять и всячески веселиться: у Емели во дворце было чего попить и поесть.
Три дня пировали они, наконец собрались все вместе в столицу в гости к царю, а там не мешкали — объявили Емелю и царевну женихом и невестой, пир пирком — и за свадебку. И пошло во дворце и по всей столице великое веселье и пированье.
И я там был,
Пиво-мед пил,
По усам текло,
А в рот ни зерна не попало.
Д. Н. Плеханов, крестьянин
с. Плехановского Тюменского уезда.
19 марта 1907 г.
Примечания
27
28
Обычное присловье сказителя Д.Н. Плеханова.
Петр Алексеевич Городцов
Были и небылицы Тавдинского края в трех томах:
Том I
Сказки
Емеля-дурак
Сказка
Начинается — починается
Сказка сказываться
От поль-польских,
От царей морских,
От курицы ступистой
И свиньи виноходой,
От бурушка И от коурушка.
Кто не станет сказку слушать,
Тому чирий в уши,
Головню в спину —
Жжет и палит И по заречье гонит.
Это не сказка,
Только присказка —
Сказка будет впереди.
Слушайте, господа.
I
В одном селе жил мужик; у него было три сына, два старших были умные, а третий — Емеля — был набитым дураком[27]. Заболел мужик и почувствовал приближение смерти; призвал он к себе трех своих сыновей и разделил весь свой капитал — 300 рублей — между тремя своими сыновьями по равной части, по 100 рублей на каждого сына; благословил старик детей и вскоре умер.
Похоронили дети своего отца-старика, помянули его честь честью и живут все вместе в родительском доме в мире и в добром согласии.
Собрались старшие братья в город на ярмарку, а деньжонок-то у них и не хватает, отцовские же денежки они поистратили и думают — как быть? И надумали: «Давай выманим деньги у Емели-дурака, к чему ему деньги. Так лежат, без толку». Посадили братья Емелю за стол, напоили, накормили его, приласкали и говорят ему:
— Емелюшко, завтра мы поедем на ярмарку, дай нам свои сто рублей, какими тебя батюшко благословил; мы на эти деньги будем торг торговать и барыши получать, вернем твои денежки, а на барыши купим тебе дорогие подарки: красную рубаху, красную шапку и красные сапоги; нарядишься ты и будешь ух какой молодец.
Знали братья, что Емеля шибко любил красный цвет. Подействовали слова братьев: Емеле-дураку захотелось получить дорогие подарки, вынул он из сундучка свои сто рублей и передал их братьям. На другой день братья уехали на ярмарку.
Днем стали бабы посылать Емелю по воду:
— Емеля, ступай по воду.
— Нет, не пойду по воду, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Ступай тебе говорят.
— Нет, не пойду, я ленюсь.
— Погоди же ты, дурак, вот приедут наши мужики из города, привезут дорогие подарки: красную рубаху, красную шапку и красные сапоги, мы скажем им, чтобы они ни за что тебе этих подарков не давали.
Делать нечего, взял Емеля коромысло, надел два ведра и пошел на речку за водой; идет он по улице да таково горько плачет, так и заливается горячими слезами да причитает во все горло:
— Ах, если бы было мое старое имущество, были бы у меня мои деньги сто рублей, почто бы я по воду ходил. Теперь бабы станут меня каждый день по воду гонять.
Пришел Емеля на реку и хотел зачерпнуть воды, и видит: около плота ходит большая щука. И задумал Емеля эту щуку изловить; стал он подкрадываться. Подкрадывался, подкрадывался да изловчился и поймал щуку в ведро, и вытащил ее на берег. Щука взговорила человеческим голосом:
— Отпусти меня, добрый молодец, в воду.
— Нет, не отпущу, — сказал Емеля. — Добрые люди по целым дням стараются, да и то не всякий раз добудут такую щуку. Вот принесу я тебя домой, наши бабы тебе голову отсекут, хвост отсекут, а из середки такой пирог состряпают, только с миленькой поесть.
Сильно испугалась щука этих речей и пуще прежнего стала просить и молить парня:
— Отпусти меня, Емеля, и я сделаю тебе все, что ты пожелаешь.
— Сделай так, чтобы всегда исполнялось все, что я пожелаю, тогда я тебя отпущу.
— Хорошо, Емеля, все, что бы ты ни пожелал, будет исполняться по слову твоему. Теперь отпусти меня.
И Емеля бросил щуку в воду. Зачерпнул Емеля ведра и говорит: «Ведра, надевайтесь на коромысло». Ведра наделись. «Коромысло, неси ведра домой». Коромысло несет ведра по тропинке прямо домой, а Емеля идет за ним следом и хохочет во все дурацкое горло: рад, что ведра сами идут. Подошел Емеля ко двору: «Ворота, отворитесь». Ворота отперлись. Подошел к избе: «Двери, отворяйтесь», — и двери отворились. Вошел Емеля в избу: «Ведра, становитесь на лавочку, а коромыслицо, отправляйся на палатцы». И вещи разместились по указанным местам.
На другой день бабы говорят:
— Дурак, ступай в лес по дрова.
— Нет, не поеду по дрова, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Погоди же ты, дурак. Как приедут наши мужики с ярмарки, привезут дорогие подарки: красную рубаху, красную шапку и красные сапоги, мы скажем им, чтобы они их тебе не давали.
— Ну, поеду по дрова, — сказал Емеля.
И Емеля стал приготовляться в путь: «Ну-тко, дровенки, катитесь ко мне в избу». И дровни вкатились в избу. «Топорик, ложись на дровни». И топорик лег. Сел Емеля на дровни и говорит: «Катитесь, дровенки, за город, в дуброву, там березник растет очень хороший».
И покатились дровни прямо через город по базарной площади и по толкучке. В городе была ярмарка, и народу было видимо-невидимо, и Емеля своими дровнями задавил и искалечил много народу. В городе поднялась тревога и суматоха, люди кричали: «Держи, лови его…». Да где удержать, от Емели и след простыл.
Стали доискиваться, кто проехал. Дознались: Емеля проехал. И в народе решили: поедет Емеля обратно, изловим его и на славу поколотим.
Емеля между тем приехал в лес и начал распоряжаться: «Топорик, руби дрова». И топорик начал рубить и скоро нарубил дров. «Дрова, складывайтесь на дровни». И дрова улеглись на дровни. «Топорик, сруби мне какую попрочней дубинку». И топорик высек добрую дубинку. Взял Емеля дубинку, сел на дровни и говорит: «Ну-тко, дровенки, катитесь назад домой».
Едет Емеля на дровнях через город, а там большая толпа народу собралась и поджидает Емелю, и как только увидела Емелю, окружила его на санях и стала его теснить и стаскивать с дровней, а Емеля крикнул: «Ну-тко, матушка дубинка, обломай им руки и ноги».
И пошла дубинка работать, и принялась она бить мужиков по рукам и по ногам без разбору и много людей изувечила.
Весь народ разбежался, и Емеля продолжал свой путь; приехал домой и распоряжается: «Дрова, откидывайтесь в поленницу». Дрова уложились на место. А Емеля взял дубину и с нею залез на печь и полеживает.
II
Между тем в городе доложили царю о проказах Емели. Царь сильно рассердился и послал в деревню послов с приказом привести к нему Емелю на расправу. Пришли послы на деревню и боятся войти в избу, где живет Емеля: как к нему приступить, коли он лежит на печи с дубиной — насмерть зашибет.
Послы призвали к себе баб и стали спрашивать, как они справляются с Емелей и как они заставляют его исполнять их распоряжения; и бабы сказали, что они грозят Емеле лишить его подарков: красной рубахи, красной шапки и красных сапогов, и Емеля их слушает и исполняет, что они ему прикажут.
Когда посланники пришли в избу, Емеля лежал на печке с дубинкой. Послы ласково сказали Емеле:
— Емелюшко, за твои-то дела и подвиги царь купил тебе красную рубаху, красную шапку и красные сапоги и даст тебе их, когда ты придешь к нему. Пойдем с нами к царю, Емеля.
Емеле желательно было получить эти подарки, и он сказал:
— Ступайте, я следом за вами пойду.
Уехали послы, а Емеля говорит: «Ну-тко, матушка печка, поворачивайся да выходи из избы». И печь вышла из избы. «А теперь, матушка печка, вези меня в город, в царские палаты». И помчалась печка.
Скоро Емеля обогнал послов и приехал в город; едет он мимо царского дворца и видит: на балконе гуляет царская дочь, да такая красавица, что и сказать невозможно. И говорит Емеля: «Вот если бы такая красавица да полюбила меня молодца». И стало по слову его. Красавица царевна, как увидела Емелю-дурака, так и влюбилась в него, жить без него не может, о нем только и думает.
Выехал Емеля на печке в царские палаты, и его окружили дворцовые служители и начали его стаскивать с печи и всячески его теснить: один толкнет, другой щелкнет. Вышел Емеля из терпения и говорит: «Коли вы меня так принимаете, так я и на глаза царю не хочу показываться. Ну-тко, матушка печка, поворачивайся да вези меня обратно домой». Печка повернулась и пошла домой. Дворцовые служители закричали: «Держи, держи его». Да где удержать!
Прибыл Емеля домой и говорит: «Печка, становись на прежнее место». И печка стала так, что и незаметно было, что она отсюда уходила.
Царь между тем узнал об этом ослушании Емели-дурака и пуще прежнего опалился на Емелю великим гневом, и решил казнить его лютою казнью.
Узнала об этом царевна, явилась к царю и таково-то стала просить и молить царя помиловать Емелю, и так-то заступаться за него. Царь разгневался за это на дочь и сказал ей: «Ты уж не соучастница ли в преступлениях Емели?». А царевна не смотрит на гнев отца-царя и на его угрозы и все неотступно просит царя за Емелю. Тогда царь опалился гневом на свою дочь-царевну и грозно приказал: «Посадить мою дочь вместе с Емелей в бочку и бросить в море».
Послал царь посла схватить Емелю живого или мертвого. Посол поехал на деревню и не знал, как схватить Емелю: боится, что Емеля зашибет его своей дубинкой. Узнал посол, что Емеля любит вино. Пришел царский посол в избу к Емеле и стал заводить с Емелей ласковые речи, а затем поставил на стол бутылочку сладкого вина и принялся угощать Емелю; Емеля напился, свалился и уснул.
Посол взял сонного Емелю и привез его в город, а там уже была приготовлена бочка, посадили пьяного и сонного Емелю вместе с красавицей царевной в бочку и бросили в море, и понесло бочку по морским волнам.
Долго спал Емеля, наконец проснулся и говорит:
— Ох, как тесно и неловко спать.
А царевна говорит:
— Ах, Емелюшко, ведь нас с тобой царь посадил в бочку и бросил в море. Скажи, Емелюшко, слово, чтобы нас вынесло на сушу.
— Нет, не скажу, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Скажи, Емелюшко. Не то поднимется буря, разобьет нашу бочку, и мы погибнем.
— Пусть эта бочка очутится на суше, — сказал Емеля.
И вот бочку словно подбросило какою-то невидимою
силой, и она очутилась на суше.
— Пускай бочка рассыплется, — сказал Емеля.
И бочка рассыпалась, и Емеля с царевной вышли на свободу. Смотрят: они оказались на большом и необитаемом острове, остров представлял собою сплошное болото-зыбун, и не было на нем ни живой души, ни жилья человеческого… Царевна говорит:
— Емелюшко, скажи слово, чтобы на острове этом хотя бы плоды и фрукты появились, мы бы с тобой покушали.
— Нет, не скажу, я ленюсь, — ответил Емеля.
— Ах, Емелюшко, я голодна и сильно хочу кушать, и могу умереть с голоду.
— Пусть же на этом острове вместо болота будет увал и на этом увале пусть растут фруктовые и плодовые деревья и разные вкусные ягоды.
И вот по слову Емели на острове на месте болота появился прочный увал, а на нем появилось множество разных фруктовых и плодовых деревьев с сочными и зрелыми фруктами и плодами. Пошел Емеля с царевной, и стали кушать плоды и фрукты и накушались досыта. Царевна опять говорит Емеле:
— Нам здесь нет приюта. Скажи, Емелюшко, слово, чтобы явилась здесь какая-нибудь хижина или палатка.
— Нет, не скажу, я ленюсь.
— Ах, Емелюшко, пойдет буря, пойдет холодный дождь, куда мы укроемся. Нас засечет дождем, и мы замерзнем от холода.
— Пусть на этом месте будет дворец лучше и красивее царского дворца, — изрек Емеля.
И появился роскошный дворец, больше и лучше царского дворца. И живет Емеля во дворце вместе с царевной. На острове было много разных птиц и всякого зверя. Сделал Емеля себе лук и стрелы и стал ходить на охоту и сделался хорошим охотником: бил птицу на полете, а зверя — на побеге. Ходил однажды Емеля на охоту в дремучий лес и увидел там белку, да такую хорошую и пушистую, что и сказать нельзя. И задумал Емеля изловить белку; тихо он подкрался и схватил белку, принес ее домой и пустил ее в свой сад при дворце. А белка та, оказалось, была не простая, а мудреная: Белка песенки поет И орешки все грызет,
И орешки не простые,
Все скорлупки золотые.
Однажды во время охоты Емеля увидел корабль на море — проходил он мимо острова, и закричал Емеля громким голосом:
— Господа корабельщики, не пробегайте мимо, заходите к нам на остров, милости просим у нас хлеба-соли откушать.
Корабельщики приняли приглашение: грех от хлеба-соли отказываться — и решили пристать к острову.
III
Корабельщики остановили корабль, бросили якоря и вышли на берег и много дивились тому чуду, которое открылось пред их глазами: недавно еще этот остров был безлюдный и представлял собою сплошное болото-зыбун, а теперь на нем такой роскошный дворец и растут целые фруктовые рощи. Емеля пригласил к себе в дом заморских гостей, накормил их досыта и напоил допьяна. Купцы-корабельщики осмотрели дворец, послушали, как белка песенки поет, и полюбовались, как она золотые орешки грызет, и собрались в дальнейший путь.
Купцы же эти были из того самого города, где царствовал отец царевны. Емеля и царевна проводили купцов с честью и с лаской и дали им много дорогих мехов в подарок царю. Прибыли купцы в свою столицу и прямо пошли в царский дворец. Царь встречает купцов с честью и с радостью и спрашивает их:
— Расскажите, господа корабельщики, что вы видели и что вы слыхали, и как люди живут в чужих заморских странах.
Поклонились корабельщики царю и сказали:
— За морем житье не худо, там живет такое чудо. Есть на море буйный остров, прозывается он Котлинным, искони веков этот остров был безлюдным и пустынным, и самый остров этот представлял собою сплошное болото-зыбун. Но вот в последнее наше плавание, проходя мимо острова, мы увидели, что на месте болот тянется крепкий увал, а на нем разбросаны сады и рощи с плодовыми и фруктовыми деревьями, и стоит большой и роскошный дворец, а в нем живет какой-то неизвестный князек и забавляется охотой: бьет птицу на полете, а зверя на побеге. Князек этот просил нас в свои палаты, накормил досыта, напоил допьяна и показал нам дивное диво — белку, которая ходит и песни поет, и золотые орешки грызет. И послал этот князь вашему величеству подарки — дорогие меха. Этими подарками, государь, мы теперь вам и кланяемся.
И предложили корабельщики царю подарки — дорогие меха. Выслушал царь рассказ корабельщиков и опалился великим гневом и сказал:
— Какое же право имел этот князь овладеть моим островом без моего ведома и согласия? Следует его за это проучить.
И послал царь послов на остров к Емеле со строгим наказом: явиться к царю немедля и безо всякого отзыву. Явились послы к Емеле и передали ему приказ царя.
Выслушал Емеля послов царя и говорит им:
— Подите и скажите царю, чтобы он сам явился ко мне немедля и безо всякого отзыву, если хочет меня видеть.
Послы понесли царю ответ Емели.
По уходе послов Емеля стал думать такую думу: «Вот я послал царю приказ явиться ко мне и знаю, что он явится, так как всякое слово мое и всякое мое желание исполняется. Но ведь надо уметь царя принять и угостить. Возможно, что царь пожелает купить у меня мой остров со всеми его богатствами и дворцом, а я и продать-то толком не сумею. Ведь я не в полном уме-разуме, и в родном доме меня иначе не называли, как Емеля-дурачок».
Тяжелы были Емеле эти горькие думы. Горячо помолился Емеля Господу Богу, а затем сказал громким голосом: «Щука-рыба, услышь мое моленье и сотвори по моему прошению: пусть же отныне я буду умная умница, разумная разумница, умел бы я купить и продать, налить и подать, слово умное сказать, к царю выйти и с ним поздороваться».
И вот изменилось все естество и вся плоть Емели, и не стал он больше дураком и оборвышем, сделался он умницей и разумницей и стал «леп и хорош: зрил бы глядил — очей не сводил»[28].
Явились послы к царю и передали ему приказ Емели явиться к нему на остров немедля и без всякого отзыву. Куда гнев и гордость царские делися! Заторопился царь и говорит: «Надо ехать». Снарядил царь корабли и поехал на остров.
Емеля встретил царя с честью и с радостью, и со всяким весельем; повел он царя в свой дворец, напоил допьяна и накормил досыта. Выпил царь и, знать, сделался смелее, и говорит грозным голосом Емеле:
— По какому же праву ты не исполнил моего приказу и не явился ко мне.
— Ваше царское величество, рад бы душой да хлебец чужой. Сами посудите: нет у меня ни лодки, ни коня, нет у меня и верных слуг, на чем же бы я поехал, и кто бы меня повез к вам?
Подумал царь и решил, что Емеля рассуждает правильно, и спрашивает:
— Скажи мне, кто ты и откуда ты появился?
— Я — «бросовый человек», ваше царское величество.
— Как это «бросовый»?
— Вы же и бросили меня. Помните, вы посадили в бочку Емелю-дурака и бросили в море. Емеля-то я самый и есть.
— Но ведь я бросил в море Емелю-дурака вместе со своею дочерью.
— Ваша дочь, государь, жива, здорова и живет в этих же палатах.
Сказал это Емеля, отворил дверь в соседние палаты и сказал: «Царевна, пожалуйте сюда и повидайтесь с вашим тятенькой». Вышла царевна, поклонилась царю и поздоровалась:
— Здравствуй, государь ты мой, родимый батюшко.
Увидал царь свою дочь живою и крепко обрадовался: он
почитал царевну уже мертвою, сильно жалел ее и горько оплакивал. На радости царь с Емелей и с дочерью-царевной принялись пить, гулять и всячески веселиться: у Емели во дворце было чего попить и поесть.
Три дня пировали они, наконец собрались все вместе в столицу в гости к царю, а там не мешкали — объявили Емелю и царевну женихом и невестой, пир пирком — и за свадебку. И пошло во дворце и по всей столице великое веселье и пированье.
И я там был,
Пиво-мед пил,
По усам текло,
А в рот ни зерна не попало.
Д. Н. Плеханов, крестьянин
с. Плехановского Тюменского уезда.
19 марта 1907 г.
Примечания
27
28
Обычное присловье сказителя Д.Н. Плеханова.