Былое светописи (У истоков фотографии в Тобольской губернии)
В. Е. Копылов





ГЛАВА 4. В ЗАКОУЛКАХ ПРОШЛОГО (ЗАУРАЛЬСКИЕ ГОРОДА И УЕЗДНЫЕ ЦЕНТРЫ В ФИЛОКАРТИИ И СТАРИННОЙ ФОТОГРАФИИ)


Скажи мне, как ты обращаешься со старыми фотографиями, и я скажу тебе, кто ты.

    А. Черник, фотограф, Чехия


Культура прошлого сохраняется не только в шедеврах архитектурного искусства, в литературе и живописи, но и в тех малых формах, на которые чаще всего обращают внимание лишь очень узкий круг людей – профессионалы в данной отрасли и любители-коллекционеры. В перечне этих форм присутствуют различного рода документы в виде старинных фотографий и негативов к ним, писем, этикеток и визиток, художественных почтовых открыток с видами городов.

Художественные открытки начали выпускать в России во второй половине 1890-х годов. Точной датой принято считать 18 ноября 1895 года, когда впервые после официального правительственного разрешения торговым домом «Закс и Яррес» в Петербурге были изданы открытки с изображением улиц Москвы. Таким образом, отечественная открытка с 1995 года начала отсчёт своего второго столетия. Мода на открытки молниеносно распространилась от центральных до провинциальных городов, включая небольшие уездные. С тех пор чуть ли не каждый уездный город, не говоря уже о столицах губерний, считал необходимым оставить в памяти здравствующих и будущих поколений виды местных достопримечательностей. По статистике с 1895 по 1917 годы по стране в целом было выпущено открыток значительно больше, чем за всё последующее время. В нашем крае такие открытки издавались в Тобольске, Тюмени, Ишиме, Ялуторовске и Самарово, Обдорске и Кургане, Шадринске, Ирбите, в Верхотурье и Камышлове. Открытки с видами городов – ценный и весьма выразительный исторический документ, с помощью которого становится возможной экскурсия в прошлое российских селений или восстановление архитектурного облика исчезнувших зданий, строений и церквей. Открытки сохранили суету улиц и набережных, типажи и повседневные заботы жителей городов, увековечили уклад жизни и события исторической важности в эпохи перемен и смены столетий.

Триумфальное шествие почтовой видовой открытки в первые годы со дня её рождения справедливо считают «золотым веком» открытки. В этом отношении Сибирь и Тобольская губерния не стали исключением. В дореволюционных открытках с видами городов губернии количество сюжетов измеряется многими сотнями и тысячами. В них запечатлены улицы, жанровые сцены, быт, культовые, торговые и промышленные сооружения. Добавьте сюда множество старинных фотографий подобных жанров, и вы поймёте, что очередная тема, предложенная мною читателю, практически неисчерпаема. Как-то мне в руки попала статья В. Ивановского из «Краткого путеводителя по Тобольскому губернскому музею» за 1918 год. Статья называлась так: «Об одной из коллекций, хранящихся в музее». В ней приводились материалы о фотографиях, собранных сотрудниками музея за 25 лет работы. Так вот, уже тогда, в 1918 году, собрание фотоснимков и негативов насчитывало 2311 единиц.

Авторами фотографий числились фотографы-любители, некоторые из которых уже знакомы читателю. Это А.X. Бушевич, А.Н. Варпаховский и Б.Н. Городков, Г.М. Дмитриев-Садовников, А.А. Дунин-Горкавич, Л.К. Луговской и В.Н. Пигнатти, Н.Л. Скалозубов, А.Н. Чеботарёв и другие. Инвентарный каталог-указатель, помещённый в статье, был разбит на 31 рубрику, каждая из которых отражала ту или иную тематику снимков. В них, в частности, были представлены виды Тобольска. Берёзова и Обдорска, Сургута и Тары. Ялуторовска, Кургана и Тюкалинска и их окрестностей, церковные торжества, бытовые сцены, картины природы Тобольского уезда и северных округов.






СТОЛИЦА ГУБЕРНИИ (ТОБОЛЬСКАЯ СТАРИНА)



Древний, но постоянно обновляющийся Тобольск первая столица Сибири, есть родина или обитель многих выдающихся людей, принёсших славу России в науке, технике и культуре. Тобольск гордится картографом Ремезовым и горным инженером Соймоновым, композитором Алябьевым, историком Словцовым и сказочником Ершовым, химиком Менделеевым, геологами Еремеевым и Яковлевым, архитекторами Никитиным и Булатовым, математиком Брадисом... Да мало ли знакомых имён, благодаря достижениям которых Российское государство не один век шло в ногу или опережало европейские нации и культуры? Когда в редкие минуты, не обременённые служебными заботами, любуешься древним городом, идёшь туда, куда сам наметил, а не по чужому совету или в сопровождении экскурсовода, сознание переполняется гордостью за «сибирский Суздаль», за его неповторимую историю и красоту. Когда-то и они, великие люди-земляки, ушедшие в вечность, так же, как и ты сейчас, завораживались превосходными городскими панорамами и тобольской стариной, счастливо сохранившейся с прошлых столетий до наших дней.

Так, при посещении родного Тобольска в 1899 году Дмитрий Иванович Менделеев, не обращая внимания на 65-летний возраст, поднялся с фотоаппаратом по крутой лестнице колокольни кремля на второй этаж с намерением снять на плёнку величественную подгорную панораму города. Вид с площадки колокольни был действительно неповторимый (илл. 405). Менделеев навёл объектив, нажал спуск затвора и ... «_как_назло,_сломался_фотоаппарат_», – писал раздосадованный Менделеев в своей книге по итогам поездки по Уралу и Тобольской губернии. Хвалёный «Кодак» перестал перематывать плёнку.








В начале сентября 1980 года в один из солнечных и тёплых дней «бабьего» лета мне довелось в очередной раз посетить Тобольск. Это был тот романтический период времени, когда при езде на автомобиле по старому Тобольскому тракту, не покрытому асфальтом, было невозможно миновать деревни на всём протяжении дороги. Через Тобол и Иртыш приходилось перебираться на паромах, поэтому дорога занимала по времени целый день. Погода для съёмок была идеальная. Вот и мне, как когда-то Менделееву, захотелось запечатлеть панораму Тобольска с той же точки съёмки на колокольне Софийского собора. Поднялся на площадку, навёл через оконный проём объектив своего «Зенита»-зеркалки. Нажал на спуск затвора, успев подумать, что стою там же и вижу через видоискатель то же, что наблюдал Дмитрий Иванович (на тесной площадке колокольни трудно ошибиться местом), и ... А дальше можно дословно повторить сказанное Менделеевым_:_ как назло сломался фотоаппарат! Отказала перемотка плёнки. Ну, прямо наваждение, если хотите мистика, да и только! Хорошо ещё, что удалось не засветить и сохранить кадр.

Давайте и мы, читатель, вслед за Д.И. Менделеевым, полюбуемся улицами Тобольска столетней давности. Для исполнения этого намерения воспользуемся старинными фотографиями и художественными почтовыми открытками с видами губернского центра, отпечатанными в самом начале минувшего века. Эти открытки издавались фотографиями М.М. Уссаковской, А. Цветкова, А.X. Мурина, а также владельцами магазинов А.В. Янушкевичем и Д.И. Голевым-Лебедевым. Как правило, открытки по снимкам местных фотографов печатались в солидных типографиях Санкт-Петербурга или Москвы. Например, компаниями Шерера и Набгольца, М.Е. Ефимова, издательствами Ф.Ш.М., A.F.W. и ARM, и даже в Стокгольме (акционерное общество Гранберг). Пишу «как правило», но имеется значительный пласт открыток, выпущенных на месте полукустарным фотографическим способом теми же тобольскими фотографами-издателями, перечисленными выше, а также губернским книжным складом. Надо полагать, издание открыток в центральных типографиях обходилось недёшево.

В отличие от современных, на старинных открытках краткое изложение сюжета печаталось на лицевой стороне. На каждой открытке непременно указывались имя издателя, название и номер сюжета в серии, город или типография, где печаталась открытка. Каждый издатель стремился к тому, чтобы его серии внешне не повторяли открытки конкурента. Благодаря этой особенности, не представляет труда с первого взгляда узнать имя издателя ещё до того момента, когда читаешь его фамилию на обороте открытки. Так, Янушкевич снимки города помещал внутри рамки с имитацией под дерево. Открытки Цветкова отличались высочайшей техникой съёмки и надписями в красном цвете, отражающими содержание сюжета. Мурин часто вирировал снимки на открытке в цвет сепии (светло-коричневый). Особенно ярко выделялись на фоне других изданий открытки М.М. Уссаковской. Она, кстати, была в Тобольске зачинателем открыточной продукции. Авторство её открыток оцениваешь сразу же по обширной информации на лицевой стороне открытки, по широкому свободному полю справа, которое поначалу использовалось для текста письма, и по необычайно резкому изображению. Накануне Всемирной выставки в Париже в 1900 году М. Уссаковская предприняла попытку продублировать на своих открытках русское написание сюжета на французский лад. Зачем ей это понадобилось – для меня остаётся загадкой. Возможно, она рассчитывала на участие своего фотоателье в зарубежных демонстрациях.

В изданиях разных лет текст обратной стороны открыток различался цветом шрифта: красным, синим или, чаще всего, чёрным и даже зелёным. Печать отечественных открыток начала минувшего века отличалась столь высоким качеством, что ему приходится удивляться и в наше время. После начала войны с Германией в августе 1914 года высочайшее качество открыток тобольских издателей и тщательность печати, к сожалению, были утрачены по вполне понятным причинам. Ухудшились и сорта бумаги.

Открытки выпуска первых лет до 1904 года мало походили на последующие издания и. прежде всего, форматом. Он был меньше (9 на 14 сантиметров), чем современный и привычный для нас размер. Кроме того, обратная сторона карточки имела разлинейку только для адреса по всей ширине открытки (илл. 406, 407), что исключало размещение письма. Его текст отправитель вынужден был лепить на лицевой стороне, в самом неподходящем месте (илл. 408, 409). Художественное назначение открытки, передающей адресату графику города, откуда пришло послание, существенно снижалось из-за порчи изображения. Вертикальная разграничительная черта, отделяющая правую адресную сторону и место для письма слева, появилась только в 1904 году. Это событие, кстати, служит коллекционерам в затруднительных случаях надёжной подсказкой года издания открытки (до и после 1904 г.). Позже, в 1906–1909 годах, изредка стали печатать цветные открытки, сначала тонированные, а затем с использованием цветной полиграфии.























Для облегчения чтения текста я счёл необходимым привести здесь краткий перечень старых и новых названий улиц Тобольска.




+===================================
| СТАРОЕ НАИМЕНОВАНИЕ. | НОВОЕ НАЗВАНИЕ. |
+===================================
| Кузнечная | Алябьева |
+===================================
| Болотная | Менделеева |
+===================================
| Абрамовская | Декабристов |
+===================================
| Почтовая | Ершова |
+===================================
| Мокрая | Володарского |
+===================================
| Христорождественская | Семакова |
+===================================
| Благовещенская, Больш. Пятницкая | Мира |
+===================================
| Богоявленская | Р. Люксембург |
+===================================
| Туляцкая | Кирова |
+===================================
| Большая Пиляцкая | М. Джалиля |
+===================================
| Покровская | К. Маркса |
+===================================
| Больш. Ильинская | К. Цеткин |
+===================================
| Петропавловская | Октябрьская |
+===================================
| Больш. Архангельская | Ленина |
+===================================
| Мал. Пятницкая | Хохрякова |
+===================================
| Ротная | Гагарина |
+===================================
| Казачья | Будённого |




НАГОРНЫЕ ВИДЫ ГОРОДА.


Снимков улиц нагорного Тобольска сохранилось сравнительно немного (илл. 410, 411). Рядом с кремлём располагаются гостиный двор (илл. 412, 413), рентерея (илл. 414) и городская (Нагорная) площадь (илл. 415). Кроме водонапорной башни, памятника промышленной архитектуры начала минувшего века, по соседству с кремлём разместилась каторжная тюрьма (илл. 416), мужское духовное училище (илл. 417) и здание присутственных мест Казённая палата (илл. 418). Каждый раз, когда приходится навешать Тобольск, меня неизменно восхищает шведская стена, идущая к спуску с горы в направлении Прямского взвоза (более раннее название – Базарный). Далее спуск продолжается через арку рентерейной палаты-казначейства, позже – губернского архива, в подгорье. Кирпичное укрепление двух почти вертикальных стен со специальными металлическими штырями, препятствующими обрушению неустойчивой конструкции, представляет собой замечательное инженерное сооружение. Оно, к сожалению, безымянно. Известно только, что его вместе с рентереей строили пленные шведы. Старинных снимков спуска мне обнаружить не удалось. Возможно, мастера светописи тех лет, из-за низкой освещённости глубокого рва и недостаточной чувствительности фотоматериалов, просто не надеялись на удачу при съёмке. Поэтому мне пришлось здесь поместить снимок спуска, сделанный в наши дни (илл. 419).

Пройдёмся вдоль одной из главных магистралей нагорного Тобольска – Большой Ильинской (илл. 420). Улица начинается от здания губернского управления и рентереи, проходит мимо собора и гостиного двора и тянется (илл. 421, 422) в сторону Завального кладбища. На других открытках показаны фрагменты улицы с пожарным депо и каланчой (илл. 423, 424) и женским епархиальным училищем (илл. 425).

Не менее интересна параллельная улица – Петропавловская (илл. 426). Её продолжение в сторону Нагорной площади с кремлём переходит в знаменитый Никольский взвоз – основную транспортную артерию, связывающую подгорный район города с его нагорной частью.



























































































ТОБОЛЬСКИЙ КРЕМЛЬ.


Символом нагорного Тобольска и жемчужиной губернского центра на Иртыше заслуженно считаются стены и сооружения кремля с площадью (двором) Успенско-Софийского собора наиболее известного района города (илл. 427, 428, 429, 430, 431, 432). Патриоты города считают кремль единственным в Сибири. С этим утверждением трудно согласиться. Кремлёвскими стенами вокруг культовых построек – отличительной особенностью любого сооружения подобного рода, располагает, например, кафедральный собор в Иркутске. Можно упомянуть Далматовский (илл. 433) и Тюменский монастыри с кремлёвскими стенами, и, особенно, Николаевский монастырь в Верхотурье, ранее уже показанный нами. По величественности и архитектурному великолепию последний, пожалуй, не только не уступает тобольскому кремлю, но и во многих отношениях превосходит его. Кремлёвская ограда, как и угловые башни в Верхотурье (илл. 434), в миниатюре напоминающие московские, вызывают неизменное восхищение всех, кто впервые побывал в этом древнем городе. Тобольский кремль знаменит другой особенностью: он был первым в Зауралье и в Сибири. Тем не менее, кремль в Тобольске, необычайно удачно расположенный на высоком берегу Иртыша, и увидеть который можно за многие километры от города (илл. 435), есть главное украшение первой столицы Сибири. Естественно, что снимкам кремля уделяли внимание все без исключения профессионалы и фотолюбители Тобольска, начиная с Паутова в 1860-х годах.
















































Панорама кремля в конце 1880 и начале 1890-х годов, другими словами, ещё в «дооткрыточный» период времени, заинтересовала Флориана Ляхмайера (илл. 436). Снимок, тонированный в сепию, удачно сочетает достопримечательности Тобольска как нагорной, так и подгорной частей города. Прослеживается интересная особенность ограды кремля, обращённой в сторону подгорья. Она, в отличие от современной, имеет совсем другую конфигурацию стен: видны низкие и редкие каменные столбы вперемежку с металлической решёткой. Точно такую же ограду, кстати, можно видеть вокруг памятника Ермаку, показанную на одной из фотографий Паутова (см. выше). Ф. Ляхмайер с 1883 года много фотографировал в Тобольске. Известны его снимки подгорья Тобольска и окрестностей города (Ивановский монастырь, Абалак, укрепления Ермака на Сузгуне, о них – чуть позже).

Не менее интересные снимки кремля вместе с подгорной панорамой выполняли тобольские фотографы Кузиковский Ипполит Францевич (1887 г., илл. 437). Василий Лаврентьевич Туленков (илл. 438) и Я.Я. Фидлерман (1891 г., илл. 439). Примечательны фотографии кремля тобольского фотолюбителя И.К. Уссаковского, выполненные в 1890-х годах. Он снимал сооружения кремля как внутри кремлёвской ограды (илл. 440), так и снаружи (илл. 441). Показанная иллюстрация представляет собой редкую по композиции панораму Тобольска и кремля со стороны окраины города в его нагорной части. Удачны, на мой взгляд, панорамы А. Цветкова и А. Мурина, неоднократно показанные нами ранее. Цветкову удавалось выбирать настолько выигрышные точки съёмки, что в одном кадре умещались и Кремль, и памятник Ермаку на одном из холмов, и часть ансамбля подгорных церквей вместе с костёлом и панорамой нижнего города.




































ПАМЯТНИК ЕРМАКУ.


Напротив кремля и Никольской церкви, ныне не существующей, на открытой площадке соседнего холма Чукмановского мыса (илл. 442) в окружении елей и лиственных деревьев, остатков когда-то роскошного сада, возвышается широко известная достопримечательность города – памятник Ермаку (илл. 443, 444). Кремль и памятник разделяет Никольский взвоз, как уже отмечалось – главная транспортная артерия, соединяющая нагорный и нижний Тобольск. Взвоз, оборудованный в 50-х годах XIX столетия, получил своё имя от соседства с церковью того же названия. Один из наиболее ранних снимков монумента принадлежит Ф. Ляхмайеру (илл. 445). На фотографии видна металлическая изгородь с каменными столбами, не сохранившаяся к нашему времени. Интересна другая, также утраченная, деталь памятника: на его основании установлена скульптура из металлического литья, изображающая трёх воинов.

С первыми фотосъёмками памятника Ермаку читатель познакомился в разделе о первом фотографе Тобольска П.С. Паутове. По времени они относятся к 1864 году, другими словами – вскоре после сооружения монумента и его дополнительном обустройстве. В те давние времена памятник выглядел более чем солидно. Тобольские власти заботились не только о сохранении внешнего вида сооружения, но и об укреплении склонов холма во избежание их обрушения (илл. 446). Более поздние фотографии памятника, относящиеся к концу XIX столетия и к началу минувшего века, принадлежат М. Уссаковской (илл. 447), А. Цветкову (илл. 448) и А. Мурину (илл. 449). В 1912 году Тобольск посетил известный столичный фотограф и энтузиаст отечественной цветной фотографии С.М. Прокудин-Горский. Он не только снял памятник по давней традиции, присущей всем гостям города (илл. 450), но и сфотографировал в цвете прогулочную дорожку вокруг монумента (илл. 451).











































Выигрышный пейзаж с памятником охотно оставляли на негативе и фотобумаге тобольские фотолюбители. В частности, упоминавшийся ранее А.П. Новицкий (илл. 452). В ноябре 1999 года мне довелось побывать в Тобольске и посетить предместье Вершина. Из глубины вершинского лога я обратил внимание на несколько необычный ракурс памятника и не замедлил его запечатлеть на плёнке своего фотоаппарата (илл. 453). Насколько помнится, в таком виде монумент Ермаку ещё никто не видел. По крайней мере, Я.Я. Фидлерман, попытавшийся сфотографировать памятник из того же лога ещё в 1888 году, или более сотни лет назад, необычную точку съёмки, аналогичную моей, не заметил (илл. 454).
















ГУБЕРНСКИЙ МУЗЕЙ.


Несколько в стороне от кремля на краю городской площади стоит бывший губернский музей, сейчас картинная галерея (илл. 455). Начало сбора экспонатов музея относится к концу 1860-х годов и связано с именем основателя музея И.Н. Юшкова. Экспозиции поначалу размещались на квартире Юшкова либо в его служебном кабинете. После кончины Юшкова многие ценнейшие экспонаты оказались утраченными. Желание сохранить оставшиеся, а затем и приумножить коллекцию заставили общественность Тобольска проявить инициативу по сооружению отдельного здания музея. По времени эта инициатива совпала с празднованием 300-летия города и, может быть, только благодаря такому совпадению здание выстроили в самые кратчайшие сроки – несколько более года (июнь 1887 – сентябрь 1888). Одним из авторов проекта здания, вместе с тобольским архитектором П.П. Аплечеевым, был городской архитектор из Тюмени Юлий Осипович Дютель (Тюменский облархив, Ф.И–1. Оп. 1. Д. 20. Л. 104 105).








Академик архитектуры Ю.О. Дютель (1824. Петербург 1908, Варшава) в августе 1886 года был приглашён в Тюмень городской Думой из Ирбита, где архитектор прославился проектированием интересных в архитектурном отношении зданий. С 1889 года он исполнял обязанности городского архитектора в Екатеринбурге, где по проектам Дютеля построено много замечательных сооружений. В их перечень входят гостиница «Россия» по Пушкинской улице, пансион и церковь Алексеевского реального училища и концертный зал Маклецкого. Не менее известны усадьба купца С.Е. Тупикова (ул. 8-го Марта), главный дом усадьбы Э.Ф. Филитц с высокими шатровыми кровлями (перекрёсток улиц Мамина-Сибиряка и К. Маркса) и мн. др. Как признают знатоки архитектуры Екатеринбурга, «если существует возвышенный образ классического _малаховского_ Екатеринбурга, то следует признать, что не менее известен Екатеринбург _Дютеля_» (_Екатеринбург._История_города_в_архитектуре_. _Екб.,_«Сократ»,_1998,_238_с_.). Вот какая знаменитость, весьма чтимая в столице Урала, связала своё имя с губернским музеем Тобольска! Приходится сожалеть, что имя Ю.О. Дютеля в городе почти неизвестно, а на здании музея отсутствует памятная доска. Здание строилось под наблюдением уже упомянутого тобольского городского архитектора потомственного дворянина П.П. Аплечеева (год рождения 1842).

В книге сибирского архитектора и историка архитектуры В.И. Кочедамова «_Тобольск:_как_рос_и_строился_город_» (Тюмень, 1963) проектной работе Дютеля-Аплечеева даётся уничтожающая оценка. Кочедамов пишет: «_Архитектура_здания_характерна_для_периода_упадка_вкуса_конца_ХIХ_века_». Имя Ю.О. Дютеля, кстати, не было известно Кочедамову. Я не могу согласиться с такой критикой, как, впрочем, вряд ли её разделили бы и современники Дютеля. Во всяком случае, роскошная архитектура одноэтажного здания музея постоянно привлекала внимание таких мастеров местной фотографии как М. Уссаковская (илл. 456, 457) и А. Цветков (илл. 458). Удачный снимок Цветкова много позже в 1916 году продублировал на открытке Тобольский книжный склад (илл. 459). Бросаются в глаза плохая бумага серого цвета, блёклая печать, малая контрастность изображения – верные признаки издания в условиях военного времени...























Упомянутый С.М. Прокудин-Горский при посещении Тобольска, разумеется, не мог оставить без внимания внешне эффектное здание губернского музея (илл. 460). Не отличаясь особыми сюжетными особенностями, снимок примечателен тем, что впервые был сделан в натуральных цветах для тех лет новинка необычайная, а не тонирован художником вручную.

Все показанные выше фотографии и открытки с видами губернского музея характеризуют здание только с внешней стороны. Фотографии самых первых экспозиций оставались малоизвестными. Большинство необходимых сведений о составе наборов экспонатов приходилось искать в ежегодных отчётах хранителей музея. И только во время работы над книгой удалось найти любопытнейшую подборку фотографий самой первой экспозиции музея, которая работала несколько лет после торжественного открытия музея в 1888 году. Эти фотографии, сделанные неизвестным фотографом, были обнаружены в Санкт-Петербурге в Центральном госархиве кинофотодокументов. Благодаря любезности руководства архива, а также оперативности А.А. Солюс, моей доброй помощницы из города на Неве, мы располагаем полной подборкой уникальных снимков. Их десять. Серия фотографий открывается общим видом музея (илл. 461) с указанием на боковых проёмах здания цифр, извещающих возраст Тобольска (1587–1887). На фронтоне красуется герб Тобольской губернии. Затем следуют снимки экспозиций: естественноисторического отделов (илл. 462-464), этнографии и домашнего быта (илл. 465, 466), археологии (илл. 467) и кустарно-промышленного разделов (илл. 468-470).

Добротное здание музея служит до сих пор, несмотря на более чем столетний возраст. В 1908 году помещения музея расширили, а в нынешние времена здание подверглось капитальному ремонту. Некоторое представление о современном виде бывшего музея даёт снимок фотографа Е. Демуса (илл. 471).


































































ЗАВАЛЬНОЕ КЛАДБИЩЕ.


Тобольский пантеон (илл. 472,473) по своей известности мало уступает кремлю. Здесь возле церкви Семи отроков эфесских (Кладбищенской, 1776) нашли последний приют многие знаменитые горожане: купец Иван Николаевич Корнилов (илл. 474), сказочник П.П. Ершов (1815–1869. илл. 475. 476), отец Д.И. Менделеева Иван Павлович Менделеев (илл. 477) и декабристы. Фотография памятника Ершову (1911 год) напоминает нам первоначальный замысел сооружения, в значительной мере отличающейся от современного вида, поскольку верхняя часть постамента с ангелом утрачена. Наиболее фундаментальными надгробными памятниками снабжены могилы декабристов А.М. Муравьёва (1802–1853) и Ф.Б. Вольфа (1795–1854. илл. 478). Сохранились надгробные плиты декабристов Ф.М. Башмакова (1775–1859) – старейшего из колонии ссыльных (илл. 479), В. К. Кюхельбекера (1797–1846), А.П. Барятинского (1799–1844) и С.Г. Краснокутского (1788–1840).














































ПРЯМСКОЙ И НИКОЛЬСКИЙ ВЗВОЗЫ.


Большой популярностью у фотографов пользовались сюжеты с изображениями Прямского (илл. 480, 481) и Никольского взвозов (илл. 482, 483, 484) с прилегающими к ним улицами и примечательными строениями и домами. Как можно полагать, своё название Прямской взвоз получил от выбранного когда-то для него удобного направления: напрямик с горы в нижний город. Несколько смущает присутствие слова «взвоз», так как сооружение всегда было только пешеходным и с лестницей. Повозки и лошади по крутому склону двигаться не могли. Взвозы фотографировали П. Паутов, М. Уссаковская и А. Мурин, А. Янушкевич и А. Цветков, а также многие другие профессионалы и любители светописи.

Как уже говорилось ранее, Никольский взвоз – сооружение сравнительно молодое. Огромный объём земляных работ, выполненный строителями в середине XIX столетия, позволил кратчайшим путём соединить подгорный Тобольск с возвышенной частью города. Своё название взвоз получил от соседства Никольской церкви (илл. 485, 486), ныне не сохранившейся. До нас дошли лишь несколько старинных фотографий с её изображением. Наилучшим из них можно считать цветной снимок 1912 года, сделанный С.М. Прокудиным-Горским (илл. 487). Наконец, несмотря на низкое качество выцветшего снимка, ниже показана одна из наиболее ранних фотографий Никольского взвоза (илл. 488). Снимок принадлежит тобольскому фотографу А.Я. Фидлерману и датируется 1884 годом. Оригинал фотографии хранится в фондах Государственной национальной библиотеки в Санкт-Петербурге.
















































Из других примечательных зданий, расположенных вблизи Никольского взвоза, можно упомянуть дом популярного в XIX столетии тобольского художника М.С. Знаменского (илл. 489).

Охватывая взглядом свой архивный материал по Тобольску, я с изумлением обнаружил, что подавляющее количество снимков, посвящённых городу, приходится на летнее время. Создаётся впечатление, что местные фотографы на рубеже XIX и XX веков под слоями снега не считали губернский центр фотогеничным, либо условия работы в холодное время не позволяли в полной мере реализовать возможности фототехники тех лет. Вот почему зимние снимки Тобольска исключительно редки. Одним из таких раритетов стала зимняя фотография Никольского взвоза, сделанная фотографом-любителем А.П. Новицким в 1911 году (илл. 490).
















ПОДГОРНЫЕ ПАНОРАМЫ.


Подгорный Тобольск как в фотографиях, так и в художественной почтовой открытке представлен более богато, чем город на холме, исключая кремль и окружающую его площадь с постройками. Объяснение здесь простое. С высоты кремлёвского холма вид подгорной части города был настолько великолепен, что ни один из фотографов не избежал соблазна снять столь величественную панораму (илл. 491, 492). Одними из первых снимков подгорного Тобольска с высоты кремлёвского холма стали фотографии Ф. Ляхмайера. И. Уссаковского и Фидлермана (илл. 493, 494, 495). Практиковали съёмки подгорных панорам М. Уссаковская и А. Янушкевич (илл. 496, 497, 498). Эти панорамы, снятые приблизительно с одной и той же точки кремлёвского холма, но в разное время, показывают нам нижний прииртышский Тобольск в далёкие 1880-е и 1900-е годы. Внимательный взгляд читателя без труда сможет уловить различия снимков, снятых в разное время, по отдельным деталям пейзажа, по расположению штабелей леса и групп людей, по новостройкам и др.

Не менее интересны панорамы нижнего города, полученные при съёмке со стороны памятника Ермаку и с Паниного бугра (илл. 499). Такие фотографии позволяют получить дополнительную информацию о сооружениях подгорья в другом, более выразительном, ракурсе (илл. 500, 501). Кроме того, снимки дают возможность проследить появление новых зданий и культовых сооружений накануне первой мировой войны, например – костёла (илл. 502). Любопытны сравнения снимков подгорной панорамы, сделанные в разное время, но с одной и той же точки. Сопоставление фотографий позволяет оценить степень строительной активности деятельной части населения города на протяжении нескольких десятилетий. По-новому и нетрадиционно посмотрел в 1912 году на подгорный Тобольск через видоискатель своего фотоаппарата С.М. Прокудин-Горский (илл. 503). Более того, свой великолепный снимок он сделал цветным.




































































Обзор старинных фотографий и открыток с панорамами или общими видами подгорного Тобольска, снятыми с крыш домов или церковных колоколен, начнём со Знаменского монастыря (илл. 504). В центре снимка он изображён на фоне кремлёвского холма. История сохранила нам великолепные фотографии величественного комплекса зданий монастыря (илл. 505, 506), в том числе и те его фрагменты, которые к нашему времени оказались утраченными. Интересны снимки жанрового содержания, отражающие сцены торговли у стен монастыря на территории так называемого «щепного» базара (илл. 507, 508). Подгорные панорамы любили фотографировать А. Цветков (илл. 509, 510, 511), М. Уссаковская (илл. 512) и А. Мурин (илл. 513). Позже, к началу первой мировой войны, к ним присоединился А. Янушкевич. В цветном изображении первые снимки подгорного Тобольска в 1912 году сделал С.М. Прокудин-Горский (илл. 514).





























































УЛИЦЫ НИЖНЕГО ТОБОЛЬСКА.


Пройдёмся, пользуясь фотографиями, по некоторым улицам нижнего города. Прежде всего, обратимся к периоду времени более чем столетней давности – концу XIX столетия. Город и его центральные улицы в последние десятилетия уходящего века снимали И.К. Уссаковский (илл. 515, 516 – Большая Архангельская улица) и И. Шустер (илл. 517). Летом 1891 года на этой улице были построены триумфальные ворота в честь прибытия в город наследника цесаревича. Фотограф Я.Я. Фидлерман, в частности, 10 июля того же года снял эти ворота (илл. 518).

Начало Б. Архангельской улицы как продолжение Прямского взвоза эффектно смотрится на фотографиях Ф. Ляхмайера (илл. 519), А. Цветкова (илл. 520) и М. Уссаковской (илл. 521, 522, 523, 524).

Не меньшее внимание уделено тобольскими фотографами параллельной улице – Большой Пятницкой (илл. 525, 526, 527), ранее Благовещенской. Отдельные фрагменты одного из главных проспектов нижнего города, просматриваемые с разных точек съёмки, иллюстрируют фотографии 528 и 529. После Февральской революции 1917 года проспект получил имя «Улица Свободы» (илл. 530).

Небезынтересно заглянуть вовнутрь дворов или усадеб подгорного Тобольска. Например, в усадьбу, показанную на иллюстрации 531. Как и в нагорной части города, в нижнем Тобольске также существовала пожарная каланча. Она размещалась на Малой Пятницкой улице (илл. 532).
































































































ОСОБНЯКИ, УЧРЕЖДЕНИЯ И ЦЕРКВИ.


Следует отметить немаловажную особенность повседневной жизни подгорного Тобольска: почти вся деловая активность местного купечества сосредоточилась в нижней части города. Если нагорный Тобольск, за исключением резиденции губернатора (илл. 533, 534), в существенной мере был отдан административным учреждениям, то магазины, склады, жилые особняки купцов и рынки располагались в нижнем городе. Особняк губернатора ранее был показан нами (см. илл. 75), но без ссылки на авторство снимка. Вероятнее всего, он принадлежал Соколову, а по времени относился к последним годам XIX столетия. Точное повторение фотографии на художественных почтовых открытках, принадлежащих А. Янушкевичу (илл. 533) и А. Мурину (упомянутая илл. 534), вызывает недоумение, если принимать во внимание такое понятие как авторское право. Каждому понятно, что сфотографировать дом губернатора каждому из них, но в другом ракурсе, не составило бы большого труда.

Много было интересных в архитектурном отношении каменных и деревянных особняков купцов. Характерные особенности их внешнего облика, привычные для мещанина второй половины XIX столетия, легко отличить даже неискушённому читателю. В их перечне присутствуют жилые дома (илл. 535) и магазины (илл. 536, 537, 538). В наше время стоят, как и в конце XIX столетия, особняк Корниловых (илл. 539, 540) и здание Общины Красного Креста (илл. 541). Под кремлёвским холмом и на прибрежье Иртыша находился запоминающийся ансамбль нескольких православных церквей (илл. 542, 543, 544, 545). Знаменский монастырь, лютеранская церковь и синагога, мечеть (илл. 546) и католический костёл (илл. 547, 548). Фотография под номером 543 в цветном изображении сделана в 1912 году С.М. Прокудиным-Горским. В самом центре нижнего города напротив дома губернатора в 1887 году была поставлена Александровская часовня, в приличном состоянии сохранившаяся до наших дней (илл. 549).


































































МАГАЗИНЫ ГОЛЕВА-ЛЕБЕДЕВА.


Интересна судьба снимков популярных в конце XIX начале XX века магазинов фирмы Д.И. Голева-Лебедева (илл. 550, 551, 552). Магазины располагались по улице Благовещенской (Б. Пятницкой). В начале минувшего века один из магазинов розничной торговли возглавил компаньон Голева-Лебедева Александр Владимирович Янушкевич (илл. 553), получивший известность не столько как торговец, сколько фотограф и издатель художественных почтовых открыток с видами Тобольска. Известны фотографии хозяина магазина А. Янушкевича с супругой Евдокией Ефимовной (илл. 554) и самого магазина, сделанные М. Уссаковской в 1909 году снаружи, в торговом зале (илл. 555, 556), в подвалах (илл. 557) и со двора (илл. 558, 559, 560). Магазин розничной торговли А. Янушкевича с обширным перечнем услуг, которыми мог пользоваться покупатель (илл. 561), считался одним из самых респектабельных в Тобольске.


































































НАРОДНАЯ АУДИТОРИЯ.


Почти столетие Тобольск гордился уникумом деревянного зодчества чудо-теремком, который в 1890-х годах был передан коллективу городского драматического театра. На страницах книги фотография теремка, или Народной аудитории, получившей такое несколько необычное название, уже встречалась (см. илл. 70). Варианты снимка и внешнего оформления можно видеть на старинных открытках (илл. 562, 563), выпущенных М. Уссаковской и А. Янушкевичем. В первоначальном варианте аудитория не располагала боковыми башнями (илл. 564, 565). Их пристроили позднее: сначала одну, а затем другую. Увы, потомки не сумели сохранить шедевр сибирского деревянного зодчества. Сравнительно недавно здание сгорело. Чтобы в максимальной мере сохранить память об этом деревянном чуде XIX века, мы сочли возможным поместить на страницах книги многие его цветные фотографии второй половины ушедшего столетия (илл. 566-569), а также один из последних снимков Народной аудитории (илл. 570). Можно только сожалеть, что не сохранились фотографии роскошного внутреннего убранства зала, его амфитеатра и сцены. Впрочем, их, возможно, вообще не существовало.



















































УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ.


Губернский Тобольск на рубеже XIX и XX веков считался весьма развитым центром народного просвещения, включая светское. Ещё в 1816 году в городе в скромных деревянных домах открылись Благовещенское (илл. 571) и Богородице-Рождественское (илл. 572) приходские училища. Ветхий домишко Богородице-Рождественского училища в начале минувшего столетия заменили каменным одноэтажным зданием (илл. 573). Учебные заведения работали как в нагорной части города, так и в подгорье. В верхнем городе мужское духовное (см. илл. 417) и женское епархиальное училища (см. илл. 425). Там же на улице Петропавловской (Октябрьской) функционировала женская акушерско-фельдшерская школа (илл. 574). Тем не менее, главные образовательные учреждения города сосредоточились в подгорье: женская гимназия (см. илл. 546, а также 575), старая (см. илл. 499) и новая мужская гимназия (илл. 576, 577, 578), духовная семинария при Знаменском монастыре (илл. 579, 580) и другие школы (илл. 581). Из заведений культуры можно упомянуть народную библиотеку (илл. 582).


































































НАБЕРЕЖНЫЕ И РЕКА ИРТЫШ.


Не была забыта фотографами тема водной глади могучего Иртыша, особенно в весенний разлив (илл. 583, 584), его берегов (илл. 585) и набережных (илл. 586). Эффектно выглядят слияния Иртыша с рекой Тоболом (илл. 587) и с речкой Курдюмкой (илл. 588). Снимки старались оживить изображениями плывущих пароходов (илл. 589, 590). В начале XX столетия на берегу Иртыша были построены насосное здание водопровода и электростанция (илл. 591). Здесь же размещался речной порт (илл. 592, 593), паромная переправа через Иртыш и пристань в устье речки Абрамовки (илл. 382), городская купальня (см. илл. 385) и спасательная станция (илл. 594). Как следует из обзора фотографий, посвящённых берегам Иртыша, городские набережные, мягко говоря, не отличались особой ухоженностью и уютом. Среди многих причин столь прискорбного обстоятельства, вряд ли приличествующего губернскому центру, надо отметить пологость городского берега, ежегодно и почти полностью затопляемого рекой в весенний разлив (илл. 595).







































































ОКРЕСТНОСТИ И ПРИГОРОДЫ.


Обжитые окраины (илл. 596), пригороды и живописные окрестности Тобольска постоянно привлекали любителей и профессионалов фотографии (илл. 597). В сравнительно недавние времена в пригородной зоне города, а в наши годы это почти в центре его нагорной части, стояла Архиерейская роща с церковью (илл. 598, 599). Загородную Архиерейскую рощу в 1911 году снимал А. Новицкий (илл. 600). Сравнение трёх фотографий, сделанных в 20-летнем промежутке времени, даёт наглядную картину эволюции церковного здания. Пригородом Тобольска, хотя и условно, поскольку этот «пригород» находится на ближайшем расстоянии от окраин подгорной части города, считается предместье Вершина (илл. 601–603). Оно расположено по обе стороны крутых берегов речки Курдюмки (сейчас – улица Ермака). Своеобразная красота горного ущелья постоянно привлекала фотохудожников. В 1887 году по просьбе горного инженера Л.И. Подгаевского руководителя экспедиции по исследованию рек Сосьвы и Тавды, предместье снял, возможно, впервые, тобольский фотограф И.Ф. Кузиковский (илл. 604). Фотография выполнена с большим мастерством, тонирована в цвет сепии и производит на зрителя неизгладимое впечатление. Вершинское предместье с не меньшим успехом снимали М.М. Уссаковская (илл. 605, 606) и А. Мурин (илл. 607, 608). В лощине Курдюмского лога располагались некоторые предприятия столицы губернии. В частности, здесь работал винокуренный завод купца А. Сыромятникова-старшего и другие его «промышленные заведения» (илл. 609, 610). В 1912 году съёмка предместья пришлась по душе С.М. Прокудину-Горскому (илл. 611. 612). Несколько лет назад в ноябрьское предзимье мне довелось сфотографировать осенние виды Вершинского предместья. Думается, сравнение старых снимков с подборкой современных будет интересно читателю (илл. 613, 614, 615, 616). Крутые берега Иртыша и рек, воды которых принимала одна из величественных речных магистралей Сибири, заслуживали того, чтобы навести на них объектив фотоаппарата и оставить след на снимке.












































































































Известны редкие фотографии Сузгунских татарских лугов и холмов с укреплениями Ермака, а также водяной мельницы, выполненных Ф. Ляхмайером (илл. 617, 618).

Окрестные холмы и дороги охотно снимали А. Цветков (илл. 619,620, 621, 622) и А. Янушкевич (илл. 623). А.П. Новицкий оставил нам фотографии окрестностей Тобольска возле Сузгуна и близ деревни Алемасовой (илл. 624, 625). Излюбленным местом отдыха жителей на окраине города считались покрытые лесом крутые холмы селения Жуково (илл. 626).

Особым вниманием фотографов пользовался Ивановский междугорный женский монастырь. Основанный в 1663 году архиепископом Симоном, он находится в 9 верстах от города по Иркутскому тракту. Окружавшие монастырь заросшие соснами холмы привлекали не только служителей культа, но и жителей Тобольска. Известно, например, что сюда приезжали на отдых декабристы А.М. Муравьёв и ср. Б. Вольф, а их любимую беседку на берёзовой аллее монастырской рощи вскоре стали именовать «беседкой декабристов». Это о них, декабристах, уважительно писал в своей книге Д.И. Менделеев («Уральская железная промышленность», СПб, 1900, с. 417-422): «А тут жили почтенные и всеми уважаемые декабристы Фонвизин, здесь Анненков, Муравьёв, близкие к нашей семье, особенно после того, как один из декабристов. Н.В. Басаргин, женился на моей сестре, вдове Ольге Ивановне. Уж нет никого из тех в живых, и теперь можно говорить, что семьи декабристов в те времена придавали тобольской жизни особый отпечаток, наделяли её светлыми воспоминаниями. Предания о них и до сих пор живут в Тобольске...».

Ивановский монастырь и его окрестности фотографировали Я. Фидлерман (илл. 627, 1891 год) и Ф. Ляхмайер (илл. 628). На снимке Ляхмайера мы можем видеть самого автора фотографии, он в форменной фуражке и куртке. Изображения монастыря оставили нам М. Уссаковская (илл. 106), А. Цветков (илл. 105) и любитель А. Новицкий (1911 г., илл. 629, 630). В осеннюю нору 1999 года мне довелось для сравнения сделать современный снимок строений монастыря (илл. 631). Знаменитый Абалакский мужской монастырь фотографировал с лодки на середине Иртыша Ф. Ляхмайер (илл. 632). Монастырь – комплекс культовых зданий, находится в 25 верстах от Тобольска вверх по течению Иртыша и в 7 верстах от развалин Искера. В 1783 году в Абалак по распоряжению епископа Варлаама перевели с Урала Невьянский монастырь. С тех пор деревянные постройки стали заменять каменными, вокруг монастыря появилась каменная ограда, частично сохранившаяся доныне (илл. 633).
























































































Тоболяки всегда гордились кедровыми рощами, в изобилии заполнявшими окрестности города. На одном из своих снимков М. Уссаковская запечатлела гигантский кедр. Для масштаба она поместила под ним группу людей (см. илл. 111). Фотография настолько понравилась Д.И. Менделееву, когда он посетил Тобольск в 1899 году, что он приобрёл снимок и поместил его на страницах своей книги.




ТИПЫ ГОРОЖАН И КОРЕННЫХ НАРОДОВ.


За перечнем сооружений, улиц, памятников, храмов и торговых мест как-то осталось в стороне население Тобольска конца XIX и начала минувшего столетий. Вот почему я решил не обойти вниманием фотографии, на которых помещены колоритные портреты горожан. В первую очередь хотелось бы обратить внимание читателя на самые ранние фотографии тоболяков, относящиеся к концу 1860 началу 1870-х годов (илл. 634–639). О принадлежности клиентов фотоателье именно к этому периоду времени ярко свидетельствует необычная для нас одежда, особенности – женская. Одежда, кстати, служит надёжным индикатором времени съёмок в тех нередких случаях, когда дата на фотографии отсутствует. По мере того, как съёмки по времени начинали приближаться к концу XIX столетия, одежда становилась проще и практичнее (илл. 640, 641, 643), за исключением, пожалуй праздничных нарядов (илл. 642).





















































В моей коллекции старинных фотографий из Тобольска хранятся две, весьма примечательные. На них изображена в свои молодые годы, а это конец XIX века, тоболячка А.И. Ксенофонтова, в будущем – заслуженная учительница России (илл. 644). В 1956 году в августовском номере газеты «Тюменский комсомолец» она опубликовала свои краткие воспоминания о встрече ею в 1899 году в Тобольском кремле Д.И. Менделеева. Спустя три года её более подробный устный рассказ записал уральский краевед В.П. Бирюков. Мои поиски этой записи в деле Бирюкова из архива Свердловской области увенчались полным успехом. Вот как выглядит рассказ 83-летней учительницы.








«Дмитрия Ивановича я видела. Это было в 1899 году. Тогда он с группой учёных посетил Урал, а затем приехал в свой родной Тобольск. Ему отвели квартиру в доме купца Корнилова. Как раз всё семейство купца уехало куда-то, дома оставалась старая хозяйка. Она и принимала Дмитрия Ивановича. Он долго и много ходил по Тобольску, останавливался, беседовал с людьми, вспоминая годы своей юности. И вот также зашёл в кремль. Дело было летом. Тогда в Тобольске проходили курсы для учителей. Съехались они из разных уездов Тобольской губернии. Как раз в это время умер в Грузии, в Абас-Тумане, наследник престола великий князь Георгий Александрович, и была объявлена в соборе панихида. Всем учителям надо было быть там. Помню, перед панихидой зазвонил большой соборный колокол. Собрались все слушатели курсов и городские учителя. Пришли рано. А рядом с собором в старинном здании было так называемое древлехранилище. Это просто музей церковной старины. И вот мы сначала решили сходить туда. Посмотрели его и выходим обратно на улицу. И тут как раз подошёл Дмитрий Иванович. Спрашивает, не экскурсия ли это и что за экскурсанты? Ну, мы сказали, что мы учителя с курсов.

Дмитрий Иванович:

– Очень рад приветствовать работников просвещения!

А потом спросил:

– Нет ли среди вас учителей из Аремзянского? В Аремзянке был стекольный завод, принадлежавший матери Дмитрия Ивановича. Но оттуда никого из учителей не было. Дмитрий Иванович ездил туда, а здесь он выразил сожаление. Поговорил ещё немного с нами, пожелал нам успехов, простился, а мы пошли в собор».

На другом снимке (илл. 645) Александра Ивановна в кругу однокурсников и молодёжи Тобольска. По размещению Ксенофонтовой в самом центре фотографии, так сказать – на «лобном месте», можно судить об авторитете этой молодой женщины-учительницы среди своих друзей. Надо полагать, не меньшим авторитетом она пользовалась и в кругу своих учеников. На снимке 646 ребятишки-школьники в летнюю каникулярную пору.

Характерные типы тобольских жителей оставила истории М.М. Уссаковская (илл. 647-649) и А.В. Цветков (илл. 650, илл. 651). Интересны групповые портреты тобольских мастеров светописи Ф. Ляхмайера (илл. 652) и упомянутой М. Уссаковской (илл. 653). Колоритны снимки массовой жизни старого Тобольска в исполнении А. Новицкого (илл. 654, 655). На них можно видеть крестный ход и торговый люд на городском базаре. Совсем иначе выглядят горожане к середине 1920-х годов (илл. 655): другие времена, другая одежда и другие лица...





















































Тобольск именовали не только центром губернии, но и столицей Тобольского Севера. В оживлённый город зимой и летом по Иртышу, а также из окрестных селений приезжали для торгового обмена представители коренных народов: остяки, ханты и татары. В серии художественных почтовых открыток А. В. Янушкевича, изображение на которых помещено в рамку, имитированной под дерево, показаны сюжеты из жизни коренных народов Сибири (илл. 657). Интересно, что Янушкевич на обратной стороне открыток указывал номера сюжетов. Так вот, «Езда на собаках» имеет номер 100. Столько, а, может, и больше, содержала знаменитая серия различных сюжетов. Чумы «самоедов» охотно фотографировал А. Цветков (илл. 658, 659), а остяков на рыбной ловле А. Мурин (илл. 660).

С помощью электронной почты я стал обладателем фотографии двух татарских женщин с гусями на руках (илл. 661). Любительский снимок сделан в конце 1890-х годов основателем сибирского маслоделия А. Памфиловым, и хранится в Санкт-Петербурге в семье А.А. Солюс, дальней родственницы тюменских предпринимателей конца XIX и начала XX столетий Вардропперов и Памфиловых. Как рассказала мне А. Солюс, хозяйка дома Вардропперов Агнеса Вильгельмовна с большим уважением относилась к татарам за их трудолюбие, честность и другие достоинства. По происхождению шотландка, она до конца своих дней так и не смогла в совершенстве освоить русский язык. Очень любила русские поговорки, но нередко в них путалась и попадала впросак. Говорила, например, так: «Пуганая ворона на куст дует». Когда в дом приходили татары, она, коверкая слова, могла прихвастнуть своими сомнительными знаниями истинного содержания русских поговорок. Не предполагая подвоха и сбившись со смысла поговорки, доброжелательно и радостно приветствовала входящих: «Званый гость хуже татарина!»

Наконец, я не удержался от соблазна показать читателю типичную, если хотите обобщённую, фигуру странствующего на пролётке фотографа-профессионала начала XX столетия (илл. 662) – главного героя нашего повествования.




































ТЮМЕНЬ: ГРАФИКА ГОРОДА



Старинная Тюмень представляла собой типичный сибирский уездный центр с неповторимым, как и Тобольск, обликом. Характерные виды города лучше всего сохранились на почтовых открытках, выпущенных самыми разными издателями в начале XX века. На них можно увидеть недолговечные строения из дерева, часто подвергавшиеся пожарам, фасады домов с пёстрыми вывесками контор и магазинов, опрятные улицы с прохожими и водовозами, паутину телеграфных проводов на столбах. В художественном, а также в информационном отношении наиболее ценными считаются работы известного в Тюмени фотографа Т.К. Огибенина, отличавшегося острой наблюдательностью. Неслучайно содержание первых тюменских открыток, появившиеся около 1900 года в результате инициативы торгового дома «А.И. Соколовой-Наследники», строилось на основе его фотографий. Романтику старого города мы видим с открыток Т. Огибенина как из окна начала XX столетия. С помощью некоторого воображения можно не только наблюдать оживающие панорамы, но и размышлять о судьбах города, сравнивая минувшее и настоящее в наслоении последующих застроек.

Вслед за А.И. Соколовой заявили о себе и другие тюменские издатели: магазин М.Е. Ефимова, торговый дом братьев Агафуровых, А.А. Антипкин и некоторые др. Открытки с собственными сюжетами охотно печатали столичные издательства, например, ARM. Каждый из них старался не повторяться, выпуская свою оригинальную серию сюжетов. Открытки в сериях за редким исключением издавались под номером, снабжались датой и другими полезными выходными данными. Несколько обособленно выглядят открытки с видами Тюмени, изданные в Чехословакии в начале 1920-х годов. О них – несколько позже.

Общее количество открыток с неповторяющимися сюжетами назвать очень трудно, вероятнее всего их существует более двух сотен. Если же считать варианты и мелкие отличительные особенности изданий, то открыток наберётся вдвое больше. Но если кто-то полагает, что при таком обилии открыток на них при желании можно будет найти любой дом, сооружение или примечательный уголок старой Тюмени начала века, тот глубоко ошибается. Существовали, например, запреты на фотографирование частных жилых домов с последующим указанием на снимках их личной принадлежности, особенно если хозяева собственности относились к состоятельным людям. В таких случаях фотографы обязаны были испрашивать у них разрешения как на съёмку, так и на последующее воспроизводство и размножение снимка на открытке. Незыблемое право частной собственности предполагало и запрет на фотографирование своих владений. Возможно, по этой причине многие замечательные дома на художественных открытках либо отсутствуют, либо изображаются на дальнем или второстепенном плане, либо фотограф по соображениям, нам не ведомым, выбирал лишь те объекты, в изобразительной выигрышности которых он не сомневался. Отсюда произошли многие пробелы в фотоистории города. В этом отношении меньше всего пострадала центральная улица города (Царская Республики). С другими улицами, за исключением, пожалуй, Спасской магистрали, дело обстояло намного хуже.

Существовали и административные запреты на фотографирование, особенно, по вполне понятным причинам, в годы первой мировой войны. В моём архиве хранится копия интересного письма тюменского уездного исправника, отправленного 2 июня 1915 года в Тюменскую городскую управу (сведения сообщены мне А.Л. Вычугжаниным). Содержание его следующее: «_Тюменский_мещанин_Василий_Иванович_Маргин,_имеющий_свидетельство_на_право_производства_фотографических_работ_в_городе_Тюмени_и_его_окрестностях,_подписанное_тобольским_губернатором_14_февраля_1898_года,_обратился_ко_мне_с_просьбой_разрешить_ему_сиять_фотографические_карточки_в_г._Тюмени_с_казённых_и_общественных_зданий_и_улиц_ (выделено автором, частные постройки, как видите, даже не упоминаются, здесь требуется согласие самих владельцев). _Прошу_сообщить_мне,_не_встречается_ли_со_стороны_управы_препятствия_к_удовлетворению_означенного_ходатайства_Маргина_». На письме имеется виза цензора, бывшего городского архитектора К. Чакина. Мне не приходилось встречать фотографии с видами города, выполненные В. Маргиным. Вероятнее всего, разрешение получить ему не удалось.

В согласии со строгими правилами коллекционирования, открытки в книге должны быть расположены в хронологическом порядке, а внутри его по издателям, номерам, вариантам сюжета или по содержанию обратной стороны открытки, по цвету надпечаток и по многим другим признакам. Однако ограниченные возможности по объёму публикации и другие соображения заставляют нас прибегнуть к несколько иной системе показа старой Тюмени: по улицам, отдельным районам, с видами реки Туры и т.п. Такой порядок изложения будет более удобен для рядового читателя, хотя, возможно, вряд ли удовлетворит придирчивого коллекционера.

Надо признаться, задача, поставленная мною как автором и имеющая цель ознакомить читателей с видами Тюмени, Тобольска и других окрестных городов начала XX столетия на основе художественных почтовых открыток, оказалась значительно сложнее, чем она представлялась мне с самого начала. Вот и сейчас, когда пишутся эти строки, на моём столе, стульях, да и просто на полу кроме самих открыток лежат планы Тюмени 1905, 1912, 1917 годов, не говоря уже о современных картах города. Приходится изучать списки домовладельцев минувших веков, телефонные книги, справочники «Вся Тюмень» разных лет и ещё многое другое.

Мало показать город на почтовой открытке, надо и прокомментировать расположение домов, узнать имена их владельцев, по крайней мере, наиболее известных, сроки постройки и утраты этих зданий, да мало ли найдётся ещё и других любопытных сведений! А города постоянно растут, развиваются, меняются названия улиц, появляются новые улицы, исчезают старые, строятся дома и учреждения. Часто жизнь последних бывает более чем короткой: один-два года или несколько лет. Есть из-за чего хвататься за голову!

Вот только один пример. В Тюмени на Соборной площади рядом со зданием городской Думы, за пожарным депо, основанным, кстати, городничим А.И. Текутьевым, на крутом берегу реки Тюменки одно время стояло здание второго городского училища. На всех планах Тюмени оно указывалось только однажды в 1912 году. Надо полагать, училище существовало недолго, либо было переведено в другое место. Надо ли упоминать о нём или лучше умолчать?

Среди возможных выходов из затруднительного положения пришлось выбрать один: рисовать усреднённо-обобщённую картину истории городских улиц, охватив промежуток времени в 12–18 лет, на протяжении которых отдельные малозначительные события либо не принимались во внимание, либо о них упоминалось мимоходом. Жертвы, как видите, требуются не только в искусстве... Наш рассказ о Тюмени с использованием видовых открыток мы в основном ограничим главной улицей города – Республики (в прошлом Благовещенской, Царской), Водопроводной, Спасской (Ленина), Голицынской (Первомайской) и, частично, некоторыми другими. Будут фрагментарно показаны отдельные уголки старого города. Знакомство со старой Тюменью по фотографиям почти вековой давности представляется удобным, если последовательность сюжетов в тексте будет прослежена в зависимости от расположения, как городских улиц, так и сфотографированных объектов вдоль улицы от начала до её конца. В первую очередь описание иллюстраций коснётся центральной улицы Республики. Это имя она получила после февральских событий в Петрограде 1917 года и с тех пор (подобно Водопроводной редкий случай!) оно сохранилось неизменным на протяжении всей советской истории.

...Много лет я собираю художественные почтовые открытки с видами Тюмени, но каждый раз, с неослабевающим интересом разглядывая старые фотографии, сравниваю их с видами современного города. Нередко эти сравнения в районах старых застроек оказываются далеко не в пользу Тюмени конца XX – начала XXI столетий.




СОБОРНАЯ ИЛИ ГОСТИНОДВОРСКАЯ ПЛОЩАДЬ.


От моста через речку Тюменку, примыкая к крутому берегу реки Туры, проходила главная улица Тюмени Царская. Короткий начальный отрезок улицы был разделён на два направления: к спуску в сторону реки и к району под названием Затюменка (илл. 663). Отсюда мы и проследим центральную магистраль на всём её протяжении от Гостинодворской (Соборной) площади до сиропитательного заведения. Здесь улица в те времена заканчивалась. Как она выглядела в конце XIX века? Перед нами открытки с видом начала улицы и моста через речку Тюменку, если смотреть на мост со стороны монастыря, в самых разных вариантах (илл. 664-666). Здесь же можно видеть благоустроенный спуск к реке возле наплавного моста через Туру (илл. 667). На месте последнего в 1925 году было завершено долгожданное строительство первого в Тюмени стационарного моста через Туру в деревянном исполнении (илл. 668, 669). Он работал полвека, пока не был разобран после аварии. На дальнем плане снимка (илл. 667) возвышается величественный Благовещенский собор (в центре) и здание городской Думы с пожарной башенкой (справа). Между ними виднеется гостиный двор. Это главные доминанты Гостинодворской площади. О ней мы расскажем несколько позже. А пока стоит взглянуть на начало Царской улицы возле моста через Тюменку с противоположной стороны – с холма Гостинодворской площади к Заречью и монастырю (илл. 670-674). Дополнительный ракурс даёт нам более глубокое впечатление о самом старом в историческом отношении уголке Тюмени, с которого и начинался город.































































Поднимемся от моста по склону Царской улицы наверх. Мы стоим на Соборной или Гостинодворской площади. Здесь до тридцатых годов на самом берегу Туры стоял, блистая великолепием, ансамбль Благовещенского собора – церковь, склады, сад (илл. 675, 676). Сейчас на этом месте лежит береговая опора пешеходного моста через реку.













Пятиглавый собор с колокольней был построен в 1704 году (колокольня – в 1705-м) мастером каменных дел Яковом Афанасьевым. Ансамбль собора вместе со складами считается первым в Тюмени каменным сооружением. Церковь имела в плане размеры 25 на 10 метров и 32 метра высотой, включая крест. В архитектурном отношении собор отличался изящными линиями центральной луковицы и светового барабана под ней. Малые главы покрывались белым железом, а главный купол жёлтой черепицей. Из квадратных чёрных и белых плит, расположенных в шахматном порядке, была составлена кровля трапезной, алтаря и восьмерика. Стены собора украшались эффектными наличниками окон и дверей, поочерёдно покрашенными в промежутках зелёным и фиолетовым цветом. Углы здания обрамлялись тонкими колоннами и керамическими плитами с рельефным изображением виноградных лоз и растительной вязью. В подкарнизном поясе церкви была вписана славянская вязь из 1270 знаков. Каждый из них повествовал о времени строительства, о людях, причастных к истории сооружения собора. Текст надписей был опубликован в 1924 году А.К. Серебряковым в «Записках Тюменского общества научного изучения местного края».

В 1930 году в соборе поместили антирелигиозный музей, а в подсобных помещениях – овощехранилище. Незадолго до взрыва здания, а это случилось в июне 1932 года, в соборе несколько месяцев размещалось студенческое общежитие автодорожного института.

Напротив Благовещенского собора с начала XIX столетия в гордом великолепии, почти на отшибе, как бы отстраняясь от всего суетного, чем богата наша жизнь, стоит одно из самых красивых зданий города бывшая городская Дума (илл. 677, 678).













В разное время сооружение именовали городской управой для собраний городского общества. Задуманное как один из элементов композиции и симметрии Соборной площади, великолепное сооружение, памятник архитектуры начала XIX века, прекрасно сохранилось до наших дней: редкий случай в истории Тюмени. В здании в наше время размещается краеведческий музей. Первоначальный облик управы, как и его окружение, несколько отличались от современного. Так, над лестницей, колоннами и крышей раньше возвышалась высокая ажурная деревянная четырёхугольная башня со смотровой площадкой и перилами. Назначение её было не только в возможности осмотра обывателями великолепных заречных панорам. Здесь вывешивался российский флаг, флюгер передавал информацию о направлении ветра, а о предстоящих морозах и потеплениях судили по надувным шарам синего или красного цвета. В башне размещались колокола часов-курантов. Для лучшей слышимости с четырёх сторон башни были предусмотрены слуховые окна. Так что в прежние времена перезвон курантов был более звучным, чем теперь.

Кстати, о курантах, одной из достопримечательностей города. Впервые они появились на здании Думы в 1857 году. По заказу городничего их спроектировал, собственноручно построил и смонтировал местный умелец, уроженец Успенской волости Алексей Трусов с сыновьями. Часы были созданы в подражание кремлёвским курантам в Москве. Они маятникового типа, с гиревым (гравитационным) двигателем. Для солидного часового механизма выделили часть чердака с башней, отдельную комнату, а для гирь подвальное помещение (шахту). Крупный, диаметром до двух метров, циферблат имел римские цифры. Интересно упомянуть о размахе стрелок часов. Минутная стрелка, например, имела длину более метра. В 1871 году А. Трусов за сооружение часов был награждён серебряной медалью по итогам Тюменской публичной научно-технической выставки.

Несоответствие материала каменного здания Думы и недолговечной деревянной башни одна из ошибок архитектора, стало причиной гибели башни в 1940-е послевоенные годы. В моём архиве нашлась одна из последних фотографий башни, снятых в конце 1940-х годов С.М. Палкиным (илл. 679). Следствием разрушения башни-резонатора стало исчезновение громкого колокольного перезвона часов. Так что если у кого-либо из заинтересованных лиц появится желание сделать колокольный звон часов доступным более широкому кругу слушателей, придётся башню восстанавливать. Лучше в каменном исполнении. Из-за потери отдельных деталей часы остановились, колокола оказались либо разбитыми, либо украденными. Неоднократные попытки оживления часового механизма в наше время связаны с именами мастеров тюменцев А.Г. Галкина и П.П. Ларионова.








В прежние годы рядом с городской Думой располагалась пожарная часть с деревянными постройками-конюшнями. Пожарные использовали башенку здания Думы для наблюдения. По соседству с конюшнями стоял высокий столб с колоколом, извещавшим жителей о пожаре. Надо полагать, колокол служил Думе и как вечевой. Чуть дальше к спуску, к реке Тюменке, стояли несколько каменных зданий, дополняющих архитектурный ансамбль Соборной площади. Сейчас этих зданий нет, их снесли при сооружении Вечного огня.

С юго-востока Соборная площадь замыкается зданием гостиного двора (илл. 680). Такие сооружения, предназначенные для ярмарочных торгов, были весьма модными в русских городах XVIII – начала XIX столетий. Как признанный в те времена ярмарочный центр. Тюмень не упустила возможность построить солидный и престижный торговый двор. Двухэтажное, каменное, громоздкое и несколько мрачноватое сооружение возвели в 1835–1838 годах по проекту губернского архитектора Суворова. Здание в плане представляло собой незамкнутый четырёхугольник-каре. На первом этаже располагались склады, а на верхнем – 272 комнаты-лавки. Вдоль лавок тянулась пешеходная галерея для покупателей.








И конструкцию, и архитектурное оформление здания вряд ли можно отнести к числу удачных решений местных зодчих. Может быть, кто-то из читателей бывал в Кунгуре Пермской области. Там до сих пор стоит и работает аналогичный по назначению гостиный двор одна из самобытных архитектурных жемчужин города. Такие здания, однажды увиденные, не забываются всю жизнь. В Тюмени, к сожалению, гостиный двор имел другую, печальную судьбу. Уже в восьмидесятых годах XIX столетия торговля и городские ярмарки стали тяготеть к Базарной (Торговой) площади (теперь Центральная). Возможно, этому способствовала позиция руководства города: кому в Думе хочется иметь перед глазами в ярмарочные дни в самом центре города скопище лошадей, сена, тюков, слышать шум, гам и ругань многолюдного сборища? Да и торговцы вряд ли испытывали чувство комфорта и уверенности под окнами высокого начальства и под надзором полицейских чинов.

В девяностые годы двор использовался как склад, а после русско-японской войны 1904 года здесь разместился Тобольский полк. Гостиный двор стал казармой. Перестройка помещений велась наскоро, без четкого плана, с искажением первоначального облика и без учета исторической ценности здания как архитектурного памятника. Проёмы окон заложили кирпичами, исчезли галереи. Сохранились только полукруглые арки бывших окон. После перевода полка в Омск гостиный двор долгие годы пустовал. В военном 1914 году он снова превратился в солдатскую казарму. Позже, после очередной внутренней перепланировки, здесь размещалась школа № 1 (1927 год), затем, в годы войны, казармы военного училища, а после войны клуб офицеров с кинотеатром.

Посмотрите на открытку начала века с изображением Гостиного двора (илл. 681). Особый интерес представляет начало закладки окон кирпичами. Хорошо видны ещё сохранившиеся перила пешеходных галерей. Слева от здания наблюдается подготовленная для посадки деревьев обширная площадка между улицей Царской и берегом реки Туры, и чуть дальше – торговый деревянный павильон с плакатом «Торговля А.П. Россошныхъ». Вскоре площадку засадили, и облысевший было участок берега превратился в роскошный сад. Его огородили, вход оснастили ажурной деревянной аркой. В наше время на месте сада осталась узкая заброшенная полоска вдоль берега.

Обратите внимание на угол гостиного двора, выходящий на улицу Царскую. Здесь стоят два столба. На одном из них – газовый фонарь в стеклянном обрамлении, другой столб ничего на себе не несёт. Дело в том, что, когда были сделаны снимки, а это 1909–1910 годы, по Царской проводили первую в Тюмени общегородскую линию освещения. Столбы уже стояли, а провода с изоляторами навесить не успели.

Существуют несколько вариантов открыток с видами гостиного двора. Интересна более поздняя из них, изданная А.А. Антипкиным в 1914 году (илл. 682). Напротив гостиного двора видна деревянная вышка со шпилем. На предыдущих фотографиях её нет. Это городской клуб, он возник на берегу реки где-то в 1912–1913 годах. Жизнь здания, опрометчиво построенного вблизи интенсивно разрушавшегося берега Туры, была недолгой, лет 10–12, не больше.













Лицевая сторона гостиного двора, выходящая на улицу Царскую, знаменует собой начало застроенной части главной улицы города.

Мало кто знает, что в 1920–21 годах серия открыток с видами Тюмени была издана в ... Чехословакии по фотографиям, сделанным в городе чешским военнопленным. По возвращении на родину он издал в Праге свои уникальные фото, а также собственноручные акварели с зарисовками Тюменского вокзала и других примечательных мест города в виде почтовых открыток под рубрикой «PAMATNIK ODBOYE POHLEDI ZE ŹIVOTA A BOYÜ CESKOSLOVENSKJCHLEGII. VE PROSPÉCH POSTAVENI PAMÁTNIKU SVOBODY ĆS LEGIН». В переводе на русский язык это означает: «Памятник войны (или мятежа) и борьбы за выживание чехословацкого легиона. Сборы на установку памятника легиону». Далее следует такая же надпись на четырёх языках, включая русский, чешский, французский и немецкий (австрийский). Указано имя коммивояжёра, т.е. представителя торговой фирмы: «Y. BLAЏEK». С большой долей вероятности можно утверждать, что для столь малого бизнеса, каким может быть изготовление и распространение открыток, и автор открыток, и коммивояжёр – лицо одно и то же.

Трудно сказать, насколько удачна была предпринимательская инициатива чеха, но мы, тюменцы, должны быть благодарны ему, как популяризатору Тюмени за рубежом. В общей сложности моя коллекция зарубежных открыток содержит несколько вариантов видов Тюмени. Они различаются не только по тонированию фотографии (виражная обработка снимка от чёрно-белого до коричневого оттенка), но и содержанием выходных данных на обратной стороне: от сведений несколько скуповатых до подробных данных. Указанные различия свидетельствуют о популярности изданий, которые повторялись не однажды. Один из снимков (илл. 683), напечатанный между 1920 и 1922 годами, включает Гостинодворскую площадь с Благовещенским собором, здание городской Думы и гостиный двор в центре. В левой части снимка видна замёрзшая Тура, а справа спуск к мосту через речку Тюменку.








Какова история тюменских материалов, оказавшихся в Чехословакии? Во время 1-й мировой войны на Украине под Киевом в Борисполе были сформированы воинские части из военнопленных австро-венгерской армии, преимущественно чехов. Они привлекались к войне против Германии. После революции 1917 года руководство чехословацкого корпуса объявило принадлежность легиона к французской армии (отсюда подобно австрийским, французские надписи на открытках). Возникшие разногласия с Советским правительством были преодолены договорённостью об интернировании разоружённого легиона. В марте 1918 года корпус численностью до 45 тысяч человек погрузили в железнодорожные эшелоны для отправки во Францию через Владивосток. Последующая отправка чехов в Европу предполагалась морским путём.

Эшелоны с военнопленными растянулись по железной дороге от Пензы до Владивостока. Под влиянием агитации представителей Сибирского правительства корпус принял участие в военном мятеже против советской власти. Последующие военные неудачи способствовали разложению чехословацкого легиона. Как итог: чехи уже в ноябре отказались воевать на стороне Колчака и были отозваны с фронта. Администрация Сибирского правительства смогла использовать легионеров только на охране железных дорог, включая дорогу Омск Тюмень Екатеринбург. Вот и оказался И. Блачек зимой 1918–1919 годов в Тюмени и, естественно, не случайно зимний заснеженный город стал предметом его пристального внимания. Среди открыток начала XX столетия зимние пейзажи с видами Тюмени крайне редки. Как можно полагать, тюменские фотографы не считали свой город фотогеничным в зимнюю пору...

Меня долго волновал вопрос: откуда у военнопленного появился свой фотоаппарат и принадлежности к нему? Впрочем, в таких городах, как Тюмень, или в других, ей подобных, выменять аппаратуру на мешок муки или сахара в те времена проблемы не представляло. Немаловажно также было узнать, какими путями открытки оказались в России? Выяснилось, что в начале 1930-х годов московский архив чехословацкого легиона подлежал уничтожению. По причинам, о которых можно только догадываться, часть архива, в основном открытки, почтовые марки и их пробы, оказались в руках отечественных коллекционеров. О существовании упомянутого архива свидетельствует штамп на одной из открыток: «Архив чешского корпуса».

О путях, по которым открытки дошли до меня, рассказывать надо отдельно. Здесь и находки в клубах коллекционеров в различных городах страны, особенно Москвы, но чаще всего итог заинтересованного обмена с зарубежными корреспондентами, включая и чешских любителей истории.




ЦАРСКАЯ УЛИЦА.


Как-то в кругу местных краеведов мне довелось услышать сравнение архитектурных особенностей исторической части улицы Царской (Республики) с Невским проспектом в Санкт-Петербурге. Сравнение вряд ли можно считать корректным, а в присутствии коренных жителей Санкт-Петербурга подобные мысли лучше и не пытаться произносить вслух... И все же есть в судьбе этих двух упомянутых улиц нечто общее.

После реформы 1861 года предпринимательская деятельность в России получила невиданный в истории государства размах. Торговля, ранее сосредоточенная на площадях и расположенная в различного рода ларьках, павильонах, лавках и просто под открытым небом, уже не могла удовлетворить не только взыскательного покупателя, но и самого торговца. Появились специализированные магазины и торговые центры. Их предпочитали размещать вдоль центральных улиц, где пребывание покупателя было наиболее вероятным. Вслед за столицей первые этажи зданий центральных улиц провинциальных городов за очень короткий срок превратились в респектабельные места цивилизованной торговли. Не избежала этой участи и Тюмень с её центральными улицами. Гостинодворская (Соборная) и следующая за ней Александровская площади своё доминирующее значение торговых центров потеряли окончательно. Статус рынка, где происходил взаимовыгодный обмен недорогими товарами, в основном сельскохозяйственными, сохранила только Базарная площадь, олицетворяющая окраину города.

В предыдущем разделе мы рассказывали о гостином дворе на Соборной площади. По списку домовладельцев 1898 года на площади стояло около девяти зданий. А сколько их сейчас? Много меньше. Оказалось, что в конце XIX века границы площади были совсем другими и простирались почти до Трусовского переулка (теперь – Перекопская улица). Гостиный двор, ограничивающий современную площадь с юго-востока, в те годы располагался почти в ее центре.

Итак, уважаемый читатель, мы движемся с вами по продолжению Царской улицы вдоль стен гостиного двора. Напротив него вдоль берега реки в конце XIX столетия располагались деревянные лавки, а позже – помещение городского клуба. Сейчас, когда берег реки размыт почти до тротуара, трудно представить себе, что в прежние времена здесь была просторная площадка не только для лавок, но и для аллей приличного сада.

Позже, в той части берега, возле которого течение реки несколько смещается влево, вырос двухэтажный каменный дом семьи Лагиных. Глава её в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого столетия служил городским архитектором. Здание сохранилось, сейчас в нём располагается областной кожно-венерологический диспансер. С него-то под первым номером в наше время и ведётся отсчёт домов Царской улицы. По другую сторону центральной магистрали представляет интерес бывшее здание магазина по продаже муки хлебопромышленника Ф.К. Шадрина, владельца Бабарынской мельницы. Здание магазина неплохо сохранилось, в нём размещался знаменитый магазин «Тройка», хорошо знакомый тюменцам. Когда-то рядом с ним стоял двухэтажный с мезонином жилой дом Ф. Шадрина (илл. 684).

По соседству, через дорогу, с шестидесятых годов XIX столетия возвышается одно из старейших городских зданий. Это телеграф, или почтово-телеграфная контора (илл. 685). Легко объяснимо, почему улица, пересекающая здесь Царскую, много лет носила название Телеграфной. Тюменский телеграф, сооружённый в 1862 году, был первым в Сибири. В этом здании в 1893 году разместилась городская телефонная станция с двумя ручными коммутаторами на 150 номеров. Станция усилиями трёх телефонных барышень круглосуточно обеспечивала связью первых абонентов. От каждого из них, а их с 1894 года было около сотни, на станцию с помощью многочисленных телеграфных столбов, заполнивших Царскую, тянулся отдельный провод (второй был заземлён). Густая паутина проводов, грубо исказившая облик старинного русского города, в глазах обывателей, тем не менее, представляла собой символ технического прогресса конца XIX века. Неудобств, связанных с работой многострунной «гитары», гудевшей и звеневшей при дуновении даже самого слабого ветерка, старались не замечать ... Уже в первые годы работы станции протяжённость телефонных линий в городе превышала два десятка километров.













Телефоны ставились и на дачах за городом, но на расстояниях не свыше двух вёрст. Оплата взималась в половину тарифа, так как качество связи не гарантировалось. Несмотря ни на что, владелец Чернореченской фермы А.Ф. Памфилов, например, не побоявшись трудностей, решил провести к себе телефонную линию. А это, ни много ни мало, 25 вёрст по прямой. И ничего, телефон работал! Телеграфная связь с 1894 года существовала на всех станциях железной дороги. К 1910 году, то есть за 16 лет, количество телефонных номеров увеличилось незначительно (187 абонентов). И это несмотря на двойной рост численности населения! В местной рекламе почтамта постоянно звучали сведения о свободных номерах. Стало быть, техническое переоснащение станции было сведено лишь к установке ещё одного ручного коммутатора. Высокая стоимость телефонных услуг стала главной причиной слабого распространения проволочной связи в городе, её могли позволить себе только очень состоятельные люди.

Почтамт оказывал услуги, которые в наше время и представить себе трудно. Например, существовала так называемая «спешная» почта с гарантированными сроками вручения корреспонденции (в пределах города – в день отправления). По желанию отправителя почта воздерживалась от вручения телеграмм в ночное время, чтобы не беспокоить уважаемого получателя, и т.д. Разумеется, на все дополнительные услуги существовала определённая доплата.

На той же стороне улицы к телеграфу-почтамту еще совсем недавно примыкало солидное двухэтажное деревянное здание, принадлежащее Багаеву. В начале века первый этаж арендовала известная всей Тюмени аптекарша Герасимова. На здании у входа со стороны Царской висела доска с надписью: «Старая тюменская аптека А.А. Герасимовой» (илл. 686). Ее владелица, кроме традиционных товаров, снабжала тюменцев парфюмерией, оптикой, включая подзорные трубы, телескопы и фотографические принадлежности. Говорят, первые автолюбители города приобретали здесь и бензин, редкую в то время и дорогую разновидность продуктов переработки нефти.








Напротив аптеки с 1879 года до наших дней стоит здание реального училища с изгородью, опирающейся на каменные столбы, с садом, дорожками и аллеями. Здесь улица переходит в Александровскую площадь.




ЗДАНИЕ РЕАЛЬНОГО УЧИЛИЩА.


Самым примечательным сооружением Александровской площади общепризнанно считается двухэтажное каменное здание бывшего реального училища, в наше время – сельхозакадемия (илл. 687). Построенное в 1871–1879 годах по проекту петербургского архитектора Воротилова, здание стало жемчужиной города. Первый директор училища И.Я. Словцов (1844, Тюмень 1907, Санкт-Петербург) создал ему славу, перешедшую границы России. Здесь бывали немецкий энциклопедист Брем, американский журналист Кеннан, адмирал Макаров и другие ученые, путешественники и общественные деятели страны и зарубежья. Училище закончили многие выдающиеся люди. Среди них писатель М.М. Пришвин, инженер и дипломат Л.Б. Красин, физиолог с мировым именем Б.И. Словцов, сын И.Я. Словцова, разведчик Н.И. Кузнецов, бюст которого занимает площадку перед входом в здание, и многие другие.








Существовало несколько вариантов художественных почтовых открыток с видами реального училища, сделанными с фотографий разных лет и с различных точек съёмки (илл. 688, 689). Внимательный и сравнительный анализ открыток позволяет установить отличия сюжетов и их деталей от картины нашего времени. Если само здание училища внешне изменилось мало, то всё вокруг него выглядит необычно: деревянные тротуары, газовые фонари, будка полицейского, первые столбы с множеством электрических и телефонных проводов и многое другое.

Интересна одна из поздних открыток (около 1912–1913 гг., илл. 690). На ней перед зданием училища в центре Александровской площади видны деревянная изгородь с металлической сеткой и калиткой, сад с песчаными дорожками, цветниками и скамейками для отдыха. Здание бывшего реального училища примечательно ещё и тем, что в нём до 1922 года размещался основанный И.Я. Словцовым учебный музей, экспонаты которого он привёз из Омска. Они и стали с начала двадцатых годов основой Тюменского краеведческого музея. 125-летие которого будет отмечаться в ноябре 2004 года. Стоит добавить, что на здании появилась долгожданная мемориальная доска, посвящённая создателю училища сибирскому учёному И.Я. Словцову, педагогу и просветителю.


















Говоря об Омске, уместно вспомнить, что в этом городе почти одновременно (1877) с Тюменью, было выстроено здание женской прогимназии (с 1906 года – женская гимназия): точная копия тюменского. На открытии омской прогимназии присутствовал упомянутый ранее зачинатель сибирской фотографии А.Г. Тёмкин. Его снимок (илл. 691), посвящённый знаменательному событию, представляет несомненный интерес, если учесть, что открытие тюменского собрата этого здания (1879) в фотопамяти нашего края, к сожалению, не сохранилось.











АЛЕКСАНДРОВСКАЯ ПЛОЩАДЬ.


Кроме реального училища Александровскую площадь украшали ещё два примечательных здания: сохранившийся до нашего времени дом купца Иконникова, в наше время больше известный под именем дома Блюхера, и напротив его, теперь уже забытый, дом Гилёва. В пределах моей коллекции открыток старинную фотографию дома Иконникова мне найти не удалось. Двухэтажный каменный дом Гилёва занимал площадку, которую сейчас можно видеть перед входом в главное здание университета: угол улиц Республики и Семакова. Богатая усадьба Гилёвых монополистов колокольного дела на пространстве от Тюмени до берегов Тихого океана, в середине прошлого столетия в архитектурном отношении считалась одной из самых значительных в городе, украшая центральную улицу и ансамбль Александровской площади (илл. 692). Позже в этом доме находилась известная во всей России типография Афромеева.








Рядом с домом Гилёва по улице Подаруевской (Семакова) располагалось, сохранившись до нашего времени, бывшее здание уездного училища, теперь принадлежащее университету. Когда-то размеры Александровской площади превышали современные, и здания двух учебных заведений реального и уездного, органично вписывались в периметр площади. Сюда выходила также одна из стен женской гимназии по улице Знаменской (Володарского). Словом, Александровская площадь на рубеже двух веков достойно несла бремя общеобразовательного центра города. Она и теперь сохраняет эту роль.

В самой середине площади, перпендикулярно главной магистрали города, проходила Полицейская улица (Тургенева). От неё в прибрежной части площади уже ничего не осталось. В противоположном южном её конце, граничащем с площадью, стоял деревянный дом с резными наличниками окон. Когда-то в нём в 1910-х годах жил известный тюменский журналист П.А. Рогозинский, о чём мне поведал лет двадцать тому назад его сын А.П. Рогозинcкий. Пётр Александрович известен тем, что, будучи корреспондентом кронштадтской газеты, первым в мире известил на её страницах о знаменитых опытах А.С .Попова по радиосвязи в 1895 году.

Из утраченных, но в некотором роде любопытных сооружений площади следует вспомнить бассейн с фонтаном (илл. 693. 694). Его построили ещё в середине XIX столетия, возможно, одновременно с пуском городского водопровода в 1863 году, и значительно раньше здания реального училища. Выше мне уже приходилось показывать снимок, сделанный первым фотографом Тюмени К.П. Высоцким и ориентировочно датированный 1871-м годом, на котором бассейн просматривается, а на месте будущего училища виден только вырытый котлован под фундамент да штабели кирпича и строительного леса. Бассейн первенец фонтанно-декоративной архитектуры города, чаще всего использовался как хранилище воды. Из него водовозы брали воду и развозили её на лошадях по городу.













Со стороны реки Александровская площадь ограничивалась Полицейской улицей. Один из домов, выходящих на площадь, примечателен тем, что он принадлежал известному в городе нотариусу Албычеву. У него в доме жил, обучаясь в реальном училище, его племянник П.В. Албычев. В двадцатых-тридцатых годах минувшего века Павел Викторович был известен как автор многочисленных брошюр из серий «Для умелых рук», «Сам себе мастер» и «Библиотека юного техника». Он подготовил множество статей для журналов «Пионер», «Знание-сила» и «Техника-молодёжи» по самодельным телескопам, фотоаппаратам, весам, подзорным трубам и другим полезным приборам, конструированием которых в предвоенные годы увлечённо занималась школьная молодёжь. Ему принадлежит известное в кругу учителей пособие «Самодельные приборы по физике». После войны доцент-физик П.В. Албычев работал в Москве лектором планетария, как считали специалисты, весьма талантливым. Читатели старшего поколения, возможно, помнят, как в конце сороковых годов на астроплощадке планетария демонстрировалась гелиоустановка с двухметровым вогнутым зеркалом по непосредственному преобразованию солнечной энергии в электрическую. Автором её был П. Албычев.

В семье Албычевых в Тюмени жил также другой племянник П.В. Дмитриев, в будущем учёный секретарь Государственного исторического музея в Москве, известный исследователь археологии Урала и Тюменской области.




ПРОДОЛЖЕНИЕ ЦАРСКОЙ УЛИЦЫ.


Наше знакомство с улицей Царской, задержавшееся у дома Гилёвых, продолжим с соседнего двухэтажного сооружения с балконом, выходящим на центральную магистраль города. Это галантерейный магазин, в разное время принадлежавший М.Е. Ефимову и братьям Дмитриевым (илл. 695-698). Вслед за галантереей начинается самый оживлённый участок улицы с бесконечной чередой других магазинов, лавок, банков и аптек (илл. 699-707). Здесь размещались магазины одежды и обуви Г.А. Моисеева и знаменитой компании Зингер, банковское заведение и торговля Андреевых, продажа колбас. Вдали уже виден комплекс Единоверческой церкви (илл. 708). Пересечение с улицей Иркутской (Челюскинцев) занял Сибирский торговый банк – одно из примечательных зданий города (илл. 709, 710). Спустя четверть века, к 1930-му году, этот уголок городского пейзажа изменился мало (илл. 711).

За перекрёстком с Иркутской улицей (илл. 712) начинается квартал, в наибольшей мере пострадавший от перестроек.
































































































УБИЛ КРАСОТУ «ОКЕАН».


В исторической части областного центра с каждым годом становится все меньше и меньше старинных зданий и сооружений, создававших неповторимый облик первого русского города в Сибири. Многие кварталы, находящиеся между улицами Герцена, Ленина, Республики и Володарского, еще каких-то 40 лет назад выглядели во многом иначе, сохраняя былую красоту и колорит старины. О том, что навсегда утрачено и что составляет лишь малую часть потерянных шедевров старого города, и пойдет речь далее.

На рубеже 1920–30-х годов исчез Благовещенский собор. О соборе много, эмоционально и с горечью писали в местной печати. Можно бесконечно спорить о том, была ли возможность сохранить собор даже при желании властей, поскольку река Тура не пощадила многие дома и улицы города, а не только собор. Несомненно, одно: заинтересованности не было, скорее, наоборот, царило злорадство, когда собор на краю обрыва отсчитывал свои последние дни.

Существенные потери старинных зданий, особенно деревянных, имели место в промежутке между улицами Иркутской и Садовой (илл. 713, 714). Лишь чудом избежали разрушения дома торговли Панкратьева и Брандта. Остановимся с вами, читатель, между перекрёстками улиц Садовой (Дзержинского), Голицынской (Первомайской) и Царской (Республики), илл. 715-718. Когда-то здесь стояли торговые ряды, часовенка, каменные ворота с аркой и Единоверческая церковь – уголок, бывший подлинным украшением города на протяжении многих десятилетий. И что же осталось? Да ничего! Всё снесено ради многоэтажной коробки магазина «Океан» да безобразного пустыря-ямы, поросшей бурьяном, до недавнего времени засыпанной землёй и покрытой асфальтом. Только в последний год там появились признаки строительства какого-то престижного многоэтажного здания. Из-за внешнего сходства местные остряки окрестили его «мавзолеем». Ещё в шестидесятые годы здесь стоял уютный ресторан «Сибирь», взорванный в середине июля 1972 года – бывший магазин хрусталя, фаянса и фарфора А.А. Шатоева. Напротив этого магазина на перекрёстке с улицей Садовой разместился двухэтажный каменный дом, в котором в конце XIX века и в начале минувшего столетия торговал посудой тюменской купец М.А. Брюханов. Позднее, после перестройки здания, его занимал торговый дом братьев Агафуровых (илл. 719, 720). Рядом находился магазин известной российской фирмы «Проводник» (илл. 721). Если пройти по этой стороне улицы ещё дальше, то на пересечении с Голицынской (Первомайской) улицей мы увидим здание купцов Колокольниковых: магазин и жилое помещение на втором этаже (илл. 722).
























































ВЪЕЗДНЫЕ ИЛИ ПАРАДНЫЕ ВОРОТА ТЮМЕНИ.


А были ли они? В прошлые века в солидных городах Западной Европы и России их присутствие было столь же привычным, как, скажем, здание ратуши или Думы. Можно ли предположить, что провинциальная Тюмень первый русский город Сибири, в промышленном отношении опережавший в минувшие времена соседние Тобольск или Омск, но лишённый статуса губернского, не обладала столь престижным знаком солидности? Теперь, после многолетних поисков, на эти вопросы можно уверенно ответить: ворота не только были, но и частично сохранились до нашего времени. Вот только знают о них немногие... В судьбе каждого коллекционера изредка возникают счастливые ситуации, когда материал по избранной теме идёт, как говорится, навалом непрерывным потоком. Естественный в таких случаях обширный набор положительных эмоций может, увы, сыграть с исследователем злую шутку: нередко количественная сторона поиска начинает существенно уступать качественной. Нежданно и в обилии свалившийся материал не только лишается тщательной обработки и обдумывания, но и, оказавшись в архиве, быстро забывается. И только спустя годы, перебирая по разным причинам папки полузабытого архива, самому на удивление и неожиданно для себя (разве всё упомнишь!) обнаруживаешь интереснейшие документы, когда-то тобою недооценённые.

Как-то на досуге мне довелось полистать альбом художественных открыток с видами Тюмени начала века. На фотоизображениях улицы Царской в месте её пересечения с Голицынской моё внимание привлекли здания, в зеркальном отображении попарно повторявшие друг друга по обеим сторонам центральной магистрали (илл. 723). Архитектурный повтор сооружений легко наблюдался и со стороны Голицынской улицы слева и справа от оси симметрии Царской (илл. 724). Комплекс этих домов на упомянутом перекрёстке частично сохранился до нашего времени.













Два зеркально отличающихся Г-образных крыла, отделённые друг от друга цен тральной магистралью и объединённые в единый комплекс необычным решением, весьма напоминали въездные ворота в город с сибирской стороны от Омска. В те годы, когда здания строились, а это вторая половина XIX столетия, здесь, в сторону Ялуторовска, была окраина города. Так что нестандартный замысел безымянного архитектора о совмещении торгово-жилого комплекса с парадным въездом в город был вполне оправдан. Конечно, это не триумфальная арка, столь распространённая в европейских городах, и не традиционные арки-ворота, такие, скажем, как Тарские (Тобольские) ворота в соседнем городе Омске резиденции генерал-губернатора, но всё же! Можно предположить, что соображения субординации, не позволяющие перещеголять центр генерал-губернаторства, заставили местные власти отказаться от более торжественных намерений. Так или иначе, но въездные ворота в Тюмени появились и, заметьте, не где-нибудь, а с той стороны, откуда наиболее вероятен приезд генерал-губернатора.

Какова судьба замечательного комплекса, о котором идёт речь? Давайте, читатель, встанем мысленно на перекрёсток Республики и Первомайской лицом к Центральной площади. Слева от нас сравнительно недавно стояло здание бывшего «Детского мира» (илл. 725). Когда-то оно было одним из элементов упомянутого комплекса и в конце прошлого века принадлежало купчихе А.Ф. Брюхановой. В нём на первом этаже размещались торговые заведения чайного магната Алексея Губкина («Тов-во А. Губкина, А. Кузнецова и К°», позже «Преемник Алексея Губкина А. Кузнецов») и купца Макария Шмырова. В сороковых годах минувшего столетия здание неузнаваемо перекроили, надстроили дополнительный этаж и оно стало «Детским миром». В наше время, то замирая, то возрождаясь, здесь неспешно идёт строительство нового торгового комплекса. Как дом выглядел до его перестройки и разрушения можно видеть на примере сохранившегося близнеца напротив по другую сторону Республики. В 1900-х годах нижний этаж здания арендовала под собственный магазин предпринимательница К. Козлова.








Слева от бывшего «Детского мира» находится многократно перестроенный дом, принадлежность которого к комплексу вообразить очень трудно. Когда-то в нём располагалось пожарное депо и его команда, а сейчас здесь квартируют различные организации. Имеется, однако, уникальная возможность увидеть этот дом таким, каким он был первоначально, по ещё одному близнецу, счастливо сохранившемуся рядом со зданием старой типографии по улице Голицынской-Первомайской (илл. 726). В здании-близнеце в начале XX века размещались мануфактурная торговля Панкратьева и Московский мануфактурный магазин. Только по этому зданию (архитектура, внешняя кирпичная отделка, этажность) можно судить сейчас в целом о внешнем облике былого комплекса – своеобразных тюменских городских ворот XIX столетия.








Как и многочисленные их собратья в других городах, тюменские въездные ворота пережили сходную судьбу: спустя какое-то время после возведения они оказались почти в центре города. Достаточно вспомнить, например, сходную ситуацию с триумфальными арками, когда-то сооружёнными у въезда в город, в Москве, Санкт-Петербурге и в других местах.

Итак, на вопрос о том, располагала ли старая Тюмень, подобно другим солидным российским городам, въездными парадными воротами, можно дать утвердительный ответ. Нам, современникам, надо сохранить хотя бы то, что ещё осталось.




ТОРГОВАЯ (БАЗАРНАЯ) ПЛОЩАДЬ.


Бурное развитие промышленности и торговли в городе в конце XIX и начале XX веков стало причиной строительства многих торговых точек. Ими была заполнена вся Царская улица. Те из купцов, которые заблаговременно не позаботились об их сооружении в престижном месте, вынуждены были разместиться в конце центральной улицы. Ее завершением была Торговая или как её ещё называли. Базарная площадь (илл. 723). Здесь, за перекрёстком улиц Царской и Голицынской (Республики Первомайской), построили свои представительства и магазины купцы Колокольниковы, Панкратьев. Шмыров, Губкин, Кузнецов, Вяткин. Копылов. Стахеев и другие.

Царская улица, переименованная в честь февральских событий 1917 года в улицу Республики, после въездных ворот (илл. 727, 728) рассекала площадь на две симметричные половины. На площади торговали дровами, сеном, мхом, продавали лыко и изделия из него. Базар протянулся от существующей по сей день водонапорной башни по улице Орджоникидзе до магазина «Подарки». На площадке, утопающей в грязи, стояли крытые лабазы, склады, ларьки, палатки, отдельные запущенные группы деревьев. С начала XX века и до середины пятидесятых годов общий вид площади изменился мало, однако пережила она за полстолетия множество событий.













Известный русский геолог В.А. Обручев в своём описании путешествия в Сибирь писал о Тюмени и Базарной площади в 1888 году: «_Тюмень_поразила_нас_глубокой_чёрной_грязью_на_не_мощёных_улицах,_сибирским_хлебом_в_виде_кольцеобразных_калачей_из_серой_пшеничной_муки_и_дешёвыми_пушистыми_коврами_грубой_работы._Один_ковёр_для_путешествия_на_лошадях_мы_приобрели_». Базарную площадь посещали русский писатель Ф.М. Достоевский, адмирал С.О. Макаров, знаменитый русский клоун А.Л. Дуров.

Детали общего вида Торговой площади с ее павильонами и ларьками сохранялись до 1940-х годов минувшего века. В предвоенные годы на территории торгового комплекса, тогда его называли Центральным или Колхозным рынком, работала фотография тюменского мастера Я.С. Федотова (илл. 729). Я. Федотов (илл. 730) оставил в истории тюменской фотографии не только снимки жителей города, но и виды рынка, в частности, главного входа (илл. 731).

В начале минувшего века улицу Царскую завершало сиропитательное заведение. Сейчас оно находится на перекрёстке улиц Республики и Орджоникидзе. Посмотрите (илл. 732), каким был дом в начале минувшего века. Приятно отметить, что после многих лет бесхозного существования, здание в 2003 году приобрело первоначальный вид, включая домовую церковь с куполом и позолоченные головки с крестами.


























ЧАСОВНИ, ЦЕРКВИ И СОБОРЫ.


Часовня, как трактуют энциклопедические издания, это культовое отдельно стоящее сооружение небольших размеров без специального помещения для алтаря. Их строили на площадях городов, в деревнях, на дорогах и кладбищах. В редких случаях их встраивали в специальное помещение, как придаток к основному, например, внутри учебного или административного заведения. В Тюмени со времени начала каменного строительства было возведено несколько отдельно стоящих часовен. К сожалению, ни одна из них не сохранилась. В наше время их можно увидеть только на старинных фотографиях или открытках. Больше повезло встроенным часовням. Их, правда, тоже нет, но остались помещения, в которых они находились раньше, например, в здании упоминавшегося сиропитательного заведения (илл. 733). Часовнями встроенного типа располагали бывшее реальное училище, народное училище судовладельца И.И. Игнатова в роще на Мысу, дома некоторых состоятельных купцов и промышленников и заводы. Мы уделим внимание только отдельно стоявшим часовням, полностью утраченным в течение последних нескольких десятилетий.

Подлинным украшением Царской улицы считалась Единоверческая церковь, огороженная каменной изгородью с металлическими решётками (илл. 734). По замыслу её архитектора она была удалена от лицевой линии улицы в глубь квартала. Со стороны Царской улицы войти в здание можно было через ажурные каменные ворота, на четырёх столбах которых покоилась арка в виде срезанного полуцилиндра. Рядом размещалась часовня. Старожилы города помнят, как в 1930–40 годах в часовне уютно размещался киоск «Союзпечати». Слева и справа от ворот стояли одноэтажные каменные дома с характерным архитектурным почерком, присущим сооружениям торгового типа. Старшему поколению тюменцев они более знакомы как бывшие ресторан «Сибирь» и гастроном на перекрёстке улиц Первомайской Республики. Весь этот квартал представлял собой единый и хорошо продуманный архитектурный ансамбль, завершающий центральную улицу старого города. Изящные формы и линии часовни, благоприятное впечатление от которых не искажала даже некоторая приземлённость здания за счёт излишней массивности купола, служили дополнительным штрихом к общей великолепной картине комплекса зданий. Это была жемчужина сибирской архитектуры конца девятнадцатого столетия. Увы! Когда сносили церковь, то не поздоровилось сначала часовенке, а потом и всему ансамблю.













Фотографы Тюмени, работавшие в начале XX столетия, часто и охотно снимали Единоверческую церковь. На её фоне в кадре постоянно оказывалась и миниатюрная часовенка (см. илл. 716-718). Поскольку церковная колокольня представляла собой весьма вытянутое вверх сооружение, то для размещения на фотографии всей церкви автору снимка приходилось искать отдалённую точку съёмки. По этой причине изображение часовни оказывалось, как правило, в мелком плане. Мне, по крайней мере, не удалось найти фотографию, где бы часовня выглядела крупно с подробными зарисовками отдельных частей здания. А посмотреть было на что.

До середины пятидесятых годов прошлого века почти в центре современной Центральной площади, бывшей Торговой, стояла ещё одна уютная часовенка, обнесённая металлической изгородью (илл. 735, 736, 737). Необычна судьба этой часовни. Она была построена в 1912 начале 1914 года в память о 300-летии дома Романовых. Для тех лет выбор необычного места строительства окраины города, был обусловлен тем обстоятельством, что здесь располагалась многолюдная торговля. Культовое сооружение обслуживало приезжий торговый люд, особенно во время проведения ярмарок и распродаж. Построенная незадолго до мировой войны, часовня не успела попасть в объективы фотографов, и на старинных открытках города её изображения неизвестны. После 1917 года фотографирование культовых сооружений, особенно крупным планом, мягко говоря, не поощрялось...


















Есть предположение, что строительный проект часовни имел типовое решение (илл. 738), так как подобные здания строились и в других городах. Возможно, по этой причине чертежи часовни в архивах Тюмени и Тобольска не обнаружены. Их необходимо искать в хранилищах Санкт-Петербурга. Отсюда следует, что автором архитектурного облика часовни не мог быть местный зодчий. Тем не менее, с достаточной долей уверенности можно утверждать, что надзор за возведением часовни осуществлялся городским архитектором К.П. Чакиным, возглавлявшим в те годы соответствующий отдел в Думе.

В советские годы часовня была закрыта. В здании размещались склады и бочки с керосином. Иногда проводилась его розничная продажа. По планам реконструкции площади часовню разобрали на отдельные кирпичи и блоки в 1957 году в год 40-летия Октября. Фундамент засыпали землёй и покрыли асфальтом. Теперь, оглядываясь на события полувековой давности, трудно сказать, насколько оправдана была подобная акция. Маловероятно, что часовня удачно вписалась бы в современный ансамбль площади. Впрочем, есть же удачные примеры градостроительства, например, в Москве, когда стройки нашего времени (вспомните гостиницу «Россия») удачно соседствуют с великолепной стариной. По сохранившимся фотографиям (илл. 739-741) и с учётом масштаба наблюдаемых конструктивных элементов соседних зданий высота часовни достигала почти тринадцати метров, размеры в плане в пределах пятиметрового квадрата. Вход – дверь в часовню, размещался со стороны улицы Республики. Три оставшиеся стороны здания занимали окна, расположенные попарно. Купол часовни был покрыт железными ромбовидными листами. Железом же покрывались вертикальные выступы и скаты кирпичной кладки на втором ярусе сооружения. Интересно цветовое решение облика часовни. Она была выложена красным кирпичом. Железные покрытия окрашивались в голубой цвет. Голубой оттенок имели оконные стёкла и окантовка по периметру башни в ее верхней части, выполненная, вероятно, из кафеля местного производства (фабрика «Фортуна»).























В конце XIX столетия и первой трети минувшего века Тюмень, как и многие города России, блистала необыкновенным, если не сказать больше изящным, ансамблем культовых сооружений (илл. 742-747). Из перечисленных фотографий представляют особенный интерес иллюстрации 743 (зимний пейзаж) и 745 (фото петербуржца С.М. Прокудина-Горского). Фотография под номером 747 примечательна тем, что на ней показан Благовещенский собор незадолго до его разрушения. На снимке виден деревянный мост через реку Туру, сооружённый в 1925 году. Можно сделать вывод, что фотографирование проводилось в конце 1920-х годов.

В городе работали и другие церкви, не попавшие на эти снимки, а также мечеть и католический костёл (илл. 748), синагога. Среди упомянутого ансамбля выделялся как своей величественностью, так и возрастом Благовещенский собор (илл. 749-752). Иногда его называли Соборо-Благовещенской церковью.

Наряду с Благовещенским собором, тюменский Свято-Троицкий монастырь (илл. 753) с церковью Петра и Павла (илл. 754, 755) и кремлёвской стеной считается одним из самых старых каменных сооружений города. По соседству с монастырём на высоком мысу реки Туры приютилась Никольская (Крестовоздвиженская) церковь (илл. 756-758, илл. 764). Кроме перечисленных культовых сооружений, в старом городе стояли Спасская (илл. 759, 760), Знаменская (илл. 761, 762), Успенская (см. илл. 374) церкви на улицах одноимённого названия и Михайло-Архангельская церковь (илл. 763). Все они, за исключением Успенской церкви, сохранились до нашего времени. Меньше повезло церквям в Заречье, например, Вознесенско-Георгиевской (илл. 765-766), а также Ильинской церкви (Пророко-Ильинской или Покровской, илл. 767), приспособленным в советское время под хозяйственные нужды. Впрочем, именно это «приспособление» спасло сооружения от разрушения и окончательной гибели. В наше время ведётся их восстановление.

























































































































УЛИЦЫ СПАССКАЯ, ВОДОПРОВОДНАЯ И НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ.


Спасская (Ленина) улица одна из центральных магистралей города, проходит параллельно улице Царской и начинается возле здания городской Думы (илл. 768-770). На перекрёстке с Трусовским переулком (Перекопская улица) стоит двухэтажный особняк предпринимателей Дмитриевых, сохранившийся доныне (илл. 771). Напротив его расположился костёл (илл. 772), а вдали, на той же стороне улицы, когда-то красовалась мечеть. На Спасской улице были построены две православные церкви: Михайло-Архангельская (илл. 773) и Спасская (илл. 774-775). Их можно увидеть и в наше время. По соседству с Михайло-Архангельской церковью примостился Государственный банк. В 1912 году здесь же была сооружена городская «электроосветительная» станция (илл. 776). Рядом с ней (теперь – улица Кирова) построили синагогу. На перекрёстке с Голицынской улицей (илл. 777) Спасская переходила в Торговую площадь (илл. 778-780) окончание магистрали.




































































В Тюмени есть улица, примечательная во многих отношениях. Она пересекает Центральную площадь, и с самого начала своего существования носит название, не изменявшееся уже почти 140 лет. Согласитесь: редкий для нашего времени случай. Тем более, что улица получила имя не в память какого-либо известного лица или события общественного значения. Своим названием Водопроводной улица обязана скромным по современным представлениям техническим достижением середины девятнадцатого столетия: сооружением в 1864 году первого в Сибири городского водопровода. Мне хочется этим рассказом, может быть, предотвратить рождение у кого-то мысли изменить исторически сложившееся название улицы на современный лад (на моей памяти таких попыток было немало) или перегородить её поперёк домами, как это случилось с соседними улицами. Немаловажно и другое. Ныне Тюменская область известна как район магистральных трубопроводов невиданных доселе параметров и тысячекилометровой протяженности. Стоит вспомнить, откуда берет начало строительство трубопроводов для перекачки флюидов: с первого сибирского водопровода в Тюмени. Итак, Тюмень середины XIX века. На единственном и крутом спуске к реке у наплавного моста через Туру утром и вечером гремят вёдрами, черпаками и бочками водовозы. Если летом подняться в гору, скажем, на Никольском взвозе, не составляло особого труда, то зимой в гололёд повозки скатывались вниз, гибли или калечились не только лошади, но и люди... Неразрешимая, казалось, проблема, присущая всем городам, расположенным на высоких берегах рек, сопровождала жизнь Тюмени не одно столетие.

Но вот по общественной подписке и на «добровольные пожертвования» купцов Подаруева, Поклевского, Трусова, Ядрышникова и других богатых людей города были собраны необходимые средства: 25 тысяч рублей. 19 июля 1864 года, как сообщали тогда «Тобольские губернские ведомости», состоялось открытие водопровода.

Нерядовому событию в первом русском сибирском городе уделил внимание журнал «Современник»: «_Машина_нагнетает_воду_из_колодца_в_резервуар,_установленный_в_особом_каменном_здании_на_горе_в_расстоянии_пятидесяти_сажен_от_первого_корпуса_у_реки_» (илл. 781). На фотографиях и почтовых открытках Тюмени конца XIX – начала XX веков водокачка (илл. 782, 783) украшала виды города наравне с другими заметными в архитектурном отношении зданиями. Суточная производительность городской водокачки составляла 20 тысяч вёдер воды. На каждого жителя, с учётом количества жителей Тюмени того времени, в течение дня приходилось не более полутора ведра... Главную магистраль трубопровода благодарные тюменцы и назвали Водопроводной. Спустя 16 лет подъемные машины и водопровод усовершенствовали, удлинили трассу, добавили ещё три боковых разветвления труб. С жителей города и водовозов взималась плата за воду от 3 до 10 рублей в пользу купцов – «добровольных пожертвователей». Следует добавить, что устройство и наладка машин была выполнена механиком фирмы «Гуллет» инженером Гаксом. А общегородскую водонапорную башню, сохранившуюся до сих пор, соорудили на Ишимской улице через полвека, в 1914–1916 годах (илл. 784).

До середины 1950-х годов Водопроводная заканчивалась Торговой площадью в районе существующего сейчас перекрёстка с улицей Хохрякова (илл. 785). По мере оформления ансамбля Центральной площади она (Водопроводная) была продлена до пересечения с улицей Ленина. Здесь, столкнувшись с чугунной оградой стадиона и городского парка, улица стала тупиковой.























Пройдёмся по сравнительно короткой магистрали старой Тюмени. Во всех городах, стоящих на берегах рек, отсчёт номеров домов традиционно вели от берега реки. Не стала исключением и Водопроводная. Но осмотр улицы лучше начать не с дома № 1, а несколько ближе к берегу реки. Там до сих пор стоит здание водокачки, к которому подступают рельсовые пути. До недавнего времени сохранялся и поворотный стояк для заправки водой тендеров паровозов памятник паровой эры железнодорожного транспорта. Здесь же влачит жалкое существование полузаброшенная лестница – бывший спуск к переправе, ею любили пользоваться жители Тюмени.

Старая часть улицы до сих пор сохранила множество домов XIX и прошлого столетий. Ещё в 1960-х годах здесь стояло одно из самых старых деревянных зданий Тюмени. Его разобрали из-за ветхости (Водопроводная, 27). Взгляд задерживается и на немногих каменных домах. Можно назвать одноэтажное здание бывшего хозяйственного магазина (№ 24), института усовершенствования учителей (№ 28), которое сооружено в 1881 году. С Водопроводной улицей связано посещение адмиралом С.О. Макаровым семьи Рогозинских в 1897 году. Недалеко от перекрёстка Водопроводная-Ванцетти (Малая Разъездная, 15) скромно примостился деревянный особнячок-флигель (илл. 786), в котором в 1897 году проживала семья Рогозинских. Здесь адмирал навещал своего кронштадтского друга. Глава семьи ссыльный П.А. Рогозинский вошёл в историю Тюмени как плодовитый журналист начала минувшего столетия.

Интересно свидетельство А. Галкина, известного тюменского механика, пустившего в работу часы на здании краеведческого музея. В детские годы он со своими сверстниками видел, как П.А. Рогозинский вместе с С.О. Макаровым посещали известную на всю Тюмень бильярдную. Её деревянное одноэтажное здание, ныне не сохранившееся (Водопроводная, 33), стояло на знаменитой в те годы «стрелке» – перекрёстке трёх улиц. К адмиралу С.О. Макарову, кстати, имеет отношение роскошный особняк купчихи М. В. Вьюновой, построенный в конце XIX столетия на улице Подаруевской (илл. 787), сейчас Семакова, 1. При посещении Тюмени в 1897 году дом стал резиденцией адмирала. На стене здания в память об этом событии по нашей инициативе установлена мемориальная доска. Как вспоминал упоминавшийся Галкин, адмирал запомнился ему в Тюмени мундиром с роскошными эполетами. Ребятишки гурьбой бегали за Макаровым при его прогулках по городу.













Не могу отказать себе в удовольствии в том, чтобы поместить здесь один из лучших портретов Степана Осиповича Макарова с упомянутыми эполетами (илл. 788). С портретами адмирала, кстати, связано одно интересное событие, имеющее прямое отношение к Тюмени, фотомастеру Т.К. Огибенину и к теме истории фотографии в нашем крае. Недавно, когда шла к концу моя работа над рукописью книги, у меня состоялась встреча с моим бывшим студентом, а теперь известным в Тюмени гитаристом, кандидатом исторических наук и весьма любознательным краеведом М.С. Яблоковым. Взаимополезный обмен мнениями неожиданно был прерван вопросом Михаила Сергеевича, хорошо осведомлённого о моем постоянном интересе к судьбе адмирала С.О. Макарова.








– Знаете ли вы о том, что во время пребывания адмирала Макарова в Тюмени он фотографировался в ателье Т.К. Огибенина? Фотоснимок сохранился в одной из тюменских семей, и я его видел. Фотография наклеена на жёсткое паспарту, слабо вирирована, а внизу помещены, как тогда было принято, сведения о фотографе: «Т. К. Огибенинъ въ Тюмени». По слухам, этот ценнейший документ был приобретён ещё в начале минувшего века в Тюмени в букинистических развалах хорошо известного тогда магазина Аверкиева.

Сообщение оказалось для меня совершенно неожиданным. Зная, насколько занят был адмирал во время своего краткого пребывания в городе, у меня, вместе с удивлением от услышанного, зародились и серьёзные сомнения в подлинности события. Тем не менее, я попросил моего гостя найти возможность показать мне сенсационный снимок. И вот он передо мной (см. рисунок 65 в Приложении). Увы! Снимок действительно скомпонован Т.К. Огибениным, но с использованием известной фотографии, снятой в одном из ателье Санкт-Петербурга (рис. 66, Приложение). Сравнение работы Огибенина с этой фотооткрыткой (они идентичны) служит полным подтверждением высказанного сомнения. Дело в том, что сразу же после трагической гибели адмирала в 1904 году в Порт-Артуре, в городах России были выпущены многочисленные почтовые открытки с вариантами портретов адмирала, статьи с его изображениями в журналах и мн. др. Скорбящая о своём любимце Россия потеряла последнюю надежду на благополучный исход войны с Японией. Откликаясь на печальное событие, Т. Огибенин, как и его коллеги в других местах, размножил и распространил снимки адмирала по Тюмени. В минуты скорби никому не пришло в голову обвинить городского фотомастера в заимствовании или плагиате... Итак, посещение адмиралом ателье Т.К. Огибенина – не более, чем легенда. Вернёмся к нашему основному рассказу о тюменских городских магистралях. Представляют исторический интерес фотографии улиц Садовой (Дзержинского, илл. 789–791), Знаменской (илл. 792, 793) и Успенской (илл. 794), Ильинской (илл. 795–797), Серебряковской (илл. 798) и Пристанской (илл. 799).
























































ВОКЗАЛЬНАЯ МАГИСТРАЛЬ.


Одна из самых коротких, к тому же тупиковых улиц Тюмени в предреволюционные годы носила название Голицынской (через «ы»!), в честь князя, сенатора и генерал-лейтенанта Г.С. Голицына, посетившего Тюмень в голодном 1891 году. Улица соединила железнодорожный вокзал, построенный в 1885 году, с центром города. Во времена начала сооружения вокзала городская Дума предполагала связать кратчайшей магистралью вокзал и речную пристань, и ликвидировать тупиковый статус улицы. Проблеме этой более века, обсуждается она до сих пор, но благоприятного решения всё ещё не видно. Более того, тупик настойчиво (или упрямо?) блокируется поперечными относительно оси улицы новостройками.

В начале минувшего столетия улица, если вести отсчёт домов от вокзала, выглядела совсем иначе, чем теперь. Фотография, любезно предоставленная мне известным в Тюмени коллекционером и краеведом С.М. Палкиным, показывает панораму Тюмени с запада (см. илл. 373). Я был несколько удивлён, когда её впервые увидел: настолько необычен был этот снимок. Он сделан с крыши старого, теперь разрушенного, вокзала в 1912 году отцом С.М. Палкина М.А. Палкиным. На снимке хорошо просматривается утопающая в зелени привокзальная площадь и обширный пустырь между вокзалом и насыпным мостом через речку Тюменку. Именно здесь, за мостом, и начиналась в те времена коротенькая Голицынская улица.

Даже старожилы Тюмени вряд ли узнают и вспомнят показанную на снимке планировку привокзальной площади и цветочных насаждений. Подступы к вокзалу когда-то занимала цветочная клумба с оленями (илл. 800). О здании самого вокзала, разрушенного около 30 лет тому назад в начале 1970-х годов под площадку современной бетонной коробки, и говорить нечего: молодое поколение тюменцев не ведает, что когда-то существовали уютные, пусть и тесные, железнодорожные ворота города – памятник промышленной архитектуры XIX века.

Вернёмся к упомянутому снимку. На пустыре одиноко возвышается дымовая труба, вдали узнаются кирпичные корпуса казённого винного склада (илл. 801, 802, с 1948 года – завод пластмасс) и жилой дом его работников, сохранившийся доныне (Первомайская. 52, илл. 803). Один из перечисленных снимков винного склада, выполненный Т.К. Огибениным, однажды уже был показан нами. Здесь он повторён с той целью, чтобы продемонстрировать, как в Тюмени с помощью художественных почтовых открыток тиражировались удачные фотографии мастера. Комплекс зданий завода пластмасс отгорожен от постороннего взгляда и поэтому обзор архитектурных особенностей корпусов, сохранившихся с прошлых веков, представляет для читателей, лишённых возможности посещения завода, определённый интерес. Наружные стены главного корпуса завода в изобилии оснащены хитроумными рисунками ажурной кирпичной кладки (илл. 804), о которых мы давно забыли благодаря «заботам» современных архитекторов. Сохранилось крыльцо, построенное в старомодном стиле, с металлическими плетениями козырька и с витыми стойками. Такого великолепия не встретишь и в старой части города. На территории завода можно увидеть необычную конструкцию фундамента дымовой кирпичной трубы, элементы ушедшей промышленной архитектуры на примере складских и других помещений.




























Интенсивная застройка пустыря между вокзалом и речкой Тюменкой началась в 1920-е годы после окончания мировой и гражданской войн. С улицы Республики перенесли один из торговых деревянных павильонов, стоявший напротив гостиного двора и приспособленный под городской клуб, и собрали его на краю вокзальной площади. Так появился в городе клуб железнодорожников, получивший имя Ильича. Долгие годы клуб был заметным культурным центром не только путейцев, но и всего города. В наше время на месте клуба и окружавшего его сквера с липовыми деревьями высятся Дом культуры железнодорожников и памятник-паровоз, сооружённый в столетнюю годовщину железной дороги.

Возросшая интенсивность движения между вокзалом и центром заставила город обратить внимание на благоустройство улицы. В первую очередь, в обход неудобного Стриковского моста, заменили временный насыпной земляной мост через Тюменку вполне современным мостом, обрамлённым по четырём углам декоративными столбами. В таком виде мост дожил до нашего времени. В 1999 году его реставрировали, после чего он приобрёл вполне приличный вид. Рядом не один десяток лет подходы к мосту украшает здание цветочного магазина. Кстати, о магазинах Голицынской улицы. Как всякая оживлённая магистраль, улица располагала несколькими старинными краснокирпичными торговыми лавками, из которых, к сожалению, сохранились единицы. Это, прежде всего, одноэтажный дом, что рядом с мостом, заботливо отреставрированный под частный магазин, двухэтажный торговый особняк с балконом (илл. 805) на углу улицы Смоленской, здание драматического театра, цирк, корпуса старой типографии (см. илл. 726), когда-то в дореволюционные времена бывшие развитым торговым центром.








Несколько слов о здании театра драмы. Его рождение как театрального помещения относится к середине 1930-х годов. Бывший соляной склад купца А.И. Текутьева, каким он был до 1917 года, стоял в запустении. Горы соли, пропитавшейся влагой и окаменевшей настолько, что ее нельзя было раздробить никакими усилиями и средствами, заполняли хранилище. В начале третьего десятилетия минувшего века городские власти решили переоборудовать здание под кинотеатр. Глобальная реконструкция будущего театра коснулась не только внутренних помещений, но и внешнего вида здания (илл. 806). Он стал респектабельным настолько, что планы размещения кино и драмы решили кардинально изменить: планируемый для драматического театра будущий «Темп» стал кинотеатром, а для драмы выделили бывшие соляные склады. С тех пор и ютится драмтеатр в помещении, малодостойном областного центра...








Подобная судьба постигла и цирк. В те времена цирк не только размещался на том же месте, что и сейчас, но и мало отличался внешне. В здании в разные времена гастролировали многие замечательные артисты, имена которых стали гордостью и легендой российской цирковой сцены. А.П. Рогозинский ровесник XX века, рассказывал мне, как в октябре 1900 года в Тюмени пребывал знаменитый актёр и дрессировщик А.Л. Дуров (1865–1916 гг.). В один из свободных вечеров он навестил семью Рогозинских, пили чай, беседовали, вспоминали петербургские встречи. За беседой Дуров попросил кисть, краски, лист толстого стекла и в течение одного вечера нарисовал в весьма необычной манере небольшую картину. Необычность исполнения состояла в том, что пейзаж был нанесён на стекло с двух сторон. Элементы дальнего плана наносились на обратную сторону стекла, а переднего на лицевую. Картина создавала иллюзию стереоскопичности, а поверхность воды приобретала стеклянный блеск. Двухсторонний прием рисования современники считали новым словом в технике искусства. Внизу картины автограф: «А. Дуровъ, Тюмень, 24 октября 1900 г.». Картина хранилась в семье Рогозинских многие годы, мне довелось познакомиться с нею в начале 1980-х годов. Знаю, что её судьбой и возможностью передачи в музей Дурова в Воронеже в 1971 году интересовался внук В.Г. Дуров. Он гастролировал в Тюмени, посетил дом Рогозинских и снял с картины фотокопию. Сейчас картина семьёй потомков Рогозинских передана на хранение в областной краеведческий музей.

В 1914 году в родном городе А.Л. Дурова Воронеже вышла книга выдающегося артиста под названием «В жизни и на арене». В ней среди многих знаменитых людей России, оставивших автору книги свои автографы (С. Скиталец-Петров. И. Репин, Э. Нобель и мн.др.) есть и автограф П.А. Рогозинского: «_Спасибо,_Дуров._Здоровым_бодрым_юмором_ты_разогнал_змею-тоску,_спутницу_тяжёлых_дней_изгнанья._Нет_таких_оков_горя_и_злобы,_которые_не_сбросил_бы_твой_весёлый,_заразительный_смех»._ Интересна запись Нобеля: _«Жму_руку_королю_смеха_Анатолию_Дурову._Король_нефти_Э.Л._Нобель_».

Вернёмся к описанию Голицынской улицы. Вид отрезка улицы напротив цирка в 1920-х годах заметно отличался от современного, да и сам цирк занимал край просторной Торговой площади. Уютно разместившийся за цирком городской сад приобрёл современные черты сравнительно недавно, он – продукт городских и комсомольских субботников. Когда-то его размеры значительно превышали сегодняшние, до того, как южная часть сада отошла к стадиону. В саду ещё в 1960-х годах работал летний деревянный кинотеатр, в котором в жаркое время года всегда сохранялась прохлада. Вскоре он сгорел.

В первые десятилетия ушедшего века улица завершалась сохранившимся до нашего времени особняком Колокольниковых, теперь – поликлиника № 3 (илл. 807). Слева от дома видно одноэтажное кирпичное сооружение. Мне оно запомнилось тем, что здесь в одно время располагался книжный магазин, а позднее – хранилище книг областной библиотеки. Сейчас на этом месте пустырь.








В советские времена продолжением магистрали стали гостиница «Заря» и школа № 25. Гостиницу разрушили в недавние годы. На мой взгляд, её стоило сохранить хотя бы потому, что в ней останавливались многие выдающиеся люди России. Своими известными выпускниками упомянутая школа заметно выделяется среди прочих. Достаточно назвать одного из них, обладателя уникального лирического баритона, знаменитого певца Ю.А. Гуляева. В свои студенческие годы я знал Юрия по Свердловску-Екатеринбургу. Он учился в Уральской консерватории и мы, участники студенческих вечеринок в Горном институте, наслаждались его чудесным голосом, в то время тенором. На здании школы в честь Ю.А. Гуляева установлена мемориальная доска.




СТАНЦИЯ «ТУРА».


Железнодорожный путь Тюмень-Омск удалось построить только в 1909–1913 годах. До этого события Тюмень находилась в тупике железной дороги от Екатеринбурга. Конечной станцией тупика был не вокзал, а станция «Пристань Тура» на берегу реки Туры (илл. 808, 809). Рельсовый путь огибал город по его тогдашним окраинам (теперь центр города), и соединял вокзал с прибрежными пакгаузами и пристанью (илл. 810, 811). Деревянное одноэтажное здание станции, построенное в 1885 году, с некоторыми перестройками сохранилось до нашего времени. Железнодорожные пути тянулись вдоль берега Туры (илл. 812), параллельно им были построены пешеходные тротуары с ограждениями (илл. 813-815).









































РЕКА ТУРА И ПРИСТАНИ.


Обращал ли внимание читатель на определённую закономерность размещения пристаней равнинных городов, стоящих у реки? Правильно, пристани всегда тяготеют к высокому берегу. И это естественно: если пристань будет на равнине, весной она окажется затопленной при паводке. Построив пристань у возвышенного берега и справившись с одной проблемой, люди неизбежно сталкиваются с другой: как доставлять грузы с крутого берега на пристань или поднимать их вверх по склону? Один из самых распространённых способов прокладка дороги сложного профиля и направления с наименьшим уклоном. В Сибири такие дороги-подъезды издавна назывались взвозами. В Тобольске, например, это Никольский, а в Тюмени Масловский взвоз.

Выбор трассы взвоза в прошлом считался большим искусством. Здесь приходилось учитывать возможность не только доступного уклона, при котором лошадь с грузом на телеге могла бы справиться с тянущей её вниз повозкой, но и одновременно выбора экономически выгодного кратчайшего пути как по времени, гак и по расстоянию. А лошадь в XIX и в начале XX века – основная тягловая сила. Учтите также, что в дождливую погоду или в гололёд на подъёме и спуске грязь и лёд служат отличной смазкой. Телега и лошадь легко могли опрокинуться и упасть.

Тот из умельцев, кому удавалось в максимальной степени учесть множество самых противоречивых требований, удостаивался чести не только получения строительного подряда, но и, кроме всего прочего, имел шанс увековечить своё имя. Так случилось, наверное, и с Масловским взвозом в Тюмени. Построенный ещё в середине XIX века, он проложен по необычной по конфигурации трассе с резким, почти под прямым углом, поворотом на середине пути. Этот хитроумный строительный приём позволил уменьшить объём земляных работ для выемки под дорогу, сохранить приемлемый участок и, на что следует обратить особое внимание, предотвратить перепланировку тесного сплетения окрестных улиц, находящихся в самом начале Масловского взвоза.

Трасса взвоза впервые в Тюмени, раньше, чем на других улицах города, была замощена камнем. Его сплавляли на плотах и баржах по Туре с восточного склона и предгорий Урала, скорее всего – из Верхотурья. Брусчатка взвоза до сих пор исправно служит речникам. Правда, кое-где она покрылась асфальтом, где-то вымыта ливневыми потоками, но отдельные камни-бруски, а им много более сотни лет, можно видеть и сейчас.

Мне трудно утверждать, получил ли Масловский взвоз своё имя в память о его строителе, хотя имеются сообщения старожилов в пользу такого предположения. Был в Тюмени и купец Маслов, торговавший железом. Возможно, он финансировал строительство взвоза.

Торговые и промышленные люди охотно селились по соседству с ним. Иметь здесь свои склады-пакгаузы было не только престижно (самая оживлённая часть города!), но и просто выгодно: рядом железнодорожные пути, станция, пристань, дороги, конторы. Давайте, читатель, пройдёмся вместе по Масловскому взвозу и посмотрим, что же его окружало. Разглядывать взвоз лучше всего снизу, от берега реки, а затем можно подняться вверх по крутому склону.

Рядом с железной дорогой стоят старинные склады в деревянном, кирпичном или смешанном исполнении. Один из них, с которого начинается Масловский взвоз, выполнен из красного кирпича и хорошо сохранился до нашего времени (илл. 816). Здание сделано добротно, с выдумкой, его строитель явно любовался своей работой и остался доволен ею. Пакгаузы станции «Тура» – уникальные памятники промышленной архитектуры конца XIX века.








Возле крутого поворота Масловского взвоза, что на половине его длины, на самой вершине берега стоит деревянный двухэтажный дом с мезонином начало улицы Пристанской. Здание знаменито не только запоминающимся архитектурным обликом, оно радует своей долговечностью. И удачным выбором места строительства. Здесь когда-то, ещё до революции, жил начальник станции «Тура» Михаил Степанович Керженцев с многодетной семьёй. Благодаря его стараниям и заботам станция «Тура», как здание, так и его окрестности, всегда отличалась ухоженностью, чистотой и опрятностью. Может, поэтому, несмотря на более чем столетний возраст, здание до сих пор имеет благопристойный вид.

Дом Керженцева хранит множество тайн. Рассказывают, что под ним сохранились подземные ходы в сторону реки и станции и ещё дальше до пристанских складов по улице Госпаровской. На них не раз натыкались строители домов, когда для оснований под фундамент стали использовать забивку свай. Сваи частенько проваливались в пустоту... Когда-то от дома к Масловскому взвозу и дальше к пристани стояла удобная, с промежуточными площадками для отдыха, ажурная деревянная лестница, и был дощатый тротуар. Частично, но в убогом, перестроенном и в полуразрушенном виде они сохранились и поныне.

Справа от места, где Масловский взвоз выходит на улицы города, на высоком берегу стоит белокаменный двухэтажный дом. Сейчас здесь размещается детский сад, а раньше дом принадлежал представителям торгового и духовного сословия (рядом – бывшая Ильинская церковь, вернее, то, что от неё осталось...). Несмотря на многочисленные перестройки, здание сохранило элементы старинной архитектуры: железную лестницу и балкон, дворовые хозяйственные пристройки (здесь когда-то были конюшни), остаток сада с былым великолепием.

Описанный уголок тюменской старины, и, прежде всего, небольшая по длине, всего два квартала, улица Пристанская (да хранит её судьба от какого-либо переименования!), сохраняет колорит купеческого города конца XIX столетия. Пусть и с немалыми потерями, но она – одна из визитных карточек интереснейшей истории Тюмени. Когда-то здесь, гремя колёсами по булыжной мостовой, катились бесчисленные повозки с товарами мимо краснокирпичного купеческого магазина и жилых домов состоятельных тюменцев. По крутому спуску возчики лихо, с трудом сдерживая лошадей, мчались к двухэтажному кирпичному зданию пристанской гостиницы Ковальского, что напротив крутой лестницы-спуска к станции «Тура». Здесь в многолюдном месте можно было узнать свежие новости, передохнуть, выпить чаю в буфете гостиницы, сторговаться о ценах, договориться о новом подряде. И только потом, переведя дух, поставить телегу и лошадь на посыпанную песком удобную и благоустроенную площадку перед станцией (илл. 817).








В непосредственной близости у берега Туры стоял солидный и благоустроенный пассажирский дебаркадер (илл. 818-820), размещались грузовые пристани и здание правления Западно-Сибирского пароходства И.И. Игнатова (илл. 821, 822), мостки для стирки и отбора воды (илл. 823, 824). По другую сторону от станции «Пристань Тура» вверх по течению реки стояла городская водокачка (илл. 825, 826). К ней вдоль складских помещений тянулись рельсовые пути для заправки водой ёмкостей паровозов (илл. 827). На реке были оборудованы стоянки речных кораблей и барж речные притоны (илл. 828, 829).































































Реку Туру и её берега тюменские фотомастера неизменно и охотно снимали во все времена года. Чаще всего, разумеется, весной в половодье, когда необозримая гладь водной поверхности выглядела весьма эффектно (илл. 830-833), и летом. Верхнее течение реки, примыкающее к началу границы города, удобнее всего можно было снимать с затюменского (монастырского) холма, (илл. 834-836). С холма хорошо просматривалось Заречье с фабриками, ветряком и жилыми домами (илл. 837, 838). Интересны фотографии наплавного моста (илл. 839, 840) и парома, илл. 841 (вариант оформления с указанием авторства Т.К. Огибенина см. на илл. 180). В просторечии наплавной мост тюменцы называли «самолётом». Дело в том, что для освобождения русла реки при прохождении кораблей и сплава плотов с лесом приходилось отвязывать наплавной мост от одного из берегов. Под действием течения воды мост самостоятельно занимал место у противоположного берега вдоль его линии: «сам летал». Любопытно, что этот термин родился независимо и много раньше аналогичного слова в авиации и во времена, когда в ходу название самолёта звучало как аэроплан.

Заречную Тюмень снимали и с других точек высокого правого берега Туры (илл. 842-844). Реже удавалось фотографировать город со стороны Заречья (илл. 845, 846), надо полагать, из-за трудностей с переправой фотоаппаратуры с помощью лодки или парома.

Реку Туру и её берега в Тюмени в 1912 году фотографировал С.М. Прокудин-Горский. В частности, ему удалось снять реку и Заречье с правого высокого берега реки и упомянутый «самолёт» с монастырского холма, илл. 847.
































































































УЧИЛИЩА И ГИМНАЗИЯ.


Уровень образовательного процесса в Тюмени всегда считался достаточно высоким. Кроме реального училища в городе работали коммерческое училище Колокольниковых. В разное время, в силу различного рода обстоятельств, оно занимало помещения на берегу реки по улице Подаруевской (илл. 848), затем в Затюменке (илл. 849, 850) и, наконец, с 1914 года – в специализированном здании на мысу монастырского холма (илл. 851, 852). До сих пор это здание считается архитектурной жемчужиной и украшением города. В 1920-х годах его занимал Тюменский окружной исполнительный комитет (илл. 853). В наше время здание принадлежит строительной академии. Почти одновременно с коммерческим училищем по инициативе тюменского градоначальника А.И. Текутьева было создано ремесленное училище на улице Садовой. Поначалу оно размещалось в деревянном двухэтажном доме (илл. 854), а после выкупа земли, занимаемой приходским училищем, на месте последнего выстроили каменное здание ремесленного училища (илл. 855). Учебные площади заведения значительно расширились.

Из других учебных заведений популярностью пользовалась женская гимназия (илл. 856-859), железнодорожное училище (илл. 860) и церковно-приходское училище при Троицком монастыре (илл. 861).












































































ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЕ УГОЛКИ СТАРОГО ГОРОДА.


Прошло совсем немного времени как в нашем обиходном лексиконе по отношению к минувшему столетию появилось выражение «в прошлом веке», которым мы ещё совсем недавно озвучивали далёкий от нас «позапрошлый» XIX век. Возможно поэтому, по мере всё большего удаления во времени событий и фактов, интерпретация последних, их сравнение с настоящим состоянием дел приобретает растущий исторический интерес.

Чаще всего любители тюменской старины имеют возможность знакомиться с видами старого города только по художественным почтовым открыткам. Поскольку их первое появление в Тюмени относится к 1898–1900-м годам, то более ранние фотографии оказываются малодоступными. Вот почему старинные фотографии семидесятых-девяностых годов XIX века, сделанные тюменскими любителями пейзажной светописи, весьма ценны для изучения истории формирования или исчезновения элементов городской среды. По мере возможности их работы мы старались довести до читателя. Разумеется, все эти снимки не отражают в полной мере виды отдельных районов, улиц и зданий, которыми славилась старая Тюмень вековой давности. Некоторые фотографии, которые не удалось совместить с выбранной нами рубрикой улиц и площадей Тюмени, мы покажем читателю в заключительном разделе книги.

Прежде всего, упомянем утраченную Мученическую церковь Троицкого монастыря (илл. 862). Затем заинтересуем читателя снимками Всехсвятской церкви (илл. 863) и театра Текутьева по Иркутской улице (илл. 864). Частично здание существует и в наше время. Справа от театра виден двухэтажный деревянный дом. В нём жил купец, градоначальник и меценат А.И. Текутьев. Среди примечательных зданий города надо назвать тюремный замок (илл. 865) с Богородицкой церковью (илл. 866), знаменитую типографию Ахромеева в бывшем доме семьи Гилёвых (илл. 867), комплекс городской больницы (илл. 868) и дом купца Жернакова (илл. 869). На прежней окраине города в районе современной улицы Мориса Тореза располагались кирпичные (Копыловские) сараи, (илл. 870).














































ЗАГОРОДНЫЕ МЕСТА.


Окрестная природа города Тюмени необычайно живописна. Крутые берега рек, сосновые боры и берёзовые рощи неизменно привлекали внимание фотографов как местных, так и приезжих. Неоднократно упоминавшийся С.М. Прокудин-Горский, фотомастер из столицы империи, побывав в наших краях в 1912 году, оставил нам первые цветные снимки с типичным для Тюмени изображением соснового бора (илл. 871). Этому же мастеру принадлежат фотографии сёл Исетского. Рафайловского и Покровского родины печально знаменитого Распутина (илл. 872-874). Прокудин-Горский снимал также Успенскую женскую общину в селе Рафайловском (илл. 875), рыбачью избушку на Тоболе (илл. 876) и Ембаевские юрты в 17 верстах от Тюмени по дороге в Тобольск.

Местные фотографы снимали переселенческие пункты в Тюмени (илл. 877) и деревенские пейзажи (илл. 878). На западной окраине города в начале минувшего века тюменские купцы обустроили заимку с деревянным особняком-дворцом (илл. 879-881), прудом (см. илл. 229) и плотиной, с аллеями сосен, елей, берёз и яблонь. Курортное место, в наше время более известное как дом отдыха имени Оловянникова, с досадными перестройками сохраняется и в наше время.



















































ФОТОАВТОГРАФЫ ИШИМА НАЧАЛА XX СТОЛЕТИЯ



Фотоподборка старинных снимков и художественных почтовых открыток Ишима, отражающая повседневную жизнь, архитектуру и планировку улиц города конца XIX и начала минувшего веков, достаточно обширна.




ВИДЫ ГОРОДА.


Как уже отмечалось ранее, фотография пришла в Ишим в первой половине 1880-х годов. Вначале её назначение сводилось в основном к портретной съёмке, спрос на которую был необычайно велик. И только после некоторого удовлетворения ажиотажных потребностей жителей города в собственных портретах и семейных снимках, другими словами – после насыщения фоторынка определённым видом продукции, у фотографов появилась возможность заняться пейзажными работами, съёмками бытовых сцен и видами отдельных наиболее выразительных построек и улиц. Это случилось где-то к середине 1890-х годов.

С них-то и ведёт своё начало городская фотолетопись Ишима (илл. 882-884). Ишим конца XIX и начала XX столетий как уездный город и столица юго-восточной хлебородной окраины губернии выглядел вполне респектабельно (илл. 885). И неслучайно: архитектурный облик города формировался на протяжении более чем двух столетий. В разные времена в городе построили Богоявленский собор как образец сибирского барокко и несколько церквей: Никольскую, Покровскую и Троицкую, Центральные улицы, такие как Мало-Никольская (илл. 886) и Больше-Никольская, имели немало каменных зданий (илл. 887), в которых отразился модный в XIX столетии «кирпичный» стиль застроек. В них размещались магазины, трактир, женская гимназия и гостиница (илл. 888, 889), жильё купцов и владельцев фабрик (илл. 890). Из фабричных заведений были известны паровая мельница, две маслобойни и несколько заводов: пивоваренный, кирпичный, мыловаренный и свечной, кожевенные заведения. Строились дома административного назначения. Роль доминанты городского пейзажа выполняли здания городской управы с пожарной вышкой (илл. 891,892), почтово-телеграфной конторы (илл. 893) и Богоявленского собора (илл. 894), расположенные на центральной площади города и на холме. Из учебных заведений выделялись духовное училище (илл. 895) и мужская гимназия (илл. 896, 897), позже – первое приходское училище (илл. 898), а также церковно-приходское и уездное училища. Внушительно выглядело здание тюрьмы (илл. 899, 900). В моей коллекции имеются открытки с видами Ишима, которые мне удалось обменять с одним из чешских коллекционеров. В Чехословакию открытки попали в годы гражданской войны и были отправлены пленными чехами на родину по почте. На открытках (илл. 898) названия объектов продублированы на чешском языке в ручной записи.


































































































Основную массу жилых строений мещан составляли деревянные или комбинированные (кирпич-дерево) постройки. Ими были заполнены хорошо спланированные широкие улицы города (илл. 901, 902).

Когда идёт речь о фотолетописи Ишима, нельзя не остановиться на серии из 30 художественных почтовых открыток, изданных в начале минувшего столетия фотографом М.Г. Сусловой. Это имя, как и работы Сусловой, уже приходилось упоминать ранее. Номера сюжетов каждой из них вместе с именем издателя указывались на лицевой стороне открыток. Вручную нацарапанная на негативе подпись стала отличительной чертой изданной серии. К сожалению, я располагаю только девятью сюжетами серии, но и по ним можно судить о выбранных Сусловой необычных и достаточно интересных точках съёмок Ишима. На открытках можно увидеть Троицкую и Никольскую церкви (илл. 903, 904), Богоявленский собор, набережную реки Ишим (илл. 905), приходское училище и Базарную площадь (илл. 906, 907), некоторые улицы города (илл. 908-910).
























































НИКОЛЬСКАЯ ЯРМАРКА.


В Ишиме в XIX столетии ежегодно в декабре на площади перед Богоявленским собором проводилась Никольская ярмарка (илл. 911, 912, 913, 914), одна из крупнейших в Сибири. В её работе в наиболее активные годы участвовали до двух тысяч торговцев. На ярмарку привозили сало, масло и мясо (илл. 915), кожи (илл. 916, 917) и меха, мануфактуру и бакалею, железные, бондарные изделия (илл. 918) и колокола (илл. 919). Торговали лошадьми (илл. 920), верблюжьей шерстью и китайским фарфором (илл. 921). К более чем 80 торговым лавкам, размещённым по улицам города, во время проведения ярмарки добавлялись десятки лавок приезжих предпринимателей. В рекламных целях на крышах лавок вывешивались имена хозяев и фирм (илл. 922, 923). Ярмарка пользовалась популярностью у жителей южных районов России из казахских степей и Средней Азии (илл. 924, 925).














































ФОТОГРАФИИ РАССКАЗЫВАЮТ О РОЖДЕНИИ ИШИМСКОГО УЧАСТКА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ ТЮМЕНЬ-ОМСК.


Северный участок Великой транссибирской железной магистрали Тюмень Омск, как продолжение трассы Екатеринбург – Тюмень (1885 г.), строился много позже в 1909–1913 годах. Железнодорожное полотно протяжённостью более 600 вёрст с многочисленными мелкими и крупными мостами через систему рек и ручьёв, с вокзалами и полустанками построили в рекордно короткие для начала XX века сроки за четыре года. Всеми строительными работами руководил екатеринбургский инженер Сергей Алексеевич Беэр продолжатель замечательных дел весьма известной в России фамилии. Его дед судостроитель и выходец из Швеции, был приглашён в Россию ещё Петром I. Все последующие поколения этой семьи стали горными инженерами, путейцами и мостостроителями. С.А. Беэр пригласил настройку многих выдающихся русских инженеров, в том числе знаменитого мостостроителя Евгения Карловича Кнорре (1845–1917 гг., илл. 926). Одно из его инженерных достижений мирового уровня – Александровский мост через Волгу в районе Сызрани (илл. 927). Под непосредственным руководством и наблюдением Кнорре спроектированы и построены все мосты на участке Тюмень Омск, в том числе через поймы ближайших к Ишиму рек Емец (илл. 928), Солоновка (илл. 929) и Крутая (илл. 930).




























В пределах Ишимского района наиболее крупные мосты сооружены через реку Карасуль (два моста, в том числе – в пригороде Ишима, 270-я верста от Тюмени), а также один из наиболее внушительных через реку Ишим (275-я верста, илл. 931). Где бы ни работал Е.К. Кнорре, он всюду применял новейшие инженерные приёмы строительства. Так случилось и в Ишиме. Для ускорения монтажа моста Кнорре предложил необычный в то время способ. Суть его состояла в следующем. В отличие от традиционной сборки ферм из отдельных деталей и узлов на месте будущего расположения фермы, он начал одновременный монтаж ферм на обоих берегах реки. Затем следовала передвижка готовой фермы на устои моста (илл. 932, все фотографии датируются 1913 годом). Для перемещения махины, вес которой трудно себе представить, Кнорре применил вспомогательные временные пути, расположенные параллельно оси моста. Фермы передвигались с помощью системы сложных полиспастов (илл. 933, 934), тросов и домкратов и тяги паровозов. Время монтажа было сокращено в несколько раз, улучшились условия работы и безопасности рабочих. Красавец мост стал гордостью железнодорожной стройки. Ещё более впечатляющей стала постройка грандиозного виадука через Черемшанский овраг, расположенный в 19 верстах от Ишима в сторону Омска (илл. 935, 936). Здесь Кнорре использовал в качестве мостового перехода обращённую вниз сборную металлическую ферму (илл. 937) не только с целью разнообразить конструкции своих мостов, но и в попытках упростить, а, следовательно, ускорить строительство. Впрочем, не будет лишним обратить внимание и на другую особенность виадука: природный пейзаж Черемшанского оврага не только не был искажён стройкой, но и заметно выиграл, несмотря на грандиозность железнодорожного сооружения. Согласитесь, в наше время забота о сохранении природного ландшафта со стороны предпринимателей и промышленников явление редчайшее. Неслучайно государственная комиссия, принимавшая дорогу в эксплуатацию, свой памятный групповой снимок решила организовать на фоне необычного виадука Е.К. Кнорре (илл. 938). Имя выдающегося инженера хранит в Сибири и на Дальнем Востоке станция «Кноррин» близ Владивостока да памятная доска и капсула в береговой опоре знаменитого моста через Енисей в Красноярске, построенного им же.

Проектирование и строительство пристанционных сооружений в Ишиме (илл. 939-942) и пешеходных переходов через железную дорогу (илл. 943) проводили и другие известные инженеры и архитекторы. В частности, к сооружению зданий паровозного депо и вокзала был причастен тюменский городской архитектор К.П. Чакин. Ему же принадлежит проект вокзала на станции «Называевская» серединном пункте между Ишимом и Омском (илл. 944).







































































НА СНИМКАХ – ЯЛУТОРОВСК


Как ни покажется странным, но фотографические материалы по истории Ялуторовска, несмотря на его близость к центру области Тюмени, доставались мне с величайшим трудом. Только благодаря помощи широко известного за пределами Ялуторовска музея Памяти Декабристов удалось-таки, и почти накануне работы над этим параграфом, обзавестись приличной подборкой исторических снимков. Большинство из них относится к периоду с 1907 до начала 1920-х годов, захватывая тревожные годы революции и гражданской войны. Город имеет прямое отношение к перечню населённых пунктов, имеющих общероссийское историческое значение (илл. 945-948). Здесь с XVIII столетия на Базарной площади (илл. 949) стоял величественный Сретенский собор (илл. 950, 951) с роскошным иконостасом (илл. 952), разрушенный в первые годы советской власти. Город гордился Вознесенской церковью (илл. 953, 954-955), гостиным двором (илл. 956) и зданием «ланкастерской» школы декабриста И. Д. Якушкина (илл. 957). На старинных фотографиях можно увидеть тюрьму (илл. 958), кирпичные особняки местных купцов, отражающие характерные особенности архитектуры и быта второй половины XIX столетия.




































































Город удивлял монументальным зданием почты (илл. 946), женской прогимназией (илл. 959) и музеем – ажурным шедевром образца сибирской деревянной архитектуры (илл. 960, 961). В нём размещался ялуторовский сельскохозяйственный отдел Московского общества сельского хозяйства вместе с типографией и складом крестьянского полевого оборудования. Подлинным украшением города стал железнодорожный мост через Тобол, построенный в 1909–1913 годах (илл. 962). О строительстве этого моста отдельный разговор в последующих разделах. Старый Ялуторовск в 1912 году снимал в цвете С.М. Прокудин-Горский. В истории фотографии города это были первые попытки получения снимков в натуральных цветах. Столичный фотограф оставил нам снимки Сретенского собора (илл. 963), улиц города и вид Ялуторовска со стороны реки Тобола (илл. 964, 965). Им же были сделаны великолепные цветные снимки ветряных мельниц в окрестностях города. Мы их покажем читателю несколько позже в разделе о фотографиях старой техники.

Старые фотографии отразили события гражданской войны и послевоенного устройства в городе. Так, имеется снимок первомайской демонстрации в 1918 году (илл. 966), митинга на Торговой (Базарной) площади возле Сретенского собора зимой 1919 года (илл. 967, 968) и сбора жителей города на том же месте летом 1920 года (илл. 969). После окончания гражданской войны, как и во всей стране, проводились агитационные собрания, посвящённые «смычке» города и деревни (илл. 970), а также очередной годовщине Октябрьской революции (илл. 971).







































































ТЮКАЛИНСК, ТАРА И СЕВЕРНЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ


Мгновения времени, в течение которого открытый затвор фотоаппарата оставляет на пластинке изображение снимаемого объекта, сохранили в памяти истории не только виды крупных городов Тобольской губернии, но и менее значимых поселений. Среди них мы покажем Тюкалинск и Тару. В старые времена они как уездные города подчинялись Тобольскому наместничеству, а в наше время считаются районными центрами Омской области.

ТЮКАЛИНСК расположен на оживлённом тракте Ишим-Омск. Принадлежность к старейшему транспортному пути в Сибирь не могло не сказаться на развитии торгового города и на формировании его внешнего облика. В городе были построены две церкви (илл. 972). Среди общей массы рядовых построек выделялись каменные особняки купцов, здания магазинов и аптеки (илл. 973, 974), работали приходское и начальное училища, маслодельни и постройки бытового обслуживания (илл. 975). В центре города размещалась оживлённая Базарная площадь. Она ежегодно принимала ярмарку местного значения. Здесь торговали хлебом, мясными изделиями, кожей и пушниной, крупным рогатым скотом и лошадьми. В 1903 году в городе открыли контору по торговле маслом с некоторыми странами Европы. С постройкой железной дороги Тюмень Омск, которая прошла в 80 километрах южнее города (станция Называевская), Тюкалинск утратил своё торговое и перевалочное значение.

ТАРА (илл. 976, 977) долгое время считалась одним из узловых и меновых центров на сухопутной дороге в Сибирь через Тобольск и Омск. Интенсивному развитию торговли и города способствовал речной порт на Иртыше. В Таре имелись шесть православных церквей (илл. 978) и мечеть, гостиный двор, женская прогимназия, уездное и приходское училища. Действовали винокуренный и стеклоделательный заводы. В городской застройке сохранились каменные особняки купцов (илл. 979) и зданий общественного назначения (илл. 980), в том числе – острог (илл. 981), мостки на улицах, а также деревянные дома с типичными для Сибири резными карнизами и наличниками (илл. 982-985). После того, как сибирский тракт на участке между Тобольском и развивающимся Омском был спрямлён и прошёл южнее Тары через Абатскую слободу, торговая роль Тары значительно сократилась.









































































Из старых снимков СЕВЕРНЫХ ПОСЕЛЕНИЙ представляют интерес панорамы СУРГУТА со стороны реки Оби (илл. 986), ОБДОРСКА (илл. 987) и САМАРОВО (илл. 988, 989). Виды города Сургута с Троицкой церковью и школой представлены иллюстрациями 990, 991, 992. На иллюстрации 993 можно видеть реку Обь в районе Сургута с пароходом «Сибиряк», принадлежавшим купчихе Е. Н. Мельниковой. В Обдорске (Салехарде) в начале минувшего столетия достопримечательностью города считался памятный обелиск на прибрежном мысу (илл. 994). Его соорудили как напоминание о размещении города на Полярном круге своеобразный предшественник современного памятного знака того же назначения. По другой маловероятной легенде обелиск построен в память об экспедиционном отряде Ермака, побывавшем здесь во времена начала освоения русскими земель восточнее Урала. Одна из старинных почтовых открыток зафиксировала вид «самоедского» чума в тундре на реке Худи к северо-востоку от Обдорска (илл. 995).

Разнообразием отличается фотоистория широко известного в Сибири русского поселения БЕРЁЗОВО (илл. 996–997_)._ Селение знаменито не только местом ссылки опального князя Меншикова с его семьёй. Берёзово, крупный административный центр Нижней Оби с размерами уезда, по площади превышающего некоторые европейские государства. С начала XIX столетия на территории Берёзовского уезда проводились поисковые работы на золото в пределах Северного и Приполярного Урала, работали концессии промышленников со всех концов России, в том числе из её европейской части. Интенсивная продажа рыбы, мехов, оленины и других даров северной природы способствовали превращению Берёзова в крупный торговый и культурный центр. Он располагал Вознесенским собором (илл. 998) и Богородице-Рождественской (Заручейной) церковью (илл. 999), построенных ещё в 1778–1792 годах, зданиями церковной школы (илл. 1000) и пожарного депо (илл. 1001). Культовые сооружения строились не только в Берёзове, но и в деревнях Берёзовского уезда как с русским, так и остяцким населением (илл. 1002). У слияния рек Северной Сосьвы и Вогулки на высоком берегу рядом с Заручейной церковью в память о пребывании здесь берёзовских казаков стояла батарея старинных пушек (илл. 1003).