499 Шамсутдинов Избранное Т. 3
Николай Меркамалович Шамсутдинов
Николай Шамсутдинов
ИЗБРАННОЕ
Том 3
Жутьё — бытьё
книга юмора и сатиры
…Торчат из нас края родные
Старушки
_В_трамвае_мужья_невзначай_задремали,_
_В_гостях_побывали…_
_А_женщин_задор_посетил,_белозубых,_
_И_ноги,_кажись,_оттоптать_не_успели…_
_А_все_хорошо,_что_не_слышат_внучата._
_Они_бы_сказали:_«Какие_вы_бабки? —_
_Берете_вы_дедушек_наших_в_охапки,_
_Аж_падают_с_лысин_мохнатые_шапки…»._
ЮРИЙ КОНЕЦКИЙ
Однажды в гостях побывав, без остатка
Пол-литру ли выдув, иль больше, с устатка
Мужья закемарили, квелые, сладко,
Храпят и сопят — не разбудишь из пушки…
И тут — разыгрались в трамвае старушки,
Болтушки, резвушки, поди, хохотушки,
Хлебнув из косушки… Отнюдь не простушки,
Такие они завернули частушки,
Что мигом зарделись у публики ушки,
И, враз поперхнувшись, умолк репродуктор
В притихшем вагоне, и строгий кондуктор
Забился с испугу под самый редуктор.
Все б ладно… А вот как плясать они стали,
Всем ноги в вагоне, топчась, оттоптали,
Аж взмокли, плясуньи, ну, шустрые, дали
Старушки, румяные, словно ватрушки,
Болтушки, вострушки, по носу веснушки…
Куда вам до них, коммунальные клушки?
Эх, весело было!
Но я, постреленок,
Давно из пеленок, ехидный внучонок,
Потомок, так скажем, уже не ребенок,
Насмешливо бросил: «Ужо вам, старушки!
Уж вы принимались бы за постирушки,
А то за волнушки в родимой кадушке…» —
Вот так порицал я любимую бабку,
Как некто схватил меня грубо в охапку
И выбросил следом лохматую шапку…
Очнулся я неподалеку… от Кушки,
Дале-еко трамваем умчались резвушки.
Да-а, эти старушки, браток, не игрушки.
Николай Меркамалович Шамсутдинов
Николай Шамсутдинов
ИЗБРАННОЕ
Том 3
Жутьё — бытьё
книга юмора и сатиры
…Торчат из нас края родные
Старушки
_В_трамвае_мужья_невзначай_задремали,_
_В_гостях_побывали…_
_А_женщин_задор_посетил,_белозубых,_
_И_ноги,_кажись,_оттоптать_не_успели…_
_А_все_хорошо,_что_не_слышат_внучата._
_Они_бы_сказали:_«Какие_вы_бабки? —_
_Берете_вы_дедушек_наших_в_охапки,_
_Аж_падают_с_лысин_мохнатые_шапки…»._
ЮРИЙ КОНЕЦКИЙ
Однажды в гостях побывав, без остатка
Пол-литру ли выдув, иль больше, с устатка
Мужья закемарили, квелые, сладко,
Храпят и сопят — не разбудишь из пушки…
И тут — разыгрались в трамвае старушки,
Болтушки, резвушки, поди, хохотушки,
Хлебнув из косушки… Отнюдь не простушки,
Такие они завернули частушки,
Что мигом зарделись у публики ушки,
И, враз поперхнувшись, умолк репродуктор
В притихшем вагоне, и строгий кондуктор
Забился с испугу под самый редуктор.
Все б ладно… А вот как плясать они стали,
Всем ноги в вагоне, топчась, оттоптали,
Аж взмокли, плясуньи, ну, шустрые, дали
Старушки, румяные, словно ватрушки,
Болтушки, вострушки, по носу веснушки…
Куда вам до них, коммунальные клушки?
Эх, весело было!
Но я, постреленок,
Давно из пеленок, ехидный внучонок,
Потомок, так скажем, уже не ребенок,
Насмешливо бросил: «Ужо вам, старушки!
Уж вы принимались бы за постирушки,
А то за волнушки в родимой кадушке…» —
Вот так порицал я любимую бабку,
Как некто схватил меня грубо в охапку
И выбросил следом лохматую шапку…
Очнулся я неподалеку… от Кушки,
Дале-еко трамваем умчались резвушки.
Да-а, эти старушки, браток, не игрушки.