494 Шамсутдинов Избранное Т. 1
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ОБИЧАНКА
БАКЕНЩИЦА
Она утрами проверяет бакены —
Под блузкою протяжно дышит впадинка…
Ворочает веслом,
уже вдова,
Бела, статна,
за двадцать пять едва…
Скуластые, обветренные створы,
За створами —
казенная изба.
Насупленные, замкнутые шторы.
Обветренная, хмурая судьба…
В ее глазах молчит полуулыбка,
И вечером,
с зардевшимся лицом,
Она откинет хилую калитку,
Всего обдав смятеньем и теплом.
Ударит ветер, в занавески тычась,
И отзвук отразится от воды,
Лишь песней, припозднившейся,
девичьей,
Повеет из заречной слободы…
К ее груди,
К таинственной излуке,
Дыхание прихлынет горячо,
И встрепенется
ткнувшееся в руки,
Вздохнувшее незрячее плечо,
Ее плечо ядреного налива…
И, в губы зарываясь тяжело,
Я слышу,
молодой, нетерпеливый,
Как в жилах распускается тепло.
Вниз по Тоболу куролесят села,
Сплывает банный день,
заветный час,
И постепенно по дворам,
веселый,
Цигарки тушит, вызревая, — пляс…
Он грубо дышит брагою и потом,
И, задыхаясь, душные дворы
Распахивают грузные ворота,
Вечернюю бросая позолоту
На ситцевые
ярые костры.
…Отлетная,
звезда мерцанье тушит…
Негромко дверью стукну,
И тогда
Опустится в измятые подушки
Вылеживаться — смутная тоска.
Ползут гудки — реке не до покоя…
Сплыву за мыс,
на целый день один,
Как вдруг услышу — песня над рекою
Мир заливает заревом рябин.
Так бакенщица,
гордая в кручине,
Не разбазарив голоса в судьбе,
Светло скорбит о брошенной рябине,
Так голосит,
как будто по себе…
_1979_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ОБИЧАНКА
БАКЕНЩИЦА
Она утрами проверяет бакены —
Под блузкою протяжно дышит впадинка…
Ворочает веслом,
уже вдова,
Бела, статна,
за двадцать пять едва…
Скуластые, обветренные створы,
За створами —
казенная изба.
Насупленные, замкнутые шторы.
Обветренная, хмурая судьба…
В ее глазах молчит полуулыбка,
И вечером,
с зардевшимся лицом,
Она откинет хилую калитку,
Всего обдав смятеньем и теплом.
Ударит ветер, в занавески тычась,
И отзвук отразится от воды,
Лишь песней, припозднившейся,
девичьей,
Повеет из заречной слободы…
К ее груди,
К таинственной излуке,
Дыхание прихлынет горячо,
И встрепенется
ткнувшееся в руки,
Вздохнувшее незрячее плечо,
Ее плечо ядреного налива…
И, в губы зарываясь тяжело,
Я слышу,
молодой, нетерпеливый,
Как в жилах распускается тепло.
Вниз по Тоболу куролесят села,
Сплывает банный день,
заветный час,
И постепенно по дворам,
веселый,
Цигарки тушит, вызревая, — пляс…
Он грубо дышит брагою и потом,
И, задыхаясь, душные дворы
Распахивают грузные ворота,
Вечернюю бросая позолоту
На ситцевые
ярые костры.
…Отлетная,
звезда мерцанье тушит…
Негромко дверью стукну,
И тогда
Опустится в измятые подушки
Вылеживаться — смутная тоска.
Ползут гудки — реке не до покоя…
Сплыву за мыс,
на целый день один,
Как вдруг услышу — песня над рекою
Мир заливает заревом рябин.
Так бакенщица,
гордая в кручине,
Не разбазарив голоса в судьбе,
Светло скорбит о брошенной рябине,
Так голосит,
как будто по себе…
_1979_