494 Шамсутдинов Избранное Т. 1
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЗИМНИК
СТАРМЕХ СОКОЛОВ
На корме громыхнуло железо
А за ним говорок принесло…
Мир потух, точно в гиблую бездну
Погрузился стармех Соколов.
Это он, на закатной полоске,
Супил бровь, обминая причал,
И прощальный огонь «Беломорска»,
Уходя за косу, потончал.
Весь пенькой и бензинной пропахший,
Обернулся ко мне: «Погоди!
Я ж бывало по суткам не спавши,
За треклятой машиной ходил…»
(Вал
прокатывал за «Беломорском…»),
И кивнул Соколов на огни:
«Я ему — ты возьми… хоть матросом…
Ну, а он, понимашь, отдохни,
Тоже, язви, радетель!..»
Приземист.
Шаг направил на берег, под тал,
И булыжины, вросшие в землю,
Сапогом по дороге пытал.
(Облака уходили к излуке…)
Обернулся на голос, на смех —
Это
гулом катнули из рубки:
«Ты откуль? Забываешь, стармех!»
Вот и он — по намаянным сходням
Громыхнул
И в дверях, не таясь,
Сбил фуражку: «А вот я! — сегодня
Закатилась планида моя!»
Ну, а шкипер басит, продубелый,
Поднимаясь к нему от сетей:
«Ничего, не оставят без дела.
И покуда не думай… Испей!»
Дышит кружка томящимся садом
Накренилась, глоток торопясь…
Сел — фуражка пристроилась рядом… —
И сказал: «Вот гляжу на себя
И дивлюсь — то ли жил, то ли не жил… —
И добавил, прическу зоря, —
Каждый шплинтик я холил и нежил,
А выходит, товарищ, зазря?
Вишь мозолей-то, лучше спытай-ка! —
И, щербатой улыбкой светясь, —
Ах ты, Господи, каждая гайка
Шла из рук моих в дело, смеясь!
И работалось нам, точно пелось,
По затонам покряхтывал май…
И едва на Оби развиднелось,
Говорю: «Капитан, принимай!
Володей, мол, да помни стармеха…»
Ну, и он,
наподобье бахил,
Сапоги, богатю-ющие мехом,
К навигации мне подарил…
Обь-то ластится к правому борту,
Чайки ходят, крылами звеня,
И машина работает бодро,
Я и гордый — гляди на меня!
Капитан наш из ранних, вихрастый,
Волос справный,
зрачок не спитой…
Я и брякни: «Пяток навигаций
Мы с тобою пройдем, дорогой!»
Ну, а он, парень, будто с печалью,
С береженьем, как золотом шьет,
Отдохни, мол, стармех, и — к причалу…
Стыдно, веришь, глядеть на народ…
Так промаялся цельное лето.
Не распробуешь, парень, никак,
Что за ягода — пенсия эта,
Кто трухлявей — тот лакомься всмак.
Крутобоким,
Ядреней, чем в веснах,
Вышло солнце, моргнуло на хмарь.
Разом — встали дремучие весла,
Густо вспенили обскую даль.
…И стармех, выгребая протокой,
Глянул вниз, где рыбешка да ил,
И над глубью застыл, одинокий,
Не согрет этой жизнью, застыл.
В ней, широкой и полноголосой,
Столько воли слезам и любви.
И раздольную песню выносит,
Как волною, на берег Оби…
_1979_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЗИМНИК
СТАРМЕХ СОКОЛОВ
На корме громыхнуло железо
А за ним говорок принесло…
Мир потух, точно в гиблую бездну
Погрузился стармех Соколов.
Это он, на закатной полоске,
Супил бровь, обминая причал,
И прощальный огонь «Беломорска»,
Уходя за косу, потончал.
Весь пенькой и бензинной пропахший,
Обернулся ко мне: «Погоди!
Я ж бывало по суткам не спавши,
За треклятой машиной ходил…»
(Вал
прокатывал за «Беломорском…»),
И кивнул Соколов на огни:
«Я ему — ты возьми… хоть матросом…
Ну, а он, понимашь, отдохни,
Тоже, язви, радетель!..»
Приземист.
Шаг направил на берег, под тал,
И булыжины, вросшие в землю,
Сапогом по дороге пытал.
(Облака уходили к излуке…)
Обернулся на голос, на смех —
Это
гулом катнули из рубки:
«Ты откуль? Забываешь, стармех!»
Вот и он — по намаянным сходням
Громыхнул
И в дверях, не таясь,
Сбил фуражку: «А вот я! — сегодня
Закатилась планида моя!»
Ну, а шкипер басит, продубелый,
Поднимаясь к нему от сетей:
«Ничего, не оставят без дела.
И покуда не думай… Испей!»
Дышит кружка томящимся садом
Накренилась, глоток торопясь…
Сел — фуражка пристроилась рядом… —
И сказал: «Вот гляжу на себя
И дивлюсь — то ли жил, то ли не жил… —
И добавил, прическу зоря, —
Каждый шплинтик я холил и нежил,
А выходит, товарищ, зазря?
Вишь мозолей-то, лучше спытай-ка! —
И, щербатой улыбкой светясь, —
Ах ты, Господи, каждая гайка
Шла из рук моих в дело, смеясь!
И работалось нам, точно пелось,
По затонам покряхтывал май…
И едва на Оби развиднелось,
Говорю: «Капитан, принимай!
Володей, мол, да помни стармеха…»
Ну, и он,
наподобье бахил,
Сапоги, богатю-ющие мехом,
К навигации мне подарил…
Обь-то ластится к правому борту,
Чайки ходят, крылами звеня,
И машина работает бодро,
Я и гордый — гляди на меня!
Капитан наш из ранних, вихрастый,
Волос справный,
зрачок не спитой…
Я и брякни: «Пяток навигаций
Мы с тобою пройдем, дорогой!»
Ну, а он, парень, будто с печалью,
С береженьем, как золотом шьет,
Отдохни, мол, стармех, и — к причалу…
Стыдно, веришь, глядеть на народ…
Так промаялся цельное лето.
Не распробуешь, парень, никак,
Что за ягода — пенсия эта,
Кто трухлявей — тот лакомься всмак.
Крутобоким,
Ядреней, чем в веснах,
Вышло солнце, моргнуло на хмарь.
Разом — встали дремучие весла,
Густо вспенили обскую даль.
…И стармех, выгребая протокой,
Глянул вниз, где рыбешка да ил,
И над глубью застыл, одинокий,
Не согрет этой жизнью, застыл.
В ней, широкой и полноголосой,
Столько воли слезам и любви.
И раздольную песню выносит,
Как волною, на берег Оби…
_1979_