494 Шамсутдинов Избранное Т. 1
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЗИМНИК
ГЕРОЙ
Пока вживается народ
В сибирский ход,
То, пуст в основе,
На стройке, трассе ль вдруг мелькнет
Герой дежурных славословий…
Грохочут сваи, «МАЗ» ревет,
Скрежещет мерзлота, и даже
Маячит вертолет — идет
Монтаж дежурного пейзажа.
И, в ватник,
робу ли одет,
«Герой» крушит, ломает, строит,
Но плоти нет и страсти нет
В таком лирическом герое.
В работе — лязг, гуденье, гром! —
Он жаром пышет, словно кратер.
Но торопливое перо
Размыло, черт возьми, характер…
В стихи наболевших тем,
На все вопросы неизменно
Он отвечает: «Нет проблем!»,
И в этом — горькая проблема.
Он так напорист и удал,
В успехах удержу не зная…
«Герой», видать, не тосковал,
В сомненьях осатаневая.
Спасая трактор, не тонул
В реке, разбрызгивая наледь.
В слепых снегах — куржак до скул —
Не спал, изнеможеньем налит.
Не бредил дальнею весной,
В смурных раздумьях увязая.
Не просыпался, головой
К мазутным плахами примерзая.
Мерзлотный слой пробороздя,
Две смены отмахав,
качаясь,
Не радовался, как дитя,
Глотку спасительного чая.
Устав от стужи и снегов —
Любовь отчаяньем затмило —
В отчаянии, от него
Любимая не уходила.
Не в нем, конечно, а в другом,
Угрюмо отстранив смятенность,
Всю душу выжгла, как огнем,
Распадная опустошенность.
Не в нем, суровей и больней,
Завязывалось состраданье
К мятущейся и слабой — к ней
И восходило — к пониманью.
Не он,
сомнения топя
В загуле тусклом, туча тучей,
Перебирая дни, себя
Раскаянием поздним мучил.
«Герой» — народу в унисон? —
Не лжет себе, не лицемерит?
Стерильно безупречен он…
Зато народ — ему не верит.
Он шире, северный народ, —
Не зная «жанровых законов»,
И пьет порой, грубит — живет,
Выламываясь из канонов.
Герой твой — здесь!
Он, верю, есть —
В цеху, на трассе ли, в забое,
На буровой…
Но только здесь
Герой, не узнанный тобою.
…Опять, полуночной порой,
Молчу, наедине с сомненьем, —
Выстрадывается герой
С невыразимым напряженьем
Все сил и всех моих страстей,
Порою до изнеможенья…
А что герой? Моих кровей —
Его тревоги, размышленья.
В нем черт моих — наперечет,
Я вижу суть его — иная,
Хоть от судьбы моей — отсчет
Ведет судьба его, мужая,
Мою же душу, в свой черед,
В чужие страсти погружая.
И, в эти страсти погружен,
Их ток глубинный осязая,
Я весь —
в герое отражен,
Его прилежно отражая.
Но, неуемно молодой,
О жизни, обожая холод,
Он судит — с жесткой прямотой,
И горько мне, что я — не молод…
Как неподкупно он глядит,
Кой-кем расчетливо не понят!..
Не убедят меня, что быт
Его характер засупонит.
И чаще я себя ловлю
На мысли, что ввергает в трепет:
Не я,
не я — его леплю,
А он — меня усердно лепит.
И, не щадя меня, велит
С зарей за дело приниматься.
Что ж сердце пристально щемит,
Когда приходит срок прощаться?
Не все сказал я, что хотел…
Вот почему, с подспудной болью,
Я расстаюсь, герой, с тобою:
Прощанье — вечный мой удел…
_1977_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЗИМНИК
ГЕРОЙ
Пока вживается народ
В сибирский ход,
То, пуст в основе,
На стройке, трассе ль вдруг мелькнет
Герой дежурных славословий…
Грохочут сваи, «МАЗ» ревет,
Скрежещет мерзлота, и даже
Маячит вертолет — идет
Монтаж дежурного пейзажа.
И, в ватник,
робу ли одет,
«Герой» крушит, ломает, строит,
Но плоти нет и страсти нет
В таком лирическом герое.
В работе — лязг, гуденье, гром! —
Он жаром пышет, словно кратер.
Но торопливое перо
Размыло, черт возьми, характер…
В стихи наболевших тем,
На все вопросы неизменно
Он отвечает: «Нет проблем!»,
И в этом — горькая проблема.
Он так напорист и удал,
В успехах удержу не зная…
«Герой», видать, не тосковал,
В сомненьях осатаневая.
Спасая трактор, не тонул
В реке, разбрызгивая наледь.
В слепых снегах — куржак до скул —
Не спал, изнеможеньем налит.
Не бредил дальнею весной,
В смурных раздумьях увязая.
Не просыпался, головой
К мазутным плахами примерзая.
Мерзлотный слой пробороздя,
Две смены отмахав,
качаясь,
Не радовался, как дитя,
Глотку спасительного чая.
Устав от стужи и снегов —
Любовь отчаяньем затмило —
В отчаянии, от него
Любимая не уходила.
Не в нем, конечно, а в другом,
Угрюмо отстранив смятенность,
Всю душу выжгла, как огнем,
Распадная опустошенность.
Не в нем, суровей и больней,
Завязывалось состраданье
К мятущейся и слабой — к ней
И восходило — к пониманью.
Не он,
сомнения топя
В загуле тусклом, туча тучей,
Перебирая дни, себя
Раскаянием поздним мучил.
«Герой» — народу в унисон? —
Не лжет себе, не лицемерит?
Стерильно безупречен он…
Зато народ — ему не верит.
Он шире, северный народ, —
Не зная «жанровых законов»,
И пьет порой, грубит — живет,
Выламываясь из канонов.
Герой твой — здесь!
Он, верю, есть —
В цеху, на трассе ли, в забое,
На буровой…
Но только здесь
Герой, не узнанный тобою.
…Опять, полуночной порой,
Молчу, наедине с сомненьем, —
Выстрадывается герой
С невыразимым напряженьем
Все сил и всех моих страстей,
Порою до изнеможенья…
А что герой? Моих кровей —
Его тревоги, размышленья.
В нем черт моих — наперечет,
Я вижу суть его — иная,
Хоть от судьбы моей — отсчет
Ведет судьба его, мужая,
Мою же душу, в свой черед,
В чужие страсти погружая.
И, в эти страсти погружен,
Их ток глубинный осязая,
Я весь —
в герое отражен,
Его прилежно отражая.
Но, неуемно молодой,
О жизни, обожая холод,
Он судит — с жесткой прямотой,
И горько мне, что я — не молод…
Как неподкупно он глядит,
Кой-кем расчетливо не понят!..
Не убедят меня, что быт
Его характер засупонит.
И чаще я себя ловлю
На мысли, что ввергает в трепет:
Не я,
не я — его леплю,
А он — меня усердно лепит.
И, не щадя меня, велит
С зарей за дело приниматься.
Что ж сердце пристально щемит,
Когда приходит срок прощаться?
Не все сказал я, что хотел…
Вот почему, с подспудной болью,
Я расстаюсь, герой, с тобою:
Прощанье — вечный мой удел…
_1977_