Избранное. Том 1
С. К. Ломакин
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ В ИСТОРИЮ
Время от времени в литературной критике поднимается вопрос об исторической прозе. Речь идет об адекватности или неадекватности исторических событий, личностей, отраженных питателями в своих произведениях, пишущими на исторические темы.
Достаточно напомнить споры литераторов и историков о произведениях В. Пикуля, В. Чивилихина, Д. Балашова, имевшие большой общественный резонанс среди интеллектуалов России.
Огромный интерес у читателей вызывают произведения А. Сегеня «Государь Иван III» и В. Личутина «Раскол», недавно опубликованные в журналах «Наш современник» и «Москва». В газете «Завтра» православные писатели В. Крупин и В. Личутин вновь обращаются к этой теме. В. Крупин сомневается в том, что исторические события, отстоящие от нашего времени на сотни лет, могут быть точно воспроизведены сегодняшним писателем.
Писатель, по его мнению, взявший на себя труд воспроизвести события прошлых эпох, впадает в грех, т. к. фантазирует, додумывает события, которые он не видел, не ощутил, не был их современником. В. Личутин придерживается противоположной точки зрения. Он говорит о том, что каждый писатель-сочинитель имеет право на свое видение исторических событий, о возможности воссоздавать мир ушедшего быта по сохранившимися документам, свидетельствам современников, историческим памятникам и т. д. Когда погружаешься в споры писателей, то начинаешь думать о том, что развертывающаяся полемика между двумя писателями являет собой психологический параметр социального и нравственного опыта сочинителя. Полемика основывается на том, что между различными точками зрения исторического видения происходит передача сообщений, представляющих собой субъективный взгляд, вымысел, знания, жизненный опыт художника слова.
Споры об исторической прозе припомнились мне в связи с чтением прекрасного исторического романа «Клятва Тояна», состоящего из двух книг, известного томского писателя и поэта Сергея Заплавного. Скажу сразу, чтение первой части романа «Царская грамота» очень увлекательное, требующее усилий и знаний истории России, первой русской Смуты.
Молниеносные пробеги мысли писателя, сопрягающего события, отдаленные друг от друга в пространстве и во времени, заставляют не только сосредоточиться во время чтения, появляется потребность покопаться в словарях и исторических книгах, отражающих Смутное время, рассчитать последовательность исторических событий, которые выведут меня, читателя, из лабиринта интриг просветленным и умудренным.
Широко и свободно вводя документы той эпохи, С. Заглавный помогает воссоздать дух времени, раскрыть внутренний мир (нередко и внешний облик) героев, а подчас документы играют и сюжетно-композиционную роль. Каждому характеру персонажа С. Заплавный создает свой собственный словарь, язык воли, страстей. Человеческий характер, одушевленный и воплощенный в деяниях праведных и неправедных, показан писателем в разных ракурсах. Увиденный автором мир людей в различных ситуациях приобретает жизненную полноту, дающую представление о каждом персонаже того далекого времени. И в этом конгломерате людей, наделенных недюжинными способностями, волей, стремящихся к созиданию или к разрушению, со своими привычками и традициями, писатель воскрешает многомерный, бесконечно сложный внутренний мир своих героев Смутного времени в России. Первая часть романа «Царская грамота» повествует о начале XVII века, о приезде в Белокаменную томского князца Тояна Эрмашетова из скотоводческого племени Эушта. «Далеко осталась Эушта. Даже если стать птицей и подняться на второе небо, ее не сразу увидишь. Надо лететь 90 дней – столько зарубок сделал Тоян на передке своей кибитки... Никогда не повидал Тоян своего городка дальше, чем на 20 зарубок, а тут оказался чуть ли не посреди света. Не вмещает душа таких просторов, одиноко ей в них и тревожно, ново. Владеть столькими землями может только великий царь. Как он встретит Тояна, допустит ли к себе» – так описывает душевное состоянию Тояна писатель. Допустил до себя Тояна царь Борис Годунов не без помощи государственников, державников того времени, таких как Нечай Федорович Федоров, который понял, что не от хорошей жизни проделал такой длинный путь князь Тоян в Москву. Тоян Эрмашетов хотел заручиться поддержкой со стороны Москвы, получить от царя Бориса Годунова официальный документ – грамоту, что его земли, в случае набегов со стороны воинственных степняков-набежчиков, будут надежно защищены Россией. Царь Борис Годунов дает такую охранительную грамоту и ставит условие перед князем Тояном, чтобы тот поставил в своей вотчине город на реке Томи. "Даю тебе мое подданство, Тоян-Эушта, – молвил царь Борис Годунов при встрече. – Тебе и твоему народу. Теперь вы будете за спиной Москвы цельно и неразрывно. И будет у вас на Томи ставлен город со всеми устройствами».
И такой город появился на Томи в 1604 году – город Томск. Паломничество Тояна в Москву является событием историческим. Рассказ о путешествии князя Тояна приближается к жанру хроники. Посещение им и его челядью сибирских городов Сольвычегодска, Верхотурья, Тобольска, Сургута, Тюмени носит характер свидетельств. Поражает язык этой эпохи, простота образов, общение людей разного социального статуса, проявляющиеся почти в протокольном характере тем разговоров, описаний времен года и т. д. Содержание разговоров героев романа прочно связано с фабулой, построенной в соответствии с основными этапами путешествия сибирского князя Тояна. Написание исторического романа основывается на соблюдении правил чередования событий, требующих, чтобы исторические отрезки времени перемежались в соответствии с главной идеей произведения. Эта идея у С. Заплавного строго прослеживается во всех главах первой части романа.
Как исторический романист, С. Заплавный изображает людей того времени такими, каковыми они были на самом деле (исходя из исторических документов, свидетельств и опыта писателя), не преувеличивая страданий и радости героев, которыми плотно населил свой роман. Мерилом достоверности описываемых персонажей, их поступков является интерес читателей, желание их дочитать роман до конца. Как читатель очень заинтересованный, критически относящийся к появлению исторических романов, научных трудов о Сибири, свидетельствую: роман поразил меня глубоким, тончайшим проникновением автора в противоречивые процессы Смутного времени. Да и сами персонажи, выведенные писателем в романе, очень противоречивы. Чем дальше дистанцируется писатель от идеала человека (а есть ли такой идеал в жизни? Он как идеализированный объект существует только в голове автора, но не в действительности), тем больше характерного оказывается в распоряжении сочинителя. Роман плотно населен яркими запоминающимися персонажами, которые вступают в противоборство друг с другом. С одной стороны, это уже упоминавшийся дьяк приказа Казанского и Мещерского дворца, ведавшего Сибирью, Нечай Федоров (своего рода министр того времени), тобольский письменный голова, в будущем – один из первых томских воевод Василий Тырков, казацкий десятник Баженка Константинов и прочие сыны Отечества, с другой – царские дьяки Афанасий Власьев и Богдан Сутупов, сын Нечая Федорова Киринка, другие сторонники Лжедмитрия – Гришки Отрепьева, готовые за власть и деньги отречься от всего родного, «перевертни», как их называли в ту пору. Конфликт между «державниками» и «западниками» живо напоминает события сегодняшнего времени. Это делает роман злободневным, тесно увязывает прошлое с современностью, придает повествованию динамичность и поучительность. Особо стоит сказать о тобольском письменном голове, чиновнике государственного мышления Василии Тыркове. Размышляя о прожитой жизни, он вспоминает покойного деда Елистрата Синицу, который своей мудростью в течение долгого времени выкорчевывал недомыслие Василия Тыркова. Вот каким предстает перед нами Елистрат Синица: «_За_грехи_предков_своих_при_рождении_он_корявое_тело_получил –_спина_горбатая,_кожа_дряблая,_как_у_иссохшейся_репы,_волосья_дыбом_во_все_стороны_торчат –_хоть_промасливай_их,_хоть_режь_под_корень._Улыбчивый,_ласковый,_полетный,_златоуст –_каких_на_тысячу_и_один_не_сыщется._Как_учнет_разговоры_говорить,_кроме_его_в_тот_час_никого_и_на_свете_нет._Похож_на_залетную_птицу._Поэтому,_видать,_и_нарекли_его_Синицей,_а_не_Грачом_или_Репой_или_как-нибудь_». Общение В. Тыркова с такими людьми, как Синица, подпитывало ум и душу тобольского государственного мужа. Человеку, наделенному властью над людьми, насущно необходимо воздействие на него добрым словом за его деяния, а также воздействие природной среды. Для души природа целительна: она возвращает Тыркову утраченный настрой, она умиротворяет его самой своей прелестью. Он часто вспоминает предков, провидцев, предсказывающих с широтой ассоциаций, на какую сам не был способен, судьбу России. Описание в романе Заплавного усиливает впечатления от всего значительного и прекрасного, что происходит с его героями, и позволяет читателям получать эстетическое удовольствие. По этой причине описание рек, озер, неба, постоянно меняющего пейзажа позволяет духу получать двойное удовольствие. Прочитаны последние странички первой части исторического романа Сергея Заплавного «Клятва Тояна», и невольно начинаешь находить исторические параллели между Смутным временем начала XVII века и концом XX столетия в России. Есть такое понятие – изоморфное отображение, когда элементы одного множества полностью совпадают с элементами другого множества. Конечно, нельзя механически экстраполировать события Смутного времени Бориса Годунова на события, происходящие в сегодняшней России. Но какие-то элементы, не все (гомоморфное отображение), совпадают. Грязное, бесстыдное, кровавое первоначальное накопление капитала отдельными людьми за счет государственной собственности, которую создавало (материальные и духовные ценности) не одно поколение людей, сделало Россию криминальным государством: бандитизм, грабеж, распутство стали более привлекательными и этически приемлемыми, чем труд крестьянина, рабочего, врача, учителя. Мне представляется, что православная церковь – это единственная объективная сила, которая дает сегодня жизненно необходимые нравственные ориентиры людям. Она оформляет национальные идеалы России, как и в период XVII века. Жизнь в стране должна измениться к лучшему, она не нарушится из-за отдельных людей, составляющих «пятую колонну», не все подражают им. Справедливость, благочестие, добродетель, национальный идеал в определенные периоды жизни России начинают доминировать над бесовскими, разрушительными силами, когда божественное откровение соединяется с нравственным долгом перед родиной. С нетерпением жду продолжение (вторую часть) романа «Клятва Тояна» С. Заплавного, и дай Бог ему здоровья и благополучия в наше многострадальное время.
С. К. Ломакин
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ В ИСТОРИЮ
Время от времени в литературной критике поднимается вопрос об исторической прозе. Речь идет об адекватности или неадекватности исторических событий, личностей, отраженных питателями в своих произведениях, пишущими на исторические темы.
Достаточно напомнить споры литераторов и историков о произведениях В. Пикуля, В. Чивилихина, Д. Балашова, имевшие большой общественный резонанс среди интеллектуалов России.
Огромный интерес у читателей вызывают произведения А. Сегеня «Государь Иван III» и В. Личутина «Раскол», недавно опубликованные в журналах «Наш современник» и «Москва». В газете «Завтра» православные писатели В. Крупин и В. Личутин вновь обращаются к этой теме. В. Крупин сомневается в том, что исторические события, отстоящие от нашего времени на сотни лет, могут быть точно воспроизведены сегодняшним писателем.
Писатель, по его мнению, взявший на себя труд воспроизвести события прошлых эпох, впадает в грех, т. к. фантазирует, додумывает события, которые он не видел, не ощутил, не был их современником. В. Личутин придерживается противоположной точки зрения. Он говорит о том, что каждый писатель-сочинитель имеет право на свое видение исторических событий, о возможности воссоздавать мир ушедшего быта по сохранившимися документам, свидетельствам современников, историческим памятникам и т. д. Когда погружаешься в споры писателей, то начинаешь думать о том, что развертывающаяся полемика между двумя писателями являет собой психологический параметр социального и нравственного опыта сочинителя. Полемика основывается на том, что между различными точками зрения исторического видения происходит передача сообщений, представляющих собой субъективный взгляд, вымысел, знания, жизненный опыт художника слова.
Споры об исторической прозе припомнились мне в связи с чтением прекрасного исторического романа «Клятва Тояна», состоящего из двух книг, известного томского писателя и поэта Сергея Заплавного. Скажу сразу, чтение первой части романа «Царская грамота» очень увлекательное, требующее усилий и знаний истории России, первой русской Смуты.
Молниеносные пробеги мысли писателя, сопрягающего события, отдаленные друг от друга в пространстве и во времени, заставляют не только сосредоточиться во время чтения, появляется потребность покопаться в словарях и исторических книгах, отражающих Смутное время, рассчитать последовательность исторических событий, которые выведут меня, читателя, из лабиринта интриг просветленным и умудренным.
Широко и свободно вводя документы той эпохи, С. Заглавный помогает воссоздать дух времени, раскрыть внутренний мир (нередко и внешний облик) героев, а подчас документы играют и сюжетно-композиционную роль. Каждому характеру персонажа С. Заплавный создает свой собственный словарь, язык воли, страстей. Человеческий характер, одушевленный и воплощенный в деяниях праведных и неправедных, показан писателем в разных ракурсах. Увиденный автором мир людей в различных ситуациях приобретает жизненную полноту, дающую представление о каждом персонаже того далекого времени. И в этом конгломерате людей, наделенных недюжинными способностями, волей, стремящихся к созиданию или к разрушению, со своими привычками и традициями, писатель воскрешает многомерный, бесконечно сложный внутренний мир своих героев Смутного времени в России. Первая часть романа «Царская грамота» повествует о начале XVII века, о приезде в Белокаменную томского князца Тояна Эрмашетова из скотоводческого племени Эушта. «Далеко осталась Эушта. Даже если стать птицей и подняться на второе небо, ее не сразу увидишь. Надо лететь 90 дней – столько зарубок сделал Тоян на передке своей кибитки... Никогда не повидал Тоян своего городка дальше, чем на 20 зарубок, а тут оказался чуть ли не посреди света. Не вмещает душа таких просторов, одиноко ей в них и тревожно, ново. Владеть столькими землями может только великий царь. Как он встретит Тояна, допустит ли к себе» – так описывает душевное состоянию Тояна писатель. Допустил до себя Тояна царь Борис Годунов не без помощи государственников, державников того времени, таких как Нечай Федорович Федоров, который понял, что не от хорошей жизни проделал такой длинный путь князь Тоян в Москву. Тоян Эрмашетов хотел заручиться поддержкой со стороны Москвы, получить от царя Бориса Годунова официальный документ – грамоту, что его земли, в случае набегов со стороны воинственных степняков-набежчиков, будут надежно защищены Россией. Царь Борис Годунов дает такую охранительную грамоту и ставит условие перед князем Тояном, чтобы тот поставил в своей вотчине город на реке Томи. "Даю тебе мое подданство, Тоян-Эушта, – молвил царь Борис Годунов при встрече. – Тебе и твоему народу. Теперь вы будете за спиной Москвы цельно и неразрывно. И будет у вас на Томи ставлен город со всеми устройствами».
И такой город появился на Томи в 1604 году – город Томск. Паломничество Тояна в Москву является событием историческим. Рассказ о путешествии князя Тояна приближается к жанру хроники. Посещение им и его челядью сибирских городов Сольвычегодска, Верхотурья, Тобольска, Сургута, Тюмени носит характер свидетельств. Поражает язык этой эпохи, простота образов, общение людей разного социального статуса, проявляющиеся почти в протокольном характере тем разговоров, описаний времен года и т. д. Содержание разговоров героев романа прочно связано с фабулой, построенной в соответствии с основными этапами путешествия сибирского князя Тояна. Написание исторического романа основывается на соблюдении правил чередования событий, требующих, чтобы исторические отрезки времени перемежались в соответствии с главной идеей произведения. Эта идея у С. Заплавного строго прослеживается во всех главах первой части романа.
Как исторический романист, С. Заплавный изображает людей того времени такими, каковыми они были на самом деле (исходя из исторических документов, свидетельств и опыта писателя), не преувеличивая страданий и радости героев, которыми плотно населил свой роман. Мерилом достоверности описываемых персонажей, их поступков является интерес читателей, желание их дочитать роман до конца. Как читатель очень заинтересованный, критически относящийся к появлению исторических романов, научных трудов о Сибири, свидетельствую: роман поразил меня глубоким, тончайшим проникновением автора в противоречивые процессы Смутного времени. Да и сами персонажи, выведенные писателем в романе, очень противоречивы. Чем дальше дистанцируется писатель от идеала человека (а есть ли такой идеал в жизни? Он как идеализированный объект существует только в голове автора, но не в действительности), тем больше характерного оказывается в распоряжении сочинителя. Роман плотно населен яркими запоминающимися персонажами, которые вступают в противоборство друг с другом. С одной стороны, это уже упоминавшийся дьяк приказа Казанского и Мещерского дворца, ведавшего Сибирью, Нечай Федоров (своего рода министр того времени), тобольский письменный голова, в будущем – один из первых томских воевод Василий Тырков, казацкий десятник Баженка Константинов и прочие сыны Отечества, с другой – царские дьяки Афанасий Власьев и Богдан Сутупов, сын Нечая Федорова Киринка, другие сторонники Лжедмитрия – Гришки Отрепьева, готовые за власть и деньги отречься от всего родного, «перевертни», как их называли в ту пору. Конфликт между «державниками» и «западниками» живо напоминает события сегодняшнего времени. Это делает роман злободневным, тесно увязывает прошлое с современностью, придает повествованию динамичность и поучительность. Особо стоит сказать о тобольском письменном голове, чиновнике государственного мышления Василии Тыркове. Размышляя о прожитой жизни, он вспоминает покойного деда Елистрата Синицу, который своей мудростью в течение долгого времени выкорчевывал недомыслие Василия Тыркова. Вот каким предстает перед нами Елистрат Синица: «_За_грехи_предков_своих_при_рождении_он_корявое_тело_получил –_спина_горбатая,_кожа_дряблая,_как_у_иссохшейся_репы,_волосья_дыбом_во_все_стороны_торчат –_хоть_промасливай_их,_хоть_режь_под_корень._Улыбчивый,_ласковый,_полетный,_златоуст –_каких_на_тысячу_и_один_не_сыщется._Как_учнет_разговоры_говорить,_кроме_его_в_тот_час_никого_и_на_свете_нет._Похож_на_залетную_птицу._Поэтому,_видать,_и_нарекли_его_Синицей,_а_не_Грачом_или_Репой_или_как-нибудь_». Общение В. Тыркова с такими людьми, как Синица, подпитывало ум и душу тобольского государственного мужа. Человеку, наделенному властью над людьми, насущно необходимо воздействие на него добрым словом за его деяния, а также воздействие природной среды. Для души природа целительна: она возвращает Тыркову утраченный настрой, она умиротворяет его самой своей прелестью. Он часто вспоминает предков, провидцев, предсказывающих с широтой ассоциаций, на какую сам не был способен, судьбу России. Описание в романе Заплавного усиливает впечатления от всего значительного и прекрасного, что происходит с его героями, и позволяет читателям получать эстетическое удовольствие. По этой причине описание рек, озер, неба, постоянно меняющего пейзажа позволяет духу получать двойное удовольствие. Прочитаны последние странички первой части исторического романа Сергея Заплавного «Клятва Тояна», и невольно начинаешь находить исторические параллели между Смутным временем начала XVII века и концом XX столетия в России. Есть такое понятие – изоморфное отображение, когда элементы одного множества полностью совпадают с элементами другого множества. Конечно, нельзя механически экстраполировать события Смутного времени Бориса Годунова на события, происходящие в сегодняшней России. Но какие-то элементы, не все (гомоморфное отображение), совпадают. Грязное, бесстыдное, кровавое первоначальное накопление капитала отдельными людьми за счет государственной собственности, которую создавало (материальные и духовные ценности) не одно поколение людей, сделало Россию криминальным государством: бандитизм, грабеж, распутство стали более привлекательными и этически приемлемыми, чем труд крестьянина, рабочего, врача, учителя. Мне представляется, что православная церковь – это единственная объективная сила, которая дает сегодня жизненно необходимые нравственные ориентиры людям. Она оформляет национальные идеалы России, как и в период XVII века. Жизнь в стране должна измениться к лучшему, она не нарушится из-за отдельных людей, составляющих «пятую колонну», не все подражают им. Справедливость, благочестие, добродетель, национальный идеал в определенные периоды жизни России начинают доминировать над бесовскими, разрушительными силами, когда божественное откровение соединяется с нравственным долгом перед родиной. С нетерпением жду продолжение (вторую часть) романа «Клятва Тояна» С. Заплавного, и дай Бог ему здоровья и благополучия в наше многострадальное время.