Беличий переполох
Василий Андреевич Михайлов
Василий Михайлов
Беличий переполох
_РАССКАЗЫ_ДЛЯ_ДЕТЕЙ_
Беличий переполох
В ту осень в окрестных лесах необычно много было белок. Даже старики дивились, гадали, что бы это значило?
Скорее всего, зверьки мигрировали, и им на пути встретилась местность, богатая кормом. Они на какое-то время и задержались.
От нашей деревни до школы, что находилась в соседнем селе, по дороге три километра. А напрямик через Осколок (так назывался лесок посреди поля) намного ближе. Перед тем леском тут и там стояли одиночные деревья. Белки настолько освоились, что запросто бегали по их кронам, нахально глядя на нас своими бусинками и топорща хвост. Играют, перепрыгивая с ветки на ветку. Казалось, они хотели спросить нас: «А вы так сможете?»
Когда мы к ним привыкли, то, бывало, постоишь, полюбуешься на зверька и спешишь дальше. А первое время нас всех почему-то охватила неуемная страсть - во что бы то ни стало поймать белку и принести в школу. Но сказать легко: поймать. А как это сделать? Ведь не по деревьям же скакать, в самом деле? Однако, нашлись умники и посоветовали загнать белку на одиночное дерево. Так и сделали. Загнали, окружили березу в два кольца: первое метрах в десяти от ствола, второе - чуть подальше. Трое из наших ребят полезли за зверьком.
Как не прыгала белка с ветку на ветку, но пришлось ей спрыгнуть на землю. Тут-то она и стала беспомощной. Однако, ребята из первого кольца поторопились схватить ее, кинулись гурьбой и белка, воспользовавшись суматохой, выскочила из круга.
Тут все опомнились и стали действовать не спеша. Сначала отрезали зверька от дерева, затем, постепенно сжимая кольцо, создали все условия, чтобы ей некуда было деться.
Но и тут не обошлось без казуса. Мишка Рыков, отчаянный сорви-голова попытался схватить белку голыми руками и тут же заорал благим голосом. Зверек так цапнул его за палец, что кровь брызнула. Тогда Витька Седых догадался скинуть с себя пиджак и, накинув его на белку, осторожно взял трепещущий живой комочек в руки. Затем, освободив портфель от учебников и тетрадей (отдал их кому-то из ребят), посадил зверька.
В школу мы не шли, а летели. Но в класс вошли тихо и незаметно. Не успели сесть за парты, как раздался звонок, и вошла Валентина Петровна, преподаватель по русскому языку и литературе. Урок начался как обычно. Проходили Пушкина и я, очень любивший поэта, увлекся и забыл про белку. Но Витьке она не давала покоя, царапаясь в портфеле, который он почему- то держал на коленях. Не знаю, что заставило его открыть портфель, но белка, услышав, как щелкнул замок, метнулась и молнией вылетела из своей темницы.
Никто, кроме нас троих, участвовавших в ловле зверька, ничего сразу и не понял. Неожиданно среди урока по классу начало что-то метаться. Причем по партам, оконным шторам и даже по классной доске. Все осторожно уставились на этот мечущийся рыжий комочек. Учительница тоже онемела на полуслове.
Первыми заорали девчонки, вернее, завизжали: то ли от страха, то ли от восторга, увидев зверька. Этот визг сбросил наше оцепенение. Все кинулись ловить белку. Неожиданно для нас, да и для себя, наверное, с не меньшим азартом это делала и Валентина Петровна. Шум, крики, визг, смех... Такого еще школа не слыхала, наверное. И вдруг среди этого гама открывается дверь и в класс входит... директор. Белка, моментом, стрелой пролетает между его ног и скрывается где-то в коридорах школы. Валентина Петровна и ребята, не замечая директора, увлекшись ловлей зверька, кидаются за ним и, столкнувшись в дверях с директором, валят его с ног. Мгновенно у двери образовалась куча-мала.
Я, чудом удержавшись за партой и не успевший принять участие в общей ловле зверька, с ужасом наблюдал, как из общей кучи тел поднимались наша литераторша и директор. При этом Валентина Петровна, уже осознающая свое положение, бледнела на глазах, а директор почему-то багровел. Ребята и девчонки вскакивали с пола разгоряченные погоней и застывали как в немой финальной сцене гоголевского «Ревизора».
Я, да и все наверняка, ждали, что сейчас произойдет что-то из ряда вон выходящее. А уж у литераторши, скорее всего, пол разверзся под ногами, или она сама желала провалиться сквозь его, лишь бы не торчать перед директором в таком недостойном для нее виде. Но и директор, поднявшись с пола, хоть и покраснел от возмущения как рак, ошпаренный кипятком, не знал что делать. Отряхнув костюм, он, ни слова не сказав, повернулся и вышел из класса. Воцарилась мертвая тишина.
И вдруг ее нарушил жалостный шепот Валентины Петровны: «Да он же меня уволит!» Кто? - спрашивать было не надо - все было яснее ясного. И неожиданно в один голос мы стали ее уговаривать, что виноваты мы, а не она и пусть директор наказывает нас, всех. И тут литераторша спросила банальное:
- А откуда белка взялась? Кто ее в класс принес?
И снова воцарилась тишина. Одно дело виноват класс: как бы и все, и никто, а тут лобовой вопрос: кто? Выручил Витька Седых: «Я не хотел, Валентина Петровна...».
Учительница на ватных ногах подошла к столу и опустилась на стул. Она сидела, опустив голову, словно высматривая что-то на столе, и молчала.
Первым не выдержал я: «Валентина Петровна, мы виноваты, белку-то мы принесли... Но, ей богу, никто не думал, что она вырвется».
И тут всех словно прорвало: заговорили, закричали, стараясь как-то успокоить учительницу.
В это время в класс незаметно вошел наш завхоз Николай Трегубов. Бывший лесник и охотник. Обморозив в свое время руки и потеряв два пальца на правой, он уже второй год работал в школе. Вот в этой-то культе дядя Коля и держал за загривок белку. Добродушно улыбнувшись в пышные пшеничные усы, он пробасил: «Это кто тут зверька обижает?» Не сговариваясь, мы кинулись к нему: «Дядя Коля, что нам теперь делать?». Тот мгновенно оценил обстановку и начал нас успокаивать: «Ладно, я все на себя возьму, попробую с Семеном Георгиевичем поговорить... Может и образуется все.
Да и вы, Валентина Петровна, не убивайтесь уж так-то... А ну, ребята, кто смелый, пойдем со мной...».
Я и Витька Седых, не сговариваясь, пошли за дядей Колей. Однако, перед кабинетом директора дух нас оставил и мы было остановились. Тогда наш провожатый легонько подтолкнул в спину левой рукой, продолжая в правой держать белку. Дверь кабинета открылась и мы, перешагнув порог, застыли, опустив головы. Но и директор не сразу поднял на нас глаза, он внимательно пытался разглядеть что-то на своем столе.
Выручил дядя Коля: «Семен Георгиевич, вот она, виновница, - приподнимая белку, сказал он: - смотрите, какая красавица». Директор молчал.
- Ну что мне отшлепать этих олухов что ли? - пробасил шутливо дядя Коля: - Ясно, что нахулиганили, но ведь не хотели они этого. Кто знал, что все так получится... Простите вы их, ребята уже повинились.
- Тоже мне заступничек нашелся, - пробурчал Семен Георгиевич: - иди, делом займись, да белку не забудь выпустить на волю, а я с этими - кивнув на нас с Витькой - побеседую.
Дядя Коля вышел. Мы остались, продолжая буравить взглядами пол. Директор молча барабанил пальцами правой руки по столу. Пауза затягивалась. И тут в дверь кабинета постучались.
- Занят, подождите - громко сказал директор. Но дверь робко приоткрылась и показалась голова Валентины Петровны. За ней виднелись головы наших одноклассников.
- Можно, Семен Георгиевич?
Ответить директор не успел - в кабинет поодиночке стали входить ребята и девчата. Последней вошла учительница.
И тут неожиданно директор улыбнулся:
- Как же это вы ее поймали, белку-то?
Пришлось рассказать. Выслушав нас, Семен Георгиевич покачал головой и уже примирительным голосом сказал: - Ладно, прощаю. Но с условием: останетесь после занятий на дополнительный урок и закончите тему. Как я понял, вы Пушкина проходите?
Вопрос явно был адресован Валентине Петровне. Та молча кивнула головой.
- Ведь Пушкин все же важнее белки. А зверьков больше не трогайте. Ведь эта белка лесная, а не ручная, как у нашего великого классика, в сказке. Золотых орехов она не грызет, а вот вам за нее на орехи могло бы и достаться. Скажите спасибо Николаю Сергеевичу, выручил вас, охотников.
Василий Андреевич Михайлов
Василий Михайлов
Беличий переполох
_РАССКАЗЫ_ДЛЯ_ДЕТЕЙ_
Беличий переполох
В ту осень в окрестных лесах необычно много было белок. Даже старики дивились, гадали, что бы это значило?
Скорее всего, зверьки мигрировали, и им на пути встретилась местность, богатая кормом. Они на какое-то время и задержались.
От нашей деревни до школы, что находилась в соседнем селе, по дороге три километра. А напрямик через Осколок (так назывался лесок посреди поля) намного ближе. Перед тем леском тут и там стояли одиночные деревья. Белки настолько освоились, что запросто бегали по их кронам, нахально глядя на нас своими бусинками и топорща хвост. Играют, перепрыгивая с ветки на ветку. Казалось, они хотели спросить нас: «А вы так сможете?»
Когда мы к ним привыкли, то, бывало, постоишь, полюбуешься на зверька и спешишь дальше. А первое время нас всех почему-то охватила неуемная страсть - во что бы то ни стало поймать белку и принести в школу. Но сказать легко: поймать. А как это сделать? Ведь не по деревьям же скакать, в самом деле? Однако, нашлись умники и посоветовали загнать белку на одиночное дерево. Так и сделали. Загнали, окружили березу в два кольца: первое метрах в десяти от ствола, второе - чуть подальше. Трое из наших ребят полезли за зверьком.
Как не прыгала белка с ветку на ветку, но пришлось ей спрыгнуть на землю. Тут-то она и стала беспомощной. Однако, ребята из первого кольца поторопились схватить ее, кинулись гурьбой и белка, воспользовавшись суматохой, выскочила из круга.
Тут все опомнились и стали действовать не спеша. Сначала отрезали зверька от дерева, затем, постепенно сжимая кольцо, создали все условия, чтобы ей некуда было деться.
Но и тут не обошлось без казуса. Мишка Рыков, отчаянный сорви-голова попытался схватить белку голыми руками и тут же заорал благим голосом. Зверек так цапнул его за палец, что кровь брызнула. Тогда Витька Седых догадался скинуть с себя пиджак и, накинув его на белку, осторожно взял трепещущий живой комочек в руки. Затем, освободив портфель от учебников и тетрадей (отдал их кому-то из ребят), посадил зверька.
В школу мы не шли, а летели. Но в класс вошли тихо и незаметно. Не успели сесть за парты, как раздался звонок, и вошла Валентина Петровна, преподаватель по русскому языку и литературе. Урок начался как обычно. Проходили Пушкина и я, очень любивший поэта, увлекся и забыл про белку. Но Витьке она не давала покоя, царапаясь в портфеле, который он почему- то держал на коленях. Не знаю, что заставило его открыть портфель, но белка, услышав, как щелкнул замок, метнулась и молнией вылетела из своей темницы.
Никто, кроме нас троих, участвовавших в ловле зверька, ничего сразу и не понял. Неожиданно среди урока по классу начало что-то метаться. Причем по партам, оконным шторам и даже по классной доске. Все осторожно уставились на этот мечущийся рыжий комочек. Учительница тоже онемела на полуслове.
Первыми заорали девчонки, вернее, завизжали: то ли от страха, то ли от восторга, увидев зверька. Этот визг сбросил наше оцепенение. Все кинулись ловить белку. Неожиданно для нас, да и для себя, наверное, с не меньшим азартом это делала и Валентина Петровна. Шум, крики, визг, смех... Такого еще школа не слыхала, наверное. И вдруг среди этого гама открывается дверь и в класс входит... директор. Белка, моментом, стрелой пролетает между его ног и скрывается где-то в коридорах школы. Валентина Петровна и ребята, не замечая директора, увлекшись ловлей зверька, кидаются за ним и, столкнувшись в дверях с директором, валят его с ног. Мгновенно у двери образовалась куча-мала.
Я, чудом удержавшись за партой и не успевший принять участие в общей ловле зверька, с ужасом наблюдал, как из общей кучи тел поднимались наша литераторша и директор. При этом Валентина Петровна, уже осознающая свое положение, бледнела на глазах, а директор почему-то багровел. Ребята и девчонки вскакивали с пола разгоряченные погоней и застывали как в немой финальной сцене гоголевского «Ревизора».
Я, да и все наверняка, ждали, что сейчас произойдет что-то из ряда вон выходящее. А уж у литераторши, скорее всего, пол разверзся под ногами, или она сама желала провалиться сквозь его, лишь бы не торчать перед директором в таком недостойном для нее виде. Но и директор, поднявшись с пола, хоть и покраснел от возмущения как рак, ошпаренный кипятком, не знал что делать. Отряхнув костюм, он, ни слова не сказав, повернулся и вышел из класса. Воцарилась мертвая тишина.
И вдруг ее нарушил жалостный шепот Валентины Петровны: «Да он же меня уволит!» Кто? - спрашивать было не надо - все было яснее ясного. И неожиданно в один голос мы стали ее уговаривать, что виноваты мы, а не она и пусть директор наказывает нас, всех. И тут литераторша спросила банальное:
- А откуда белка взялась? Кто ее в класс принес?
И снова воцарилась тишина. Одно дело виноват класс: как бы и все, и никто, а тут лобовой вопрос: кто? Выручил Витька Седых: «Я не хотел, Валентина Петровна...».
Учительница на ватных ногах подошла к столу и опустилась на стул. Она сидела, опустив голову, словно высматривая что-то на столе, и молчала.
Первым не выдержал я: «Валентина Петровна, мы виноваты, белку-то мы принесли... Но, ей богу, никто не думал, что она вырвется».
И тут всех словно прорвало: заговорили, закричали, стараясь как-то успокоить учительницу.
В это время в класс незаметно вошел наш завхоз Николай Трегубов. Бывший лесник и охотник. Обморозив в свое время руки и потеряв два пальца на правой, он уже второй год работал в школе. Вот в этой-то культе дядя Коля и держал за загривок белку. Добродушно улыбнувшись в пышные пшеничные усы, он пробасил: «Это кто тут зверька обижает?» Не сговариваясь, мы кинулись к нему: «Дядя Коля, что нам теперь делать?». Тот мгновенно оценил обстановку и начал нас успокаивать: «Ладно, я все на себя возьму, попробую с Семеном Георгиевичем поговорить... Может и образуется все.
Да и вы, Валентина Петровна, не убивайтесь уж так-то... А ну, ребята, кто смелый, пойдем со мной...».
Я и Витька Седых, не сговариваясь, пошли за дядей Колей. Однако, перед кабинетом директора дух нас оставил и мы было остановились. Тогда наш провожатый легонько подтолкнул в спину левой рукой, продолжая в правой держать белку. Дверь кабинета открылась и мы, перешагнув порог, застыли, опустив головы. Но и директор не сразу поднял на нас глаза, он внимательно пытался разглядеть что-то на своем столе.
Выручил дядя Коля: «Семен Георгиевич, вот она, виновница, - приподнимая белку, сказал он: - смотрите, какая красавица». Директор молчал.
- Ну что мне отшлепать этих олухов что ли? - пробасил шутливо дядя Коля: - Ясно, что нахулиганили, но ведь не хотели они этого. Кто знал, что все так получится... Простите вы их, ребята уже повинились.
- Тоже мне заступничек нашелся, - пробурчал Семен Георгиевич: - иди, делом займись, да белку не забудь выпустить на волю, а я с этими - кивнув на нас с Витькой - побеседую.
Дядя Коля вышел. Мы остались, продолжая буравить взглядами пол. Директор молча барабанил пальцами правой руки по столу. Пауза затягивалась. И тут в дверь кабинета постучались.
- Занят, подождите - громко сказал директор. Но дверь робко приоткрылась и показалась голова Валентины Петровны. За ней виднелись головы наших одноклассников.
- Можно, Семен Георгиевич?
Ответить директор не успел - в кабинет поодиночке стали входить ребята и девчата. Последней вошла учительница.
И тут неожиданно директор улыбнулся:
- Как же это вы ее поймали, белку-то?
Пришлось рассказать. Выслушав нас, Семен Георгиевич покачал головой и уже примирительным голосом сказал: - Ладно, прощаю. Но с условием: останетесь после занятий на дополнительный урок и закончите тему. Как я понял, вы Пушкина проходите?
Вопрос явно был адресован Валентине Петровне. Та молча кивнула головой.
- Ведь Пушкин все же важнее белки. А зверьков больше не трогайте. Ведь эта белка лесная, а не ручная, как у нашего великого классика, в сказке. Золотых орехов она не грызет, а вот вам за нее на орехи могло бы и достаться. Скажите спасибо Николаю Сергеевичу, выручил вас, охотников.