431 Еловских Рядовой Воробьев
Василий Иванович Еловских
ВАСИЛИЙ ЕЛОВСКИХ
РЯДОВОЙ ВОРОБЬЕВ
_Маленькие_рассказы_
ПОПУТЧИК
Когда поезд остановился, кроме Сергеева, из вагонов вышли только три человека.
Было около одиннадцати часов вечера. На перроне маленькой станции тускло горели две электрические лампочки. Сергеев дернул массивную дверь, над которой висела большая стеклянная вывеска «Буфет». Закрыто.
— Зря стараетесь, — услышал он недовольный голос. — Никто здесь не заботится о пассажирах. Никому нет до них дела.
Рядом с Сергеевым стоял пожилой мужчина с чемоданом и плащом в руках.
— Конечно, неприятно, что буфет не работает, — согласился Сергеев. — Но, видимо, уже поздно.
— Как это поздно? Люди подходят, дергают дверь, значит, не поздно!
— Не поздно только для двух человек.
— Э-э, батенька, нельзя подходить к делу чисто торгашески. Буфет обязан обслуживать пассажиров и днем и вечером. Изволь сейчас плестись в поселок с голодным желудком.
«Ну, этого, кажется, не переспоришь», — подумал Сергеев и молча прошел мимо придирчивого пассажира на привокзальную площадь.
Вдали светились огни заводского поселка, до которого вела слабо освещенная дорога, обсаженная деревьями.
— Могу вам составить компанию, — снова услышал Сергеев тот же скрипучий голос. — Хотя, может быть, вам это не совсем приятно?
— Нет, почему же, пойдемте, — ответил Сергеев. — Вдвоем веселее.
Навстречу им шли парень и девушка. Парень держал в своей руке руку девушки и что-то шептал, наклонившись к ней. А она радостно говорила:
— Мне здесь нравится, очень нравится!
— Еще бы не нравилось, — мрачно произнес попутчик Сергеева, когда влюбленная пара прошла мимо. — Ночь, темнота, одни вдвоем. Совести у людей нету.
— Почему же нет совести? — возразил Сергеев. — Молодежь как молодежь. Любят друг друга, гуляют…
— А почему бы им не пойти в клуб, кинотеатр или в библиотеку и не провести там вечер культурно? В самом деле: почему бы им не пойти туда? Нет, тут дело известное: хочется объятий, поцелуйчиков. А потом, понимаете ли, ребятишки без отцов растут.
Сергеев хотел снова возразить, но мужчина продолжал, не слушая его:
— Такие вот гуляющие очень любят цветы держать в руках. А если нет цветов — ветки деревьев. Помахивают ими туда-сюда. Поэтично получается. Только вот иногда насаждения портят. Идет кавалер по дороге, оторвет от насаждения ветку и подарит ее своей даме сердца. Дама довольна, а насаждение начинает хиреть. У них — мужчина показал на тощие деревца, недавно посаженные возле дороги, — сила совсем не та, что у деревьев в лесу. Те обломай и все равно растут. Я, конечно, не хочу сказать, что насаждения только одни влюбленные портят. Тут главным образом мальчишки виноваты.
Попутчик Сергеева расстегнул пиджак и, тяжело вздохнув, продолжал:
— Пойдемте помедленнее — у меня что-то под мышками давит. Костюм в прошлом месяце сшил в ателье. Да разве у нас шить умеют? Зипун из грубого сукна еще как-нибудь сошьют, а уж костюм такой приготовят, что не приведи господи. Только на огородное чучело напяливать. И все потому, что торопятся. А, спрашивается, когда торопливость приводила к добру?
Сергеев скривился, как от зубной боли, и быстро свернул с дороги на узенькую тропинку, которая белела в темноте.
— Куда это вы? — удивился мужчина. — Здесь и по дороге-то плохо идти, не то что по тропинке.
— Ну тебя к дьяволу! — крикнул Сергеев. — Надоел ты мне хуже горькой редьки.
И он быстро пошел в сторону. Тропинка тоже вела к заводскому поселку, но не к центру, как дорога, а к окраине.
_1959._
Василий Иванович Еловских
ВАСИЛИЙ ЕЛОВСКИХ
РЯДОВОЙ ВОРОБЬЕВ
_Маленькие_рассказы_
ПОПУТЧИК
Когда поезд остановился, кроме Сергеева, из вагонов вышли только три человека.
Было около одиннадцати часов вечера. На перроне маленькой станции тускло горели две электрические лампочки. Сергеев дернул массивную дверь, над которой висела большая стеклянная вывеска «Буфет». Закрыто.
— Зря стараетесь, — услышал он недовольный голос. — Никто здесь не заботится о пассажирах. Никому нет до них дела.
Рядом с Сергеевым стоял пожилой мужчина с чемоданом и плащом в руках.
— Конечно, неприятно, что буфет не работает, — согласился Сергеев. — Но, видимо, уже поздно.
— Как это поздно? Люди подходят, дергают дверь, значит, не поздно!
— Не поздно только для двух человек.
— Э-э, батенька, нельзя подходить к делу чисто торгашески. Буфет обязан обслуживать пассажиров и днем и вечером. Изволь сейчас плестись в поселок с голодным желудком.
«Ну, этого, кажется, не переспоришь», — подумал Сергеев и молча прошел мимо придирчивого пассажира на привокзальную площадь.
Вдали светились огни заводского поселка, до которого вела слабо освещенная дорога, обсаженная деревьями.
— Могу вам составить компанию, — снова услышал Сергеев тот же скрипучий голос. — Хотя, может быть, вам это не совсем приятно?
— Нет, почему же, пойдемте, — ответил Сергеев. — Вдвоем веселее.
Навстречу им шли парень и девушка. Парень держал в своей руке руку девушки и что-то шептал, наклонившись к ней. А она радостно говорила:
— Мне здесь нравится, очень нравится!
— Еще бы не нравилось, — мрачно произнес попутчик Сергеева, когда влюбленная пара прошла мимо. — Ночь, темнота, одни вдвоем. Совести у людей нету.
— Почему же нет совести? — возразил Сергеев. — Молодежь как молодежь. Любят друг друга, гуляют…
— А почему бы им не пойти в клуб, кинотеатр или в библиотеку и не провести там вечер культурно? В самом деле: почему бы им не пойти туда? Нет, тут дело известное: хочется объятий, поцелуйчиков. А потом, понимаете ли, ребятишки без отцов растут.
Сергеев хотел снова возразить, но мужчина продолжал, не слушая его:
— Такие вот гуляющие очень любят цветы держать в руках. А если нет цветов — ветки деревьев. Помахивают ими туда-сюда. Поэтично получается. Только вот иногда насаждения портят. Идет кавалер по дороге, оторвет от насаждения ветку и подарит ее своей даме сердца. Дама довольна, а насаждение начинает хиреть. У них — мужчина показал на тощие деревца, недавно посаженные возле дороги, — сила совсем не та, что у деревьев в лесу. Те обломай и все равно растут. Я, конечно, не хочу сказать, что насаждения только одни влюбленные портят. Тут главным образом мальчишки виноваты.
Попутчик Сергеева расстегнул пиджак и, тяжело вздохнув, продолжал:
— Пойдемте помедленнее — у меня что-то под мышками давит. Костюм в прошлом месяце сшил в ателье. Да разве у нас шить умеют? Зипун из грубого сукна еще как-нибудь сошьют, а уж костюм такой приготовят, что не приведи господи. Только на огородное чучело напяливать. И все потому, что торопятся. А, спрашивается, когда торопливость приводила к добру?
Сергеев скривился, как от зубной боли, и быстро свернул с дороги на узенькую тропинку, которая белела в темноте.
— Куда это вы? — удивился мужчина. — Здесь и по дороге-то плохо идти, не то что по тропинке.
— Ну тебя к дьяволу! — крикнул Сергеев. — Надоел ты мне хуже горькой редьки.
И он быстро пошел в сторону. Тропинка тоже вела к заводскому поселку, но не к центру, как дорога, а к окраине.
_1959._