431 Еловских Рядовой Воробьев
Василий Иванович Еловских
ВАСИЛИЙ ЕЛОВСКИХ
РЯДОВОЙ ВОРОБЬЕВ
_Маленькие_рассказы_
РАЗГОВОР С СЫНОМ
С работы Яков Иванович пришел сильно уставший. Наскоро поужинав, он прилег на диван, закрыл глаза и задремал. Его разбудил пятилетний сын Вова. Он водил тонкими розоватыми пальчиками по носу и глазам отца.
— Тебе чего? — строго спросил Яков Иванович. — Я отдыхаю. Пойди, детка, в другую комнату поиграй. Пойди, поиграй.
— Давай, папа, поговорим.
— Потом, потом. Не трогай меня.
— Какой ты нетронутый. Папа, а деревья чувствуют себя?
— Нет. Не чувствуют.
— А почему? — Вова удивленно приподнимает светлые брови и делает губы трубочкой.
— Почему да почему. Длинно объяснять. Нету у них органов чувств. Нервной системы, понимаешь, нету. Пойди к маме. Скажи, чтобы она занялась тобой.
— Мама пишет письмо, жирное-жирное. Папа, а ты умеешь писать жирные письма? Умеешь?
— Слушай, голубчик, у тебя есть хоть капля совести? Или нет? Я отдыхаю. Мы с тобой потом поговорим.
— Капля? Капли из-под крана капают.
— Я полежу часок, посплю. А когда встану, поеду в город и тебя с собой возьму.
— На легковушке поедем? У легковушки сильная скорость?
— Большая скорость.
— Почему большая? Ведь легковушка-то маленькая. Сильная скорость.
— Нет, Вова, большая скорость.
— Почему?
— Так принято говорить. Все так говорят. Ох, сынок, как ты зарос! Сегодня я тебя в парикмахерскую свожу. Подстричься надо.
— С душем?
— Что «с душем»?
— Стричь будут с душем?
— Да, да, можно и с одеколоном…
— Папа, расскажи сказку.
— Не могу. Я устал. Дай мне отдохнуть. Почему ты не слушаешься? Если ты не будешь меня слушать, я тебя выпорю.
И отец шутливо нахмурил брови.
— Э-э-э, — протянул Вова, — посмотрим, кто кого перепорет.
В комнату вошла жена Якова Ивановича и спросила:
— Что здесь за шум?
Яков Иванович приподнялся с дивана и протер глаза. Сон у него уже проходил, и вместе с ним проходила усталость.
_1959._
Василий Иванович Еловских
ВАСИЛИЙ ЕЛОВСКИХ
РЯДОВОЙ ВОРОБЬЕВ
_Маленькие_рассказы_
РАЗГОВОР С СЫНОМ
С работы Яков Иванович пришел сильно уставший. Наскоро поужинав, он прилег на диван, закрыл глаза и задремал. Его разбудил пятилетний сын Вова. Он водил тонкими розоватыми пальчиками по носу и глазам отца.
— Тебе чего? — строго спросил Яков Иванович. — Я отдыхаю. Пойди, детка, в другую комнату поиграй. Пойди, поиграй.
— Давай, папа, поговорим.
— Потом, потом. Не трогай меня.
— Какой ты нетронутый. Папа, а деревья чувствуют себя?
— Нет. Не чувствуют.
— А почему? — Вова удивленно приподнимает светлые брови и делает губы трубочкой.
— Почему да почему. Длинно объяснять. Нету у них органов чувств. Нервной системы, понимаешь, нету. Пойди к маме. Скажи, чтобы она занялась тобой.
— Мама пишет письмо, жирное-жирное. Папа, а ты умеешь писать жирные письма? Умеешь?
— Слушай, голубчик, у тебя есть хоть капля совести? Или нет? Я отдыхаю. Мы с тобой потом поговорим.
— Капля? Капли из-под крана капают.
— Я полежу часок, посплю. А когда встану, поеду в город и тебя с собой возьму.
— На легковушке поедем? У легковушки сильная скорость?
— Большая скорость.
— Почему большая? Ведь легковушка-то маленькая. Сильная скорость.
— Нет, Вова, большая скорость.
— Почему?
— Так принято говорить. Все так говорят. Ох, сынок, как ты зарос! Сегодня я тебя в парикмахерскую свожу. Подстричься надо.
— С душем?
— Что «с душем»?
— Стричь будут с душем?
— Да, да, можно и с одеколоном…
— Папа, расскажи сказку.
— Не могу. Я устал. Дай мне отдохнуть. Почему ты не слушаешься? Если ты не будешь меня слушать, я тебя выпорю.
И отец шутливо нахмурил брови.
— Э-э-э, — протянул Вова, — посмотрим, кто кого перепорет.
В комнату вошла жена Якова Ивановича и спросила:
— Что здесь за шум?
Яков Иванович приподнялся с дивана и протер глаза. Сон у него уже проходил, и вместе с ним проходила усталость.
_1959._