418 Пионт Е Много неба
Екатерина Лаврентьевна Пионт
Екатерина ПИОНТ
Много неба
Рассказы
АНАСТАСИЯ
Анастасия — непокорная, такая с рождения. Не захочет кашу, никакие увещания не помогут. Другим насильно в рот пихают за папу, за маму, они глотают, а Настя на это грозно топала ножкой и картаво выкрикивала:
— Это мой ротик! А не ваш!
— Прочитай стишок Деду Морозу!
— Не буду! Это не Дед Мороз, у него глаза тётеньки... Пошла в садик, ей уже четыре. Идём с ней.
— Бабушка, а вы с дедушкой, что ли, женились?
— Да.
— А вас дразнили «жених с невестой поехали по тесто»?
— Так мы уже взрослые были.
— А-а-а, хорошо вам...
— А у дедушки тогда тоже усы были?
— Нет. Он же был молодой.
— Так усы же не только у старых! Ты забыла, что ли?
— Наверное...
— Ну вот, хорошо, что у тебя есть внучка, хоть подсказала.
— Да...
— А у меня в садике тоже есть жених, ну, Паша такой...
— Усатый?
Хохочет.
— Нет! Он же не бреется.
— А почему?
— Так он же маленький, может порезаться! И откуда эти волосы у мужчин появляются? Хорошо, что мы женщины! Да?
— Конечно.
— Знаешь, бабушка, он меня всегда угощает конфетами. Наверное, влюбился... — приглушив голос и опустив глаза, говорит она.
Затем, усмехнувшись, бросает лукавый взгляд в мою сторону.
— Наверное, он думает, что я красивая...
— А что там думать — ты красавица: глаза, как небо! Волосы, как солнечный свет!
— А... а как ветер что?
— Характер.
— Почему?
— Ну, сильный. Переменчивый...
— Любого может с ног сшибить, да? — вопрошает Настя.
Смеюсь.
— Ничего смешного... Вон как дует! А ещё? А как воздух что?
— Сама вся. Лёгкая...
— Я никогда не потолстею, на диетах буду сидеть...
— Ну, это уже лишнее, тогда не вырастешь, детям нельзя на диетах сидеть.
— Так это же когда состарюсь уже!.. Если Паша мне сделает предложение, я, наверное, подумаю... — отгоняя комара, вдруг заявляет она.
— О, это надо ещё повзрослеть, Анастасия, — говорю, — выучиться.
— Я знаю... Долго учиться надо, а то ведь можно незнайкой стать... Я буду певицей.
— Вполне возможно, голос у тебя серебристый...
— Ну, это если ещё повезёт, — вздыхая, говорит она.
— Надо самой ехать!
Настя смеётся, а потом:
— Бабушка! А ведь едут всегда на ком-нибудь... На слоне, на ослике или на автобусе...
— Хм, да, — говорю, — ты права...
— А пешком никто не любит ходить... — сморщив курносый носик, итожит она.
Через два года, летом, учим кататься Анастасию на роликовых коньках, все за ней бегаем: мама, бабушка, сестрёнка Инга, которой уже девять.
— Уберите руки! Я сама!
Падает.
— Всё из-за вас, нечего меня караулить, я не маленькая уже! — поправляя модный блондинистый хвост на голове, возмущается она.
Мать незаметно идёт сзади, держа руки наготове, Настя оглядывается, снова бунтует.
Отошли в сторону от неё, наблюдаем. Настя идёт сама, шажок за шажком, нос кверху...
Стоим, обсуждаем с матерью:
— Вот ведь какая! Что за девчонка! Неуправляемая!..
— Она — личность, — прищурившись, внимательно следя за Анастасией, говорит Инга...
Екатерина Лаврентьевна Пионт
Екатерина ПИОНТ
Много неба
Рассказы
АНАСТАСИЯ
Анастасия — непокорная, такая с рождения. Не захочет кашу, никакие увещания не помогут. Другим насильно в рот пихают за папу, за маму, они глотают, а Настя на это грозно топала ножкой и картаво выкрикивала:
— Это мой ротик! А не ваш!
— Прочитай стишок Деду Морозу!
— Не буду! Это не Дед Мороз, у него глаза тётеньки... Пошла в садик, ей уже четыре. Идём с ней.
— Бабушка, а вы с дедушкой, что ли, женились?
— Да.
— А вас дразнили «жених с невестой поехали по тесто»?
— Так мы уже взрослые были.
— А-а-а, хорошо вам...
— А у дедушки тогда тоже усы были?
— Нет. Он же был молодой.
— Так усы же не только у старых! Ты забыла, что ли?
— Наверное...
— Ну вот, хорошо, что у тебя есть внучка, хоть подсказала.
— Да...
— А у меня в садике тоже есть жених, ну, Паша такой...
— Усатый?
Хохочет.
— Нет! Он же не бреется.
— А почему?
— Так он же маленький, может порезаться! И откуда эти волосы у мужчин появляются? Хорошо, что мы женщины! Да?
— Конечно.
— Знаешь, бабушка, он меня всегда угощает конфетами. Наверное, влюбился... — приглушив голос и опустив глаза, говорит она.
Затем, усмехнувшись, бросает лукавый взгляд в мою сторону.
— Наверное, он думает, что я красивая...
— А что там думать — ты красавица: глаза, как небо! Волосы, как солнечный свет!
— А... а как ветер что?
— Характер.
— Почему?
— Ну, сильный. Переменчивый...
— Любого может с ног сшибить, да? — вопрошает Настя.
Смеюсь.
— Ничего смешного... Вон как дует! А ещё? А как воздух что?
— Сама вся. Лёгкая...
— Я никогда не потолстею, на диетах буду сидеть...
— Ну, это уже лишнее, тогда не вырастешь, детям нельзя на диетах сидеть.
— Так это же когда состарюсь уже!.. Если Паша мне сделает предложение, я, наверное, подумаю... — отгоняя комара, вдруг заявляет она.
— О, это надо ещё повзрослеть, Анастасия, — говорю, — выучиться.
— Я знаю... Долго учиться надо, а то ведь можно незнайкой стать... Я буду певицей.
— Вполне возможно, голос у тебя серебристый...
— Ну, это если ещё повезёт, — вздыхая, говорит она.
— Надо самой ехать!
Настя смеётся, а потом:
— Бабушка! А ведь едут всегда на ком-нибудь... На слоне, на ослике или на автобусе...
— Хм, да, — говорю, — ты права...
— А пешком никто не любит ходить... — сморщив курносый носик, итожит она.
Через два года, летом, учим кататься Анастасию на роликовых коньках, все за ней бегаем: мама, бабушка, сестрёнка Инга, которой уже девять.
— Уберите руки! Я сама!
Падает.
— Всё из-за вас, нечего меня караулить, я не маленькая уже! — поправляя модный блондинистый хвост на голове, возмущается она.
Мать незаметно идёт сзади, держа руки наготове, Настя оглядывается, снова бунтует.
Отошли в сторону от неё, наблюдаем. Настя идёт сама, шажок за шажком, нос кверху...
Стоим, обсуждаем с матерью:
— Вот ведь какая! Что за девчонка! Неуправляемая!..
— Она — личность, — прищурившись, внимательно следя за Анастасией, говорит Инга...