418 Пионт Е Много неба
Екатерина Лаврентьевна Пионт
Екатерина ПИОНТ
Много неба
Рассказы
НАСТОЯЩАЯ МУЗЫКА
Сонечка танцевала почти с самого рождения. Сначала в кроватке, а как стала ходить — перед зеркалом. При этом черноглазую мордашку держала так артистично. Лет с четырёх она захотела танцевать под музыку. А в пять её отдали на танцы. Когда их с младшим братом приводили к нам, уже с порога неслось:
— Бабуля, сейчас покажу, как я научилась!..
Её тёмно-каштановые локоны метались в такт музыке, в чёрных глазах вспыхивало озорство, удивление... Она искала и находила в себе всё новые и новые ощущения. Глядя на неё, я представила, как она кружится в вальсе под музыку Свиридова из кинофильма «Метель». Но приобрести сочинения моего любимого композитора пока не удавалось.
Я купила диски с произведениями Чайковского, Бетховена. Как она танцевала под «Лебединое озеро»! Подражая балеринам, она вставала на кончики пальцев и, перебирая ножками, плыла, словно лебедь, затем плавно опускалась, взмахивая руками, поднималась, вытягивая красиво вверх руку, словно шею этой гордой птицы...
Но особенно она полюбила «Лунную сонату» Бетховена. Её заключительную часть. В ней Сонечка с первых аккордов нашла себя. Здесь всё так было для неё органично, знакомо...
Это её характер. Мелодия врывалась и неслась по квартире, заполняя собой без остатка все уголки комнат, заглушая рассказ Саши о том, что происходило в садике... Она возносилась ввысь, там бурлила, разрывалась на куски, снова соединялась и вдруг обрушивалась! И вместе с ней Сонечка, разбежавшись, снова и снова подпрыгивала, вытягиваясь вверх всем свои хрупким тельцем, словно пыталась коснуться пальчиками этого неосязаемого чуда — музыки... И падала красиво на ковёр, чуть подрагивая кистью обессилевшей руки.
Саша, временами поглядывая на сестру, занимался военной техникой: танки, грузовики, пулемёты, выкрашенные в защитный цвет. Это его любимые игрушки. Мы их покупали ещё лет тридцать назад для маленьких сыновей, младший из которых и есть папа Сонечки и Саши. Вечные игрушки — во всех смыслах.
Сонечка парила... Музыка кончалась, она кланялась и снова включала заключительную часть сонаты...
Саша продолжал играть с машинками.
— Смотри, бабушка, какое дуло! Здорово, да? Ты думаешь, вот у этого грузовика зачем такой крючок?..
— Смотри, бабушка, как я умею! — и Сонечка делала обороты, что-то вроде тулупа в фигурном катании.
Я хвалила. Саша тоже требовал к себе внимания и, кажется, даже не слышал музыки.
Я любовалась внучкой, участвовала в обстрелах бандитов...
Только и слышалось: «Бабуля, смотри! Я ещё вот как умею ножкой...», «Бабушка, смотри, здесь сидит танкист, а здесь — наводчик, это который показывает, куда стрелять, ты не знала?»
— Знала. Твой дядя наводчиком служил.
— Я тоже буду служить...
— Саша! Не отвлекай бабушку! Бабуль, смотри, как...
Так прошло полгода. Сонечке уже исполнилось шесть
лет, Саше — четыре. С каждым их приходом квартира наполнялась музыкой Чайковского, Бетховена. По дивану, по полу шла тяжёлая (машинки, действительно, тяжёлые, хоть гвозди забивай) военная техника. Сыпались вопросы, ответы — все были заняты своим делом. Глядя на них, я думала: да, хорошо, если Сонечка будет танцевать или заниматься живописью, у неё и это отлично получается, такие характерные персонажи выходят из-под её руки, одним росчерком карандаша она создаёт образ. Пусть это не гениальные рисунки Нади Рушевой, но всё-таки... А Саша...
Саша — технарь. Лишь бы были машинки. Но зато знает все их марки.
Как только он умудряется их выговаривать? Но не дано ребёнку слышать, видеть прекрасное... Так думала я.
Однажды шла по телевизору «Песня года». Вдруг стук в дверь, шум, гам — сын привёл внуков. Сонечка, как всегда, захотела танцевать, а я собиралась посмотреть передачу до конца.
— Потанцуй под эту музыку...
Она нехотя согласилась. Телевизор стоял в одной комнате с музыкальным центром. Саша, как всегда, занялся боевой техникой. Сонечка пыталась танцевать под Баскова, Катю Лель, группу «Блестящие», но то и дело раздавалось: «Ой! Не получается...»
— Сонь, ну ты старайся, — изредка бросала я, погрузившись в концерт...
И вдруг умоляющий голос Саши:
— Бабуль! Включи лучше настоящую музыку!
Екатерина Лаврентьевна Пионт
Екатерина ПИОНТ
Много неба
Рассказы
НАСТОЯЩАЯ МУЗЫКА
Сонечка танцевала почти с самого рождения. Сначала в кроватке, а как стала ходить — перед зеркалом. При этом черноглазую мордашку держала так артистично. Лет с четырёх она захотела танцевать под музыку. А в пять её отдали на танцы. Когда их с младшим братом приводили к нам, уже с порога неслось:
— Бабуля, сейчас покажу, как я научилась!..
Её тёмно-каштановые локоны метались в такт музыке, в чёрных глазах вспыхивало озорство, удивление... Она искала и находила в себе всё новые и новые ощущения. Глядя на неё, я представила, как она кружится в вальсе под музыку Свиридова из кинофильма «Метель». Но приобрести сочинения моего любимого композитора пока не удавалось.
Я купила диски с произведениями Чайковского, Бетховена. Как она танцевала под «Лебединое озеро»! Подражая балеринам, она вставала на кончики пальцев и, перебирая ножками, плыла, словно лебедь, затем плавно опускалась, взмахивая руками, поднималась, вытягивая красиво вверх руку, словно шею этой гордой птицы...
Но особенно она полюбила «Лунную сонату» Бетховена. Её заключительную часть. В ней Сонечка с первых аккордов нашла себя. Здесь всё так было для неё органично, знакомо...
Это её характер. Мелодия врывалась и неслась по квартире, заполняя собой без остатка все уголки комнат, заглушая рассказ Саши о том, что происходило в садике... Она возносилась ввысь, там бурлила, разрывалась на куски, снова соединялась и вдруг обрушивалась! И вместе с ней Сонечка, разбежавшись, снова и снова подпрыгивала, вытягиваясь вверх всем свои хрупким тельцем, словно пыталась коснуться пальчиками этого неосязаемого чуда — музыки... И падала красиво на ковёр, чуть подрагивая кистью обессилевшей руки.
Саша, временами поглядывая на сестру, занимался военной техникой: танки, грузовики, пулемёты, выкрашенные в защитный цвет. Это его любимые игрушки. Мы их покупали ещё лет тридцать назад для маленьких сыновей, младший из которых и есть папа Сонечки и Саши. Вечные игрушки — во всех смыслах.
Сонечка парила... Музыка кончалась, она кланялась и снова включала заключительную часть сонаты...
Саша продолжал играть с машинками.
— Смотри, бабушка, какое дуло! Здорово, да? Ты думаешь, вот у этого грузовика зачем такой крючок?..
— Смотри, бабушка, как я умею! — и Сонечка делала обороты, что-то вроде тулупа в фигурном катании.
Я хвалила. Саша тоже требовал к себе внимания и, кажется, даже не слышал музыки.
Я любовалась внучкой, участвовала в обстрелах бандитов...
Только и слышалось: «Бабуля, смотри! Я ещё вот как умею ножкой...», «Бабушка, смотри, здесь сидит танкист, а здесь — наводчик, это который показывает, куда стрелять, ты не знала?»
— Знала. Твой дядя наводчиком служил.
— Я тоже буду служить...
— Саша! Не отвлекай бабушку! Бабуль, смотри, как...
Так прошло полгода. Сонечке уже исполнилось шесть
лет, Саше — четыре. С каждым их приходом квартира наполнялась музыкой Чайковского, Бетховена. По дивану, по полу шла тяжёлая (машинки, действительно, тяжёлые, хоть гвозди забивай) военная техника. Сыпались вопросы, ответы — все были заняты своим делом. Глядя на них, я думала: да, хорошо, если Сонечка будет танцевать или заниматься живописью, у неё и это отлично получается, такие характерные персонажи выходят из-под её руки, одним росчерком карандаша она создаёт образ. Пусть это не гениальные рисунки Нади Рушевой, но всё-таки... А Саша...
Саша — технарь. Лишь бы были машинки. Но зато знает все их марки.
Как только он умудряется их выговаривать? Но не дано ребёнку слышать, видеть прекрасное... Так думала я.
Однажды шла по телевизору «Песня года». Вдруг стук в дверь, шум, гам — сын привёл внуков. Сонечка, как всегда, захотела танцевать, а я собиралась посмотреть передачу до конца.
— Потанцуй под эту музыку...
Она нехотя согласилась. Телевизор стоял в одной комнате с музыкальным центром. Саша, как всегда, занялся боевой техникой. Сонечка пыталась танцевать под Баскова, Катю Лель, группу «Блестящие», но то и дело раздавалось: «Ой! Не получается...»
— Сонь, ну ты старайся, — изредка бросала я, погрузившись в концерт...
И вдруг умоляющий голос Саши:
— Бабуль! Включи лучше настоящую музыку!