Кровавый тракт
Борис Иванович Галязимов












БОРИС ГАЛЯЗИМОВ 





КРОВАВЫЙ ТРАКТ







ГОСТЬ ИЗ ТЬМЫ


В ядовито-зеленый китель одетый,
В галифе (на коленях и заднице хром),
Заявился ко мне экс-прокурор. Из этих...
Чинивших беспределы в тридцать седьмом.
В кресло скромненько сел. Развязал тесемки
Серой папки. Извлек из нее тетрадь.
— Пишу мемуары. Но в вашем деле — потемки.
Помогите. О многом бы мог рассказать...
И повел свою повесть о давних допросах,
Для страны обернувшихся грузом потерь.
Как, склоняя к признаниям, бороду жгли папиросой
Одному из военачальников, уж забытых теперь.
Как в подвале, сыром, в полутьму погруженном,
Заглушавшем надрывные стоны души,
Кат военачальнику коленом давил на мошонку
И совал ком бумаги в лицо: — Под-пи-ши!..
С какой злостью мой гость распинал лиходея,
Сколько вылил ушатов дерьма на него!
И казалось, что сам он в подвалах Вандеи
Был сторонним свидетелем — только всего.
Понимал я: он — трус, он боится расплаты.
Скоро ночь, и в сияньи тревожном свечей
Вновь расступится твердь, и колонны распятых
Разбредутся по избам своих палачей.
Утром каты поднимутся, словно побитые.
Но сносить им кошмары по крышку, по гроб.
Правда, был тут один, мук ночных он не вытерпел,
Пулю-дуру чуть раньше загнал себе в лоб!
Я сказал: — Вам бы надо к попу обратиться,
Но и он вряд ли снимет с души вашей гнет.
Я же вынужден с вами, любезный, проститься:
У меня к временам тем — особый счет.
В комариную глушь сослан был по доносу
И расстрелян — помилован позже! — мой дед.
Сам же я уцелел, хоть родился в Березово,
Где жила в ссылке мама шестнадцать лет...
По-солдатски стремительно встал мой проситель.
И ушел. Даже слова не бросил в ответ.
Я же думал: «Зачем нарядился он в китель,
В эти с хромовым хрустом штаны-галифе?..»