От речки до печки
Ирина Андреевна Андреева
Ирина АНДРЕЕВА
От речки до печки
_ПОВЕСТИ,_РАССКАЗЫ_
КОСМОНАВТ
Деревню вмиг облетела новость: Мотька Коржаков улетел в космос. Глашка Коржакова – Мотькина мать, баба неробкого десятка без ума мчалась по улице: «Это какой же гавнюк разнес наш секрет?» – ноги сами несли её к центральной конторе совхоза. Там завсегда людно, ужо она выяснит, кто языком чешет? Встречавшиеся на пути люди почему-то сдержанно улыбались. Глафира в глубине души надеялась, что её станут расспрашивать о сыне-космонавте, разве каждый день случается такое событие?! Но никто не окликнул, не задал вопроса.
В вестибюле конторы толпился народ – сегодня день получки, только после обеда рассосётся очередь. Глашка свои жалкие гроши получила с утра. Мало того, уже половину истратила – раздала долги, будь они неладны.
– Здорово, бабоньки, мужики! – громко от порога приветствовала Глафира земляков.
– О, глядите, Глафира Ивановна собственной персоной! Мы тут про твоего Мотьку спор ведем, – выступил из очереди вечный пересмешник Евсей Ивлев.
– А чё про его спорить? – навострила уши Глашка.
– Говорят, твой Мотька в космосе! – с бравадой объявил Евсей. И даже спел с пафосом, – Он сказал: «Поехали!» и взмахнул рукой!
Глашка с ходу пошла в наступление:
– Кто вот болтает? Кому неча делать?
Некоторые откровенно смеялись, другие с любопытством ждали развязки. Глафира подошла вплотную к Евсею:
– Тебе кто сказал?
– Сорока на хвосте принесла! А ты чё же, не рада, Глафира Ивановна? Мы дак всёй деревней гордимся – наш человек в космосе! – не унимался Ивлев.
– Мели, Емеля, твоя неделя! – Глашка вконец осерчала. – Парень в секретной части служит, на почёте у командира состоит, а вы тут языки чешете!
– Твой парень первый и чешет! – вступает в разговор передовая доярка, – Это же он сам написал Варвариному Саньке. А Санька – матери сказал.
– Как сам? – Глашка выглядит потерянно. Такой оборот дела выбивает её из колеи. Опомнившись, она зло бросает: – Обождите-ка, все заткнётесь!
Поспешно выбежав из конторы, отчаянно хлопнув дверью, она прямиком направляется к Варваре Мироновой – матери Мотькиного дружка Саньки. Варвара хлопает во дворе черенком от лопаты развешенный на верёвке ковёр. Глашка без предисловий приступает к Варваре:
– А ну, кажи Санькино письмо!
Варвара без слов бросает палку, направляется в дом. Вскоре выносит два письма. В одном из которых Глафира находит строчку о сыне: «Мотька пишет, что готовится к полету в космос», а в другом сообщает, якобы Мотька просит Саньку не разглашать военную тайну о том, что завтра он, Мотька, стартует на космическом корабле. Глафира выпрашивает у Варвары письма, обещаясь вернуть, и вновь припускает по улице. Теперь она бежит по направлению к дому.
Там достает все письма от сына, раскладывает на круглом столе в горнице и долго рассматривает штемпели на конвертах, сверяет даты с письмами Варвары.
Семью Коржаковых на деревне держат за малохольную. Глашка – крикливая неуступчивая баба, работает уборщицей в конторе совхоза. Костя – её муж, тракторист. Часто прикладывается он к рюмочке. По характеру безынициативный, уступчивый. Двое ребят – Мотька и Витька – оба охламоны. По физической стати Мотька совсем не похож на слабака – высокий, довольно крепкий парень. А вот характером в отца – слабый, инфантильный. Со школьной скамьи носит Мотька прозвище Сопля. Витька – баламутистый, болтливый подросток, во все дырки сующий свой любопытный нос.
С призывом в ряды Советской армии Мотька-Сопля невольно приобретает авторитет: служба его проходит на космодроме Байконур в космических войсках. Евсей Ивлев в разговоре скептически кидает: «Подумаешь, космонавт нашелся, где-нибудь в роте обслуги служит, там такие тоже нужны. Мотька здоровый, ему хоть об лоб поросей бей, вот и призвали». Эти слова крепко задевают Глафиру за живое. Сгоряча она пишет сыну злое письмо, мол, прояви себя сын, утри всем нос.
Хорошая весть не заставляет себя ждать долго, Мотька пишет в письме секретное: его готовят в полет на орбиту. Глафира строго-настрого наказывает сыну Витьке:
– Только попробуй где трёкни, так и знай, язык ножом отрежу! Шкуру спущу!
Витька божится держать секрет в тайне. Глафира теряет покой и сон. С одной стороны ей не терпится поделиться такой потрясающей новостью. Сколько же сил требуется сдержаться, не похвастаться заслугами сына! Вон Варвара всякий раз бахвалится, как Санька письмо пришлёт. Даже вслух перед бабами читает: «Выходили в море, волны там выше нашего Сельсовета». Санька служит в Морфлоте на Северном море. Бабы охают, невольно взирая на высоту волн – новенький, построенный два года назад двухэтажный Сельсовет: «Ладно бы старый, до войны ставленый бревенчатый домишко, а этот-то белокаменный, ах, громадина какая!»
С другой стороны, Глашка переживает, как бы её кровиночка-сын не пострадал. Думается ей бессонными ночами: «И то сказать, Гагарин вон уж как давно первый слетал, апосля него сколько космонавтов было, ничего, Бог милостив, возвернется и наш Мотька с почетом!»
От мужа-пьяницы Глафира скрывает секрет. С тех пор, как первое письмо о полёте в космос получила, наказала почтальонке вручать ей письма лично в руки. В основном сама за ними на почту заходит. Между тем от сына за полгода службы уже пять писем пришло извещающих о полете в космос. Так и пишет: «Писем от меня покуда не ждите, я на задании в космосе. А вы пишите, вернусь, отвечу». Ах, как не терпится Глафире рассказать о сыне, отвести душу. А с кем? Иногда она разговаривает с Витькой, внушает ему:
– Ты наш уговор насчет Матюшки помнишь?
– Помню, мамка.
– Вот то-то же! Ничего, Витюха, потерпи малость. Скоро мы всем носы утрём. Вот как объявят нашего Мотьку Героем Советского Союза, так и позабудут все Мотьку-Соплю. Эва, моду взяли
– Сопля да Сопля! Будет нам почёт и уважение. Как чуть, в президиум тащат передовую доярку Боброву Алевтину Дмитриевну. Тьфу, прости Господи! Али вон ударника пятилетки Васильева Ивана Витальевича. Будет и на нашей улице праздник!
– А кого в президиум вызывать будут? – тупит Витька.
– Как кого? Об чём мы с тобой толкуем?
– Тебя, что ли? – тянет Витька осклабившись во весь рот. – Прям так и скажут: «Коржакова Глафира Ивановна?»
– Стало быть, так и скажут: «Мать Героя Советского Союза Коржакова Матвея Константиныча». Да разве ж только в президиум? И в район, надо быть, вызовут, и в область. Еще и стульчик подставят: «Присаживайтесь, уважаемая Глафира Ивановна!» И тебе, Витька, почёт и уважение не помешает. Давай-ка, сын, учись хорошо! Не одним девкам Савенковым пасадобли в городе крутить, выучишься, человеком станешь! – мечтательно возводит Глашка глаза долу.
– Мамка, а что такое пасадобля?
Глафира размечтавшись, не слышит сына. Витька и на следующий день допекает мать:
– Мамка, я у Веры Николаевны узнавал, пасадобля – это танец такой. Причём тут девки Савенковы?
– Как при чём? Оне у их, сказывают, в театральную училищу поступили. Вот Савенчиха-то и хвастает на кажном углу: «Мои девки пасадоблю, фокстроты крутят, скоро артистками станут».
Глафира ждала мучительно и терпеливо, когда о сыне объявят по радио, телевидению официально. Однако известий не было. А тут этот слух, распространенный Варварой. Лопнуло Глашкино терпение. Надумала она добиваться справедливости в военкомате. Поедет в район, не решится вопрос, до областного доберётся. А для начала написала письмо в воинскую часть, где проходит службу Мотька. Жаль посоветоваться не с кем. Витька ещё мал, не советчик. Мучилась над текстом, переписывала несколько раз.
_«Уважаемый_командир_в/ч_пишет_вам_мать_солдата_Коржакова_Матвея_Константиныча._Тут_такое_дело,_уважаемый_командир,_не_знаю,_как_вас_зовут_величают._Пишет_наш_сын_Матвей_Константиныч_что_ужо_по_пятому_разу_слетал_в_космос._Как_жа_это_так_несправедливо_получаетца?_Которые_космонавты_послышу_раз_другой_слетали_и_уже_Герои_заслуженные,_а_мому_Матвею_Костантинычу_стало_быть_не_положено?_Уважаемый_командир_в/ч_я_конешно_понимаю_што_приказы_командира_не_осуждаютца,_нужно_Родине_служить_и_всё_такое_протчее,_но_справедливость_должна_быть!_Уж_вы_похлопочите_за_мово_сыночка_Коржакова_Матвея_Константиныча._При_сём_подписываюсь_Коржакова_Глафира_Ивановна»._
Глашка перечитала, жирно обвела слова «по пятому разу», ниже по тексту добавила: «Жду вашего ответу». Надолго задумалась: дать бы кому проверить, расставили бы запятые, там, точки-тире. Еще раз перечитала разлинованный листок, вывела вердикт: «Чё тут непонятно? Без точек и запятых обойдётся!», решительно согнула листок вдвое, вложила в конверт. Не беда, что фамилии командира не знает, в графе «Кому» написала «Командиру в/ч», указала адрес и индекс с конверта сына. Никому не сказала о письме, даже Витьке.
На следующий день сидела на почте, ждала почтовую машину, чтобы отправить письмо уж наверняка без подлога. Почтальонка готовила корреспонденцию к отправке, быстро проставляла штемпели на конвертах и квитанциях. Глафира подсунула свой конверт, работница, не глядя, тиснула его, бросила в общую кучу. Глафира так и крутилась в отделении, ждала. Успокоилась, когда водитель вынес рогожный мешок с кучей почтовых вложений в машину.
Ответ из части пришел неожиданно быстро телеграммой, в которой лаконично излагалось: _«Уважаемая_Глафира_Ивановна_зпт_Ваш_запрос_сообщаю_двтч_рядовой_Коржаков_Матвей_Константинович_переведен_в/ч_Хабаровска_тчк_Командир_в/ч_Морозов_тчк»._
Чуть позже из Хабаровска пришла телеграмма от командира войсковой части: _«Уважаемая_Глафира_Ивановна_зпт_извещаю_двтч_рядовой_Коржаков_Матвей_Константинович_прибыл_прохождения_воинской_службы_в/ч_Строительного_батальона_тчк_Командир_подразделения_Волков»._
Новая весть полетела по селу: Матюха из космонавтов переквалифицировался в военные строители. Глафира притихла. Прошло время. Поутихли сплетни на селе. Лишь один раз в сердцах высекла Глашка Витьку хворостиной за неудобный вопрос:
– Мамка, а как же теперь с почётом?
– Почёту от вас, как по чёрту! Ты ещё, пойди, послужи, можа в Кремлёвский полк угодишь! Черти неудобные!
Минули годы, выросли дети детей, но всякий раз в День космонавтики найдётся человек, который поздравит Матвея Коржакова с праздником.
Ирина Андреевна Андреева
Ирина АНДРЕЕВА
От речки до печки
_ПОВЕСТИ,_РАССКАЗЫ_
КОСМОНАВТ
Деревню вмиг облетела новость: Мотька Коржаков улетел в космос. Глашка Коржакова – Мотькина мать, баба неробкого десятка без ума мчалась по улице: «Это какой же гавнюк разнес наш секрет?» – ноги сами несли её к центральной конторе совхоза. Там завсегда людно, ужо она выяснит, кто языком чешет? Встречавшиеся на пути люди почему-то сдержанно улыбались. Глафира в глубине души надеялась, что её станут расспрашивать о сыне-космонавте, разве каждый день случается такое событие?! Но никто не окликнул, не задал вопроса.
В вестибюле конторы толпился народ – сегодня день получки, только после обеда рассосётся очередь. Глашка свои жалкие гроши получила с утра. Мало того, уже половину истратила – раздала долги, будь они неладны.
– Здорово, бабоньки, мужики! – громко от порога приветствовала Глафира земляков.
– О, глядите, Глафира Ивановна собственной персоной! Мы тут про твоего Мотьку спор ведем, – выступил из очереди вечный пересмешник Евсей Ивлев.
– А чё про его спорить? – навострила уши Глашка.
– Говорят, твой Мотька в космосе! – с бравадой объявил Евсей. И даже спел с пафосом, – Он сказал: «Поехали!» и взмахнул рукой!
Глашка с ходу пошла в наступление:
– Кто вот болтает? Кому неча делать?
Некоторые откровенно смеялись, другие с любопытством ждали развязки. Глафира подошла вплотную к Евсею:
– Тебе кто сказал?
– Сорока на хвосте принесла! А ты чё же, не рада, Глафира Ивановна? Мы дак всёй деревней гордимся – наш человек в космосе! – не унимался Ивлев.
– Мели, Емеля, твоя неделя! – Глашка вконец осерчала. – Парень в секретной части служит, на почёте у командира состоит, а вы тут языки чешете!
– Твой парень первый и чешет! – вступает в разговор передовая доярка, – Это же он сам написал Варвариному Саньке. А Санька – матери сказал.
– Как сам? – Глашка выглядит потерянно. Такой оборот дела выбивает её из колеи. Опомнившись, она зло бросает: – Обождите-ка, все заткнётесь!
Поспешно выбежав из конторы, отчаянно хлопнув дверью, она прямиком направляется к Варваре Мироновой – матери Мотькиного дружка Саньки. Варвара хлопает во дворе черенком от лопаты развешенный на верёвке ковёр. Глашка без предисловий приступает к Варваре:
– А ну, кажи Санькино письмо!
Варвара без слов бросает палку, направляется в дом. Вскоре выносит два письма. В одном из которых Глафира находит строчку о сыне: «Мотька пишет, что готовится к полету в космос», а в другом сообщает, якобы Мотька просит Саньку не разглашать военную тайну о том, что завтра он, Мотька, стартует на космическом корабле. Глафира выпрашивает у Варвары письма, обещаясь вернуть, и вновь припускает по улице. Теперь она бежит по направлению к дому.
Там достает все письма от сына, раскладывает на круглом столе в горнице и долго рассматривает штемпели на конвертах, сверяет даты с письмами Варвары.
Семью Коржаковых на деревне держат за малохольную. Глашка – крикливая неуступчивая баба, работает уборщицей в конторе совхоза. Костя – её муж, тракторист. Часто прикладывается он к рюмочке. По характеру безынициативный, уступчивый. Двое ребят – Мотька и Витька – оба охламоны. По физической стати Мотька совсем не похож на слабака – высокий, довольно крепкий парень. А вот характером в отца – слабый, инфантильный. Со школьной скамьи носит Мотька прозвище Сопля. Витька – баламутистый, болтливый подросток, во все дырки сующий свой любопытный нос.
С призывом в ряды Советской армии Мотька-Сопля невольно приобретает авторитет: служба его проходит на космодроме Байконур в космических войсках. Евсей Ивлев в разговоре скептически кидает: «Подумаешь, космонавт нашелся, где-нибудь в роте обслуги служит, там такие тоже нужны. Мотька здоровый, ему хоть об лоб поросей бей, вот и призвали». Эти слова крепко задевают Глафиру за живое. Сгоряча она пишет сыну злое письмо, мол, прояви себя сын, утри всем нос.
Хорошая весть не заставляет себя ждать долго, Мотька пишет в письме секретное: его готовят в полет на орбиту. Глафира строго-настрого наказывает сыну Витьке:
– Только попробуй где трёкни, так и знай, язык ножом отрежу! Шкуру спущу!
Витька божится держать секрет в тайне. Глафира теряет покой и сон. С одной стороны ей не терпится поделиться такой потрясающей новостью. Сколько же сил требуется сдержаться, не похвастаться заслугами сына! Вон Варвара всякий раз бахвалится, как Санька письмо пришлёт. Даже вслух перед бабами читает: «Выходили в море, волны там выше нашего Сельсовета». Санька служит в Морфлоте на Северном море. Бабы охают, невольно взирая на высоту волн – новенький, построенный два года назад двухэтажный Сельсовет: «Ладно бы старый, до войны ставленый бревенчатый домишко, а этот-то белокаменный, ах, громадина какая!»
С другой стороны, Глашка переживает, как бы её кровиночка-сын не пострадал. Думается ей бессонными ночами: «И то сказать, Гагарин вон уж как давно первый слетал, апосля него сколько космонавтов было, ничего, Бог милостив, возвернется и наш Мотька с почетом!»
От мужа-пьяницы Глафира скрывает секрет. С тех пор, как первое письмо о полёте в космос получила, наказала почтальонке вручать ей письма лично в руки. В основном сама за ними на почту заходит. Между тем от сына за полгода службы уже пять писем пришло извещающих о полете в космос. Так и пишет: «Писем от меня покуда не ждите, я на задании в космосе. А вы пишите, вернусь, отвечу». Ах, как не терпится Глафире рассказать о сыне, отвести душу. А с кем? Иногда она разговаривает с Витькой, внушает ему:
– Ты наш уговор насчет Матюшки помнишь?
– Помню, мамка.
– Вот то-то же! Ничего, Витюха, потерпи малость. Скоро мы всем носы утрём. Вот как объявят нашего Мотьку Героем Советского Союза, так и позабудут все Мотьку-Соплю. Эва, моду взяли
– Сопля да Сопля! Будет нам почёт и уважение. Как чуть, в президиум тащат передовую доярку Боброву Алевтину Дмитриевну. Тьфу, прости Господи! Али вон ударника пятилетки Васильева Ивана Витальевича. Будет и на нашей улице праздник!
– А кого в президиум вызывать будут? – тупит Витька.
– Как кого? Об чём мы с тобой толкуем?
– Тебя, что ли? – тянет Витька осклабившись во весь рот. – Прям так и скажут: «Коржакова Глафира Ивановна?»
– Стало быть, так и скажут: «Мать Героя Советского Союза Коржакова Матвея Константиныча». Да разве ж только в президиум? И в район, надо быть, вызовут, и в область. Еще и стульчик подставят: «Присаживайтесь, уважаемая Глафира Ивановна!» И тебе, Витька, почёт и уважение не помешает. Давай-ка, сын, учись хорошо! Не одним девкам Савенковым пасадобли в городе крутить, выучишься, человеком станешь! – мечтательно возводит Глашка глаза долу.
– Мамка, а что такое пасадобля?
Глафира размечтавшись, не слышит сына. Витька и на следующий день допекает мать:
– Мамка, я у Веры Николаевны узнавал, пасадобля – это танец такой. Причём тут девки Савенковы?
– Как при чём? Оне у их, сказывают, в театральную училищу поступили. Вот Савенчиха-то и хвастает на кажном углу: «Мои девки пасадоблю, фокстроты крутят, скоро артистками станут».
Глафира ждала мучительно и терпеливо, когда о сыне объявят по радио, телевидению официально. Однако известий не было. А тут этот слух, распространенный Варварой. Лопнуло Глашкино терпение. Надумала она добиваться справедливости в военкомате. Поедет в район, не решится вопрос, до областного доберётся. А для начала написала письмо в воинскую часть, где проходит службу Мотька. Жаль посоветоваться не с кем. Витька ещё мал, не советчик. Мучилась над текстом, переписывала несколько раз.
_«Уважаемый_командир_в/ч_пишет_вам_мать_солдата_Коржакова_Матвея_Константиныча._Тут_такое_дело,_уважаемый_командир,_не_знаю,_как_вас_зовут_величают._Пишет_наш_сын_Матвей_Константиныч_что_ужо_по_пятому_разу_слетал_в_космос._Как_жа_это_так_несправедливо_получаетца?_Которые_космонавты_послышу_раз_другой_слетали_и_уже_Герои_заслуженные,_а_мому_Матвею_Костантинычу_стало_быть_не_положено?_Уважаемый_командир_в/ч_я_конешно_понимаю_што_приказы_командира_не_осуждаютца,_нужно_Родине_служить_и_всё_такое_протчее,_но_справедливость_должна_быть!_Уж_вы_похлопочите_за_мово_сыночка_Коржакова_Матвея_Константиныча._При_сём_подписываюсь_Коржакова_Глафира_Ивановна»._
Глашка перечитала, жирно обвела слова «по пятому разу», ниже по тексту добавила: «Жду вашего ответу». Надолго задумалась: дать бы кому проверить, расставили бы запятые, там, точки-тире. Еще раз перечитала разлинованный листок, вывела вердикт: «Чё тут непонятно? Без точек и запятых обойдётся!», решительно согнула листок вдвое, вложила в конверт. Не беда, что фамилии командира не знает, в графе «Кому» написала «Командиру в/ч», указала адрес и индекс с конверта сына. Никому не сказала о письме, даже Витьке.
На следующий день сидела на почте, ждала почтовую машину, чтобы отправить письмо уж наверняка без подлога. Почтальонка готовила корреспонденцию к отправке, быстро проставляла штемпели на конвертах и квитанциях. Глафира подсунула свой конверт, работница, не глядя, тиснула его, бросила в общую кучу. Глафира так и крутилась в отделении, ждала. Успокоилась, когда водитель вынес рогожный мешок с кучей почтовых вложений в машину.
Ответ из части пришел неожиданно быстро телеграммой, в которой лаконично излагалось: _«Уважаемая_Глафира_Ивановна_зпт_Ваш_запрос_сообщаю_двтч_рядовой_Коржаков_Матвей_Константинович_переведен_в/ч_Хабаровска_тчк_Командир_в/ч_Морозов_тчк»._
Чуть позже из Хабаровска пришла телеграмма от командира войсковой части: _«Уважаемая_Глафира_Ивановна_зпт_извещаю_двтч_рядовой_Коржаков_Матвей_Константинович_прибыл_прохождения_воинской_службы_в/ч_Строительного_батальона_тчк_Командир_подразделения_Волков»._
Новая весть полетела по селу: Матюха из космонавтов переквалифицировался в военные строители. Глафира притихла. Прошло время. Поутихли сплетни на селе. Лишь один раз в сердцах высекла Глашка Витьку хворостиной за неудобный вопрос:
– Мамка, а как же теперь с почётом?
– Почёту от вас, как по чёрту! Ты ещё, пойди, послужи, можа в Кремлёвский полк угодишь! Черти неудобные!
Минули годы, выросли дети детей, но всякий раз в День космонавтики найдётся человек, который поздравит Матвея Коржакова с праздником.